***
— Ты не поверишь! Скарамучча резко разворачивается на голос друга, который влетел прямо в него. Тёмноволосый парень полетел вниз, но рыжий успел перехватить его за талию и дёрнуть на себя, перекладывая руки на чужие плечи. — Фух, не ушибся? — Чайльд принялся внимательно осматривать друга на наличие синяков или царапин. — Я даже пола не коснулся, — проворчал Скар и скинул чужие руки со своих плеч. — Всё нормально, — уже более спокойным голосом закончил парень. — А… Хорошо, — Чайльд лучезарно улыбнулся. — Так вот, во что я там не поверю? — напомнил Скарамучча, упираясь спиной в стену и держа в руках пару учебников. Академия была наполнена студентами, которые сновали туда-сюда. Синеглазый недовольно обвёл их всех глазами и закрыл веки, пока Чайльд о чём-то говорил. — Помнишь того парня и девушку с младших курсов? — Чайлд резко стал серьёзным и перешёл на шёпот. Скарамучча попытался сконцентрироваться на чужом шёпоте, чтобы не упустить ни одного слова. — Помню, — так же тихо ответил Скар, слыша над ухом чуть сбитое дыхание. — Они начали встречаться, — прошептал Чайльд и резко отпрянул от чужого уха, чтобы посмотреть другу в глаза. Скарамучча вздёрнул бровь и с неверием посмотрел в голубые глаза, в которых читался небольшой страх. — С чего ты это взял? — Скар фыркнул, складывая руки на груди. — Они сами сказали. — Мало ли, — Скарамучча вздрогнул, ощущая опасность, — что они могут говорить. Вообще, на их месте я бы не шутил о подобном. — Они не пошутили, Скар, — Чайльд резко положил другу руку на плечо и оторвал того от стены. Низкий паренёк не удержался и впечатался в чужую грудь. Поняв это, Скар поспешил отойти, зло смотря на друга. — Пошли в уголок, где нет лишних ушей, — шепнул Чайльд и позвал за собой. — У них, как оказалось, давно есть чувства друг к другу. — Соболезную этим двум. Кажется, у них совсем ничего нет в голове, раз не жалко лишиться этой части тела, — Скарамучча встал в угол, смотря на друга, который нервно оглядывался по сторонам. — Да… но я удивлён их смелости! — Чайльд восторженно улыбнулся, смотря на то, как с каждой секундой его друг становится более нервным. — Почему они вообще доверили тебе подобное? — Скарамучча прикусил губу, ощущая, как по спине прошёлся липкий ужас. — И меня раздражает твоё восхищение их идиотским поступком… Это ж надо было так вляпаться. — Так я же общаюсь не только с одним тобой, балбесом, — Чайльд рассмеялся, слыша над ухом звон колокола. Скарамучча вышел из угла и направился в сторону аудитории, но резко остановился и глянул на Чайльда. — Никому не говори об этом, если переживаешь за этих двоих, — Скар прикусил кончик языка, пытаясь не дать волю всем оскорблениям, что вертелись на языке. — Им точно не нужны проблемы с законом. Скарамучча отвернулся и пошёл дальше, обдумывая новую информацию. Он никогда не видел людей, которые подверглись чувствам любви. Услышанное походило на сказку, но Чайльд никогда не врал ему, поэтому Скарамучча мог не сомневаться в том, что в стенах Академии Сумеру появились те, кто нарушает закон. Холодок от подобных мыслей забрался под воротник белой рубашки. Было даже страшно представить себя на месте тех, кто смог что-то почувствовать. Но, собравшись, Скарамучча уверенно посмотрел перед собой. «Я справлюсь. Меня многому учили, я достаточно тренировался, чтобы не стать предателем и изгоем» — подумал он и зашёл в аудиторию, где уже все собрались.***
12 октября В Тейвате никому нельзя было доверять. Честно сказать, даже слово «любовь» было запретным. Настолько, что кто-то прохожий, услышавший от кого-то это слово, мог незамедлительно донести верхушкам о нарушителе, а самого нарушителя принимались искать. Таким людям было несладко, ведь к ним врывались в дом, скручивали руки и везли далеко из региона — выяснять причины, по которым человек произнёс запретное слово. Так жило несколько поколений, которые уже привыкли к запретам, но были и бунтари, страстно желающие любить других и быть любимыми. Такие личности отчаянно стремились стать причиной краха системы, но система сильнее, поэтому всех неугодных помещали в камеры и забывали. Я, человек, что всегда жил по правилам, не понимал этих людей. Зачем усложнять себе жизнь? Зачем кричать на всю улицу о любви, если ты знаешь, что тебя могут схватить? В Тейвате, возможно, именно любовь была под самым строгим запретом, ведь чувства развращают, делают человека слабее и уязвимее, а правителям хотелось выдрессировать народ, делая из них бесчувственные машины. Стремление заботиться о ком-то не поощрялось, строить отношения и семьи — тоже. Возможно, читающие мой дневник люди спросят, как тогда появлялись на свет новые люди? Что ж, это написано в учебниках истории Тейвата, но там всё немного искажено и преукрашенно жирным слоем лжи. А я люблю правду, поэтому поделюсь этим с настоящим и будущим поколениями.***
Голубые глаза разглядывали кучу студентов в Академии. Блондин устало опускает веки, пытаясь дать мозгу небольшую разгрузку перед предстоящим экзаменом. Он всегда был умён, умел думать, орудовать логикой, а также отличался прекрасной памятью. Так зачем Альбедо волноваться перед экзаменом? Он и сам не знал, просто в груди было какое-то тревожное чувство беспокойства. Мимо него прошмыгнул парень с параллельного курса. Голубые глаза на секунду встретились с синими, а по телу Альбедо словно прошлись ниточки тока. Скарамучча, кажется? Этот парень часто встречался Альбедо в коридорах Академии, у него были необычайно синие глаза, что так завораживали художника внутри блондина. Парень встряхнул головой, пытаясь понять причину странного укола тока, что прошёлся по всему телу, когда он встретился с этой синевой. Голубоглазый одёрнул себя, испугавшись запрета, который вбивали ему в голову с самого детства. Строгая и тревожная наставница давала ему подзатыльники каждый раз, когда мальчик смотрел на девочек «не таким» взглядом. Но Альбедо просто рассматривал этих нежных созданий, думая о том, как красиво их лица и линии тела смотрелись бы на холсте. Наставница всегда была недовольна его страстью к чужой красоте, которую он так стремился превратить в картину, но женщина в какой-то момент смирилась с этим. Ведь парень не влюбляется в них, а просто превращает в искусство, верно? Тогда и переживать не о чем. — Бедо, ты пойдёшь в аудиторию? Скоро экзамен, — послышался девичий голос возле уха. Блондин проморгался и посмотрел на знакомую, что прижимала к груди учебник по предмету, нервно переступая с ноги на ногу. Кажется, она волновалась не меньше Альбедо перед экзаменом. — А, прости, Сахароза, я задумался о… Неважно… Да, пойдём, — смято ответил он и пошёл вслед за девушкой, рассматривая её открытые плечи. На коже виднелось немного веснушек, которые голубые глаза изучали с интересом. Маленькие и округлые плечи выглядели до того хрупкими, что казалось, будто их можно сломать от одного касания пальцем. Сахароза обернулась, почувствовав на себе взгляд, и смутилась, когда голубые глаза отвлеклись от разглядывания плеч и посмотрели в медовые. — Всё в порядке? Ты так странно на меня смотришь, — испуганно сказала девушка, переходя на шёпот и прижимая книжку к груди ещё сильнее. — Я просто… — Альбедо сегодня был сам не свой, но, кажется, он стал таким потерянным после того, как встретил синеглазого в коридоре. Чужие глаза никак не хотели выходить из головы. Альбедо почувствовал зарождающееся желание нарисовать этого парня, акцентируя всё внимание на глазах, в которых можно было утонуть, если бы они были океаном. Такие глубокие и опасные… — Просто разглядывал веснушки на твоих плечах, — честно ответил ей парень. Сахароза приоткрыла рот и удивлённо побегала глазами по спокойному лицу напротив. Альбедо просто пожал плечами, будто в этом ничего не было. — Аккуратнее с этим… Я… Я знаю, что ты художник, рисуешь девушек, потому что тебе нравится переносить красоту на бумагу, но… Но твой взгляд кто-нибудь может расценить не как тягу к искусству, понимаешь? Да и сейчас времена тяжёлые, ты же слышал? — Сахароза отвернулась от парня, продолжая путь к аудитории. — О чём ты? — Альбедо поравнялся с Сахарозой и посмотрел той в лицо, что окрасилось в красный. — Ну… Ходят слухи, что искусство тоже хотят запретить, потому что… Потому что люди стали развязнее и свободнее… — Сахароза тяжело вздохнула. — Рисование, театры, музыка… И ещё куча всего, что отвлекает человека и делает его… не таким… Люди должны быть… — Рабами системы? — совершенно спокойно спросил парень, на что получил тихое шипение от девушки, что уставилась на него испуганным взглядом. — Альбедо! — громко прошептала она, оглядываясь и проверяя, что никто не услышал их. — Аккуратнее со словами, пожалуйста… Ты же знаешь, что… — Знаю, — оборвал её парень и тяжело вздохнул. — Просто мне будет ужасно обидно, если у меня отберут то, чему я посвятил столько лет.***
12 октября В учебниках пишут, что детей выращивали в пробирках, но это неправда. Настолько неправда, что меня злость берёт оттого, как же сильно они принизили женщин, не рассказывая о том, что они были инкубаторами. Для девушек был определённый возраст для рождения ребёнка. Кажется, это 23 года или около того, я сейчас и не вспомню, но не суть… В этом возрасте каждая девушка, что не имела проблем со здоровьем и каких-то болезней, что могли нести угрозу жизни, была обязана прийти в центр «Новая жизнь», где ей подбирали мужчину по генам, чтобы вышел ребёнок с отменным здоровьем и правильным мозгом. Женщины просто вынашивали детей для Селестии, рожали малышей, которых потом сразу же забирали. Я тоже был одним из них, да и все остальные… Никто из нас не знает своей матери, что пришлось сношаться с каким-то мужчиной ради ребёнка для верхушек. Детей сразу же определяли в детские сады, а потом в школы под верхушкой, которая давала только те знания, что были выгодны. Там всегда учили, что любви быть не может, а за её проявление могут влепить нехилое наказание. Секс тоже был под строгим запретом, кроме случаев продолжения рода, потому что секс без пользы развращает умы людей. Помню, как появились первые бордели для плотских утех, но такие заведения быстро закрывали, а работающих сразу же вели на казнь в центр площади, чтобы их позор остался навсегда перед глазами людей. Страшное было зрелище…***
