Зеркала-озера

В архивах пыльно, мало места и совершенно нечем дышать. Такое ощущение, что не только солнечные лучи (которых ранней весной хрен дождешься), но и свежий воздух может повредить старым журналам и выпускным работам. — Разберете вон тот стеллаж, — указывает библиотекарша, опуская очки на цепочке на длинный острый нос, — и на сегодня можете быть свободны. Димка и Алёна переглядываются без особого энтузиазма. Самый дальний и самый заваленный стеллаж не выглядит как что-то на пару часов работы, да и как быстро у них начнет гудеть голова в этой духоте? Библиотекаршу, впрочем, ничего не смущает. Она оставляет их в одном из залов, скрывается за лабиринтом стеллажей, и где-то вдалеке тихо хлопает дверца. — Вот бы она нас тут закрыла, — раздраженно стонет Димка, скидывая сумку у стены. — Остались бы тут гнить, как плесень. Нас бы потом нашли потомки и рассказывали страшилки о наших неуспокоившихся душах. — Чтобы были потомки, нужно детей завести, — нравоучительно подсказывает Алёна, подходя к указанному стеллажу. — Это пусть кто-то другой постарается, мы же тут гнить останемся. Ну и пугать будущие поколения ведьм. А это весьма важная задача! Алёна усмехается шутке, но вот количество утрамбованных журналов, папок и скоросшивателей с торчащими в разные стороны листами не вызывает ни смеха, ни других радостных эмоций. — Как думаешь, мы домой опять к полуночи явимся? Димка пожимает плечами и принимается закатывать рукава клетчатой рубашки. — Ну иди сюда, стеллаж, ты у меня сейчас попляшешь, — задорно произносит она, направляясь к одной из полок. Задора хватает на первый час. Ну, может, на половину второго. Потом голова начинает болеть от духоты, и сколько бы они ни обмахивались папками, легче не становится. Алёна даже находит пару окон, но, во-первых, те ведут под землю, а во-вторых, все равно не открываются. Еще и рамы выглядят так, будто вот-вот вывалятся, если она потянет за ручку чуть сильнее. — Может, скажем, что все сделали, и свалим? — предлагает Димка, явно уставшая перебирать стопку дипломных работ с 85 по 89 годы. — Не будет же она досконально все за нами проверять? — А если будет, то нам крышка. Или ты думаешь, что кто-то нас пожалеет после того, как нас дважды поймали за подслушиванием членов Совета? Вместо ответа Димка тяжело вздыхает, сдувает с лица отросшую челку, и продолжает раскладывать папки с работами в несколько стопок по годам. Если бы не было часов, то они бы и во времени здесь потерялись: в пыльном и душном библиотечном зале архива, больше похожие на какой-то склад макулатуры, воздух совсем не движется. Вопреки саркастичным комментариям Димки дверь оказывается все же незапертой, и Алёна спокойно доходит до поста библиотекарши у самого входа в эту обитель никому ненужных бумаг и старых книг. Та удобно устроилась в старом кресле, видавшем еще ее прабабку, и выглядит так по-домашнему уютно, что даже прерывать ее Алёне неловко. Но прерывать и не приходится, она замечает подошедшую Алёну быстрее, чем та успевает открыть рот. — Уже закончили? — спрашивает женщина, не отрываясь от своего детективного романчика в мягкой потрепанной обложке. — Нет пока. Я бы хотела узнать, есть ли у вас какая-нибудь тряпка или губка, — и тут же поясняет: — Там пыли очень много. Библиотекарша указывает в сторону рабочего стола, за которым обычно сидит, взгляд от книги так и не поднимая. — Посмотри там. В одном из ящиков должно быть что-то. Алёна кивает, неловко поджав губы. Рыться в чужих вещах ей никогда не нравилась, пускай разрешение и получено от хозяйки этих вещей. Но делать нечего — на столе ничего нет, и приходится выдвинуть