Зеркала-озера

Когда Марта сказала, что знает кого-то, кто сможет помочь Алёне разобраться со всей этой истории с трансами, ей в голову приходило много разных мыслей. Некоторые из них даже включали в себя всевозможные заговоры и общение с городскими бесами, прячущимися по подвалам многоэтажек. Должны же такие быть, правильно? Они-то уж точно разбираются в видениях, трансах и снах намного лучше, чем школьные преподаватели. Но среди них не было ни одной о том, что впервые они встретятся рядом с озерами-близнецами. Она-то наивно думала, что они пообщаются с милой старушкой на кухне у себя дома, будут пить травяной чай Марты и рассуждать о том, как теперь быть с новыми талантами, полученным в наследство от мамы. С самого утра все начинается совсем не так, как рисовало не очень богатое воображение Алёны. — Ты же не забыла, что у тебя сегодня встреча с Владыкой? — спрашивает Марта, заглядывая в ее комнату, пока Алёна еще валяется в кровати, листая всякую бесполезную всячину в телефоне. — Нет, не забыла, — отвечает она на автомате, а потом переспрашивает, откладывая телефон. — Погоди, как ты сказала? «Владыка»? Это что за кличка из две тысячи десятого? — Очень смешно, Алёна, — журит ее Марта и подпирает плечом дверной косяк. — Владыка иного сознания, между прочим, весьма уважаемый ученый, и если ты будешь так смеяться, то сомневаюсь, что мои связи убедят его тебе помогать. — Ученый со странной кличкой… Ладно, пусть будет так. Если он поможет мне с трансами, то может зваться хоть Повелителем гречки. Марта закатывает глаза и выходит из комнаты, явно невпечатленная шуткой. Алёна прыскает со смеху; нет, ну кто в здравом уме будет называть себя Владыкой? Либо какой-нибудь псих с завышенным самомнением, живущий глубоко в горах и редко встречающийся с людьми, либо подросток с тягой к видеоиграм. Впрочем, в этом есть нечто интригующее. Раз уж ей придется просить совета у кого-то настолько экстравагантного, то хотя бы вдоволь посмеется после. Димка точно будет в восторге от престарелого чудика, копающегося в книгах и монографиях, так еще и отзывающегося исключительно на Владыку иного сознания. Алёна уже тянется за телефоном, чтобы написать об этом Димке, как вспоминает, что не может ей рассказать. Ни ей, ни Лете — вообще никому. От осознания ставится как-то приторно, и она вылезает из кровати, оставив телефон около подушки. Дело не столько в обещании, которое она дала тете, сколько в необходимости разобраться во всем происходящем. Да и потом — вдруг она этого Владыку увидит в первый и последний раз. Тогда вряд ли Марта будет против, если она обсудит его с лучшей подругой или своей девушкой. Называть так Лету мысленно почему-то приятно. Они ничего не обсуждали, Алёна даже не может с уверенностью утверждать, что они встречаются, но никто не может запретить ей такую мелочь. Она ловит себя на том, что снова уносится куда-то в мечты о счастливом и беззаботном будущем, и пытается сосредоточиться на чем-то другом. — А имя у него есть? — кричит она из ванной, пока выдавливает пасту из тюбика. — У всех есть имя. — Тогда почему бы не использовать его? — Ты можешь спросить это у Владыки, — предлагает Марта, проходя в сторону кухню. — Но я бы не советовала. Не лучший способ расположить к себе ученого — спрашивать про его странности. — Значит, ты признаешь, что это странно! Тетя отвечает не сразу, но Алёна замечает, как за ней по коридору бежит кошка, и это почему-то вызывает непроизвольную улыбку. — Я говорила, что он мой старый знакомый, — отзывается Марта, судя по звукам, накладывая кошке еду, — но никогда не утверждала, что он такой же как все. — Почему я никогда о нем не слышала? Алёна вытирает лицо и рот, выходит на кухню и обходит явно довольную собой кошку, крутящуюся под ногами с торчащим трубой пушистым хвостом. — Было