Тихий шелест страниц учебника понемногу успокаивал парня, что сидел в кресле в углу библиотеки, пытаясь запомнить всю нужную информацию перед завтрашним экзаменом. Но ничего не задерживалось в голове, пока синеглазый старался всеми силами не клевать носом. — Скар! — шёпот раздался откуда-то со стороны полок. Парень поднял голову, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти друга взглядом. Чайльд вышёл из-за стеллажа с книгами и быстро подбежал к другу, усаживаясь на подлокотник кресла. — Почему ты не в общежитии, а здесь? — Скарамучча вздёрнул бровь, рассматривая румянец на чужих щеках. — Не подумал бы в жизни, что ты перейдёшь порог библиотеки. Что, Чайльд, решил за учёбу взяться? — Скар хмыкнул, перелистывая страницу учебника и задерживая взгляд на картинке какого-то растения. — Скар, у меня к тебе разговор… Я пришёл сюда, потому что ты здесь, да и в библиотеке практически никого не бывает вечером, кроме тебя, зубрилы, — шёпотом проговорил Чайльд, отнимая у друга учебник и откладывая его на рядом стоящий стол. Синие глаза проследили за учебником, что так бесцеремонно вырвали у него из рук. Скарамучча вернул внимание другу и вздёрнул бровь, показывая свою готовность слушать. — Что у тебя стряслось? Опять младшие курсы задирали тебя, а ты пришёл мне поплакаться о том, что они жестокие дети? — Такого ни разу не было! — в изумлении вскрикнул Чайльд и резко хлопнул себя по губам, понимая, как звонко его голос прошёлся по стенам библиотеки. — Я пришёл рассказать тебе о кое-чём важном… Ты мой единственный друг, с которым я могу этим поделиться. — Ну? — Скар, только не паникуй, хорошо? — Чайльд сглотнул и с надеждой посмотрел на парня, который совершенно не беспокоился, продолжая сидеть в расслабленной позе. Чайльд склонился ближе к нему и зашептал на ухо: — Ты, наверное, придёшь в шок, но обещай, что не отвернёшься от меня… Пообещай, что никто не узнает, ладно? — в голосе рыжего были слышны нотки страха. Кажется, случилось что-то очень серьёзное, ведь Чайльд никогда себя не вёл подобным образом. Скарамучча выпрямился в кресле и посмотрел в чужие глаза, что были так близко к нему. — Что произошло? — шёпотом спросил Скарамучча. — Я обещаю, что всё будет хорошо, не переживай, — смягчился Скарамучча, у которого с языка пропали все колкости, потому что за друга стало страшно. — Ты нарушил закон? — на этот вопрос синеглазый получил слабый кивок. — Насколько строгий закон? Скарамучче казалось, что из лёгких выкачали весь кислород. Ему было страшно, а все мысли стали крутиться вокруг одного слова, которое он даже в своей голове боялся произнести. — Я влюбился, — обречённо ответил ему Чайльд и оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что никого нет рядом. Все догадки темноволосого были верны. Он выпучил глаза и поджал ноги, смотря на не менее перепуганного друга. — Как это произошло? — сипло спросил Скарамучча, который почувствовал опасность. — Я не знаю… Просто в какой-то момент понял, что смотрю на нашего преподавателя не просто так… Он… Он мне нравится, оказывается, — Чайльд закрыл лицо руками, роняя слёзы на ладони. — Препод? Чжун Ли, что ли? — опешил Скарамучча. — Чёрт… Ещё хуже… Оба сидели, чувствуя дрожь в своих телах. Опасность, кажется, прижималась прямо к их спинам, показывая, что скоро придёт наказание. — Скар, я не знаю, что мне делать, — со всхлипом сказал Чайльд, пытаясь подавить рыдания. Скарамучча во все глаза смотрел на друга, сам не зная, что можно сделать. Чайльд явно подходил к истерике, ведь влюбиться в кого-то — верная смерть в их мире. Скар понимал чувства его друга, потому что ему самому стало страшно. А если он тоже влюбится в кого-то? Что, если уроки самоконтроля не сработают, и он, как и его друг, тоже почувствует что-то к другому человеку? Юноша сглотнул вязкую слюну и потянулся дрожащей рукой к парню, чьи рыдания стали только сильнее. Он должен его успокоить, но как? Скарамучча хотел обнять его, но если кто-то увидит их в таком положении, то проблемы неизбежны. Что ему делать? Что ему, чёрт возьми, сделать, чтобы успокоить друга, который даже не услышит его слов из-за своих всхлипов? — Скар, мне страшно, — еле выдавил Чайльд, отнимая руки от лица и показывая своё красное лицо. — Я… Я не знаю, что делать… Мне страшно… Страшно, Скар. Чайльд прижал руки ко рту, пытаясь заглушить свою бессвязную речь и рыдания, что так настойчиво рвались из груди. Скарамучча со страхом смотрел на парня, всё ещё думая, что ему нужно сделать. Руки синеглазого дёрнулись, он посмотрел по сторонам, убеждаясь, что никого в библиотеке нет, и резко прижал друга к своей груди, зарываясь пальцами в его волосы, поглаживая голову. Чайльд, почувствовав чужие объятия, смял друга своими руками, прижимая к себе сильнее. Сердце Скарамуччи колотилось, отбивая свой ритм и разбивая рёбра. Ему самому было страшно. Страшно за влюблённого друга, страшно, что их найдут в объятиях, отчислят из Академии и отправят за решётку, а потом, возможно, казнь. Скарамучча провёл дрожащими пальцами по рыжим волосам, ощущая комок в горле, который мешал даже элементарно вздохнуть.***
14 октября Что-то я отвлёкся, забросил на пару дней свою писанину. Чёрт, тяжело всё это вспоминать и переносить на бумагу. Так тяжело, что я отходил эти два дня, снова вспомнив его. Он был прекрасным человеком, но, к сожалению, больше я не смогу его увидеть. Никак не могу забыть его глаза, руки, голос, который успокаивал меня в тот самый момент, что в каждом сне является мне. Ненавижу тех выродков, кто сделал это… Ненавижу по сей день, но я даже не могу отомстить им, потому что их давно казнили за все деяния. Чёрт, кажется, снова начинаю плакать… Наверное, продолжу потом.***
Блондин вырисовывал глаза, которые он не мог выкинуть из головы уже довольно долгое время. Скарамучча казался ему чем-то необыкновенным и манящим, что так сильно хотелось нарисовать. Альбедо даже задумался над тем, чтобы познакомиться с ним, но тот, кажется, не особо любит людей, ходит только вместе с рыжим парнем, которого вся Академия знает как раздолбая. Альбедо улыбнулся своим мыслям, макнув кисточку в воду. Глаза и вправду получились очень красивыми, но даже всё мастерство художника не может передать эти глаза такими, какие они есть в жизни. В комнату зашла наставница. Женщина посмотрела на парня и сузила глаза, подходя ближе к холсту. Альбедо совершенно спокойно чуть отодвинулся, чтобы наставница могла подойти к будущей картине. Её глаза дотошно разглядывали каждую мелочь, пытаясь найти то, к чему она обоснованно сможет придраться. — Красивые, — выдала она оценку и посмотрела на парня. — Чьи они? — Парня из Академии, — Альбедо пожал плечами. — Просто его глаза зацепили, вот и нарисовал, — блондин решил умолчать о том, что его зацепили не только глаза, но и их обладатель целиком и полностью. — Ты же знаешь про закон? — строго спросил женщина и склонилась над парнем. — Я смирилась с тем, что ты рисуешь красивых людей, но они не должны тебя цеплять, понимаешь? — спросила она и получила кивок. — Я убью тебя, если ты в кого-то влюбишься, потому что твой поступок опозорит меня, ты же знаешь, верно? — Альбедо опять кивает, совершенно не вникая в суть слов женщины, которые она ему повторяла чуть ли не каждый день. — Я занимаю высокий пост, а тебя Селестия подарила мне, потому что ты был умным ребёнком. Они хотели, чтобы я сама тебя всему обучила, потому что школа была для тебя слишком низким уровнем. Ты должен быть благодарен мне, что я приютила тебя, выучила, одела и воспитала, пока другие дети жили по десять человек в одной комнате и дрались за лишний кусок хлеба, оставленный кем-то из других детей. — Я понимаю, спасибо вам, — Альбедо склонил голову, а потом посмотрел в глаза женщины, что чуть смягчилась. — Могу я продолжить рисовать? — Да, рисуй, — женщина вновь нацепила холодную маску и развернулась, идя к двери. — Альбедо, — она остановилась и оглянулась, смотря в голубые глаза своего воспитанника, — не подводи меня, пожалуйста. Ты же знаешь, что из-за твоего промаха у меня могут быть проблемы? — Не переживайте, я вас не подведу, — бросил Альбедо, вновь беря в руку кисть. — К тому же, как выпустишься из Академии, тебя ждёт ответственная работа, — женщина открыла дверь. — Твоя судьба уже прописана, поэтому старайся не рушить то, что для тебя сделали.***
20 октября Даже не вспомню, в какой именно момент почувствовал к нему что-то, что защемило мне сердце. Хах, ну да, уже десять лет прошло, память не такая, как раньше. Хотя мне обидно, что я не могу вспомнить такие мелочи, связанные с дорогим человеком… Я немного отошёл от изначального плана рассказа, поэтому прошу прощения у того, кто будет это читать… Если будет читать. Может, я вообще сожгу этот дневник в своём камине, а потом лягу в могилу рядом с ним. Ладно, я хотел поделиться с вами правдой, поэтому буду рассказывать дальше. Помимо запретов на определённые взаимоотношения между людьми, как я уже упоминал, были и другие запреты. Например, что и так логично, нас ограничивали в некоторых знаниях, что считались опасными, делая из нас стадо, которое живёт по чётко написанной программе. На самом деле, в Тейвате глубоко ценили умных людей, но знания, что могут подтолкнуть человека к неправильным мыслям, тщательно скрывали, а тех, кто до них добирался — увозили и вели к верхушке, которая решала, как поступить с преступником. За своё мнение ты мог понести жестокие наказания, которые были большие похожи на средневековые пытки: людей подвешивали за руки в камере, оставляя без воды и еды, а также туалета, поэтому, сами понимаете, отбывающий наказание таким образом ходил буквально под себя. И у такого человека было только два исхода: либо он умирал от истощения, либо его отпускали и просто переводили в камеру — отбывать пожизненный срок. Помню ещё одну ужасную пытку, которую я случайно нашёл в архивах Академии, куда я не должен был ходить, но так уж получилось… В книге были такие пытки, как башмак с шипом, который впивался в пятку, заставляя узника стоять на носках столько, сколько он может; испанский сапог, ох… то ещё месиво. Ну, мне незачем перечислять всё это, потому что сейчас про эти пытки можно спокойно прочитать в книгах, что уже никак не скрывают от посторонних глаз. Если вам интересно, какое мнение было неправильным, я вам отвечу, что любое. Абсолютно любое, которое отличалось от мнения верхушки, что диктовала свои правила и вешала новые запреты чуть ли не каждую минуту.***
