.
29 ноября 2022 г. в 21:33
Перехватив маленький лист бумаги, на котором был адрес До Ён Чуна, мошенника, отнявшего семью Га Она, Ё Хан первым направился к машине. Преподав небольшой урок для младшего парня, он показал, каким образом нужно вытаскивать необходимую информацию. Ведь всегда тяжелее терять то, что имеешь.
Следуя за Ё Ханом, Га Он чувствовал странное волнение. Он до сих пор не верил, что этот грязный человек, укравший деньги у несчастных семей, продолжает спокойно жить в отдалённой местности, не думая о раскаянии. Это было отвратительно, и Га Он не знал, как справится с этой реальностью, избежав повторения попытки убить его.
— Куда нам ехать? — Га Он не успел прочитать адрес на листке, как будто Ё Хан нарочно не позволил сделать это.
— Садись, — вместо ответа спокойно приказал старший, открыв перед ним дверь.
Га Он не знал, почему так податливо слушался его. Заняв переднее сиденье, он шумно выдохнул. Если Ё Хан что-то не объяснял, значит так было нужно, и даже детский спор и недовольство младшего не могли повлиять на это.
Хмуро проследив за тем, как медленно Ё Хан обошёл машину, остановившись, чтобы сделать звонок, и только потом сев за руль, Га Он предпочёл промолчать. Если он попытался бы съязвить, стало бы ясно, что он нервничает.
Отвернувшись к окну, Га Он собирался, по крайней мере, запомнить дорогу. Это было наивно. Почувствовав прохладную тёмную ткань на глазах, он совсем растерялся, неуклюже дёрнувшись назад, соприкоснувшись спиной с крепкой грудью старшего мужчины.
— Что ты делаешь? — Рассеянно вскрикнул Га Он, слепо взмахнув руками перед собой, как только тот завязал узел на затылке.
— Га Он, тебе не стоит знать, куда мы едем, это для твоего же блага, — размеренно объяснил Ё Хан, и это выглядело, как забота.
— Ты думаешь, что я убью его? — Едко уточнил Га Он, не понимая, почему ещё не снял неуместную повязку с глаз, только теперь потянувшись к ней, но охнув от неожиданно крепкой хватки на запястьях.
— Ким Га Он, если будешь сопротивляться, я свяжу тебе руки и брошу на заднее сиденье, — ранее спокойный голос прозвучал, как угроза, и Га Он на секунду замер, чувствуя лёгкий холодок, пробежавший по спине с примесью странного желания проверить.
Всё, что требовалось от Га Она — это вовремя прикусить язык, но это не было его достоинством. Расслабляясь, только, чтобы усыпить бдительность старшего, он резко выдернул руки из захвата, сорвав мешающую ткань с лица. Собираясь довольно ухмыльнуться от такой лёгкой победы, Га Он поперхнулся воздухом, глядя в пронзительные глаза напротив.
Кан Ё Хан разрешил ему выиграть, теперь же сильно сжав пальцами подбородок, обездвижев одним лишь потемневшим взглядом, от которого в горле младшего пересохло.
— Не играй с огнём, — предупредил Ё Хан, надавливая большим пальцем на кожу, — я не дам тебе закончить ту же самую ошибку, которая испортит твою жизнь.
— Я не… — хрипло выдохнул Га Он, осознав, что не может нормально говорить, когда все его чувства смешались: боль, страх, разочарование, напряжение — он едва справлялся, пока Ё Хан по-своему заземлял его.
— Мы посмотрим обстановку, но ничего конкретного предпринимать не будем. Ещё рано, — негромко пояснил Ё Хан, отпустив Га Она, видя, как он тяжело дышит, упёршись спиной в дверь машины. Глупый мальчишка, даже не позаботился о ремне безопасности.
Прижав к лицу ладонь, Га Он только сейчас заметил, что на лбу выступил холодный пот. Он просто хотел перекрыть плохие эмоции, пытаясь сражаться с Ё Ханом, когда сейчас он был его якорем.
— Га Он-а, — это прозвучало так неожиданно, что Га Он вздрогнул, немного смущённо уставившись на него. Это было впервые, чтобы Ё Хан назвал его так, вложив в голос приятное тепло, — я могу довериться тебе?
— Тогда ты не должен завязывать мне глаза, — усмехнулся Га Он, не ожидая, что Ё Хан тут же отложит тёмную ткань на приборную панель, показывая своё доверие.
— Я могу доверять тебе? — Повторил старший, пристально вглядываясь в оленьи глаза напротив.
Га Он был тем исключением, когда Ё Хану приходилось идти на равные отношения, чтобы иметь его на своей стороне. Именно поэтому старший готов был первым протянуть руку, показав свою искреннюю открытость перед ним.
Га Он не хотел разочаровывать Ё Хана, но в то же время он не мог пообещать, что будет спокоен перед тем, кто вскрыл его зажившую рану. Он действительно хотел яростно удушить собственными руками До Ён Чуна, до тошноты помня его наглую ухмылку.
Видя, что Ё Хан ждал его решения, Га Он шумно выдохнул, нервно взъерошив уложенные волосы. Взглянув на свои дрожащие руки, он будто увидел на них кровь, и от этого зажмурился. Желание убить сливалось с реальностью, преподнося ужасные иллюзии, и ему стоило признать, что самому не справиться.
Га Он не имел необходимой выдержки, чтобы сдержать себя. Его эмоциональность много раз подводило его, и этот раз не мог стать исключением. Только теперь с ним был Ё Хан. Долго смотря в его глаза, Га Он заметил проблеск заботы и волнения, так несвойственные этому мужчине.
