Сказка о Бумажном Принце

      Жил на свете Бумажный Принц, и был он не хорошим, не плохим, а белым — точно лист — безволосым и безлицым. Он не умел говорить и ходить, и каждый встреченный человек оставлял на нём отпечаток — цветной мазок, въедавшийся в его гладкую кожу. Стараясь защитить своего сына и вырастить из него прекрасного будущего короля, его мать, Рогатая Королева, окружала его исключительно правильными людьми — учителями и друзьями, — которые красили его в нужные цвета. Так у Бумажного Принца вскоре появилось лицо: оно умело улыбаться и говорить. Зубы его были белыми, губы — алыми, щёки — румяными, а глаза напоминали два болотца, даже с весело квакающими жабами. Людям очень нравились жабы в глазах — и они спешили посмотреть на Бумажного Принца, порой перебегая, пересекая, перепрыгивая и уничтожая все мыслимые и немыслимые границы.       На бледных руках начали появляться родинки черноты — люди не любовались издалека, они подходили и мазали, мазали, мазали. А его мать, Рогатая Королева, молчаливо осуждала, не делая при этом ничего. Она создала Бумажного Принца, вложив в него своё волшебство, вылепила идеальной белизны куклу с длинными тонкими руками и ногами. Только про сердце забыла. А впрочем, как может помнить о сердце человек, у которого его и не было никогда? Ведь в груди Рогатой Королевы, прямо в вырезе платья, виднелось стекло, за которым слабо плакала маленькая девочка. Её Рогатая Королева не любила, прятала за длинными накидками с мягким мехом и не показывала Бумажному Принцу, чтобы тот только не стал как она и не размок от слёз.       Рогатая Королева не умела быть мамой — и ухаживать как мама не умела. Она просто злилась под всхлипывания Девочки за Стеклом и тоже мазала единственным цветом, который был под рукой — чёрным. Бумажный Принц мрачнел, из глаз пропали жабы, а потемневшие, будто покрытые углём ладони он стыдливо прятал за перчатками. А потом стыд ушёл — как делали все, кого разочаровал переставший улыбаться Бумажный Принц. Хлопнул дверью, потопал на широченной каменной лестнице, давая понять, что не собирается больше здесь оставаться, и ушёл.       Дни и ночи слипались в бесконечное грязное месиво, а когда склеились окончательно и стали совершенно безвкусными и посеревшими, Рогатая Королева, до этого сидевшая неподвижно и враставшая в трон, жёстко стукнула каблуками и медленно поднялась. Оплетавшая её лоза — такая часто взбирается на что-то разрушенное и безжизненное — оборвалась, свернулась спиральками и упала к покрытым пылью чёрным туфлям.       Послышался плач: Девочка за Стеклом в этот день была особенно громкой. Она колотила кулаками, царапалась внутри и кричала, прижавшись губами к маленькой замочной скважине. Она с Рогатой Королевой делила одни на двоих мысли и теперь всячески пыталась выдворить их из своей головы. Но мысли набухали мокрой ватой и никуда не спешили.       Тогда Рогатая Королева достала маленький ключ — тот висел на груди, прямо перед глазами Девочки за Стеклом, — щёлкнула им в скважине да и посадила Девочку за Стеклом в клетку к молчаливому попугаю, только чтобы та не мешала важным и взрослым решениям.       — Собирайте в дорогу Бумажного Принца, — скомандовала Рогатая Королева, вцепившись острыми когтями в стеклянную дверцу, которая тут же пошла мелкими трещинами.       Сына, которого с того момента перестала звать своим, Рогатая Королева отвезла в соседнее королевство, к своей матери, Танцующей Королеве, и родной сестре, Крылатой Принцессе. На Танцующую Королеву когда-то наложил чары колдун — и теперь она вечно кружилась, стаптывая ноги и туфли. Её руки давно превратились в корявые ветви дерева — даже с листочками, — а голова безвольно болталась воздушным шариком. Но Танцующая Королева не хотела прерывать свой безумный танец, а её любящая дочь, Крылатая Принцесса, путешествовала по миру в поисках лекарства, лишь иногда возвращаясь в замок.       — Я не хочу больше видеть его, — властно сказала Рогатая Королева, удерживая за тонкое чёрное запястье Бумажного Принца. — Он весь запачкался.       — Каждый ребёнок пачкается, — ответила ей сестра, Крылатая Принцесса, которая вся была белой, точно выпавший снег. Она поправляла пальцами пышный мех в основании шеи и недовольно дёргала усиками, похожими на длинные пушистые брови. — Но это ты, дорогая сестра, сотворила его из бумаги, в то время как сама появилась из кости. Ты могла взять чёрное железо и сделать сына неколебимым. Могла набрать тростник и сделать сына гибким. Могла спилить дерево и сделать сына крепким.       — Но я хотела сделать сына особенным.       — Особенным делает не материал, а те, кто его касается. Лишь в руках человека меч защищает или убивает, а бумага хранит на себе прекрасные стихи или кормит огонь. Ты можешь отыскать колдуна — таких немало в нашем королевстве, — отдать ему свои длинные волосы, завитые вокруг рогов, или же сами рога. Он очистит Бумажного Принца, сделает из чёрного — серым. Тебе останется лишь взять в руки краски.       Хотя каждый в зале — и старая Танцующая Королева, и её дочери, Рогатая и Крылатая, и металлические стражи с пустотой за забралами, — знали, что Рогатая Королева никогда не умела рисовать, кисти пылились в её шкафах, лохматились и облезали, а краски трескались и обращались пылью.       — Но ты должна знать: колдун не сможет сделать ничего, если Бумажного Принца пачкала ты.       Не ответила тогда Рогатая Королева, только гордо вздёрнула нос, показывая, насколько неуместным и оскорбительным было замечание сестры.       — Следы, оставленные тем, кто создал, самые въедливые, самые заметные, — объяснила ей Крылатая Принцесса.       Проверить это было легко, ведь пачкавший пачкался и сам. Чёрная краска забиралась под кожу и растягивалась там тонкой паутинкой, которой со временем становилось только больше, пока руки не начинали напоминать два уголька. Свои Рогатая Королева прятала за красивыми кружевными перчатками, похожими на те узоры, которые рисовал на стекле морозец.       Волосы Рогатой Королевы были очень красивыми, длинными и блестящими, она не желала их отдавать колдуну за услугу. Поэтому она заплатила Бумажным Принцем за свой покой и ушла, ни разу не обернувшись. Говорили, в тот день Девочка за Стеклом пропала, но, может, её просто съел молчаливый попугай, который, конечно же, никому об этом ничего не рассказал.       Бумажный Принц раскрыл рот, увидев, как чернеет последнее белое пятнышко на его теле, и закричал. Голос его бил стёкла невидимыми кулаками. И вазы. И даже любимую картину старой Танцующей Королевы, на которой застыла её молодая фигура, разломал. В тот момент очнулась Танцующая Королева и, перестав кружиться, бросилась к Бумажному Принцу и заключила в крепкие деревянные объятья. Она стояла на коленях, высыхая, пока истинный возраст вороными конями нагонял её, проникал под кожу, делая её тонкой и складчатой.       Чернота выскользнула из глаз Бумажного Принца, маленькими быстрыми червяками проползла по его пальцам и прыгнула на ладони Танцующей Королевы, но она не разжала рук.       — Мой милый, — прокряхтела она не своим голосом, разлепляя изрезанные морщинами губы.       А затем её взгляд опустел, а красивое золотое платье обратилось дырчатыми лохмотьями. Где-то зло засмеялся колдун — но не тот, который собирал рога и волосы для своих странных нужд, а тот, который обрёк королеву на вечный танец, уберегавший, как оказалось, от старости, болезней и некрасивой одежды.       — Мама, — пробормотала Крылатая Принцесса, вмиг осознав, что танцы — вовсе не то, от чего стоило лечить людей. Но в королевстве, где даже от рисования существовали микстуры, понять такое было сложно.       