Оба парня сталкиваются в мужском туалете. Учебники падают на пол из рук синеглазого, который, ругаясь себе под нос, начал ползать на коленях и собирать всё, что выронил. Второй парень склонился и решил помочь, неловко почёсывая нос и не зная, что выйдет такая оплошность. Скарамучча принял учебники из чужих рук и поднялся, встретившись с голубыми глазами, которые рассматривали его с особым интересом. Парень смутился под этим взглядом и открыл рот, но ничего не сказал, потому что все слова застряли. — Извини, что влетел в тебя, — Альбедо улыбнулся, передавая парню последнюю книгу, которую тот тут же забрал, стараясь уместить все учебники в своих руках. — Да ладно, — ошеломлённый Скарамучча забыл все маты, уставившись на парня. — Бывает. Альбедо пожал плечами и протянул руку, но потом одёрнул её, вспомнив, что руки у синеглазого заняты учебниками. — Альбедо, — блондин слегка склонил голову, как учила наставница, что каждый раз била его указкой по лбу, когда парень совершал ошибку в наклоне головы. — Скарамучча, — парень улыбнулся уголком губ, разглядывая нового знакомого. — Знаю. — Хах, вот оно как, — синие глаза упёрлись в пол от чувства какой-то неловкости, что повисла над головами парней, но, кажется, это чувство испытывал только Скар, потому что Альбедо совершенно уверенно и спокойно стоял на месте и не отводил взгляд от чужого лица. — Я, кажется, видел тебя в коридорах Академии… — Видел, — губы блондина расползлись в улыбке. Он с каким-то восхищением разглядывал парня, что казался ему ангелом, сошедшим с небес. Руки чесались оттого, как сильно они хотели открыть блокнот и сделать небольшой набросок такого смущённого и потерянного юноши. — Эм… Я пойду, наверное, а то уже опаздываю на лекцию, — сказал Скарамучча, который уже забыл про то, зачем пришёл в мужской туалет. — До встречи, Скарамучча, — Альбедо помахал парню рукой и поднял с пола сумку, откуда торчали кисти. Синеглазый неловко угукнул и быстро вышел из помещения, спускаясь по лестнице. Сердце грохотало. Что произошло? Что за реакция? Она была похожа на страх, но… немного другой страх. Какой-то интересный, который хотелось испытать ещё раз. Одёрнув себя от размышлений о том, что он только что почувствовал, Скарамучча открыл дверь аудитории, встречаясь с глазами преподавателя, что недовольно цокнул на чужое опоздание.***
20 октября В Тейвате не любили ошибки. За самый лёгкий проступок тебя могли ткнуть лицом в землю и потребовать извинений перед Селестией — верхушкой. К слову, это было самое лёгкое наказание, ведь поцеловаться с асфальтом не так страшно, как ощутить на своей шее петлю, которую медленно затягивают. За ошибки в учёбе школьников били по рукам линейкой, а студентов просто заваливали дополнительными заданиями, которые могли всю душу вытрясти, пока ты будешь до самого утра их делать. Запреты касались даже такой банальной вещи, как одежда: девушки всегда должны ходить либо в юбках, либо в платьях, а парни — в штанах и, в крайних случаях, в шортах, если дело касалось жаркого времени года или спорта. Помню, как в Академии остановили девушку в широких штанах. Её тут же вывели из здания и увели куда-то, откуда она и не вернулась. Не знаю, что с ней стало, но больше никто её не видел. Печальная история… Попасть под наказание верхушки было проще простого. Иногда казалось, что нельзя было даже дышать, а то вдруг заберут и уведут на казнь? Хм, вы знали, что 10 лет назад вера в Бога и исповедование какой-либо религии каралось ужасной смертью? Да, верхушка не давала даже шанса уверовать во что-то, чтобы не впасть в отчаяние от такой жизни. Поэтому любые книги на эту тему изымались и сжигались, а их обладателя могли бросить в тот же огонь — гореть вместе с тем, во что он так верил. Хорошо, что я никогда ни во что не верил… Даже в благополучие этого мира, который, к моему удивлению, стал лучше после свержения Селестии. Пойду отдохну, а то меня опять начали одолевать плохие мысли.***
Альбедо стал чаще встречать юношу с красивыми глазами, который вечно бегал по коридору с горящим взглядом, боясь, что опоздает на лекцию. Стремление парнишки к знаниям поражало Альбедо, который, кажется, знал уже абсолютно всё благодаря усилиям наставницы, что вбивала это всё в его голову не только словами, но и предметами, что попадались под руку. Подумав об этом, блондин потёр ноющий шрам в форме звезды под кадыком, который оставила ему женщина раскалённой кочергой с этой самой звездой на конце. После того случая Альбедо боялся подойти к камину, что трещал каждый вечер, пока наставница сидела в кресле с книгой в руках и грелась у огня. Выйдя из мыслей, Альбедо потерянно осмотрелся вокруг, замечая, что упустил свой прекрасный цветок, который, кажется, уже сидел на лекции, жадно впитывая знания. Блондин обречённо вздохнул и пошёл в сторону аудитории. Он не хотел слушать лекции, потому что ничего нового из них он не узнавал. Зачем Рэйндоттир вообще определила его сюда? Чтобы воспитанник не скучал? Но ему и так есть чем заняться, а он так бездарно упускает время в стенах Академии. Но ему нельзя прогуливать, иначе наставница начнёт давить на него предназначением, судьбой и всем тем, что вызовет у блондина очередную головную боль. Эта женщина сводила его с ума с самого детства, но он быстро привык к ней, выучив все реакции, движения и каждое слово. Альбедо пошёл в сторону аудитории, думая о Скарамучче, которого он так хотел привести домой, угостить чашкой чая, а потом попросить нарисовать его. Но Рэйндоттир вряд ли оценит такой поступок воспитанника, да и Скара подставлять не хотелось. Мало ли, что женщина себе придумает, а от неё может пострадать невинная душа. Альбедо прошёл к дальнему ряду и устало опустил голову на стол, блокируя поток речей профессора, чтобы тот не отвлекал парня от размышлений. Какая разница, если Альбедо и так всё это знает? Никакой.***
21 октября Помню, как случайно увидел парня и девушку, что занимались сексом прямо на улице в каком-то тёмном уголке между заброшенными домами. Я просто проходил мимо после учёбы и увидел этих двоих. Во мраке я сначала и не понял, что там происходит, но стоны пары мне всё объяснили. Что я почувствовал? Стыд и страх. Стыд за то, что я слышу и вижу их во время такого процесса. Страх за то, что меня могут увидеть недалеко от них и подумать, что я наблюдаю и делаю что-то противозаконное. Это были студенты Академии, которые так глупо нарушали закон. Я не осуждал их, но не понимал, почему они не могли найти местечко поукромнее. Когда я вернулся в комнату, то упал на кровать и зажмурился, прокручивая в голове те звуки, что я услышал впервые. Любой дурак, не знающий, что такое секс, всё равно понял бы, что происходит что-то личное и до того интимное, что аж пальцы на ногах поджимаются. Я тогда не мог понять странной реакции своего тела: внизу живота стало до одури горячо, пульс подскочил, а штаны стали ужасно тесными. Я с ужасом прокручивал в голове все возможные варианты того, что это может быть за болезнь, но всё оказалось куда проще. Меня так сильно напугало собственное возбуждение от воспоминаний, что я накрылся одеялом и молился, чтобы никто не пришёл ко мне в комнату. В тот момент я вспомнил это чувство, которое нападало на меня где-то в возрасте 12 лет. Тело тогда было совершенно неуправляемым, а по утрам я просыпался от желания чего-то такого, чего я и представить не мог. Всем мальчикам в каждой школе объяснили эту странную реакцию тела, говоря, что она запретна, поэтому никто и никогда не должен касаться себя внизу, чтобы у нас не было проблем. Я зарубил это себе на носу, но, лежа в кровати под одеялом, мне так сильно хотелось хоть немного себя коснуться, что я просто взвыл от отчаяния. В мыслях появился его образ, который в какой-то момент начал вызывать у меня странные чувства, но я тогда и понятия не имел, что начинаю влюбляться.***
Чайльд со скукой на лице подкидывал яблоко в руке и смотрел в окно, где медленно садилось солнце. Парень вздохнул и повернулся к другу, что был на противоположной стороне стола. Рыжего немного бесила любовь Скарамуччи к учёбе, но друг в последнее время выглядел каким-то тоскливым, поэтому Чайльд не решался отвлечь того от чтения книжек. — Может, тоже почитаешь что-то? — вдруг спросил Скарамучча, решивший взять перерыв. Парень потянулся на стуле, разминая затёкшее тело от постоянного сидения в одной позе. Рыжий вздёрнул брови, а потом рассмеялся на вопрос друга, который обвёл взглядом комнату и закатил глаза. — Чайльд, ты понимаешь, что можешь вылететь отсюда, если не сдашь экзамены? Ты же сам потом будешь ползать на коленях и умолять меня объяснить тебе тему, которую ты не смог просто взять и прочитать в учебнике, — Скар недовольно скрещивает руки на груди. — Знаешь, я задумался о том, а надо ли оно мне вообще? — Чайльд откусил зелёное яблоко и слегка поморщился от кислого вкуса. — В смысле? Конечно, надо. Ты же никуда не устроишься, если не получишь образование. Посмотри на тех, кто живёт без него, — Скарамучча выразительно поднял брови. — Их власть туда-сюда дёргает, а зарабатывают они не всегда честным способом. Ты тоже так хочешь? Пойми, ты мой друг, я просто волнуюсь за тебя, — серьёзно выдал парень. — Скар, посмотри на то, что происходит, — Чайльд отложил яблоко и положил руки на стол, чуть перегибаясь через него, чтобы смотреть прямо в синие глаза, в которых опять застыл страх. — Ты и вправду надеешься, что после учёбы просто найдёшь работу и будешь жить себе спокойно? Да верхушка найдёт массу способов, чтобы к тебе прицепиться, когда ты выпустишься, — Чайльд сел обратно на стул и взял яблоко в руку, откусывая. — К чему ты клонишь? — Скарамучча закрыл учебник, готовясь к длинной беседе. — К тому, что это не имеет смысла. Из нас просто делают стадо овец, поэтому не имеет значения — с образованием ты или нет, потому что все мы окажемся на виселице, — Чайльд усмехнулся, разглядывая напуганного друга, который никак не хотел принимать правду. — Ты несёшь бред… Я знаю, что верхушка — сборище сумасшедших людей, но ты пойми, что она держит абсолютно все регионы, где каждый человек живёт одинаково. И я не думаю, что когда-нибудь это изменится, потому что… — Потому что каждое поколение прожило это, — Чайльд пожал плечами. — Да, мы не знаем, какой был мир несколько столетий назад. Может, зародившийся Тейват и был таким, каким мы его знаем? Но сам факт того, что люди живут тут в страхе и хотят свободы — говорит о чём-то, верно? — Ты хочешь попасть в группу бунтарей и нагнуть систему? — Скарамучча рассмеялся, утирая слёзы, что выступили от такого сильного смеха. — Ты просто смирился, Скар, — послышался чужой голос. Парни резко обернулись, а их сердца упали вниз. Кто-то услышал их разговор. Кажется, это конец. Альбедо показался, выйдя из-за полок, и присел между Чайльдом и Скарамуччей. — Или же, — Альбедо повёл головой, поднимая глаза к потолку, — твой страх настолько велик, что ты даже не задумываешься о том, чтобы сопротивляться системе. Парни вылупились на блондина, который так неожиданно попал в их разговор. Чайльд широко улыбнулся, посмотрел на Альбедо, а потом на друга, поднимая брови. — Смотри, — шепнул он, — я нашёл союзника. — Альбедо, — голубоглазый протянул руку рыжему, которую тот энергично пожал, — забыл представиться, прости. — Чайльд, — парень широко улыбнулся, отпуская чужую руку и возвращаясь к Скарамучче, который притих. — Не лезьте никуда, прошу, — взвыл синеглазый и накрыл голову учебником. — Скар, ну правда, — Чайльд отобрал учебник и положил рядом с собой, чтобы друг не смог дотянуться. — Ты просто опустил руки и смирился или тебе страшно? — рыжий подёргал бровями, пока Скарамучча смотрел на него равнодушным взглядом. — Какая разница? Я просто не хочу быть убитым, — он скрестил руки на груди и отвернулся от назойливого лица друга. — Система вложила в каждого человека страх, — тихо и спокойно сказал Альбедо, беря из сумки блокнот и карандаш, принимаясь что-то рисовать. — Нет ничего постыдного в том, что