Шесть в одном

— Ну так? Всё запомнил? — если бы у Тигнари был хвост, он бы недовольно вертелся бы из стороны в сторону, легко выдавая негодование владельца. Хвоста не было, но и без него было хорошо заметно, что Тигнари совершенно не рад ситуации, в которой он находился. доТТоре крайне пытался не рассмеяться, но силы уже были на исходе. Тигнари, распознав чужое настроение, обернулся на доТТоре, хмуря свои чёрные брови. — Что тут смешного? — спросил Тигнари, и доТТоре, докуче глянув на сидящего перед Тигнари Сайно, всё-таки не выдержал и издал пару смешков, больше похожих на всхлипы. Никто из Дотторе смеяться «не от чужой глупости» не умел, поэтому сейчас тело «Дотторе» впервые выдало что-то больше сарказмических хмыков. — Смешинка в рот попала. Спокойнее, Тигна, — произнёс доТТоре, строя крайне серьёзное лицо, — все будет нормально. Мелок доделает презентацию, я полистаю слайдики, шакал поможет тебе в рассказе. Что с того, если он вставит что-то свое? Все должны осознавать, куда они идут. — Я не против, если Сайно раскажет одну-две шутки, — прикрывая глаза, словно объяснил это уже сто раз, сказал Тигнари, — я против того, чтобы Сайно выходил вообще без какого-то сценария. — А что в этом такого? От импровизации никуда не деться. — Это просто банальное отсутствие ответственности. Сайно же даже не знает, о чем говорить должен! — Ладно, — сдался Сайно, которому наконец-то надоело проказничать, противясь неизбежному, — я возьму текст. И прочитаю его. И даже расскажу по нему большую часть. — Спасибо, Сайно, — мягко сказал Тигнари, у которого после чужих слов словно камень с души упал. Он конечно знает, что Сайно — не безответственный молодой человек, и он просто старается восполнить невыразительность лица никому не вредящими шутками, но эту нервирующую раздражительность перед выступлением перед огромной, незнакомой публикой победить было сейчас слегка сложнее, чем принять юмор Сайно, — Альбедо, как дела? — Доделал, — выдохнул Альбедо и передал флешку доТТоре, — можете проверить. Всю ночь на нее потратил. — Верю, — усмехнулся Тигнари, — от тебя бывают только шедевры. — Тогда я домой, — Альбедо спрыгнул с подоконника, на котором сидел и взял в руки свою сумку, — удачи вам. Только флешку занесите мне как-нибудь до того, как я выпущусь. — Тогда у нас два года. Удачи с картиной! — сказал Тигнари и помахал уже удаляющемуся Альбедо. — Что за картина? — поинтересовался Сайно, перебирая бумаги, данные ему Тигнари. — Дипломная. Пишет между курсовыми в свободное время. — За последние два дня как-то много человек пишут дипломные. Неужели знак свыше? — Ага, Сайно. Бог говорит с тобой, — усмехнулся Тигнари. Он глянул на часы — до конца пары оставался час, который нужно было на что-то потратить, а потом настанет их время. — Если Бог говорит с тобой — это вера, а если ты говоришь с Богом — шизофрения. — Глубоко, — ответил на фразу Сайно доТТоре и также достал телефон, сверяя время — и, не успев даже убрать телефон в карман, сорвался с места, — скоро приду! — прокричал доТТоре удивившемуся от внезапной смены настроения Тигнари. дотторе, застопорившись, посмотрел на огромные часы впереди себя. Затем он заглянул в телефон, снова посмотрел на часы и — о господи, он проебал час пик! Со злости сжав свою голубую шевелюру, дотторе с силой кинул телефон в пол. Нужно же было этому доТТоре захватить контроль тогда, когда у него так идеально чутко было выверено всё до последней секунды! Телефон, хоть и не был ни в чем виноват, покоился на полу. дотторе, не испытывая к его предположимой кончине ни единой капли жалости, все-таки поднял такой вроде как важный гаджет — чтобы с удивлением обнаружить, что на экране была лишь одна маленькая трещинка. дотторе, спрятав чудом выживший телефон в карман, решил порассуждать над тем, куда бы ему отправиться. Путь домой был супер привлекателен — но и университете он мог найти удивительно много интересного, просто шастая по корпусу. Главной его проблемой было то, что планов как испортить жизнь Нахиде было много, а возможностей — мало. Поэтому