первый ящик. Взгляд случайно падает на раскрытый журнал учета книг. Алёна замечает имя случайно, даже не вчитывается. Видит пометку про первый курс, про Милу и зависает. Это может быть другая девушка. Это может быть кто угодно, но что-то подсказывает Алёне, что пропавшая Мила и эта — одна и та же. Она скашивает взгляд на библиотекаршу. Та переворачивает страницу и ничего не замечает. Сердце начинает колотиться быстрее. Алёна наклоняется над столом, выдвигает второй ящик, а сама пытается проследить через кучу заполненных колонок, что же именно брала из библиотеки Мила. — Ну что, нашла? От неожиданности она вздрагивает, и пересекается взглядом с библиотекаршей. Хорошо еще, что та продолжает сидеть в кресле, думает Алёна, натягивает улыбку на лицо и отзывается: — Тут много всего, пока не вижу. В ответ женщина недовольно вздыхает, хлопает книжкой по журнальному столику и поднимается с кряхтением. Алёна успевает заглянуть ей через плечо и заметить название двух газет и какой-то дипломной работы за 88 год. И если газеты Мила вернула, то дипломную работу, судя по записям в журнале, еще нет. Библиотекарша достает из самого нижнего ящика пачку новых салфеток и протягивает Алёне почти в тот самый момент, как та поднимает взгляд от журнала. — Только не забудь вернуть. У меня тут не пункт гуманитарной помощи. — Спасибо, — произносит Алёна, забирая упаковку с плотными многоразовыми салфетками, и старается побыстрее ретироваться обратно в архив. Нервное напряжение постепенно отступает лишь тогда, когда она доходит до Димки и почти кидает пачку салфеток на стол. — Это еще чего? — удивленно спрашивает та, отвлекаясь от папок. — Для пыли. Неважно, — обрывает ее Алёна и зачем-то оборачивается, хотя шагов за спиной точно не слышала. — Я тут в журнале учета видела, что Мила недавно брала кое-какие газеты, — произносит она, понизив голос на пару тонов. — Это та пропавшая? У Димки в глазах вспыхивает живой интерес. Она подается вперед и выглядит намного живее, чем еще мгновение назад. Уж если кто на нее и влияет пагубно, думает Алёна, то это точно не Лета, а лучшая подруга. — Думаю, что да. Первый курс, но брала дипломную работу про свойства хтонических месторождений для работы ведьмы на примере озёр близнецов. Вроде как-то так называется, но я не уверена, что слово в слово. Может, конечно, она просто любознательная… — А может, — тут же подхватывает Димка, воодушевившись, — она что-то подозревала. Как, говоришь, те газеты назывались? Алёне остается только удивиться тому, как целенаправленно и уверенно подруга обходит два стеллажа, заворачивает за тот, что стоит торцом и быстро находит нужный с газетами. Они в архивах одинаковое количество времени, но Димка ориентируется тут явно лучше. Не то чтобы Алёне вообще приходило в голову, что им может помочь подобное. Искать две газеты среди сотен старых выпусков — задача еще та. Особенно, когда смутно помнишь название, а цифры выпуска никак не удается восстановить в памяти. Димка предлагает сходить к посту и глянуть в журнал самой, но Алёна отговаривает ее. Все же они и так постоянно рискуют. Да и один стеллаж с газетами — это не так много. На поиски они тратят слишком много времени. Димка пару-тройку раз проклинает ее трусость, но почему-то все же не идет отвлекать библиотекаршу и продолжает копаться в газетах, раздраженно цокая языком время от времени. — Мне кажется, это бесполезно, — говорит Алёна, когда они заканчивают перерывать вторую полку. — Только время теряем, а нам еще надо с тем стеллажом закончить. Димка на нее цыкает и сравнивает две попавшие в руки газеты. — Нашла? — с надеждой уточняет