ты его испытываешь. Просто… каждый человек хотел бы изменений, но не каждый готов об этом заявить… Поэтому бунтарей так легко и ловят, ведь их мало. Скарамучча медленно повернулся к знакомому, встречаясь с пронзительными голубыми глазами, которые будто залезли в самую душу, вытягивая из парня что-то запретное, чего он никогда не испытывал. Синеглазый неосознанно приложил руку к сердцу, подмечая, как быстро оно стучит. Что с ним? Может, заболел? — И что вы предлагаете? — с обречённым выдохом спросил Скарамучча, смотря то на Альбедо, то на Чайльда. — Начать собирать группу, — прошептал Чайльд. — Да, кажется сложным, но мы должны попробовать. Можем начать с Академии, потому что молодые люди не настолько сильно верят в установки, как старшее поколение. Вот с ребят и начнём. Скарамучча схватился за голову и промычал, услышав эти слова. — Нельзя, Чайльд… Ну нельзя… Это же нереально. Ты понимаешь, какие серьёзные проблемы у нас будут? — Скарамучча поджал губы и посмотрел на Альбедо, что сидел с самым спокойным выражением лица. — А я бы попытался спасти себя и друзей, — Альбедо пожал плечами, смотря в блокнот, а потом на Скарамуччу. — Даже если удастся поменять Сумеру, то что делать с остальными регионами? Всё держит Селестия — она контролирует шесть регионов. Поэтому я не вижу смысла устраивать бунт и пытаться объединить все регионы, чтобы восстать, потому что для троих студентов Академии это что-то на грани фантастики, — блондин посмотрел в блокнот, поправляя какие-то штрихи. — Спасти только себя? — опешил Чайльд. — Но как же остальные?! Это эгоистично! — Каждый сам за себя, — Альбедо пожал плечами. — Мне жалко всех, кто не хочет так жить, но я не готов умирать за незнакомых мне людей, поэтому я спасал бы только себя и тех, кто мне близок. — Мысли Альбедо хотя бы звучат здраво, Чайльд, — подметил Скарамучча, который хотел понять, что же блондин рисует в своём блокноте. — Ты какой-то бесчеловечный, — буркнул рыжий и надулся. — Ну всё, нет у меня союзника. — Ты сам поступаешь эгоистично, запихивая в слово «человечность» только хорошие качества, которые воспитываются в людях под ярлыком «правильно и неправильно», — ответил ему Альбедо, прикусывая губу и концентрируясь на рисунке. — Все люди алчные, эгоистичные и жадные, поэтому всегда думают о себе в первую очередь. Но разве думать о себе — плохо? — голубые глаза посмотрели на выпавшего из реальности Чайльда, а потом вновь вернулись к портрету Скарамуччи. — Человечность принято считать чем-то позитивным, скрывая истинную суть человека. Нет хороших и плохих людей, нет правильного и не правильного, как и в палитре — лишь чёрного и белого. Чайльд выпустил воздух через нос, пытаясь понять чужие слова. Сдавшись, рыжий обратился к другу: — Он слишком умный, — Чайльд нахмурился. — Вот лучше ты с ним общайся и обсуждай всякие заумные вещи, а то я не силён в философии. Рыжий встал из-за стола, поднял сумку с пола, кинул её на плечо и сухо попрощался, пытаясь скорее уйти, чтобы подавить в себе обиду. Скарамучча проследил за уходящим другом, а потом прикрыл глаза, понимая, что оба парня в чём-то правы. — А как ты думаешь сбежать отсюда? — опомнился синеглазый и посмотрел на Альбедо, который, кажется, даже не заметил ухода Чайльда. — Все регионы подчинены одной системе, получается, что и бежать некуда, — Скар пожал плечами, наблюдая за тем, как блондин вырывает лист из своего блокнота и тщательно его рассматривает. «Странный он» — подумал темноволосый, но от этой мысли Альбедо показался ещё более интересным, словно запретная книга. — Хм, кажется, ты кое-чего не знаешь, — Альбедо улыбнулся и посмотрел на Скарамуччу, который сжался под чужими глазами, что так сильно завораживали в последнее время. — Что ж, скажу по секрету, мне как-то выпал шанс заглянуть в секцию с запрещёнными книгами, — блондин покрутил карандаш между пальцев, смотря на бумагу в руке. — Есть седьмой регион, который не находится под контролем Селестии. — Седьмой? — опешил Скарамучча, чуть ближе подсаживаясь к знакомому. — Да. Мондштадт, — Альбедо встал со стула и подошёл к парню, глядя тому в глаза. — Город свободы, в котором свои правители. Это шанс, которым можно воспользоваться. — Но… Но как туда попасть? Нам же не сбежать отсюда, — Скарамучча резко обернулся, когда Альбедо встал у него за спиной и положил подбородок на чужую макушку. — Как сбежать? Не знаю, — уклончиво ответил блондин, кладя перед знакомым лист из блокнота. — Но я над этим подумаю, если тебе это интересно. Скарамучча проследил за голубоглазым, который скрылся за полками с книгами и ушёл из библиотеки, оставляя синеглазого одного. Ещё один регион? Седьмой? Но о нём не рассказывал никто… Оно и понятно, почему. Скарамучча медленно опустил взгляд вниз, вспомнив о листе бумаги. Синие глаза сверкнули, узнавая на бумаге самого себя. Альбедо так старательно и аккуратно выводил линии, что казалось, будто он рисовал с особой нежностью. Но откуда Скарамучче знать про нежность, если он никогда её не испытывал?***
29 октября Блуждая по закоулкам памяти, я вспомнил ещё один запрет: обычным людям нельзя выезжать за пределы того региона, в котором они родились. Мне всегда было интересно посмотреть на другие города, о которых писали в наших учебниках. Инадзума, например, что поделена на несколько островов. Это же удивительно, правда? Или, может, Ли Юэ? Мне бы хотелось пройтись по городу, что похож на золотую монету. Он ведь яркий, весь в огнях, золотой такой. Хах, но я так и не посетил его даже спустя столько лет, когда у меня есть эта возможность. Не знаю, после его смерти мне никуда и не хотелось выезжать. Я лишь покинул Сумеру, чтобы на меня не давили плохие воспоминания, хотя я оставил в этом городе и много хороших. Но, честно сказать, в Мондштадте как-то спокойнее.***
Скарамучча щекотал нос пером, сидя на лекции, которая никак не начиналась. Синие глаза метнулись к месту рядом с собой, мысленно проклиная непунктуального Чайльда, которого опять завалят заданиями за опоздание, а Скарамучче придётся отдуваться за своего друга. Ну, Чайльд, конечно, в долгу не останется, но и парню не хотелось сидеть до глубокой ночи за кучей учебников. Дверь открылась с громким хлопком, привлекая внимание сонных студентов. В аудиторию прошёл учёный, осматривая всех хмурым взглядом. — Сегодня, — громким и низким голосом начал он, — ваш товарищ, ваш друг, — мужчина обвёл взглядом ничего непонимающих студентов Академии, — пал позорной смертью. Скарамучча нахмурился, вслушиваясь в чужие слова. — Чайльд, которого мы знали, — учёный недовольно поджал губы, — посмел нарушить закон, за что понёс справедливое наказание. Сердце Скарамуччи, кажется, просто перестало биться, когда он услышал имя друга. Синие глаза в миг наполнились слезами, которые парень поспешил незаметно для всех вытереть рукой, потому что кто-то мог подумать, что он с Чайльдом был слишком близок, раз посмел расплакаться из-за смерти «преступника». Дышать стало тяжелее. Почему это произошло? Как? — Я хочу сказать вам кое-что важное, дорогие студенты, — учёный сложил руки в замок, — близятся тяжёлые времена. Сейчас участились случаи, когда люди не могут контролировать себя, свои чувства и желания… И с этого момента за каждым из вас будут усилено следить, чтобы выявить нарушителей нашего порядка. Скарамучче казалось, что каждое слово учёного звучало с каждой секундой всё дальше и дальше. Дышать стало сложнее, а к глазам подошла новая волна слёз. — Простите, пожалуйста, — одна из девушек подняла руку, — позвольте узнать, а что именно сделал Чайльд? — Если вы интересуетесь ради того, чтобы учиться на ошибках других, то я отвечу, — мужчина получил в ответ кивок от той девушки. — Юноша посмел подвергнуться чувствам и проникнуться ими к другому человеку. Это наш преподаватель, который, к счастью, не был наказан, так как лично донёс до нас эту информацию. Чайльда с утра отправили в Селестию, где он и умер, потому что, повторюсь, совершил преступление. Скарамучча сжал перо рукой, ломая его пополам. Хруст привлёк внимание остальных. Синие глаза со страхом посмотрели на учёного, что тут же нахмурился и подошёл к столу парня, всматриваясь в его бледное лицо. — Что с вами? — строго спросил мужчина. — Я… Мне плохо, — Скарамучча услышал шум в ушах. — Просто… Не поел с утра, у меня такое бывает, извините. — Выйди и умойся, — сказал мужчина и отвернулся. — Всё! Продолжайте учиться, на этом я закончил. Как только учёный вышел, Скарамучча встал на подкашивающиеся ноги и вышел за дверь, облокачиваясь на стену спиной. Он вряд ли дойдёт до туалета, потому что рискует свалиться прямо сейчас. Глаза начали закрываться, а тело обмякло, соприкасаясь с полом. Скарамучча открыл глаза и поморщился от яркого солнца, что било в окно. Парень проморгался, пытаясь понять, где он. — Ты упал, — тихо сказал Альбедо, что держал его в своих руках и пытался поднять. — Я отведу тебя в уборную, пошли. Скарамучча беспрекословно позволил парню тянуть себя следом. Ноги всё ещё были ватными, еле-еле ступая по полу, пока Альбедо пытался не уронить его, держа за талию. — Может, донести тебя на руках? — спросил Альбедо, видя в конце коридора нужное помещение. — Что? Нет! — Скарамучча резко пришёл в себя. — Нет-нет, иначе… Иначе нам не жить, — на глазах вновь навернулись слёзы, когда он вспомнил слова учёного. Альбедо довёл его до уборной и аккуратно прислонил к стене, держа за плечи, что начали дрожать из-за подступающих рыданий. — Они убили… Они убили его, — взвыл Скарамучча, который даже не постеснялся слёз перед знакомым, понимая, что у него не хватит сил их стереть. — Чайльд… Они… — Я знаю, — прошептал Альбедо, — Я знаю, Скар. Темноволосый ещё больше зарыдал, зажмуривая глаза и опускаясь вниз, но блондин держал его плечи так крепко, что синеглазый никак не мог упасть. Понимая, что Скарамучча на грани истерики, Альбедо резко прижимает его к себе, выбивая из парня весь дух вместе с мыслями об умершем друге. — Тише, тише, — шептал Альбедо ему на ухо, поглаживая спину мягкими касаниями ладони. — Я понимаю… Я знаю, что тебе больно. Скарамучча опять заплакал, давя в себе всхлипы. Он даже не стал вырываться из чужих объятий и думать о том, что их могут поймать. Объятия и руки блондина были настолько тёплыми, что Скарамучча не хотел отстраняться, понимая, что именно это помогает ему не лишиться рассудка из-за смерти друга. — Теперь ты понимаешь, почему надо бежать? — Альбедо сглотнул вязкую слюну, чувствуя, как рубашка на плече стала мокрой. — Не волнуйся, ты будешь цел, я обещаю. Мы выберемся вместе, хорошо? Скарамучча лишь быстро закивал. Кажется, после такой новости он согласится на всё, чтобы хоть как-то чувствовать себя в безопасности. Руки темноволосого сжали чужую рубашку на спине, впиваясь ногтями в кожу, на что Альбедо слегка скривил губы, ощущая покалывания боли. Он положил одну руку на тёмные волосы, поглаживая парня в своих руках, что