The Merman

Небо, в котором перемешались оттенки серого и чуть голубого того же цвета занимало большую часть пространства. Чайки, пролетавшие в нём, издавали свои крики, которые потом звучали в ушах. Пару перьев даже упали на палубу. Внизу, в морской воде плескались дельфины, рядом с плывущим сзади кораблём. Когда он приблизился на достаточное расстояние к млекопитающим, те поспешили скрыться в морской воде. Яркое солнце, наверняка бывшее таким, сейчас закрывали небольшие тучки, в воздушном царстве, как на ступенях, будто они были древнегреческими богинями, лежали облака, туман покрывал всё вокруг так, что видна была только палуба и часть кормы корабля, но не везде: эта струящаяся масса всё-таки проникала в некоторые из щелей в древесном корпусе судна. А моряки, выполняя свою работу, затягивали свой песенный мотив. В их мелодии можно было разобрать слова о красивой русалке, зовущей моряка, в свои морские просторы. На одной из возвышенностей, стояла молодая брюнетка. Морской ветерок ласкал её распущенные волосы, разлетавшиеся под его воздействием в стороны. Эта была хозяйка прекрасного судна и, по совместительству, королевская персона. Одной рукой держась за канат, а другую же положив на часть корпуса, остальным своим телом она подставлялась под приятный порыв воздуха Атлантики. Рядом тоже самое, с высунутым от удовольствия мокрым языком, вытворял её большой, но не такой, как может показаться сперва, что грозный, мохнатый пёс. — Здорово! Дышится легко, ветерок в лицо! — пёс одобрительно погавкал — Прекрасная морская прогулка! — с наслаждением выдохнула принцесса. Но был тот, кто не разделял такого позитивного настроя, как у девушки. Недалеко от неё, но в противоположной стороне, от морской болезни корчился, опёршись двумя руками о судно, мужчина в уже престарелых летах. Это был её опекун — Угрюм. — Согласен… Чудесная… — его снова затошнило, и он поспешил высунуть голову поближе к краю. — Попутный ветер и море тихое — царь Тритон в добром расположении духа. — сказал один из моряков, что натягивал тросы. Эрика поспешила помочь, привязывая один из них на специальную опору. — Царь Тритон? — спросила она. Тут же, продолжая рассказ своего товарища по палубе, отозвался уже другой матрос. Он занимался рыбой, а именно разбирал сеть с нею. — Русалочьим племенем правит, да любой моряк знает о нём. — поведал тот, кидая одну из рыб в бочку к остальным. Но рассказ матроса о морском царстве прервало угрюмое замечание опекуна принцессы, которому, как можно было понять по румянцу на его лице, стало лучше, чем было пару минут назад. «Русалки… — не веря и всё ещё немного болезненно протянул он, потирая переносицу. Эрика конечно слушала, но играть и ласкать своего «мохнатика» было гораздо интереснее, чем слушать старину Угрюма. Вот так. «Эрика, это нонсенс! Даже не слушай. Это чепуха.» — продолжал скептик, приложив руки к голове в жесте «ничего не хочу слышать». Затем он начал приводить себя в порядок, завязывая свой фиолетовый платок на шее потуже, как истинный джентельмен. — Это не чепуха, это правда! — Матрос, тот самый, что был занят рыбёшкой возмутился. Он как будто загорелся, начав доказывать скептичному мужчине, что тот абсолютно не прав. Размахивая сырой рыбой, только что выловленной, он тыкал в лицо, но кажется не замечал этого, запугивая ей собеседника, который всячески пытался отмахнуться от рыбины. — Говорю вам, русалочье племя живёт в глубинах океана! Мужичёк так активно жестикулировал, что когда он поднял руки, рыбка выскользнула из его рук. Она как боец на ринге взлетела вверх и ударив своим хвостом Угрюмовское лико (и не один раз!), с большим рвением упала за борт. Был слышен только всплеск. Сегодня этому обитателю морей повезло не попасть на стол, а это многого стоит поверьте. А моряки снова запели свой знакомый мотив, возвращаясь к нелёгкой корабельной работе. Где-то там в глубине она с облегчением выдохнула, наверняка стряхнув воображаемый пот с головы и поплыла дальше по «своим рыбьим делам». Волны нежно несли её обтекаемое тело вдоль различных ракушек и водорослей. Чешуйки на её боках и спинке отражали свет, блестя и переливаясь. Проплыла она и мимо полипов, которые «испугавшись» возможного врага поспешили спрятаться обратно в свои норки, но затем явились миру обратно, потому что больше не чувствовали опасность. Внизу, над ней, подгоняемая течением, в своём лёгком темпе двигалась стая разноцветных рыбок. Но они отличались от неё формой и полосатым разноцветным окрасом. Аккуратно, обплывая медуз, она — наша смелая удачливая рыбёшка отправилась дальше к своей цели. На горизонте стали появляться изваяния из камня: одни из них были покрыты мхом, другие водорослями, а на каких-то и вовсе поселилась стая морских организмов (кораллов или полипов и других). Рядом с ней проплыла семья китов, которая дружелюбно смотрела на неё. Она плыла какое-то время рядом и было видно насколько та мала по сравнению с