Так Бумажный Принц остался в замке. Стараниями Танцующей Королевы он обрёл глаза — и теперь смотрел ими через узкое окошко на припудренную пылью дорогу. Но, стоило на ней появиться путнику, почувствовать на себе взгляд — и Бумажный Принц тут же скрывался, не желая показываться. Он запер дверь, оставив лишь небольшую щель для вкусной еды, невкусную же он швырял — в стены или из окна, в головы зазевавшихся людей. К нему не разрешали заходить — а всех незваных гостей он гнал, бросая в спину первое, что попалась под руку. Лишь изредка Бумажный Принц покидал свою комнату и отправлялся в библиотеку, где теперь жила Танцующая Королева. Она сидела в окружении книг, при этом не трогая и не открывая ни одну. Бумажного Принца Танцующая Королева больше не узнавала и, кажется, даже не видела. Поэтому, когда он приходил, она просто смотрела в стену — между входом и одним из шкафов, где по камню ползла трещина, напоминавшая чёрную паутину под её кожей.       Книги Бумажный Принц любил. На их страницах чужие прикосновения превращались в буквы, а те складывались в удивительные приключения. Они приятно щекотали кончики пальцев и голову. Только за чтением Бумажный Принц забывался. А затем приходили люди с едой, отбирали его у путешествий навязчивым стуком в дверь. Бумажный Принц злился.       — Не трогайте меня! — кричал он, отправляя в полёт очередную красивую тарелку, от которой оставались совсем не красивые осколки.       У него всё ещё были глаза. И чернота, испортившая его и Танцующую Королеву — теперь, стоило ей надеть платье, как оно превращалось в усыпанный дырками грязный мешок. Но она продолжала верить, будто носит наряд, достойный правительницы. И улыбалась, водя руками по трещащей ткани.       Чернота была тем единственным, что не оставляло Бумажного Принца. Он прогонял её, смахивал с себя, но она проникла слишком глубоко. Тогда Бумажный Принц смирился. Он сделал из неё оружие — тяжёлое копьё и круглый щит, — так было легче отгонять от себя любопытных слуг и людей, невовремя приносивших еду. Поначалу он хохотал — как смешно удирали от него непрошеные гости, роняя свои тяжёлые ботинки и грохоча подносами. От смеха уголки глаз размывали большие круглые слёзы, таких не было у настоящих, не сделанных кем-то людей.       Но вскоре смех скрылся внутри Бумажного Принца, отказавшись появляться. Оружие, верная защита от всего раздражительно громкого и неуместного, стало врастать в тело, заменив собою руки. Бумажный Принц больше не мог переворачивать страницы любимых книг. Слуги — те самые, потерявшие у его покоев немало ботинок, которые теперь трофеями покоились на полках, — отказывались читать ему вслух. А Танцующая Королева медленно порастала настоящей сверкающей паутиной — пауки плели её, даже когда Танцующая Королева привидением парила по замку в своих лохмотьях.       И пока королевство неизбежно вкатывалось в новый день, перемалывая происходящее, замок застыл молчаливым каменным изваянием. О нём, как и обо всём застывшем, постепенно забывали, выстраивая вокруг себя новую жизнь, на которую с тоской смотрели из узких окон слуги. Бумажный Принц не хотел слышать человеческое счастье, но не мог заткнуть уши, не хотел видеть чужое сияние — оно слепило белые глаза. А ещё — в этом он признавался себе довольно часто — он злился на Рогатую Королеву, ведь это она сделала его таким.       Это она сделала его.       Мимо замка пробежала неделя, которую почти догнала следующая, и на пороге появилась Крылатая Принцесса в своём пушистом белом одеянии. Она сверкала — улыбкой и глазами, — чувствуя на плечах приятную тяжесть родных мест. Она шла, а каблуки её отсчитывали секунды, вновь заводя, будто давно остановившиеся часы, древний замок. Она распахнула плащ, и из-под него выскользнула девочка, лохматая, пушистая и чумазая.       Когда-то девочка запачкалась — как пачкается каждый ребёнок, — подняв в воздух миллионы цветных брызг и обдав ими всех, кто стоял рядом. На её теле не было ни единого пятнышка, а черноте не удавалось добраться до неё. Крылатая Принцесса встретила девочку случайно — она шла по ярким следам, которые не укрыла даже вечно недовольная дорожная пыль. Девочка без страха бежала сквозь города, щекоча ветер маленькой кисточкой, и желала всем доброго — не уточняя, утра, дня или вечера. И люди желали ей доброго в ответ.       — Куда ты так несёшься, Маленькая Кисточка? — спросил у неё однажды добрый фермер, прикрепляя ей на грудь новое имя — Маленькая Кисточка.       — Рисовать новый город, — ответила она, мазнув пальцами по блестящим щекам. — Мы с мамой и папой жили на мельнице, но её разрушил злой ураган. Он почему-то очень не любит мельницы, — огорчённо сообщила Маленькая Кисточка. — Так без дома остались мы. И наши соседи. И соседи наших соседей. Представьте: ни одной мельницы вокруг, — ахнула она.       — Это ужасная беда, Маленькая Кисточка, — пожалел её добрый фермер.       — Вот я и ищу красивое место — чтобы с лугами, с полями и реками, — где нарисую новый город. И туда придут мама и папа. И наши соседи. И соседи наших соседей, — поделилась с ним Маленькая Кисточка. — Там обязательно будет много мельниц. И не только их. Обязательно забегайте.       Перед Маленькой Кисточкой открывались ворота в деревни, где она, конечно же, не задерживалась, но останавливалась ненадолго, оставляя в память о себе буйство ярких красок, распускавшееся цветами на деревьях и пухлой редиской на грядках. Крылатая Принцесса долго шла по полосатым следам детских ботинок, пока наконец не увидела её — лохматую, пушистую и чумазую.       — Мне очень нужна твоя помощь, Маленькая Кисточка, — обратилась к ней Крылатая Принцесса, пронизанная её именем достаточно, чтобы не забыть его. — Во владениях старой Танцующей Королевы, — она не решалась назвать их своими, даже название не произнесла вслух, считая его слишком хрупким. Вдруг, выронив его изо рта, она разобьёт его — да так, что не сможет потом собрать, — есть один мальчик, чёрный, как уголёк. Его нельзя касаться — иначе его чернота поглотит и тебя. Внутри него живёт злоба, её поселили не специально, не подумав. Но с каждым днём она поедает его. И у неё настолько острые зубы, что вскоре она доест мальчика и займёт его тело, надев его, точно удобный наряд.       Она умолчала о том, что злоба Бумажному Принцу досталась от его матери, Рогатой Королевы, боясь, вдруг Маленькая Кисточка, не перечившая никогда родителям, откажется. Ведь маленьким людям люди большие казались вечно правыми и очень серьёзными, они не могли глупо ошибаться и забывать свою злобу там, где ей не место.       — Меня зовут Крылатая Принцесса, я — дочь Танцующей Королевы. И в благодарность за твою помощь, Маленькая Кисточка, я подарю тебе земли. Там есть и луга, и поля, и реки. А ещё там очень не хватает мельниц, — добавила Крылатая Принцесса. — Я не знаю, к кому ещё обратиться. Знахари и колдуны выгоняли меня за порог, едва узнав о болезни мальчика.       Ноги Маленькой Кисточки топтали пыльную дорогу, готовые вновь броситься бежать, но она умело придержала их за шнурки, словно коней в разноцветных яблоках. Тогда она, преисполненная решимостью, ответила:       — Нет такой напасти, с которой не справится моя кисточка!       И вот, выйдя из-под плаща Крылатой Принцессы, Маленькая Кисточка взмахнула своим волшебным инструментом — и серый камень обвил сочный виноград, лозы которого тут же отяжелели от набухших фиолетовых ягод, а в коридор хлынул живым бесконечным потоком свет, разгоняя холодную темноту по углам. Пустые рыцарские доспехи стучали забралами, приветствуя Маленькую Кисточку, и изящно — насколько позволяла стойка — кланялись вернувшейся Крылатой Принцессе, а она кивала им в ответ, сияя белоснежной улыбкой. Хлопали дверьми комнаты, будто пытаясь проморгаться после долгого сна. А под потолком, раскрывая своё картиночное нутро, пролетела целая стайка маленьких книг, явно искавшая место для гнездования.       — Тебе предстоит много работы, — проговорила Крылатая Принцесса, на плечо которой уселся крошечный томик сказок и зашуршал страницами. Она тут же погладила его по переплёту.       — Я не боюсь работы, — широко улыбнулась Маленькая Кисточка. — А потом я приготовлю самую вкусную пастилу. И угощу ею вас. И Танцующую Королеву. И болеющего мальчика. И даже его внутреннюю злобу. После пастилы ей совершенно перехочется есть людей.       И она направилась в сердце замка, с которым, сам того не зная, уже начал срастаться Бумажный Принц.