был готов умереть от отчаяния. — Почему он? — сипло спросил Скарамучча в чужое плечо. — Как он вообще попался? Альбедо поджал губы, стискивая парня в объятиях и зарываясь носом в его приятно пахнущие волосы. Он знал ответ. Он узнал ещё сегодня утром, когда наставница провела ему очередную лекцию на недавнем примере. — Ты точно хочешь узнать? — Альбедо потёрся носом о прядки. Скарамучча поднял лицо и посмотрел на знакомого, хмурясь. Казалось, будто он пытался прочесть ответы на свои вопросы в голубых глазах, в которых плескалась серьёзность. — Скар, дай ответ, я жду, — Альбедо бегал глазами по потерянному лицу парня, что приоткрыл рот, боясь произнести слова. — Да, расскажи мне. Он не был уверен в том, что хотел услышать. Он не знал, что может сказать ему Альбедо, но Скарамучча почему-то всецело ему доверял. Блондин сильнее прижал его к своей груди. — Моя наставница — важная шишка. Она мне рассказала сегодня утром, поэтому это — первый ответ на твой вопрос, который я прочитал в твоих глазах, — Альбедо слабо улыбнулся, не получая улыбки в ответ. — Чжун Ли настучал на него учёным. Чайльд, как оказалось, вчера вечером остался после занятий и пошёл к нему… Видимо, парню сильно сносило крышу от любви к нему, поэтому он не смог держать это в себе. На глазах вновь навернулись слёзы. Чего ожидал Чайльд? Что Чжун Ли ответит взаимностью? Что закроет глаза и пообещает, что не расскажет об этом никому? Скарамучча никогда не считал друга глупым, но именно этот поступок заставил подумать про Чайльда именно так. — Он ему признался, а Чжун Ли в тот же вечер обо всём доложил. Чайльда увезли прямиком из Академии и отправили в Селестию, чтобы разобраться в деле, — Альбедо возобновил поглаживания по голове, как только почувствовал новую волну дрожи со стороны чужого тела. — Он наговорил много всего в сторону Селестии и их методов. Возможно, именно это повлияло на то, что они решили его полностью убрать. Скарамучча ощутил, как неприятно стало стягивать кожу из-за высохших слёз. Он уткнулся блондину куда-то в ключицу, начиная плакать. Его единственный друг, которым он дорожил, единственный, с кем он хотел иметь связь до конца жизни, сейчас мёртв. Скарамучча больше никогда не увидит его, не сможет поговорить, поспорить на интересные темы, да и просто пошутить друг над другом. — Сбежать… Я хочу сбежать, — всхлипывая, сказал Скарамучча, которого затрясло так, что Альбедо еле-еле держал его в руках. Голубые глаза посмотрели в синие, наполненные слезами боли, ужаса и отчаяния. Если Альбедо сейчас не сделает хоть что-то, то Скарамучча точно перейдёт в настоящую истерику, из которой его будет сложно вытащить. Но ещё сложнее — объяснить остальным, почему у парня такое состояние. Если узнают, что из-за смерти друга, то отправят вслед за ним. Сглотнув, Альбедо потянулся к чужому лицу и припал к влажным от слёз губам, ощущая на языке солоноватость. Скарамучча промычал от удивления и приоткрыл рот, не понимая, что происходит и что ему делать. Блондин положил руку на чужую талию, прижимая парня ближе к себе, а другую — на скулу, углубляя поцелуй. Скарамучча тихо всхлипнул, смотря размытым взглядом вперёд, замечая, как все цвета перед глазами смешиваются в одно большое пятно. Осознав происходящее, Скарамучча стал осторожно и неуверенно отвечать Альбедо, кладя дрожащие руки ему на плечи. Блондин подтолкнул его к стене, вжимаясь всем телом в тело Скарамуччи, что выдохнул через нос, ощущая жар на коже. Не желая отрываться от губ голубоглазого, Скар переложил руки на тёплые щёки блондина, позволяя ещё больше углубить поцелуй, который сводил с ума обоих. Оторвавшись друг от друга спустя пару минут, Скарамучча отпрянул, но понял, что стоит спиной к стене. Он в растерянности бегал глазами по спокойному лицу напротив, понимая, что Альбедо смог успокоить его таким необычным способом. Темноволосый в шоке коснулся своих губ и слегка толкнул Альбедо в плечо, чтобы увеличить личное пространство. В груди что-то кольнуло. Скарамучча и раньше стал замечать, что ему нравится смотреть на Альбедо, разговаривать с ним и слушать его порой странные мысли. Скарамучче всё чаще и чаще хотелось коснуться парня, чувствуя в сердце какое-то тепло, но парень не понимал природу этих чувств до этого момента. Поцелуй подарил синеглазому осознание своей влюблённости в человека. Влюблённость, за которую людей карали смертью, пытали и сажали за решётку. Влюблённость, которую с самого детства вытравливали из маленьких детей, которые ещё даже не задумывались об этом чувстве. Губы юноши задрожали, тело хотело вернуться обратно в чужие руки, но Скарамучча одёрнул себя. Он испугался нового чувства, которое, оказывается, было с ним уже несколько месяцев, но парень просто не понимал, что именно живёт внутри него. Посмотрев на блондина ещё раз испуганными глазами, Скарамучча развернулся и вышел за дверь, пытаясь переварить всё, что он узнал за сегодня не только про других, но и про себя самого.***
30 октября Вспомнил наш первый поцелуй в стенах Академии. Это было довольно опасно, но так приятно. Поцелуй был мокрым, но, скорее всего, из-за слёз, соль которых почувствовали мы оба. Я бы хотел вернуться в то время, чтобы ещё раз… хотя бы один раз поцеловать его, почувствовать мягкие губы и их вкус. Опять меня повело не туда, простите… Кажется, я хотел рассказать о попытке нашего побега из Сумеру. Что ж, это было очень сложно, но мы изучали книги, что были в свободном доступе, и книги, которые были скрыты от посторонних глаз. Они очень сильно помогли нам. Как оказалось, в Сумеру есть куча проходов под землёй, но не все они имели выход, поэтому нам пришлось помучиться, чтобы отыскать нужные.***
— Тише, — Альбедо остановил Скарамуччу рукой, показывая, что нужно подождать. Синеглазый стиснул зубы, стараясь даже не дышать. Как всем известно, вечером библиотеку почти никто не посещал, а библиотекарша уходила домой, часто забывая закрыть помещение на ключ, чем постоянно и пользовался Скарамучча, зачитываясь книгами до самой поздней ночи. Альбедо мягко коснулся его груди пальцами, всё ещё держа парня на месте. Чужое касание прошлось током через одежду Скарамуччи, что готов был взвыть от этого. После поцелуя блондин общался с ним, как и раньше. Даже разговора об этом не заходило, поэтому Скарамучча поселил в своём сердце тоску, думая, что Альбедо сделал это только ради того, чтобы перевести его внимание во время истерики. После поцелуя Скарамучча долго думал о своих чувствах и пару дней избегал блондина, но тот сам пришёл к нему в библиотеку, говоря о том, что соскучился. Все обиды и небольшая злость отпали, поэтому Скар улыбнулся и принял парня, увлечённо начиная беседу. — Всё, можно идти. Кажется, эти шаги были в коридоре, а не в библиотеке, — прошептал Альбедо, убирая руку с чужой груди и двигаясь дальше. Скарамучча, который не сразу понял чужие слова, слегка дёрнулся, роняя из рук маленький ежедневник, в котором он планировал каждый свой день. Вещица раскрылась, а на пол полетела бумажка, которую Альбедо тут же поднял вместе с ежедневником. — О, это же мой рисунок, — Альбедо с улыбкой посмотрел на лист, передавая его вместе с ежедневником в руки хозяина. — Не думал, что ты будешь его хранить. Скарамучча принял всё из чужих рук, намеренно касаясь мизинцем чужой руки и чувствуя жар. — Ну, там же я изображён, — Скарамучча стыдливо спрятал рисунок, что он так бережно хранил, — у тебя красиво получилось, вот я и оставил… Да даже если бы и некрасиво, я бы всё равно его оставил у себя. Альбедо понимающе кивнул и улыбнулся, поворачиваясь к Скарамучче спиной и ведя его в секцию с запрещёнными книгами. — Так странно, что верхушка боится, что обычные люди найдут запретные знания, но при этом запрещённые книги стоят в библиотеке Академии, — озвучил свои мысли Скарамучча. — Ну, если ты не знал, а скорее всего не знал, — Альбедо подошёл к огромной двери, которая им была нужна, — то люди из верхушки есть не только в Селестии, откуда они правят, но и здесь. — Правда? Я думал, они живут наверху и жизни радуются, играясь с человеческими судьбами, словно в шахматы, — синеглазый удивился, наблюдая за Альбедо, что начал копошиться в карманах. — Правда. Люди Селестии разбросаны по каждому уголку Тейвата. В нашей Академии тоже такие есть. Чжун Ли, например, — аккуратно сказал блондин и посмотрел на парня, чтобы уловить реакцию. Скарамучча, только недавно принявший смерть друга, резко дёрнулся от напоминания. Злость сковала его тело, желая выйти на виновнике, который отправил Чайльда на смерть, но Чжун Ли покинул Академию спустя какое-то время после того случая. Наверное, вернулся в Селестию, чтобы и дальше дёргать за ниточки. — Ублюдок, — прошипел Скарамучча. На его плечо легла чужая рука. Альбедо серьёзно посмотрел ему в глаза, пытаясь привести парня в чувства. — Эй, — голубоглазый невольно взглянул на чужие губы, после чего вернулся к глазам, — не дай злости затуманить свой разум. Мы сейчас пришли за книгами, поэтому давай сохранять здравый рассудок? Скарамучча лишь слабо кивнул, подмечая, как влияет на него этот парень, что одним касанием и короткой фразой смог его успокоить и избавиться от злости. — Откуда ты всё это знаешь? — шёпотом спросил Скарамучча. — Наставница, — Альбедо пожал плечами, вынимая ключ, который он так долго искал. — Она тоже из верхушки. Скар раззинул рот, приходя в шок. Альбедо живёт с наставницей, которая прямиком из Селестии, где сидят головорезы? — А если хочешь спросить, откуда у меня ключ, — Альбедо вставил ключ в скважину, поворачивая его пять раз, — то скажу, что тут тоже наставница помогла. — Чего? Стой, погоди, я не понимаю, — Скарамучча развернул парня за плечо лицом к себе. — Как она могла дать тебе свободу к знаниям? Она же из Селестии… Как она могла позволить это? — синие глаза бегали по чужому лицу, отчаянно пытаясь найти ответы. — Потому что меня готовят стать одним из них, — холодно ответил Альбедо. — Но я читаю книги из запретной секции не для этого, а из-за собственного интереса и желания понять, как у них всё устроено, чтобы сбежать. Между ними повисла тишина. Скарамучча пытался осознать услышанное, смотря в голубые глаза, что не выражали ничего, кроме решительного спокойствия. — Поэтому я и хочу сбежать, — решил объяснить Альбедо, чтобы Скарамучча не терзал себя вопросами и догадками. — Я родился с уникальными умственными способностями, а в Селестии таких любят. Поэтому меня с младенчества оправили к Рэйндоттир, чтобы она воспитала меня и всему научила. Чуть повзрослев, она рассказала, к чему готовит меня, вот… Я должен занять пост на верхушке и помогать править там ещё более важным шишкам, которые за всем этим стоят. Скарамучча зажмурился, не желая принимать эту ужасную и отвратительную информацию. Неужели Альбедо столько лет жил с осознанием того, что ему придётся распоряжаться судьбами людей? Как он мог вытерпеть такое? — Ладно, поговорим позже, а