Алёна. — Не, это не то, — отмахивается Димка. — Но я нутром чую, что мы совсем рядом. Нутро подводит примерно часа на полтора. По крайней мере, где-то через столько Алёна находит первую газету. Димка тут же бросает поиски и оказывается рядом, заглядывая ей через плечо. — Что там, что? — Да вроде обычный псевдонаучный журнальчик… — задумчиво отвечает Алёна, листая страницы. Названия статей не цепляют взгляд, черно-белые картинки низкого качества — тем более. Она долистывает почти до самого конца, как Димка вдруг тычет пальцем в одну из статей и говорит: — Смотри! Сначала Алёна не понимает, что изображено на тусклой фотографии. Но, переведя взгляд на заголовок статьи, все становится на свои места. — Это же… — Озера-близнецы, — заканчивает за нее Димка. — И ты говорила, что она и дипломную работу про них брала. — Да, но… — неуверенно мнется Алёна. — Это может быть простым совпадением. Может, ее в этой газете заинтересовало что-то другое. — Надо вторую искать, — важно заключает Димка и возвращается к шкафу. Алёна пробегается взглядом по статье, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. — Не может же быть все так просто… — бубнит она себе под нос. Пролистывает и другие заметки. Потом с самого начала и еще раз до конца газеты, но медленнее и более вдумчиво. Больше они не заговаривают о том, что зря тратят время и вернутся домой к полуночи. Поиск второй газеты захватывает с такой силой, что открывается второе дыхание. Правда, первую газету спустя минут сорок приходится отрывать в стопке, лежащей на столе. — Зря другие сверху накидали, — бросает Алёна мимоходом. — Она же пригодиться может. Димка же превращает вытащенные журналы и газеты в настоящий бардак: совсем не заботится, чтобы складывать их ровно и потом с легкостью вернуть на полку. Потому, наверное, библиотекарша и удивленно ойкает, находя их не совсем там, где оставила. — Это же другой шкаф! — Знаем, — уверенно замечает Димка и врет так искусно, что на секунду даже Алёна ведется. — Нам к занятиям на завтра еще надо подготовиться, вот и ищем материалы. Совмещаем полезное с… менее полезным. И улыбается так обезоруживающе, что библиотекарша только глаза закатывает, что-то недовольно цедит себе под нос, но не отгоняет их от шкафа. Впрочем, что-то подсказывает Алёне, что ей тоже не особо весело, что кто-то находится здесь, нарушая тишину и возможность дочитать очередную книгу. К такой работе и привыкнуть можно. Уж она бы точно привыкла. Звучит вполне как план на будущее. Скучный, безопасный — и без всяких там озер и лешиев. — Нашла! — почти вскрикивает Димка и подскакивает к Алёне, разворачивая газету. — И угадай, что здесь на целый разворот. — Озера… — тихо произносит Алёна, забирая из рук подруги газету. Поверить не получается, но вот они — фотография старая, деревьев вокруг меньше, но она точно уверена, что это те же самые озера-близнецы, что и на фотографии в прошлой газете. Под громким заголовком длинная статья, она взглядом пробегается по тексту, не ища чего-то конкретного, и тяжело выдыхает. — Значит, получается, что она пыталась найти как можно больше информации про них. Но зачем? — Это уже следующий вопрос. Пока предлагаю тиснуть обе газеты. Все равно тут столько этой макулатуры, что никто и не заметит. Алёна резко поднимает взгляд от газетной статьи и переводит на Димку. Ищет хоть намек на шутку, но та говорит совершенно серьезно. — А если кто-то узнает? Димка закатывает глаза и ловко выхватывает у нее газету. — Скажи мне, кому еще, кроме нас с тобой, придет в голову копаться в этом хламе? Странно, что его давно не сожгли, пустив на розжиг для шашлыков. — Не знаю, Дим. Мне