прежде, чем приступать к чему-то, требовалось тщательно изучить территорию врага. Начать было решено с Педагогического — вроде бы, этим будущим душнилам крайне необходимо знать детскую психологию. На пути дотторе не встретилось ничего интересного: кусты были кустами, он за прошедший целый вечер исследовал их уже вдоль и поперёк, дороги — дорогами, в них изменений вообще никаких не наблюдалось, да и в курилке за университетом никого не было — Дори дала ему сигареты вчерашним днем и испарилась, а где нет интересной торговли — там и людей маловато. К тому же сейчас пара. В Педагогическом было все совершенно не так, как в Биологическом. Здание было больше, чище и иновационнее — и, в противовес хорошему, было словно лабиринт. дотторе дошел до карты корпуса неподалёку и, легко разобравшись в непривычных обозначениях, потопал по короткому пути на третий этаж. Путь не был сильно заковыристым, просто пролегал через темный, небольшой коридор, и им обычно не пользовались по причине огромный человеческих пробок. Зато по нему в пустые дни можно было сократить огромный обход через правое крыло (зачем так было сделано, впрочем, неизвестно, наверное, даже архитекторам). Кстати про архитекторов — на счастливом выходе из этого бесконечного коридора дотторе споткнулся о чьи-то ноги: не упал, но пролетел вперед около метра и грозился прокопать носом хорошую такую площадку, если бы упал. Оглянувшись, чтобы покрыть всеми возможными матами людей, которые расставляют ноги, куда не попадя (другим-то пусть мешают, а ему, дотторе, пусть не смеют), дотторе обнаружил замечательную картину: в этом злосчастном проходе крайне агрессивно целовались два представителя мужского пола. И ни один не оглянулся на то, как дотторе чуть не потерял в этом проходе всё свое достоинство! — Ебучие пидорасы, — проматерился дотторе, не собираясь оставлять все, как есть. После сказанного дотторе один из них обернулся на нарушителя их спокойствия — и крайне энергично подбежал к дотторе. Тот только успел заметить роскошную блондинистую шевелюру, прежде чем перед лицом возникла чужая грудь с вырезом, не скрытым никакими тканями. дотторе крайне недоумевал, когда он успел стать таким мелким, а потом понял, что просто согнулся в три погибели и выпрямился, наконец глядя не на неуместную грудную клетку, а в чужие яркие глаза. — Это же ты, тот доТТоре! — проговорил парень перед ним, вытирая влажные губы рукавом рубашки. дотторе сморщился не то от этого действия, не то от неправильно произнесенного имени. — дотторе, — поправил этого человека дотторе и осмотрел снова. Кто вообще так бурно мог бы реагировать на доТТоре? — а ты этот, да? Как его… Ка… Кал… Каш… Каках. — Кавех, — крайне укоризненным тоном поправил Кавех дотторе, которому от поправления было ни горячо, ни холодно, — а я думал, что ты норм пацан, а ты даже мое имя не запомнил. дотторе крайне хотелось прокомментировать сказанное обыкновенным «похуй», но злоба к этим двум перекрыла даже его обычное поведение. — Вы хули тут расположились на весь проход? — Неужели великий биохим запрещает? — спросил тот, что был не-Кавехом. Судя словам и крайне бесячему поведению это был тот самый. — А ты тот Хохотам, да? — Хохотам! — крайне развеселился от сказанного Кавех. «Хохотам» же в лице никак не поменялся, но дотторе успел заметить, как у него дернулась бровь. — Аль-Хайтам, — произнес недвольным тоном Хохотам. Как будто все обязаны были знать, какой масти этот король. дотторе на это ответил лишь одним — плюнул наглому боярину на ботинки. Аль-Хайтам, не ожидавший подобного, нахмуренно смотрел на заплеванную обувь, а после поднял голову на дотторе. — Выкуси такое, пидрила, — улыбнулся дотторе и, не желая больше иметь дела с этими петушилами прежде, чем они могли что-то осознать, удалился к пункту назначения. Все кабинеты были закрыты, но зато дотторе теперь знал, как и куда идти. На одном из кабинетов висела бумажка «Заведующая кафедрой Психологии Нахида» и дотторе, ухмыляясь, мысленно поставил сюда заметку. Впрочем, кроме этого он ничего не успел — за плечо его дернул