этим, по истине, огромным океаническим млекопитающим. О! А вот и самое удивительное, что можно встретить в морских глубинах — русалки! Чешуя на их хвостах блестела, отражая лучи солнца, пробивавшегося через толщи воды. Они все направлялись в одно место. Во дворец морского царя — Тритона. Невиданной красоты здание сияло и манило всех жителей подводного царства. Эти колонны (чуть больше и меньше), архитектура и строение, выполненное, хотя было бы даже лучше сказать, высеченное из камня, оно было прекрасно. Поданные повелителя морей рассаживались по местам внутри дворца, ожидая концерта, который устроил царь вместе со своими придворными, ожидая его начала. И вот, когда последняя из «морских дев» заняла местечко, фанфары объявили о том, что всё сейчас начнётся. Морской конёк (как раз один из придворных) представил короля: «Его сырость, царь Тритон!» Сам повелитель волн Атлантики появился в огромной раковине, служившей каретой и запряжённой тремя дельфинами, как у людей лошадьми. Помещение наполнилось громкими аплодисментами и возгласами одобрения, которые встречали царя. Он проплыл над толпой сверху, держа в своих больших руках трезубец — символ царской власти и неограниченной силы. Он (трезубец) засиял и с помощью него, мужчина создал в пространстве над толпой зрителей небольшой фейерверк. Магия распадалась на частички, и совсем не причиняла вреда русалкам (и не только). Они восторженно зааплодировали, а кто-то улыбался. Конёк объявил ещё одну важную фигуру этого вечера: «И придворный величайший композитор — Грацио Филонио Игнацио Хрустанио Себастьян!» Краб тоже, как и Тритон появился в карете, но уже в ракушке поменьше и запряжённой небольшими рыбками. Он помахивал толпе, даже послал кому-то пару воздушных поцелуйчиков, клешнёй, а та тоже аплодировала, выражая своё уважение к нему. Но рыбки прибавили скорость и отнесли его к Тритону. — Я жду этот концерт с нетерпением, Себастьян. — приветливо начал разговор Его Сиятельство. — Охохо, Ваше Величество, это будет лучший концерт из всех, которыми мне доводилось дирижировать! Ваши дети будут великолепны и блеснут талантами! — радостно пообещал королевский краб, когда чуть не выпал из седла своего «мини экипажа», из-за слишком буйных «коней». С палочкой дирижёра он явно управлялся лучше. Царь добродушно посмеялся с этого, смотря за тем как Себастьян пытается вернуться в правильное положение из перевёрнутой раковины. — Особенно малютка Ариел. — дополнил Тритон. Ворочаясь всячески и соглашаясь с царём, краб наконец смог залезть в ракушку нормально и устроиться удобно. — У него превосходный, изумительный, замечательный голос, — Себастьян продолжил уже тогда, когда отплыл на достаточное расстояние для того, чтобы Его Превосходительсво не услышал то, что он говорит дальше про младшего сына морского царя — если бы он хоть иногда появлялся на репетициях — пробурчал придворный, отправляясь к своему месту у сцены. Зал погрузился в темноту и осветил прожектором композитора, плывущего к ней и одарённого тихими аплодисментами. Себастьян, поправившись и вытянувшись в осанке, вышел из раковины. Он достал оттуда ноты и свою палочку. Положив тетрадь с ними на специальную конструкцию, что служила подставкой, он подплыл вверх и постучал по ней палочкой, приготовившись играть. И вот, получив одобрение, оркестр из морских существ зазвучал громкой красивой мелодией. На сцене появились раковины, являющие на свет для зрителей дочерей морского царя. Каждая из них открывалась по разному. Сначала та, что посередине, затем та, что с одного бока и последней та, что была самой первой слева. В одной раковине сидело по две морских принцессы, которые пели свою песню: «Отец наш Тритон всемогущий. Красивых имён нам не пожалел.» Пение сопровождалось своеобразной хореографией из плавных движений девушек. Отец принцесс наслаждался выступлением красавиц со своего места, улыбаясь. Аквата! — прозвучало первое имя. Его обладательница исполнила сольную партию и раскрыла фантастический убор у себя на голове. Затем прозвучали и имена каждой из девушек, которые повторяли за Акватой сольные партии и движения. Но вот принцессы образовали круг, выделяя за ними другую раковину из которой должен был появиться кто-то ещё. «А самый младшенький из нас сегодня в самый первый раз, торжественно исполнит эту песенку для вас! — девушки отплыли в стороны, а затем приблизились к ракушке, раскинув руки. «Давно пора ему свою покинуть колыбель!» — та начала раскрываться и русалки хотели представить своего брата. «Это наш Арие… А!» — На месте никого не было и принцессы вскрикнули от неожиданности, а Себастьян и вовсе выронил палочку и схватился за свою крабью голову, бросив взгляд в сторону Тритона. Добродушие и лёгкая улыбка на лице царя сменилась гневом. Трезубец засиял, видимо почувствовав сильные эмоции своего владельца и осветил его самого. Создавшуюся тишину прорезали гневные слова повелителя Атлантики: «АРИЕЛ!!!»