сейчас нам надо найти книгу с подземными ходами в Сумеру, чтобы мы могли выбраться, — закончил Альбедо. — Нет! Стой, подожди, — быстро прошептал Скарамучча, удерживая парня за плечи. — Меня кое-что волнует… Эм… У меня есть вопрос, который я кручу в голове уже долгое время. Альбедо внимательно посмотрел на парня, показывая, что готов слушать. Скарамучча тяжело выдохнул, собираясь с силами. Понимая, что можно довериться Альбедо, он спрашивает: — Почему ты поцеловал меня? — зрачки синих глаз расширились, всматриваясь в голубые глаза напротив. — Потому что просто хотел отвлечь от истерики или это было искреннее желание? От ответа Альбедо зависела жизнь Скарамуччи, как ему казалось. Парень много дней провёл в своих размышлениях, обдумывая этот вопрос, но это никак не могло его успокоить. Альбедо обвёл глазами помещение, обрабатывая чужие слова в своей голове. — И то, и другое, — ответил блондин, возвращая свой взгляд потерянному парню. — В плане… — В плане, что я должен был переключить твоё внимание, но я искренне хотел поцеловать тебя, — закончил блондин. — Чего ты? — он положил руку на чужую щёку, поглаживая её большим пальцем. — Извини, что не поговорил с тобой по этому поводу и был слегка отстранённым, — голубые глаза чуть прикрылись, смотря на парня сквозь ресницы. — Я подумал, что сильно напугал тебя тогда, поэтому решил не вмешиваться. — Идиот, — выдохнул облегчённо Скарамучча и прижался к чужому телу, обвивая руки вокруг шеи блондина. — Ты что-то чувствуешь ко мне? — спросил Альбедо, кладя руки на чужую талию. Иногда прямолинейность парня убивала Скарамуччу, который часто утыкался красным лицом в учебник, пытаясь ответить блондину на вопросы. — Да, — тихо прозвучал голос Скарамуччи над чужим ухом, — что-то чувствую… — Какое грубое нарушение, — усмехнулся блондин и поднял чужую голову со своего плеча, чтобы смотреть друг другу в глаза, — я бы даже сказал — преступление, — Альбедо сомкнул свои губы на чужих, целуя темноволосого. Скарамучча облегчённо промычал в поцелуй, подхватывая чужие губы, которые так сильно ему полюбились. В сердце начала затягиваться рана, которую синеглазый сам себе и разорвал, терзая себя страхами. Альбедо оторвался от парня, оставив короткий поцелуй на его носу. — Хотя я давно заметил твои влюблённые глаза, — прошептал голубоглазый ему в губы, очерчивая нижнюю большим пальцем и слега её оттягивая. — Но боялся, что я впервые в жизни ошибся. — Или испугался, — усмехнулся Скрамучча. — Да, возможно… Я тоже впервые ощущаю подобное, поэтому я испугался, что ошибся, и ты поймёшь меня неправильно. Скарамучча улыбнулся как ребёнок и вновь потянулся за поцелуем, но Альбедо ловко вывернулся из его рук, улыбаясь. — Давай всё приятное оставим на потом, а сейчас доберёмся до той книги, которая нам нужна? — Альбедо подмигнул ему, взял за руку и повёл в сторону полок.***
1 ноября Мы нашли нужные книги, которые помогли нам понять устройство подземных ходов, чтобы выбраться из Сумеру. Но не всё было так просто, ведь никогда не бывает легко, особенно в Тейвате. Было страшно находиться в Академии, было страшно гулять по улицам, потому что казалось, будто каждый прохожий знает о том, что в твоей голове созревает план побега. Но я пообещал себе не сдаваться, пообещал, что мы выберемся и будем жить в городе свободы. К слову, о Мондштадте. Прочитав о нём отдельную тонкую книгу, мы узнали, что этот город Селестия пыталась подмять под себя, но у неё не получилось, поэтому верхушки оставили регион в стороне, стерев его из истории в учебниках и книгах. Поэтому никто и не знал о его существовании. Мондштадт всегда принимал беглецов, которых, на самом деле, было очень мало, но каждый в этом городе знал о том, что происходит в других регионах. Если хотите узнать, почему Мондштадт не помог освободить остальные регионы, то ответ очевиден: там нет такой силы и власти, чтобы полностью справиться с Селестией, поэтому город отстоял только своё право на нормальную жизнь. Пишу это, сидя рядом с его могилой и смотря на высокие мельницы. Я настоял на том, чтобы его тело перенесли сюда. На самом деле, похоронили его в Сумеру, но я же дотошный истерик, который попросил перевезти гроб, чтобы хоть как-то быть рядом с ним.***
— Присаживайся, — Альбедо мягко усадил Скарамуччу на свою кровать и всунул в руки кружку с ароматным чаем, от которого на лице синеглазого появлялась идиотская улыбка раз в какое-то время, но, честно говоря, это было явно не из-за чая. — Твоя наставница точно сегодня не придёт? — побеспокоился парень, отпивая из кружки и улыбаясь. — Нет, как и завтра. В Селестии опять какой-то Страшный суд, — Альбедо усмехнулся, рассматривая чужие руки, которые тут же захотелось нарисовать в блокноте. Блондин присел рядом с парнем, зарываясь носом в его волосы и вдыхая запах, что каждый раз его дурманил. Скарамучча отставил кружку и повернулся лицом к парню, смотря на него с нежностью в глазах. — Что мы будем делать, когда окажемся там? — спросил синеглазый, рассматривая чужие губы. — Спокойно жить? — сказал самое очевидное Альбедо, получая в ответ смешок. — Ну, если ты хочешь от меня что-то более романтичное… — он задумался, взяв чужую руку в свою, и переплёл пальцы. — Поселимся в маленьком домике рядом с речкой. Каждый день будем смотреть на рассвет, попивая горячий чай даже в самую жаркую погоду. Может, заведём собаку или кота… Хм… Я бы завёл кота, потому что тебя напоминает, — блондин щёлкнул пальцами по носу Скарамуччи, который фыркнул. — Я бы целовал тебя каждый день, приносил цветы, которые срывал бы у дома какой-нибудь бабули, что будет проклинать негодяя, — голубоглазый посмеялся, улавливая улыбку со стороны Скарамуччи. — Всё у нас будет хорошо, Скар, не переживай по этому поводу, мы сможем. Синеглазый прикрыл глаза и накрыл чужие губы, повалив блондина спиной на кровать. Парень уселся на чужие бёдра, не разрывая их губы и продолжая чувственно целоваться, будто это был последний раз, когда они могут коснуться друг друга. Руки Альбедо легли на чужую талию, слегка сжимая её. — Я… Я люблю тебя, Бедо, — сказал Скарамучча, когда разорвал поцелуй, и сразу же вернулся обратно к губам, чтобы не услышать ничего в ответ. Но Альбедо мягко положил руки на его лицо и оторвал от себя. Они молча смотрели друг другу в глаза, упиваясь красотой. — Я тоже тебя люблю, Скар, — прошептал он. — Ты так боялся услышать от меня ответ? — Скорее… — Скарамучча сжался, стараясь смотреть в голубые глаза. — Я боялся не услышать от тебя в ответ ничего… Альбедо мягко поцеловал его в лоб и вновь увёл в долгий поцелуй, лаская драгоценные губы любимого человека. В комнате было жарко, обоим парням стало тесно и некомфортно в одежде, поэтому они принялись медленно стягивать её друг с друга. Оголившись полностью и представ перед друг другом в таком виде, Скарамучча смущённо увёл взгляд. — Мы можем остановиться, — Альбедо аккуратно положил парня на спину и провёл по его волосам, заводя одну из прядок за ухо. — С тобой — никогда, — прошептал синеглазый и принялся целовать чужую шею. Внизу живота было настолько жарко, что Скарамучча не знал, куда себя деть, в отличие от Альбедо, который спокойно доставал баночку ароматного масла, что использовалось в центре для женщин, которых отправляли с незнакомыми мужчинами в отдельную комнату для зачатия. Боль наступила сразу же, как только Альбедо начал его растягивать. Блондин успокаивающе целовал его в виски, лоб, нос и губы, шепча нежные и ласковые слова на ухо. Со временем Скарамучча начал привыкать к пальцам внутри себя, отвлекаясь на вопрос, откуда Альбедо знает, как это делается? Но синеглазый решил не забивать голову вопросами, понимая, что Альбедо очень много знает, поэтому пора бы уже перестать удивляться таким вещам. Стон, что сорвался с его губ, когда пальцы вжались в какую-то часть внутри него, отбился от стен, возвращая звук к ушам парня. Скарамучча смущённо прикрыл лицо руками, стыдясь того, что этот стон обронил он. — Красиво, — прошептал Альбедо. — Я и не сомневался, что твой голос по истине ангельский. Скарамучча зажмурился, пытаясь успокоиться от ощущений и слов Альбедо, что так сильно смущали его. Блондин вынул пальцы и вылил на них ещё немного масла. Синие глаза с желанием и страхом смотрели, как масло плавно стекает на пальцы, а потом оказывается на чужом члене. — Я остановлюсь, если тебе будет больно, — мягким голосом произнёс Альбедо, придвигаясь ближе к парню и раздвигая его ноги чуть шире, чем они были до этого. — Только не закрывай своё прекрасное лицо, иначе я сойду с ума. Скарамучча слегка улыбнулся и притянул Альбедо для поцелуя, ощущая снизу небольшое давление, когда блондин начал входить. Не дойдя до половины, Скарамучча уже не смог сдержать вскрик боли и немного слёз, которые полились из глаз. Альбедо остановился, ласково стирая мокрые дорожки, шепча парню на ухо: — Ты молодец, всё хорошо, — он поцеловал синеглазого в лоб, придерживая его плечи. — Я не буду делать так, как тебе не понравится, все в порядке, ты можешь довериться мне. Скарамучча кивнул, как только отошёл от ноющей боли внизу. Альбедо принялся двигаться дальше, погружаясь внутрь. Лицо синеглазого отражало боль, которую он чувствовал, но пока что мог терпеть. — Умница мой, — шепнул Альбедо, когда вошёл до конца. Он принялся расцеловывать чужое лицо, пока Скарамучча привыкал к новым ощущением. Поняв, что уже можно двигаться, блондин взял его за руку, переплёл пальцы и поцеловал в тыльную сторону ладони, внимательно смотря в любимые глаза, напоминавшие океан. — Я тебя очень люблю, — прошептал он и двинул бёдрами, ловя губами громкие вздохи со стороны Скарамуччи, для которого новые ощущения были пока что непонятны. Когда он почувствовал неожиданный толчок, что принёс нереальное удовольствие всему телу, Скарамучча выгнулся на кровати и громко простонал, уже не силясь контролировать эти звуки, потому что ему было настолько хорошо, что такие мелочи отошли на второй план. Альбедо брал его нежно, иногда переходя на более быстрый темп, но потом снова одаривал медленным и ласковым, словно он хотел полностью прочувствовать тело партнёра, что так красиво извивался на его кровати и дышал через рот, часто роняя стоны и скулёж. — Бедо… Люблю… Я тебя… — Скарамучча не договорил, захлебнувшись стоном от нового толчка, который вызвал дрожь по всему телу. Внизу живота всё поджалось, там прошёлся огонь, а потом синеглазый увидел кучу огоньков перед глазами. Кажется, в школе им рассказывали об этой особенности мужского тела, которую нужно достигать только полезным способом, оплодотворяя женщину ради новой жизни.***