крайне разгневанный Аль-Хайтам. Ну, если за «крайнюю разгневанность» можно было считать обычное недовольное лицо. — Ну чего еще? — простонал дотторе. Эти двое ему уже конкретно надоели. После сказанных им слов слов дотторе чуть не прилетело по лицу, но он успел уклониться от кулака в последний момент, зло смотря на Аль-Хайтама. — Ты так типо подкатываешь ко всем? Сначала пиздишь, а потом по гланды в коридорах засасываешь? Звиняй, меня такое не интересует. — Ты верблюд что ли, биохим? — спросил Аль-Хайтам, держа дотторе за воротник его жакета. дотторе, всем своим видом выражая брезгливость, спихнул чужую руку. — Да, и в тебя плеваться просто ахуенно, — съязвил дотторе. В данный момент он владел только тремя оружиями против противного Аль-Хайтама: кулаки, язвительные слова и собственный мозг. Но этого было мало, и дотторе знал, что он должен отмстить каким-нибудь из самых ужасных методов, до которого только догадается. — Может, почистишь мне ботинки тогда? — С хуя ли? — С того ли, — Аль-Хайтам снова попытался схватить дотторе, но лишь захватил руками воздух. — Ты меня заебал, папаша. Я ни с кем сегодня даже встречаться не собирался, вы сами мне на пути попались. Свали в закат, заебыш, — дотторе понял, что Аль-Хайтам драться не хотел, иначе давно бы бросился на него с кулаками (хоть он и выглядел так, словно хвастался своим секси мозгом, способным разруливать любые проблемы, но уступать не любил совершенно), однако побоища тут так и не происходило. Самого дотторе также не сильно прельщало пиздиться около кабинета, к которому в любой момент может подойти Нахида (и тогда его гениальному плану «аллес капут»), поэтому он, чтобы не выслушивать голубков дольше положенного (утрированно двух, на самом деле одного — Кавех в это вообще не вмешивался и стоял, рассматривая ногти и ожидая уже адекватного развития событий), подавляя желание пнуть Аль-Хайтама в ногу, быстрым шагом удалился с третьего этажа. Ни один из них преследовать его не стал, поэтому до выхода он дошел вполне спокойно. По пути достал телефон, написал что-то в заметках и убрал его обратно в карман. На выходе с ним поздоровалась какая-то зеленоволосая девочка, но дотторе был слишком сконцентрирован на себе, чтобы услышать. Так эта девочка и осталась стоять с полуопущенной рукой, слегка расстроенная. Контроль у злого дотторе быстро забрали. доТТоре, даже не смотря на часы, вернулся в свой корпус для того, чтобы застать слегка недовольного Тигнари, тихо разговаривающего с сконцентрированным Сайно. — Я засек, что твое «скоро» длится сорок пять минут, так и запишу, — сказал Тигнари приблизившемуся доТТоре, заметно расслабляясь. доТТоре был крайне рад, что получил эту мимолетную, но сокрушительную возможность захватить контроль и так удачно ей воспользоваться. Первым делом, когда оказался на своем месте неподалёку от Сайно, доТТоре проверил телефон — и, прочитав написанное дотторе, удивленно поднял голову на двух знакомых. — Что между Профессором и Заколочкой? — Каким профессором? — недоуменно заговорил Тигнари. Прошло какое-то время, прежде чем тот смутно догадался до чего-то, и неуверенно продолжил под пытливым взглядом доТТоре. — Ты же про Аль-Хайтама и Кавеха? — доТТоре кивнул. Тигнари вздохнул так тяжело, что Сайно на подоконнике вздрогнул от неожиданности. — Два дебила. Вот знаешь, Кавех — человек хороший. Хоть и накопил себе немало долгов, разгребая которые получает еще больше, с ним просто весело общаться. Но когда он с Аль-Хайтамом — дурак дураком, вот честно. Им как-то на втором курсе в студ совете в «правда или действие» загадали, чтобы они начали встречаться, и тот, кто первый отступит — проиграет. Прошло два года, — Тигнари крайне отчетливо показал два пальца и для пущей убедительности добавил и вторую руку, чтобы в общей сложности получилось четыре пальца, — а эти два барана все ещё встречаются, потому что никто из них не захотел сдаваться. Нет бы просто признать, что у них взаимная симпатия, и жить припеваючи — они используют этот предлог, чтобы свои чувства не обсуждать друг с другом и