все равно как-то беспокойно. — Тогда их сопру я, а ты не при делах, если кто спросит, — тут же находится она, складывает газеты в несколько раз и пихает под футболку, заправив в штаны. — Ну как, незаметно? — Порядок, — несколько напряженно отзывается Алёна и принимается возвращать стопки старых газет обратно на стеллаж. — Главное, чтобы нас обыскивать при выходе не начали. — Ой, скажешь тоже, — усмехается Димка и присоединяется к ней, поправив футболку так, чтобы ткань висела свободно, а не обтягивала живот. — Как будто среди этого хлама может быть что-то настолько важное, что кто-то будет переживать, пфф. — Хлам хламом, а Мила вряд ли просто так искала информацию про озера, — тяжело выдыхает Алёна. Димка впихивает очередную стопку газет на полку, подходит и кладет руку на плечо подруге. — Мы разберемся с этим, Алён. Выясним, что случилось, и вернем девочек. Алёна поднимает на нее уставший и несколько потерянный взгляд. — Члены Совета разобраться не могут, а две недоучки разберутся? Не смеши меня. — Не две, а три. Еще Лета есть, помнишь? Алёна тупо кивает, и Димка тянет ее в объятия. — Все наладится, — обещает Димка, и Алёне безумно хочется ей верить. Она утыкается лбом в плечо подруге и молчит, прикрыв глаза. — Мы уже нашли больше, чем все эти важные шишки, а значит, мы на правильном пути. Мне бы твой оптимизм, думает Алёна. Объятия длятся достаточно долго, и после них становится легче дышать. Не физически конечно, пыли все еще слишком много, она сушит глаза, забивается в ноздри, но морально — вполне. Они заканчивают с газетами и возвращаются к стеллажу, который должны были успеть разобрать, но уже вряд ли успеют. Библиотекарша проверяет их еще несколько раз, но ничего не говорит. Лишь смотрит, что они копаются, и возвращается на свой пост. Видимо, книга у нее и правда интереснее, чем две девчонки, отбывающие наказание. Впрочем, до поздней ночи они все равно не засиживаются. На часах едва переваливает за десять, когда Алёна берет в руки телефон, закидывая ремень сумки на плечо. — Давайте-давайте, — подгоняет их библиотекарша. — Нечего тут на ночь оставаться, я тоже домой хочу. — Может, вы тогда скажете членам Совета, что мы тут как бы все закончили? — предлагает Димка и натягивает хитрую широкую улыбку. Женщина цокает языком, что-то неразборчивое бубнит себе под нос и машет в сторону выхода. — До свидания! — поспешно кидает напоследок Алёна и почти выталкивает подругу в спину. — Думаю, наглеть все же не стоит, — добавляет она, когда они оказываются за дверями библиотеки. — Да где я наглела! Вместо ответа Алёна хлопает Димку в районе живота — как раз там, где под футболкой спрятаны газеты, и та отпихивает ее руки, а потом еще и оборачивается. — Тихо ты! Но беспокоиться не о чем: библиотекарша, видимо, прибирается или выключает свет во всех залах, потому что в коридоре они только вдвоем. — Главное не свети их нигде и не бросай, — советует Алёна, когда они поднимаются по лестнице наверх. — Как будто на них написано, что они библиотечные. Ты уж совсем-то не параной, Алён. Алёна устало трет пересохшие от пыли глаза и поспешно отправляет тете сообщение, что скоро будет дома. Хочет приписать, что задержалась на отработках, но вовремя останавливает себя. Прозвучит как оправдание, а где оправдание, там и вина. Возможно, она слишком много думает и решает за других, но меньше всего сейчас хочется, чтобы Марта подумала, будто она опять где-то с Летой. — Дома все изучу и потом напишу, что нашла, — продолжает Димка. — Взять бы еще ту курсовую работу! Или там была дипломная?.. Ай, не важно! Ты поняла. Вот тогда картина была бы полнее. — Может, проще