4 ноября Раз я тут излагаю свои мысли, значит, могу поделиться чем-то личным и тем, что так дорого моему сердцу. В моей памяти всплыло воспоминание, как мы с ним сидели возле Академии под деревом, что так хорошо прятало нас от лишних глаз. Он вплетал мне цветы в волосы, пока я сидел и просто смотрел на него как ребёнок, который впервые увидел что-то необычное. Я так любил смотреть в его глаза… Сердце невольно сжимается, когда я смотрю на парочку фотографий, что нам удалось сделать на фотоаппарат, найденный в ящике той самой библиотеки, что так помогла нам с нашим планом. Чёрт, прямо сейчас вспомнил, как я лежал головой на его ногах, рассматривая его лицо. Он выглядел таким живым и счастливым, рассказывая о чём-то, что я уже не вспомню… Жаль…***
Парни завалились в комнату Альбедо, смеясь с чего-то глупого. Скарамучча на радостях чмокнул парня в нос, обвивая того руками и прижимая к себе. — А наставница… — Сегодня не придёт, — ответил Альбедо, прижимая своего парня к стене и целуя его в губы, аккуратно проникая языком в рот. После секса, который был у них, Скарамучча озирался по сторонам, вновь боясь, что кто-то читает его мысли. Кажется, он стал превращаться в параноика, в отличие от Альбедо, который всегда выглядел холодно и собрано. Тот момент, который они разделили, был так ценен для обоих. Скарамучча никак не мог забыть ту ночь, прокручивая в голове все свои эмоции, лежа рядом со спящим Альбедо, который сильнее сжимал его в своих объятиях. Синеглазому еле удалось отговорить чересчур смелого блондина, который так отчаянно пытался оставить на его теле метку. — Я могу вновь остаться у тебя на ночь? — спросил синеглазый, облизнув нижнюю губу. — А у тебя есть выбор? — Альбедо поднял его на руки и опустил на кровать, обнимая парня и вдыхая его чудный запах. В комнате повисла тишина, которая с какого-то момента стала парням комфортна. Они могли провести весь вечер молча, наслаждаясь объятиями, ленивыми поцелуями и простым присутствием друг друга. Казалось, в такие моменты любые слова были лишними, поэтому парни часто проводили время подобным образом. Но их полюбившуюся тишину прервало открытие двери. Альбедо сонно оторвал голову от чужой груди и посмотрел на женщину, что изумлёнными глазами метала молнии в воспитанника. Блондин, который, кажется, впервые на глазах Скарамуччи показал на лице страх, поднялся на ноги и вздёрнул голову, смотря наставнице в глаза. — Как… Как ты… — она хватала ртом воздух, вперив злые глаза в парня. — Как ты посмел?! Её крик отозвался болью в голове Скарамуччи, который тут же встал позади Альбедо, ощущая подрагивание в конечностях. Блондин держался ровно, прикрывая собой синеглазого, за которого он испугался больше, чем за себя. — Ты! Никчёмный! — женщина сделала два шага вперёд, но остановилась, пребывая в полнейшем шоке, что никак не давал ей собраться с мыслями. — Ты идиот?! Что ты натворил? Что ты сделал? Почему вы лежали на кровати и обнимались?! — женщина завизжала, ощущая неприятную пульсацию в висках. — Что между вами?! Отвечай мне, когда я тебя спрашиваю! Он влепила звонкую пощёчину блондину, от которой даже тело Скарамуччи тряхнуло, что успел поймать голубоглазого руками. Не может всё быть вот так… Не может же, правда? Почему Рэйндоттир вернулась сейчас? Почему им так не повезло? — Я люблю его, — Альбедо с вызовом посмотрел на наставницу, ожидая, что же она скажет ему в ответ. Женщина глупо хлопала глазами, открывала и закрывала рот, как рыба. Она сжала пальцы в кулак, чувствуя сильную злость и раздражение. — Как ты позволил себе подобное? Все мои труды… Всё, что я вкладывала в тебя… Ты всё перечеркнул! — она замахнулась, но парень увернулся, отходя назад и заводя руки за спину, чтобы удержать Скарамуччу. — Тебе конец! Я… Я не оставлю это просто так. Ты же понимаешь, если кто-то узнает, то мне… то мне… — она рассмеялась себе под нос, чувствуя подступающий ужас. — Мне тоже конец…***
5 ноября Запреты были настолько жестокие, что даже наставники своих драгоценных и умных воспитанников сдавали их Селестии, когда те совершали ошибку. Это и случилось с нами. Я не помню, что именно произошло… Помню только, как в дом ворвалось несколько мужчин, и нас оглушили. Мы потеряли сознание. Я был последним, поэтому отчаянно пытался вцепиться в его руку, боясь, что нас разделят. Я испытал такой ужас, который не могу передать словами…***
Скарамучча поморщился и простонал, как только к нему вернулось сознание. Голова гудела, отдавая дикой болью после удара. Пытаясь вспомнить, что произошло, парень услышал чьё-то мычание рядом. Распахнув глаза и подняв голову, которая на это действие ещё больше разболелась, Скарамучча посмотрел на Альбедо, что лежал рядом с ним и потерянно оглядывался. — Альбедо, — прошептал Скарамучча, не веря своим глазам. Блондин, чьё внимание привлекли, тут же повернул голову, вцепившись перепуганными глазами в парня. Хватило всего пары секунд, чтобы голубоглазый подорвался с пола и навалился на Скарамуччу, крепко стискивая того в объятиях. Ошеломлённый парень медленно ответил на объятия, разглядывая помещение, в котором они оказались. — Скар… Скар, — шептал Альбедо, беря чужое лицо в руки и разглядывая парня. — Господи, у тебя кровь… Скарамучча нахмурился и потянулся рукой ко лбу. Подушечки пальцев почувствовали что-то мокрое. Может, поэтому его голова болела настолько сильно? Альбедо задрожал всем телом и кинулся к парню, оставляя на его лице маленькие и короткие поцелуи. — Бедо… Чёрт… — Скарамучча проронил слезу, впиваясь в чужие губы и пытаясь ощутить защиту, в которой так нуждался. Альбедо в спешке подхватывал его губы своими, целуясь жадно, будто Скарамучча сейчас просто исчезнет. — Голова болит… — простонал Скар, отрываясь от любимых губ. — Где мы? Альбедо встал на ноги и осмотрел помещение: пара кроватей, стол посередине комнаты, а на нём — несколько свечей, которые освещали помещение. — Темница в Селестии, — Альбедо сглотнул вязкую слюну и подал руку Скарамучче, что попытался встать. Здесь не было ни одного окна, поэтому свечи являлись единственным источником света. Синие глаза продолжили рассматривать помещение, подмечая, что в комнате две железные двери. Одна из них точно должна быть выходом. — Какого чёрта происходит? — прошептал синеглазый, сжимая чужую руку в своей. — Я думал, нас убьют сразу. Альбедо переплёл их пальцы, ведя парня к одной железной двери, потом к другой. Первая, что являлась выходом, была закрыта, а вторая поддалась без особых усилий. — Маленькая комната? — Скарамучча посмотрел за дверь, подмечая настолько маленькое пространство, что даже он, не имея большого телосложения, еле поместится туда. Альбедо просунул голову внутрь, пытаясь что-то рассмотреть и подметить. — Селестия любит зрелища, — хмыкнул Альбедо, которого резко тряхнуло, что Скарамучче пришлось его удержать. — О чём ты? — темноволосый проследил за чужими глазами, которые плотно закрылись. — Мы одного роста, — Альбедо хмыкнул, стараясь контролировать свои губы, что начинали дрожать. — Это я знаю, — начал заводиться Скар из-за паники и уж больно испуганного вида Альбедо. — Эта комнатушка… — голос Альбедо резко осип, — …как раз под наш рост…***
6 ноября Крах Селестии произошёл достаточно быстро. Был ли я рад этому? Несомненно. Хотел ли я получить такой итог, отдав настолько большую цену? Нет… Совершенно не хотел…***
— Они подготовили гроб? — Скарамучча выдавил нервный смешок, чтобы хоть как-то сбросить своё напряжение. Губы Альбедо были поджаты. Он сжал чужую руку с неимоверной силой, что Скарамучча пискнул, испугано глядя на блондина. — Скорее, наоборот, — Альбедо прижался к нему всем телом и крепко обнял, понимая, что всё это значит. Почувствовав опасность и настигающий ужас, Скарамучча в отчаянии вцепился в тело голубоглазого руками, ощущая, как они оба дрожат. Кажется, до Скарамуччи начало доходить… И это… пугало. Они не знали, что делать. В комнате ничего не происходило, к ним никто не приходил, будто о парнях и забыли вовсе. Счёт времени совсем потерялся, но обоим казалось, что прошло уже несколько часов. Чуть успокоившись и поняв, что опасность на время отступила, парни решили лечь на узкую кровать, переплетая между собой руки и ноги. Они соприкоснулись лбами, прикрыв глаза. Каждый думал о чём-то своём и смиренно ждал либо смерти, либо человека, который к ним придёт. Но часы шли, ничего не происходило, что дало парням слегка облегчённо выдохнуть. — Знаешь, — прошептал Скарамучча, заглядывая в голубые глаза, — я бы отдал тебе своё сердце целиком и полностью. — Разве оно не у меня? — Альбедо выдавил смешок, заводя волосы Скара ему за ухо. Скарамучча медленно покачал головой и улыбнулся. — У тебя, но не совсем… Я бы… Я бы пожертвовал собой ради тебя, знаешь? — Мой маленький герой, — Альбедо широко улыбнулся и оставил тёплый поцелуй на чужом лбу. — Не хочешь поспать? Ты устал. К тому же, голова, наверное, болит. — Нет, — Скарамучча мотнул головой. — Я не знаю, что произойдёт дальше… Поэтому… Я бы хотел провести каждую секунду в сознании рядом с тобой. И плевать на боль в голове. Боль в сердце будет сильнее, если я проснусь, а тебя не будет рядом. Альбедо прижал его ещё сильнее к себе, зарываясь лицом в тёмные волосы, от которых почему-то пахло дымом. — Бедо, — Скарамучча чуть отстранился и с надеждой посмотрел в голубые глаза, — пообещай, что не бросишь меня. Что не оставишь одного… Пообещай мне… Пообещай, что мы выберемся вместе. Альбедо мягко провёл пальцами по его щеке, понимая, насколько дорогое обещание у него выпрашивают, которое, возможно, он не сможет сдержать. Но ему так не хотелось пугать парня и возвращать того в реальность, что он прошептал: — Обещаю. Скарамучча мягко улыбнулся, оставляя короткий поцелуй на чужих губах. — А ты пообещай, что если… — Альбедо сглотнул слюну, пытаясь подобрать такие слова, которые не встревожат синеглазого. — Если я не смогу быть рядом… Если судьба не будет на нашей стороне, то ты продолжишь жить, — Альбедо взял его ледяную руку в свою и поцеловал каждую костяшку пальцев. — Обещай, что проживёшь жизнь и дальше, если меня не будет. Обещаешь? — Об… Обещаю, — еле сказал Скарамучча, видя в чужих глазах какое-то сомнение, которое он не мог разобрать.***
7 ноября Маленькая комнатка, что мы нашли, была не гробом, а билетом в новую жизнь. Меня вытащили оттуда какие-то люди, лица которых я никогда не видел. Они смеялись и улыбались мне, дёргая за руки. Я совершенно ничего не мог понять, оглядывая комнату, что успела пропахнуть отвратительной сыростью. Я не видел его тело, которое должно было остаться здесь. Тогда у меня зародилась надежда, что его спасли…***