бы странно, рассказывай я тебе обо всех моих знакомых. Их знаешь ли, за жизнь много накопилось, — уклончиво отвечает Марта, суетясь у плиты. — Ты же понимаешь, что это так себе ответ? — поддевает ее Алёна. Конечно, еще со времен учебы у тети должно было быть множество знакомых ведьм и ведьмаров, но сам факт того, что она знакома с настолько узко специализирующимся ученым, наводит на мысль, что что-то Марта не договаривает. — У вас был роман? — Это даже звучит дико, — фыркает Марта, ставя перед ней чашку с дымящимся чаем. — Лучше выпей вот это: поможет очистить сознание и подготовиться к встрече с Владыкой. Вряд ли он будет сильно тебя мучить, но дополнительная помощь точно не повредит. — Даже спрашивать не буду, что ты туда намешала. — Вот и умница. Будто поддакивая ей, кошка издает громкий мявк, и Алёна скашивает на нее взгляд. Кошачьи глаза смотрят ей в самую душу, и ощущение возникает крайне неприятное. Алёна непроизвольно ёжится и отворачивается. Напиток все еще дымится, но совершенно не обжигает, когда она делает глоток. Приятно-травянистый вкус не вяжет рот, и она делает еще несколько крупных глотков. — А у тебя какие планы на день? — спрашивает Алёна, переводя тему. — Приму пару-тройку нуждающихся в помощи и займусь стиркой. За неделю накопилось много дел по дому, да и надо бы почистить квартиру после клиентов. Кто знает, что они с собой притаскивают. Завтракают они почти в полной тишине. Кошка запрыгивает Алёне на колени и настойчиво трется о ее предплечье, пытаясь привлечь внимание всеми возможными способами, но натыкается лишь на престранные поглаживания — скорее ленивые и посредственные, чем действительно сосредоточенные. Личность Владыки и условия, при которых они с Мартой познакомились, захватывают Алёну так сильно, что она запихивает в себе пару бутербродов, не доедает кашу и слишком стремительно уходит собираться. — Не забудь допить чай! — кричит ей вслед тетя, но никакого ответа не слышит. Есть, наверное, в этом отваре и отрицательные побочные действия — концентрироваться у Алёны получается на чем-то одном. И она выбирает полностью сосредоточиться на запланированной встрече. Марта ловит ее почти у самой двери, когда Алёна влезает в бесформенный серый свитер, и протягивает термос с чаем. — Вот, — говорит она, — я подумала, что так будет проще. — Спасибо, — торопливо отзывается Алёна, засовывая термос в рюкзак. — Где, ты говоришь, он будет меня ждать? — Четко между озёрами. Не думаю, что там сегодня соберется толпа, так что вы в любом случае найдете друг друга. Если наткнешься на водяного, то постарайся вести себя учтиво, а еще лучше — побыстрее закончить диалог. Да уж. Эти бы советы пригодились ей неделю назад, когда они с Димкой решили сунуться в болота. Алёна давит тонкую улыбку, чмокает тетю в щеку и бросает напоследок, резво вскочив в школьные ботинки: — До скорого! — И не опозорь меня перед Владыкой! — Как будто можно опозориться перед кем-то с таким именем, — усмехается Алёна и закрывает за собой дверь. До озёр-близнецов она добирается чуть дольше, чем обычно. То ли дело в том, что обычно дорогу к ним показывает Димка, то ли лес становится гуще. Одно верно — на ветках начинают появляться почки, а в зимней куртке становится жарко. Скоро наступит настоящая весна, и эта мысль придает какой-то легкости. Алёна расстегивает куртку, перепрыгивает с валежника на пень и продолжает идти к озёрам, не замечая, что птицы поют лишь вдалеке, а лесные обитатели перемещаются за стволами деревьев тише обычного, прячась не столько от нее, сколько друг от друга. Лес оживает и застывает в стазисе одновременно; но она слишком увлечена скорой встречей с Владыкой, которая ощущается чем-то настолько важным и значимым, что все вокруг меркнет и теряет краски. Спустившись к озёрам, Алёна