Минус на минус

Кира, сосредоточенно уставившись себе под ноги, бесцельно мерила шагами пустую комнату. Дни одиннадцатой недели обучения в школе пацанок, крайне иронично ознаменованной преподавателями «неделей счастья», тянулись до невозможности медленно, муторно и вязко. Даже самое первое испытание этой недели, успевшее пройти до того самого разговора с Лерой, далось барменше очень тяжело, чего уж говорить о последующих двух днях. Испытание с Любовью Розенберг, затронувшее вопрос восприятия счастья, сразу же выбило Киру из колеи. Она соврет, если скажет, что никогда раньше не задумывалась о том, что такое счастье. Но, наверное, будет правильнее всего сказать, что ей не доводилось чувствовать себя счастливой. А с ней Кира чувствовала себя счастливой. Счастливой. Полноценной. Настоящей. Кире всегда казалось, что ей нигде нет места, словно весь мир был против нее, и из-за этого ей постоянно хотелось бежать. Вечные импульсивные поездки вникуда, внезапные переезды, необдуманные увольнения, тотальная смена окружения. Находясь рядом с этой обладательницей самых пленящих демонически зеленых глаз, Кира впервые перестала чувствовать необходимость убегать. Зато убегала Лера. Причину постоянных попыток девушки сбежать Кира по-прежнему не могла понять. Она была целиком и полностью убеждена в том, что то, что она чувствует к Лере – взаимно. Барменша видела это в каждом ее взгляде, слышала в каждом слове и ощущала в каждом прикосновении. – Ты заслуживаешь счастья. Но не со мной. Рядом со мной никто не сможет быть счастливым. – А что, если я могу быть счастливой только рядом с тобой? – Тебе кажется. Кира запрокинула голову наверх и заморгала, пресекая желание расплакаться. Хотелось кричать о своей боли, хотелось крушить все вокруг, хотелось бросить все. Уехать домой, вернуться в родной бар и разливать коктейли любимым постоянникам – тем, кто всегда приносил ей за стойку особые угощения. Отогнав от себя эти мысли, она накинула толстовку и, захватив одиноко валяющуюся в тумбочке возле кровати пачку «Мальборо Голд», вышла из комнаты и направилась к дальнему балкону дома. Натыкаться в «курилке» на одноклассниц и, делая вид, что у нее все в порядке, поддерживать разговоры ни о чем, сегодня у барменши не было ни сил, ни желания. Блондинка понимала, что будь она сейчас «на свободе» – она бы точно сорвалась. Поэтому она была просто обязана собрать все свои внутренние силы в кулак и сконцентрироваться на обучении. Если она сейчас, будучи в настолько нестабильном эмоциональном состоянии, вылетит с проекта – значит, это все было зря. Два с половиной месяца ожесточенной борьбы со своими демонами, два с половиной месяца трансформации собственного мышления, два с половиной месяца ежедневных открытий в изучении себя и окружающего мира. Все – впустую. Допустить этого Кира точно не могла. Поэтому она будет бороться дальше – с ней или без нее. Нет, она ни за что не позволит этим ебаным эмоциональным качелям отобрать у нее последний шанс на нормальную жизнь. Жизнь с ней или без нее. Кира горько усмехнулась собственным мыслям, прекрасно понимая – она может сколько угодно кичиться такими словами, но на деле продолжать двигаться вперед, зная, что рядом не будет Леры – не было ни малейшего желания. Наконец подойдя к дальнему балкону второго этажа, Кира потянулась к ручке двери, однако что-то заставило ее остановиться, пройти чуть дальше и заглянуть за угол. Девушка усмехнулась. Ее уже ни капли не удивляло то, что она постоянно сталкивается с Лерой в самых неожиданных и неочевидных местах. Словно судьба пыталась им что-то сказать, а они упорно закрывали глаза на эти знаки. Кира хотела отвернуться, вновь проигнорировав очередной «знак судьбы», однако что-то в движениях черноволосой девушки ее смутило, и она осталась стоять за углом, решив немного понаблюдать. Зеленоглазая закрыла лицо руками, прижимаясь к стенке коридора. Затем развернулась и, опираясь о стену трясущимися руками, опустила голову вниз, тяжело дыша. Попытавшись сделать робкие шаги дальше по коридору, девушка сдалась и обессиленно опустилась на пол посреди коридора, хватаясь за грудь и судорожно пытаясь нормализовать дыхание. Кира, ни на секунду не задумываясь, бросилась к ней. – Лера? – испуганно выпалила барменша, подбегая к девушке и растерянно замирая на месте. Та никак не отреагировала, продолжая смотреть вникуда расширенными глазами и бесполезно цепляться пальцами за пол коридора, судорожно пытаясь отыскать опору. Кира, кажется, поняла, что происходит с зеленоглазой девушкой. Она мельком слышала о панических атаках, однако никогда не сталкивалась с ними в реальной жизни и понятия не имела, как вести себя в таких ситуациях. Поэтому она чисто инстинктивно опустилась на пол рядом с Лерой и мягко притянула ее к себе. Обнимая девушку, Кира почувствовала, как сильно ее трясет. Заметив, что она все еще, не моргая, стеклянным взглядом смотрит прямо перед собой, барменша окончательно перепугалась и отстранилась, взяв Леру за плечи. – Я... Я сейчас позову Розенберг, хорошо? – встревоженно сказала она. – Она... – Нет, – не давая Кире закончить, выпалила Лера, внезапно переводя на нее полные страха глаза. – Нет, не уходи, пожалуйста, не надо. Кира открыла