Первая капля упала прямо Скарамучче на скулу. Он сонно поморщился и посмотрел на потолок, замечая, как в нём открываются маленькие дырочки. Уставший мозг в миг отрезвился, осознавая ситуацию. Скарамучча потряс Альбедо за плечо, который успел ненадолго уснуть. — Что такое? — тихо спросил Альбедо, а потом подскочил, когда на его голову начала литься вода. Парни переглянулись, замечая, как в стенах начали появляться дыры, откуда пошёл напор воды. Они вскочили с кровати, окуная босые ноги в ледяную воду, что пробрала до дрожи. — Скар, — Альбедо серьёзно посмотрел в его испуганные глаза и стиснул плечи, — всё в порядке, слышишь меня? Всё будет хорошо, я тебя вытащу отсюда. Но он не мог поверить. Впервые, что Скарамучча знал этого человека, он не поверил ему. Синие глаза в отчаянии метались по комнате, что стремительно наполнялась водой. Альбедо взял парня за руку и переплёл пальцы. Он уткнулся своим лбом в чужой, опуская глаза вниз и смотря на мутную воду, что пугала до дрожи. — Я люблю тебя… Очень сильно люблю, — шептал он. Шум воды перекрывал чужой голос, на что Скарамучче пришлось максимально напрячь слух, чтобы уловить каждое слово. — Я… Я тоже тебя люблю, Бедо, — Скар схватил парня за лицо и посмотрел в его глаза, в которых плескалось какое-то смирение и принятие. — Давай попробуем выбраться… — Скар, комната, — Альбедо показал пальцем на ту самую комнатушку за массивной дверью. — Точно! — Скарамучча на секунду почувствовал радость и облегчение, что они смогут спастись вместе. — Нет, Скар, — Альбедо проронил слезу и тут же стёр её, чтобы Скарамучча не увидел. — Она на одного. — Давай попробуем вместе туда зайти? Пожалуйста, — молил парень, утягивая Альбедо за руку. — Давай. Мы сможем поместиться… — кажется, с каждой секундой Скарамучча всё меньше и меньше верил в свои слова. — Она слишком маленькая, милый, — Альбедо мягко улыбнулся, ощущая, как уровень воды стал выше, дойдя до бёдер. Блондин притянул парня к себе, впиваясь в его губы так, как не делал ни разу. Он целовался до одури жадно, страстно и горячо, понимая, что это их последний поцелуй, поэтому его хотелось запомнить. Скарамучча отвечал ему дрожащими губами, осознавая всю серьёзность ситуации. Он в панике трогал тело Альбедо, пытаясь запомнить каждый его изгиб, каждую неровность. Скарамучча не хотел его забывать. Он бы убил себя на месте, если бы позволил себе такое. Поцелуй смешался со вкусом их слёз. Горьких слёз, в которых ощущался вкус скорой смерти. — Альбедо, нет, — Скарамучча оторвался от него, держа чужое лицо руками. Глаза застилала пелена слёз, что шли градом. Сердце кричало ему, что остановится в любую секунду из-за того ужаса, что оно сейчас испытывает. — Скар, давай, — Альбедо сжал его локти и подтолкнул к закрытой двери. Скарамучча вывернулся из хватки, толкая Альбедо. Липкий ужас прошёлся по коже синеглазого, что в один миг озверел из-за страха, но он хотел спасти не себя, а Альбедо. — Я не позволю тебе умереть! — выкрикнул в отчаянии Скарамучча, которому самому было страшно умирать, но он был готов пожертвовать собой ради Альбедо. Синеглазый пытался удержать блондина, параллельно открывая дверь, но голубоглазый впился в его руки ногтями, больно царапая кожу. Скарамучча рефлекторно разжал пальцы, выпуская парня, что сжал его в своих объятиях, прижимаясь к спине. — Скар, иди в комнату, — строгим голосом сказал он, понимая, что счёт идёт на жалкие минуты, которые так быстро заканчивались. Альбедо попытался открыть дверь и пропихнуть туда синеглазого, но он начал кричать и бить чужие руки кулаками, требуя его отпустить. — Нет! Я сказал — нет! — истошно завопил синеглазый, полностью теряя себя из-за страха. Он не хотел терять Альбедо. Он желал ему хорошей жизни, потому что блондин не был достоин такого наказания. Скарамучча согнул ногу и ударил Альбедо в живот. Блондин согнулся пополам, чуть ли не падая в воду, что уже была по пояс. — Зайди в комнату! — заорал Скарамучча, чей голос был приглушён из-за воды. — Я не позволю тебе умереть! Нет! Только не тебе. Он затерялся в рыданиях, что так сильно раздирали его грудь. Он цеплялся за руки Альбедо, пытаясь втолкнуть его в эту чёртову комнату, что спасёт его жизнь. Но Альбедо был слишком упёртым, чтобы сдаваться. — Скар, послушай, — Альбедо придвинулся к нему и прижал чужую голову к своей шее, — ты должен… Я очень сильно тебя люблю, помни об этом, хорошо? Солнышко, ты у меня самый сильный и самый храбрый, ты справишься, я уверен. — Нет… Нет, — шептал обессиленный Скарамучча, который уже не мог бороться с Альбедо. Блондин успокаивающе покачал его в объятиях, напевая какую-то мелодию на неизвестном языке. Глаза Скарамуччи вновь наполнились слезами, которые никак не хотели перестать течь. Альбедо медленно потянулся к ручке двери и в это же время поцеловал парня в последний раз. Точно в последний… Этот поцелуй не был сладок, как раньше… Он отдавал горечью, отдавал самой зверской болью, которую может испытать человек. Альбедо мягко касался его губ и медленно подводил парня к приоткрытой двери, куда уже начала потихоньку затекать вода. — Обещай мне, что будешь жить дальше, — шепнул Альбедо и оставил холодный поцелуй на чужой щеке. Альбедо сжал его мокрые волосы, впутывая в них свои длинные пальцы. — Что? — Скарамучча вышел из транса и не успел среагировать, как Альбедо силой втолкнул его в комнатушку. Бегая глазами в полной темноте, Скарамучча пытался понять произошедшее, а когда до него дошло, то стал кричать. Кричать так истошно, что даже за железной дверью Альбедо слышал его. Эти крики ножами входили в сердце блондина, что поворачивал ручку, чтобы Скарамучча не открыл дверь. — Ты обещал! Ты же обещал, что мы вместе выберемся! — Скарамучча кричал и кричал, захлёбываясь слезами и глотая всхлипы, что уже начали душить его. — Прости меня, — очень тихо прошептал Альбедо, зная, что синеглазый его не услышит. — Альбедо! Альбедо, открой дверь! — небольшие кулаки ударили по двери, что неприятно царапнула кожу, но Скарамучче настолько было плевать на состояние своих рук, что он продолжал лупить дверь кулаками, сдирая их в кровь. — Нет! Нет, пожалуйста! — звук закрывающейся ручки сводил темноволосого с ума. В таком маленьком пространстве любое движение давалось с особым трудом. Осознание, что Альбедо был прав насчёт того, что они бы не вместились сюда оба — било кувалдой. Скарамучча стоял босыми ногами в ледяной воде, что успела протечь, когда Альбедо открывал дверь. Но парню было абсолютно плевать на замерзшее тело, на кровь на своих руках, на боль в голове. Альбедо. Его Альбедо остался снаружи и спас ему жизнь, хоть Скарамучча его об этом и не просил. — Открой! Открой! — его голос охрип, выдавая некрасивые звуки и приглушая громкость. — Альбедо, прошу тебя! Я не хочу… Я не хочу… Я не могу! Не хочу… Не хочу… Не хочу так, — хрипел он, понимая, что сил не осталось, чтобы выбить дверь. Парень закрыл лицо руками, пачкая его собственной кровью. Рыдания, всхлипы и хрипы заполнили маленькое пространство, выбивая Скарамуччу из равновесия. Понимание, что любимый человек, что находится за одной ничтожной дверью, сейчас умрёт — душило. Понимание, что Альбедо спас его — душило. Понимание, что Скарамучче придётся жить с этим дальше, потому что он пообещал — убивало. — Я возненавижу тебя, если ты не откроешь дверь, слышишь?! — в отчаянии пригрозил Скарамучча. — Альбедо… — его голос стал тише, почти полностью пропадая из-за крика. — Альбедо? Ты… Ты меня слышишь? Шум воды перестал оглушать его слух, а вместе с тишиной парень погрузился во тьму, отключаясь от реальности.***
14 ноября Я потерял его тогда… Мои надежды не оправдались — никто его не спас. Этот день снился мне на протяжении нескольких лет в кошмарах. И ни в одном из кошмаров я не умирал… Умирал всегда он, принося себя в жертву. Грёбаная верхушка смеялась мне в лицо и поздравляла, что я вытянул счастливый билет. Во всей это толпе я увидел Рэйндоттир. Её взгляд был настолько холодным, что я удивился, насколько она равнодушна к тому, кого воспитывала больше двадцати лет. Я думал, что меня убьют. Кажется, я даже надеялся на это, потому что боль в моей груди зияла огромной раной, ноя и скуля. В тот момент я и вправду хотел умереть и нарушить данное ему обещание. Но Селестия поделилась со мной одним секретом, от которого моё сердце точно было готово остановиться.***
— Ты свободен, малыш, поздравляем! — толстый мужчина хлопнул парня по плечу. Скарамучча утирал слёзы рукой, понимая, что за несколько минут он потерял абсолютно всё. — Не такой ценой, — прошептал синеглазый, вглядываясь в глаза Рэйндоттир, что игнорировала его пристальный взгляд. — Вы убьёте меня, да? — совершенно равнодушно спросил Скарамучча, у которого уже не осталось сил что-то чувствовать. — Убьём? — небольшая толпа рассмеялась. — Ах, так Альбедо тебе не рассказал? Скарамучча прищурился, всматриваясь в их лица и пытаясь понять, о чём все они говорят. — Альбедо знал, что если вы спасётесь, то сможете отправиться в Мондштадт. Мы ему сказали ещё в камере, когда вас туда доставили, — мужчина закурил, выпуская в лицо парня едкий дым, от которого тот начал кашлять, чем вызвал новую волну смеха. — Но мы умолчали о том, что спастись сможет лишь один из вас. Толпа опять разразилась смехом, смотря на обессиленного Скарамуччу, у которого даже не осталось слёз. Он потерянно смотрел в наглые лица убийц, что так поступили с дорогим ему человеком. Он сжал кулаки и опустил голову. — Собирай свои вещи и отправляйся, — кто-то толкнул его в спину. — Начинай жизнь с чистого листа, малец. К его ногам упала маленькая сумка с какими-то вещами, которые Скарамучча даже не узнавал из-за пустоты в голове. Пустота накрыла и его душу вместе с сердцем, которые перестали существовать после закрытия той самой двери. Он оставил всё живое там, в той комнате, где умер Альбедо.***
20 ноября Что ж, кажется, я рассказал всё, что хотел. Удивительно, как я решился на это… Не знаю, как вы найдёте эти записи, но очень надеюсь, что вам выпадет удача. Я пообещал ему жить, поэтому живу. Каждое утро начинаю с головной боли, которая преследует меня постоянно после того удара. Я каждый день думаю о нём и улыбаюсь себе под нос, вспоминая все хорошие моменты. Я был по-настоящему счастлив, но моё счастье отобрали. Хотел умереть. Очень часто хотел умереть, но меня всегда останавливал его голос в голове, что молил в тот день дать обещание — жить дальше. Вот и живу… Проживаю жизнь… Просто существую… Я люблю тебя и никогда не забуду, Альбедо. Спасибо, что смог ненадолго наполнить мою жизнь счастьем и подарить свободу…***
Скарамучча ставит точку и закрывает дневник, смотря на потёртую обложку. Этот блокнот он нашёл в той самой сумке, что швырнули к его ногам десять лет назад. В ней он нашёл часть своих вещей, часть вещей Альбедо и его блокнот. На половине страниц был изображён он: с очень чёткими синими глазами, которые так любил художник; с растрёпанными волосами, что в дождь завивались на концах; с припухлыми губами, которые Скарамучча постоянно кусал из-за нервов. Парень пролистывает эти рисунки вновь, поражаясь мастерству Альбедо. Может, в Мондштадте блондин стал бы известным художником, у которого покупали бы картины? Кто знает… Скарамучча оставляет очередные цветы на могиле Альбедо, у которой он писал всё, что было в этом дневнике. Синеглазый прижал вещицу к груди, любуясь родным лицом на каменной плите. — Люблю тебя, — мягко произносит Скарамучча и искренне улыбается, проводя по могиле ладонью.