Их отношения имели запутанную динамику. Сначала они сражались, а затем сидели бок о бок, выпивая дорогой алкоголь, чувствуя тепло только из-за близости друг с другом. Конечно, Ё Хана волновал Га Он, и ему не было плевать на его будущее.
Несмело потянувшись к приборной панели, Га Он взял скомканную ткань и протянул её в руки старшему. Поймав на себе вопросительный взгляд, он лишь невесело хмыкнул:
— Просто завяжи мне глаза, тогда я точно не подведу тебя.
Это было честно для них, и Ё Хан осторожно завязал его глаза, ненадолго оставшись в крайней близости, едва касаясь губами его уха.
— Спасибо, — искренне прошептал Ё Хан, отстраняясь, и Га Он предательски ощутил, как ему стало пусто без его близости.
Дорога заняла немного времени, но Га Ону показалось это вечностью. Будь это план Ё Хана или нет, пока старший молча вёл машину, ему приходилось неуклюже ёрзать, обострённо прислушиваясь к размеренному дыханию мужчины.
— Поговори со мной, — выпалил Га Он, поздно понимая, что его голос звучал нуждающееся потерянно. Сжимая перед собой вспотевшие руки, он был уверен, что выглядел жалко.
Почувствовав мягкое прикосновение к локтю, Га Он неловко вздрогнул, слепо повернувшись к Ё Хану, зная, что это была его попытка поддержать его.
— Если тебе тяжело, ты можешь снять повязку, мы почти приехали, — мягко предложил Ё Хан, осторожно сжимая руку парня, остановив его от хаотичного ёрзания.
Ощущения настолько оголились, что, когда Га Он снял повязку, глаза заболели от яркого света. Он инстинктивно осмотрелся, заметив лишь неприметные поля, которые не могли позволить ему определить местоположение.
— Ты хорошо справился, — не без ухмылки похвалил Ё Хан, заботливо убрав с его лба прилипшую чёлку, задержав пальцы на его щеке, мягко погладив. Он хорошо умел отвлекать Га Она, привлекая всё его внимание на себя.
Промолчав, Га Он первым вышел из машины. Видя, что кроме одного большого двора и дома, ничего вокруг нет, ему не составило труда найти довольного мужчину. Сжимая челюсть, он со злостью наблюдал за отродьем, которое так много испортило жизней, а теперь преспокойно наслаждалось семейным комфортом, собираясь ужинать на открытой веранде. Как будто ничего не случилось.
— Га Он-а, вдохни, а теперь медленно выдохни. Ещё раз, — тихо настаивал Ё Хан, встав позади младшего, сжав по бокам его руки за локти, чтобы не позволить совершить что-то необдуманное.
Га Он послушно вдыхал, а затем судорожно выдыхал, пытаясь думать только о мягком голосе Ё Хана, лишь бы не чувствовать горечь от происходящего, но у него не получалось отвлечься, только не тогда, когда совсем рядом слышался беззаботный смех «убийцы».
— На сегодня этого достаточно, — произнёс Ё Хан, притягивая Га Она к себе, чтобы силой вернуть его к машине, но, на удивление, сталкиваясь с лёгкой податливостью, когда почувствовал, что младший опёрся на него, покорно идя рядом.
Ё Хан знал, что это больно, но также понимал, что, если оставит Га Она за бортом, это сильнее ранит его.
Вернувшись в машину, Ё Хан предполагал, что ему придётся первым напомнить о повязке, но Га Он тут же взял её, неаккуратно завязав на глазах, отвернувшись к окну.
Га Он не собирался нарушать их доверие.
— Га Он-а, ты в порядке? — Тихо спросил он, даже, если знал ответ, это был необходимый вопрос, чтобы заставить его говорить.
Только Га Он молчал, до боли прикусив изнутри щеку. Он отчаянно повернулся лицом к Ё Хану так, что были заметны мокрые дорожки на его щеках, а губы слабо задрожали.
— Мальчик мой, — выдыхая, Ё Хан отстегнул ремень безопасности, потянув его на себя, осторожно усаживая на колени. Га Он искал поддержки, тепла в нём, и старший собирался дать ему это, даже, если совсем плохо разбирался в способах утешения, не имея опыта.
Надавливая на затылок, Ё Хан прижался к солёным губам, осторожно ласково проникая языком в его рот, мягко целуя, слыша тихий всхлип. Видя боль Га Она, он сильнее прижал его дрожащее тело к себе.
Они долго сидели, как единое целое: Га Он, отчаянно вцепившись в плечи, спрятав лицо у него в шее, и Ё Хан, успокаивающе поглаживая его напряжённую спину. Это было то, чего никогда не мог предположить Ё Хан — дать подобное тактильное умиротворение кому-либо. Га Он во всём становился его любимым исключением.
Избавившись от повязки, Ё Хан мягко провёл под его покрасневшими глазами, выдавив слабую улыбку.
— Тебе нужно поспать, — Ё Хан не приказывал, но заверял так, что Га Он не мог отказаться, чувствуя, как от слёз болели глаза.
Нерешительно пересев с коленей старшего, Га Он потянулся к кнопке, опустив кресло, чтобы можно было не уходить назад, как будто от этого он мог оказаться дальше от Ё Хана.
По-доброму усмехнувшись, Ё Хан забрал сложенный плед, предназначенный для Эллии, с заднего сиденья и укрыл им Га Она, оставив ненадолго ладонь на его волосах.
Только, когда Ё Хан услышал тихое мирное сопение, он убрал руку, с примесью любви взглянув на заснувшего оленёнка, который много пережил.
В будущем им предстояло вновь пройти через страдания, но пока Ё Хан был рядом с Га Оном — это казалось возможным.