было рот, чтобы возразить – здравый смысл кричал ей о том, что без помощи психолога они не справятся. Однако поймав на себе полный надежды и отчаяния взгляд Леры, она послушно села обратно на пол и вновь обняла девушку. – Эй, я здесь, – прошептала она, утыкаясь носом в мягкие черные волосы. – Все хорошо. Леру продолжало потряхивать, но сильная дрожь прошла. Она до боли сжимала пальцами руки Киры, будто боясь, что стоит ей ослабить хватку, как та вновь исчезнет. – Не бросай меня, – пробормотала она. – Я здесь. Я с тобой. Я никуда не уйду, – сглотнув ком в горле, успокоила ее барменша. Кира впервые видела слезы в ее зеленых глазах. Их не было, когда девушка рассказывала о самых страшных моментах своей жизни. О бесконечных манипуляциях родственников, о том, как она ночевала в притонах и подворотнях и едва выходила оттуда в целости и сохранности, о предательстве близких, об избиениях и изнасилованиях. Ее взгляд всегда оставался спокойным и даже безэмоциональным. – Не хочешь пойти умыться? – осторожно спросила блондинка, мягко целуя девушку в макушку. – И поговорить? Лера молча кивнула, поднимаясь с пола. Аккуратно придерживая девушку за талию, Кира повела ее в ванную комнату. Мысли в голове моментально сменяли одна другую. Она только что, сама того не осознавая, каким-то образом остановила паничку Леры. Как это произошло? И из-за чего она вообще нашла вечно нарочито спокойную девушку в таком состоянии? Позволив девушке спокойно умыться и попить воды, барменша робко взяла ее за руку и, мягко глядя ей в глаза, спросила: – Принцесса... Что случилось? Лера глубоко вздохнула и опустилась на бортик ванны рядом с Кирой. – Там... Вика. – Вика? В смысле, та самая? – недоуменно нахмурилась барменша. – Откуда? – Розенберг позвала. Поговорить. Считает, я изменилась, и что нам обеим нужно все обсудить и закрыть этот вопрос. – Я тоже считаю, что ты изменилась, Лера, – пробормотала блондинка. – Кира, я таскаю за собой все свои ошибки, они висят на мне ебаным мертвым грузом. И я не знаю, как быть счастливой. Я не знаю, с кем я постоянно борюсь, но я все еще ужасный человек, – сбивчиво бормотала девушка. – И я так боюсь, боюсь самой себя, боюсь неизвестности, боюсь жить дальше... – Мы все боимся, – твердо сказала Кира, положив свою ладонь на бедро зеленоглазой. – И мы все совершаем ошибки. Но это не значит, что мы не достойны счастья. – Боюсь, в моем случае – значит, – шмыгнув носом, медленно проговорила Лера. Девушки помолчали. – Я не понимаю, Лера, – измотанно посмотрев в ее глаза, наконец сказала Кира. – Едва мне удается подобраться к тебе чуть ближе, как ты тут же отталкиваешь меня. Что происходит? Сколько можно? Я устала. – Ну конечно, – раздраженно усмехнулась зеленоглазая. – Конечно, ты ничего не понимаешь. Ты ведь не видела их. – Кого – их? – Тех, на ком я оставила самый большой отпечаток. Вику и Марка. Ты не знаешь и половины. Знаешь, я ведь видела Вику после реабилитационки. Это был не человек, это, блять, просто тело, истощенное, с пустыми глазами, без всякого желания жить. И эти шрамы, которые навсегда останутся напоминанием о том, что я с ней сделала. Я сегодня впервые их увидела. Кира, там есть свежие... Глубокие. Совсем недавно зашитые. Ее накрыло, когда в первой серии меня увидела. А я даже забыла, что она всю жизнь «Пацанок» смотрит. Понимаешь, человек уже пятый год пытается восстановиться после меня, а я даже не думала о ней почти все это время. – Лер, я понимаю твою вину по отношению к Вике, но Марк? – произнесла барменша, покачав головой. – Он же, блять, дилер, человек, который буквально убивает других... Лера ненадолго замолчала, а затем горько усмехнулась. – Он хотел уйти от этого, Кира. Вместе слезть с наркоты и перестать барыжить. Целый год копил деньги на то, чтобы откупиться от главного и уехать куда-нибудь далеко. Уехать со мной. Он любил меня, был готов поменять все, а мне это было не нужно, и теперь он встрял в это настолько, что вряд ли когда-нибудь выберется. Кира глубоко вздохнула, опуская взгляд. Лера грустно улыбнулась, глядя на нее. – Когда-нибудь ты перестанешь отрицать, что я – чудовище. Воплощение всего самого хуевого, что только можно было уместить в одном человеке. – Лера, хватит, – хрипло произнесла блондинка. – Ты убиваешь себя этой ненавистью. Это не ты. Ты теперь совершенно другой человек. А я – это не они. Почему ты так уверена, что все обречено на провал? Почему не хочешь хотя бы попытаться? – Кира, пожалуйста, хватит. Если я потеряю тебя, если с тобой что-нибудь случится... От меня совсем ничего не останется, – закрыв лицо ладонью, измученно выдавила из себя Лера. – Я не хочу тебя терять, я не могу тебя потерять. – Тогда почему ты постоянно убегаешь? – подняв лицо к потолку и смаргивая слезы, спросила барменша. Лера вдруг истерически рассмеялась, а потом глубоко вздохнула, запуская руки в волосы, и прошагала к двери ванной. Резко развернувшись и сверкнув на Киру раздраженным взглядом, она прошипела: – Я просто пытаюсь спасти тебя... От себя. Я, блять, люблю тебя, и не хочу делать тебе боль... Черноволосая девушка резко замолчала, испуганно распахивая глаза, и в ужасе закрыла рот рукой. – Ты... Что? – ошарашенно глядя на нее, переспросила Кира.