оглядывается, но не видит ничего, хотя бы отдаленно похожего на человеческую фигуру. Может, Владыка и не человек вовсе? Марта вроде не говорила, что он ведьмар, но почему-то ей показалось, что иначе быть не может. Алёна доходит до кромки ближайшего озера и медленно бредет по берегу в сторону другого. Не зря их называют близнецами: они идентичны во всем. Настолько, что это даже пугает. Слишком симметричные, слишком похожие. Будто кто-то взял и поместил одно озеро посреди леса дважды. Кто-то могущественный и не лишенный иронии. Водная гладь рябит от мягкого ветра, и Алёна останавливается на тропинке между озёрами. Как их различать, она все еще не имеет понятия, только помнит, что в том, что сейчас по левую руку, видела отражения прошлого. А что если?.. Мысль почти безумная, но она вдруг задумывается о том, что одно озеро показывает прошлое, то в другом, было бы логично, можно увидеть будущее. Может, она начиталась сказок, но идея кажется вполне здравой. Алёна скидывает рюкзак, бросает его на мерзлую землю и подходит к правому озеру. Ветерок становится как будто холоднее, она вытягивает края рукавов свитера из-под рукавов куртки и прячет в них ладони. Где-то совсем близко ухает филин, и она бы вспомнила, что это крайне странно для полудня, но Алёна слишком поглощена собственной идеей. Она подходит к кромке воды, присаживается на корточки и делает глубокий вдох. Ничего не случится, мысленно успокаивает она себя. Она всего лишь заглянет в отражение, даже трогать воду не станет. (Почему-то вспоминаются слова болотника о том, что ведьмам опасно в этом лесу, но она гонит их от себя прочь.) Заглянет и тут же отпрянет, если что-то пойдет не так. Смелости оказывается достаточно, Алёна наклоняется над водой и сначала ничего не происходит. Сначала — ничего. А потом на нее глядит ее же отражение с полностью белыми склерами на месте глаз. Кровь стекает с грязных прядей волос, и отражение тянет ладони к лицу точно так же, как это делает Алёна, напуганная увиденным. Ярко-алая кровь капает с пальцев, и она все продолжает смотреть, разглядывать почти белые волосы у корней, запачканные ниже глиной, кровью и чем-то густым, не в силах отвернуться. Кто-то касается ее плеча, и Алёна вскрикивает так высоко и визгливо, что сама пугается собственного голоса и резко дергается влево, теряет равновесие. Ладонью касается воды, на бок заваливается — и вода приносит с собой физическую боль, заставляя ее орать и биться в истерике. Мозг продолжает бить тревогу, когда темная фигура в плаще протягивает к ней совершенно человеческие руки, вытаскивает из воды, не позволяя погрузиться глубже. С фигуры падает капюшон, вода перестает причинять боль, и Алёна вполне отчетливо видит перед собой мужское лицо. Серьезный, прямой взгляд почти черных глаз, морщины, но не такие глубокие, как у стариков. Мужчине не больше пятидесяти. Может, даже меньше. Он оттягивает ее от воды, спешно стягивает с нее куртку и бросает на тропинку. — И зачем ты туда полезла? Голос у него суровый, но Алёна делает шаг назад и запоздало понимает, что боль совсем ушла. — Вы меня напугали. — Тебя напугало озеро, а не я, — поправляет мужчина и указывает на ее рукава. — Их лучше закатать, чтобы руки не кололо. Она не знает, почему слушает его, лишь замечает, что он не ругает ее, не смотрит как на последнюю дуру (а она и правда дура, кто еще полезет к озёрам, когда вокруг нет ни души) и скорее выглядит сурово, чем является таковым. — Я хотела проверить одну теорию, — объясняет она, закатывая рукава так, чтобы влажные края не касались кожи. — Но, по-моему, она оказалась совершенно дурацкой. — Узнаю упрямство Даны, — произносит мужчина и протягивает ей руку для рукопожатия. — Приятно познакомиться. Алёна старается пожать руку как можно крепче, но тут же мысленно ругает себя за