якшаться по подворотням. Аль-Хайтам ведь вроде тоже умный, но тоже баран. — Игра была равна: играли два говна, — добавил к последнему предложению Сайно и крайне глубокомысленно посмотрел в окно за собой. Тигнари тихо рассмеялся с этих слов. — Вот тут ты в точку ударил. — А есть ли у вас кто-то еще такой же? — спросил доТТоре, двигая листы, которые уже давно отложил Сайно, туда и обратно. Оба знакомых обернулись на него. — Ну, по крайней мере из того, что я знаю, кроме Кавеха и Аль-Хайтама никто пока больше не каминг-аутился. — Это…? — Каминг-аут? Дотторе, ты жил в этом мире вообще? Знаешь, что такое отношения? — Лично нет, — ответил доТТоре, — да и у других никогда не наблюдал. — Тогда спидран по отношениям за десять минут, погнали, — добавил к желавшему что-то сказать Тигнари Сайно, и тот гневно на него посмотрел — просто потому, что сам хотел сказать как раз именно это. — Да, все как сказал Сайно. Слушай: у тебя есть свое личное пространство. Какие бы действия ты не допустил бы, чтобы делал какой-нибудь твой близкий друг? — Да никакие. Врезал бы, если бы дотронулся. — Вот как? Такое тоже бывает, — понимающе ответил Тигнари, — когда-нибудь появятся такой человек или люди — там как пойдет — которым ты можешь разрешить дотронуться до себя, и на самом деле даже больше. Этот человек будет для тебя особенным, и в отношении к нему ты будешь чувствовать симпатию. Когда симпатия будет взаимная, вы сможете даже вступить в отношения. — И такое может быть с любым? — Ага, правда некоторые люди плохо понимают отношения между двумя мужчинами или двумя женщинами, но ничего «против природы» в этом нет. — То есть я могу любить хоть собаку? — Что у тебя за счеты с собаками? В отношения с животными вступать аморально и просто… Даже не знаю как описать. Пиздец полный, короче. Также, как и с детьми. — Хорошо. Спасибо, что объяснил. — Разговор с дошкольником, — буркнул Сайно, складывая руки на груди, — ты хоть в школе был? — Нет, — совершенно не смущаясь этого, ответил доТТоре. Если бы он мог, может, и пошел бы — но даже так все равно был бы там самым злостным прогульщиком и его бы быстро выгнали за разговоры с самим собой. — Ты на домашнем обучении был что ли? — Ага, сам обучался. — А почему? Болеешь чем-то? — Ага, с головой не в порядке. — Убийца? Поджигатель? Террорист? — Нет, не настолько жестоко. Бомбить университет не собираюсь пока что. Три попытки закончились, Сайно. — Теперь моя очередь, — сказал Тигнари и глубоко задумался. — До такого очень легко догадаться, на самом деле. Поэтому прости, Тигнари, ради Нахиды ответить не смогу, — на самом деле стоило бы и рассказать, насколько опасных подопечных Нахида отпускает в свободное плавание — но, во-первых, доТТоре не сильно горел таким же желанием попортить жизнь Нахиде, как некоторые другие «Дотторе» (несмотря на то, что, вообще-то, в психушку никто кроме дотторе не хотел), а во-вторых — если он расскажет что-то, такие, как Сайно и Тигнари обязательно догадаются о чем-либо, и наговорить лишнего случае распросов будет гораздо легче. Поэтому безопаснее избежать их впринципе. Тигнари пожал плечами, но ничего не сказал. На часах стукнуло три часа — официальный конец пары, и прежде, чем кто-либо мог начать расходиться, Тигнари запихнул выходящих из кабинета первокурсников обратно и, поручив Сайно охранять выход минут на пять, пошел напоминать о своем приходе вечно сидящим в лаборантской ассистентам. доТТоре пошел за Тигнари, но прежде обернулся — Сайно со своей работой справлялся на отлично: стоял в дверях, словно стена, и отпугивал сующихся к выходу студентов. Те его не сильно боялись, но пробивать оборону пока не решались. Тигнари быстро вызвал помощь, с чужой помощью настроил проектор, и рукой позвал Сайно. Тот быстро закрыл за собой дверь, бросил уничтожительный взгляд на тех, кто еще лелеял надежды выйти, и, перепрыгивая по паре ступенек за раз, добежал до низа. доТТоре, даже будучи нубом в отношениях, внезапно заметил это, как описывал Тигнари, «особое» отношение от скачущего Сайно к автору этих слов. Тем не