все отдать Вияне? — предлагает Алёна, переводя взгляд на подругу. — Мне кажется, она достаточно адекватная и может прислушаться, если мы все ей объясним. Димка прищуривается и вдруг спрашивает: — Трусишь? Но Алёна не улыбается, отворачивается от нее, и Димка тут же цепляет ее под руку, меняя тон. — Да пошутила я, Алён. Пошутила! Все нормально будет, ты чего. Я с бабушкой посоветуюсь, если что. Она, кстати, такую мне выволочку устроила, когда узнала о наказании и особенно о его причине… Она продолжает еще что-то рассказывать. Описывает в подробностях, что именно произошло у них дома, но Алёна почти не слушает. Ей одновременно хочется написать Лете и сказать, что они наткнулись на нечто похожее на зацепку, и ничего не делать до тех пор, пока не появится хоть какая-то уверенность в том, что они двигаются в верном направлении. Димка, кажется, понимает, что ее не слушают, но продолжает оживленно трепаться, не позволяя подруге погрузиться с концами в упаднические настроения. Из школы они выходят в полную темноту, не по себе становится где-то рядом с забором, и Алёна ежится, застегивая куртку под самый нос. — Думаешь, они могли быть здесь ночью? Они проходят мимо ворот, стараясь не пялиться на патрулирующих ведьм. Алёна непроизвольно вспоминает об отце, и эти мысли давят еще больше, чем звуки ночного леса, доносящиеся со всех сторон. — Ты специально жути наводишь? — уточняет Димка. — Это у тебя большой город, а мне еще по проселочной дороге почти полчаса одной топать. — Извини. Между сухими палками деревьев мелькает какая-то крупная тень, и Алёна тормозит в метрах пятнадцати от забора. Димка делает еще пару шагов и тоже останавливается. — Чего ты? — Мне кажется, я кого-то видела. — Алёна, блин! Перестань, я тебя прошу. Если это месть за болотника… — Тихо ты, — шикает на подругу и вслушивается. Но ничего, кроме скрипящих стволов деревьев, хлопанья крыльев и птичьего свиста не привлекает внимание. Алёна даже зрение старается напрячь, всматриваясь в ту же сторону, куда двинулась тень. И снова ничего. — Может, показалось… — Я чуть в штаны не наложила! Пойдем лучше. Вечерний лес кажется каким-то зловещим, тянет с неведомой силой, но Алёна отгоняет от себя идею пойти вглубь и возвращается к привычной тропинке. Не хватало только заблудиться и спать среди духов и зверей. Медведи тут, может, и не водятся, но лешему точно не понравится, что какая-то ведьма по его владениям по ночам шастает. У привычного дерева они прощаются, каждая завязывает шнурки на ботинках и оказывается недалеко от дома. В городе и правда тревожные ощущения притупляются, но Алёна все мысленно проигрывает воспоминания о темной фигуре. Как будто они могут натолкнуть ее на важную мысль. Как будто если как следует обдумать, то тень станет более четкой и явной, словно сделанный скриншот фильма. Почти что у самого подъезда телефон в куртке вибрирует, сообщая о новом сообщении, и Алёна подпрыгивает так нервно, что требуется несколько секунд, чтобы успокоиться. Мимо нее проходят возвращающиеся с работы соседи разных лет, кто-то странно на нее косится, но ничего не говорит. Алёна достает телефон, мысленно ругая себя за впечатлительность, и натыкается взглядом на: «Все еще в заложницах архива?» Сообщение пустячное, но почему-то становится чуть теплее. «Зайду домой и наберу. Если, конечно, хочешь послушать о скучных библиотечных историях», — печатает она, заходя в подъезд. В лифте интернет ловит плохо, но зато на экране всплывает новое сообщение от Леты, как только Алёна выходит на лестничную клетку. «Не думаю, что мне может показаться скучным хоть что-то, связанное с тобой».