это. Они знакомы всего ничего, а ей уже почему-то хочется произвести на него впечатление. Дурацкий порыв, надо от него избавиться. — Была бы она менее упрямой, может, мне и не пришлось бы просить у вас помощи. Он давит короткий смешок, но улыбка совершенно не трогает его губы. Более того — ощущение, словно он улыбается одними глазами. — Марта говорила, что вы похожи, но я ожидал скорее внешнее сходство, — признается Владыка. — Когда вы говорили? Хотя, — тут же отмахивается Алёна, — это неважно. Главное, что мне нужна ваша помощь, и вы согласились. — И переходишь сразу к делу совсем как Тарас, — продолжает он себе под нос, будто говорит сам с собой и делает какие-то заметки. — Вы знали моего отца? — Не лично. У нас с ним несколько разные интересы, чтобы работать вместе. Но твоя мама много о нем рассказывала. Если это, конечно, так можно назвать. Он смотрит ей прямо в глаза, и от этого взгляда Алёна едва удерживается, чтобы не поежиться. Ей абсолютно точно не нравится, как это звучит. На мгновение она даже задумывается о том, что стоящий перед ней может оказаться совсем не тем, за кого себя выдает, а потом он спрашивает: — Марта дала тебе отвар, который я просил ее приготовить? Алёна тупо кивает и наблюдает за ним, как он складывает руки за спиной и принимается расхаживать по тропинке, разделяющей озёра. — Хорошо, — одобряет Владыка. — Так будет проще. После этого она резко отмирает и начинает соображать не так медленно, как было с момента, когда она заглянула в озеро. Все возвращается на круги своя, приобретает краски и привычную скорость. — Вы сказали, что дело в озере. Что вы имели в виду? Он оборачивается через плечо и хмурит брови. Затем медленно поворачивается всем корпусом. — Ты ведь понятия не имеешь, что это за место, да? И судя по тому, как он это произносит, Алёна понимает: он утверждает, а не спрашивает. Странный перед ней человек. Не то чтобы она знает много ученых, но что-то ей подсказывает, что он странный даже для ученого. А тем временем Владыка возвращается по тропинке к ней. — Я не просто так хотел встретиться с тобой именно здесь, Алёна. Озёра-близнецы обладают такой силой, что… — Могут свести с ума, я слышала, — перебивает его Алёна. — Но в чем именно это выражается? Мы с Димкой, моей подругой, несколько раз приходили сюда и все еще не сошли с ума. Не думаю, что мы такие везучие. Может, это просто глупые сказки, чтобы запугать учеников школы? Чтобы не шастали туда-сюда. — Глупые сказки… — задумчиво тянет он и фыркает, остановившись четко напротив нее. Руки все так же держит за спиной, а спина настолько прямая, что Алёна сама непроизвольно выпрямляет спину, чтобы не показаться сутулой на его фоне. — Сказками пугают детей, Алёна. И боль, которую ты недавно испытала из-за воды, мало похожа на выдумку. Как бы не хотелось это признавать, но он прав. Алёна уверена, что боль была настоящая, а вот то, что она увидела в отражении… — Что находится в этих озёрах? — спрашивает она, оглядываясь. — А вот теперь ты задаешь правильные вопросы. Но сперва давай пройдемся. Она подбирает рюкзак, запоздало вспоминая про термос, лежащий внутри, и достает его, демонстрируя Владыке. — Тётин отвар, — зачем-то произносит вслух. — Если хочешь пить, можешь выпить еще. Вещи оставь здесь, они нам не понадобятся. Алёна кивает и делает ровно так, как он говорит: оставляет рюкзак и куртку, прихватывая с собой один лишь термос. Напиток все еще горячий, и она жжет кончик языка, прихлебнув слишком большой глоток, но старается не подавать виду. — В этих озёрах содержится огромное количество энергии и потенциала, — объясняет Владыка, пока они следуют вдоль тропинки и заворачивают вокруг одного из озёр. — Школа не просто так находится именно в этих лесах: ведьмам нужно место, которое будет помогать им, подпитывать. Что-то, что