менее, открывать телефон, чтобы записать наблюдение он не стал. Все произошло так хорошо, как и хотел Тигнари. Сайно все-таки прочитал все, что нужно было, и рассказал так, как и было запланировано сценарием — даже сам доТТоре не видел смысла как-то портить это выступление своим обыкновеным листанием слайдов. Никакого бы фидбэка ему это бы не принесло и только бы навело подозрения на будущие действия других Дотторе. По такой логике, на самом деле, доТТоре должен был бы наоборот испортить о себе мнение, чтобы поднасрать остальным Дотторе, но и тут выгода была неоднозначная. Приходилось вести себя непривычно спокойно. Но слайды, должен был признать доТТоре, и правда Принцем Мела (в первый день, когда доТТоре и остальные собирались на собрание по распределению ролей, Альбедо принес с собой доску и мелки, чтобы определиться со стилем презентации — и после вполне быстрого решения этой маленькой проблемы был весь измазан в белом порошке от мела — отсюда и получил свое прозвище от доТТоре) были выполнены на славу. Альбедо сам придумал оформление, даже шрифт нашел крайне необычный, очень подходящий к выразительным слайдам. Смотрелась эта презентация крайне эффектно. Из аудитории Тигнари вышел довольным, словно наевшийся сметаны кот. Он закрыл аудиторию, когда последний человек из нее вышел, и счастливо вздохнул. — Иногда проводить такие мероприятия очень приятно, — выдохнул он и потянулся, — не знаю, сколько людей мы завербовали, но парочка из них уж точно смотрела заинтересованно. Это — ключ к успеху, я считаю. — Тебе так нравится доносить информацию до людей? — спросил доТТоре, пытаясь поддержать разговор. — Мне нравится, когда меня слушают, — пояснил Тигнари, оглядываясь на лестницу. — Почему бы не стать преподавателем? — Учить детей — это не мое. К каждому необходимо найти свой подход, вразумить их и вырастить, как собственных детей. Может, я мог бы так сделать с парочкой — но больше мне не под силу. Точнее, может, и под силу, но я хочу посвятить жизнь немного другому. — И чему же? — А вот все тебе расскажи, — ухмыльнулся Тигнари, надевая куртку, — я согласен на обмен. — Нет. — Тогда я не расскажу, — пожал плечами Тигнари. Они все вместе вышли на улицу, и прямо перед Биологическим факультетом попрощались. Сайно и Тигнари нужно было в одну сторону, доТТоре — в другую. Оба знакомых помахали доТТоре рукой, и доТТоре даже помахал в ответ, чтобы не портить собственную репутацию. дОтторе достал из кармана маску и направился на первый официальный прием к Нахиде. *** — Как у вас дела? — спросила Нахида, садясь в свое кресло. дотторЕ, не совсем зная, что ему делать, неловко стоял и чего-то ждал. Нахида указала вперед, на кресло, и дотторЕ все-таки сел. Не неловко, как Дотторе, но и не расслабленно, как дотторе. Обыкновенно. — Подскажешь мне? — Нахида не завершила очевидную фразу и, вместо слов, подвинула вперед лист бумаги и ручку. дотторЕ смотрел на это, словно Нахида подсунула ему минимум бомбу, и дотрагиваться до листов не стал. — Я не знаю, как читать и писать. Мое имя «дотторЕ», я — самый младший из нас всех. — Вот как, — Нахида смягчилась. Она не использовала тот надменный тон, как с Дотторе и вызывающий, как с дотторе. Сейчас она говорила скорее мягко, — почему же? — Ну… — протянул дотторЕ, не совсем понимая, как объяснить ситуацию. — Я не хочу вдаваться в подробности, которые сам не знаю, но дело вот в чем: у меня меньше всего возможностей пользоваться телом Дотторе. Из-за того, что я немного мягче по характеру, и меня довольно легко относительно всех остальных подчинить себе, даже самый старший из нас мешает мне выходить. Конечно, преобладает безусловная борьба между друг другом, но проблема в том, что для меня есть негласное правило о том, что в дневное время меня нужно держать подальше. На прием с вами, Нахида-сан, идти никто не хотел, поэтому было решено выслать меня. Точнее, немного не так, но это сложнее объяснять. — Обо мне такого плохого мнения, — удивленно произнесла Нахида. дотторЕ прикусил язык. — Не совсем. Просто мы не знаем, о чем с тобой разговаривать. Я