само подскажет и направит. И все же ни одна ведьма не согласилась бы отдать свою дочь или даже сына в школу, стоящую прямо на одном из таких озёр. В неумелых руках сила становится разрушительной. Неохраняемая никем сила принесет не пользу, а лишь гибель. Понимаешь, о чем я? — Я видела свое отражение, — признается Алёна, полностью игнорируя вопрос. — Только руки и волосы были в крови, а еще эти глаза… Как будто закатанные и неживые. Но в прошлый раз я видела маму — молодую, счастливую. Не могу вспомнить, в каком именно озере, но она точно не была похожа на то, что я увидела сейчас. Он переводит на нее взгляд темных глаз, и при ближайшем рассмотрении Алёна замечает, что они не черные, как ей сначала показалось, а скорее темно-карие. — Озёра могут играть с тобой. Пойми, что как бы ты ни старалась быть союзницей для этих лесов, ты не принадлежишь им, а значит, всегда будешь представлять для них угрозу. Ей снова непроизвольно на ум приходит встреча с болотником, и Алёна делает еще глоток из термоса, на этот раз отмечая, что чай Марты помогает не только расслабиться и сосредоточить внимание на чем-то одном, но и греет так сильно, что ей не холодно без куртки. — То есть вы предлагаете мне просто забыть об увиденном? — На какое-то время, — уклончиво отзывается Владыка и резко переводит тему: — Допила? — Нет еще, там немного осталось. — Тогда допивай и попробуем приступить. В термосе так-то остается еще половина или чуть больше, но Алёна решает этого не говорить. Владыка ее никуда не торопит, они продолжают неторопливо гулять вдоль берега, и, выдержав паузу, она опять с ним заговаривает: — Марта говорила о моих трансах? — Марта говорила о твоих приступах, — поправляет ее Владыка, делая акцент на последнем слове. — Транс — это полностью контролируемый процесс, а когда тебя швыряет туда-сюда — это мало похоже на нечто контролируемое. Алёна пристыженно поджимает губы и скашивает взгляд в сторону. На секунду ей становится так совестно, что она чувствует себя безалаберной ученицей, не усвоившей простейшую тему. Легкий щелчок по носу ощущается разве что не оплеухой. — Твоя мама была такой же, когда мы познакомились, — произносит он, когда они почти возвращаются на то же место, откуда начали свой путь. — У нее были кое-какие успехи за восемь лет подобного ныряния и выныривания, но в основном она делала все вслепую. Я же потратил годы на то, чтобы все систематизировать и привести в порядок. Не смог, правда, добиться того, что получалось у нее. — И что же это? — с неподдельным любопытством спрашивает Алёна. — Самый важный ингредиент любого обучения, — отзывается он и указывает открытой ладонью на ее рюкзак, намекая, чтобы она положила туда термос. Она так и поступает, трет ладони и штанины, чувствуя, как начинает нервничать. И все же есть что-то в пристальном взгляде Владыки, что помогает ей не поддаваться панике. Что-то, что вызывает доверие и веру в свои силы. Он обходит вокруг нее, осматривая с ног до головы, примериваясь, но даже не хмыкает. Алёна решает не задавать лишних вопросов и просто встряхивает руки, надеясь, что это поможет ей расслабиться, пока Владыка не отходит от нее на несколько шагов и не встает четко напротив нее. В горле неприятно клокочет последний выпитый глоток, и она пытается избавиться от него. Хмыкает раз, другой, пытается прочистить горло, но все без толку. Ком становится только больше, и Алёна касается шеи, переводя взгляд на Владыку. Он поправляет капюшон плаща, встает напротив нее, и она замечает, что, если бы тропинки между озёрами не было, но они бы оказались ровно по центру водной глади. — Способность пользоваться своими силами в любое время, — его голос звучит глухо, как будто их отделяет толща воды. А потом он резко хлопает в ладоши, и она начинает захлебываться.