взял власть себе просто потому, что никто не забирал ее. — Ты же сказал, что тебя выбрали, как козла отпущения? — А еще я сказал, что это немного не так, — укоризненно сказал дотторЕ. Он разговаривал гораздо тише остальных, и Нахиде приходилось прислушиваться к каждым словам. — Я понимаю. Это на том уровне, который я не могу понять, как человек с одной личностью? — Верно. — Тогда помоги мне понять. Ты читал «Множественные умы Билли Миллигана»? — Я же сказал, что я не умею читать. Я смотрел фильм «Сплит» однажды ночью, чтобы понять, что мы такое. Это считается? — Ну, — Нахида задумалась на пару секунд, а после вынесла вердикт, — это не очень хорошая интерпретация твоего заболевания, но да. Ты же все равно не знаешь ничего другого, получается, так что выбрать не из чего. — Наверное. На самом деле информация в фильме отличается от той, которая происходит с нами на самом деле. Главный герой описывал то, как они занимают власть как «взять фонарь в руки», но с нами происходит все по-другому. Приводя в пример какие-то сравнения, мы все как будто смотрим по-очереди в бинокль: оттискиваем друг друга от него, чтобы посмотреть самим. Еще это немного похоже на игру: когда ты умираешь, например, в шутер стрелялке (а я играл в одну! с остальными не разобрался дальше экрана загрузки), возрождаясь, у тебя появляется неуязвимость — это помогает нам, например, удерживать власть какое-то время, а не сменяться каждые две секунды. Но в чем проблема: мы не можем друг друга тронуть совершенно. Да, я сказал, что мы пихаемся, чтобы «посмотреть в бинокль», но на деле это, скорее, какие-то мозговые волны помогают нам выбираться наружу. Например, если дОтторе, идя по улице, полностью потеряет желание власти, его заменит кто-нибудь другой. Скорее всего место занимает тот, кто больше всего хочет. Или, например, если кто-то из нас, держа власть, подумает, что у него есть время до какого-то момента, чтобы этот момент занять, вступят в роль другие личности. Понимаете, Нахида-сан? — Вполне, ты очень хороший рассказчик. — В общем, — делая вид, что комплимент не произвел на него никакого эффекта, продолжил дотторЕ, — это не более, чем сравнения. И то — противоречащие сами себе. — дОтторе сказал, что у тебя есть только удача. Что он имел в виду? — Оу, вы даже это слышали. Я не умею читать, писать и даже драться так, как умеют другие Дотторе. Но я, в общем, как и было сказано, я владею только удачей. Причем удачей, за которую не приходится платить — только если всеми остальными умениями. До того, как остальные стали держать меня подальше от власти, я выходил чаще всего тогда, когда нужно было купить лотерейный билет, чтобы было, на что жить. Я всегда выигрывал хорошие суммы. — Почему же вы тогда еще не миллионеры? — Потому что я не хочу. Мы можем жить на то, что я получаю из маленьких лотерей. — Хорошо. Тогда больше спрашивать насчет этого не буду. Кто такой дОтторе? — Кстати! Это же он сказал вам насчет меня. Как вы о нем узнали? — Он сам мне написал на пути домой. — Оу! Тогда вы и правда очень странная, Нахида-сан. — Почему это? — Ну, знаете… дОтторе второй по старшинству, он как бы… вы ведь знаете, что… Да господи, — дотторЕ закрыл глаза рукой, собираясь с мыслями, — сформулирую мысль, подождите. В общем: дОтторе очень сложная личность. Идя по улице он надевает маску, потому что чувствует себя некомфортно в обществе и в шуме, но тем не менее продолжает ходить по улицам сам; он любит душные помещения, потому что духота его обволакивает со всех сторон, и он словно в защищенном коконе; и он мудрее нас всех. Поэтому отвечает он таким же странным, как он, людям. — Как ты это узнал, если не умеешь читать? — Половина из этого чистые предположения. Я видел его маску, был в душном доме после дОтторе, и приходил домой после того, как он там поработал. И сделал свои выводы. Знаете, ведь моя лучшая и единственная сторона — удача, я просто надеюсь, что я угадал все правильно. — А как вы доносите друг до друга более общую информацию? Насколько я знаю, вы не разделяете вспоминания. — Обыкновенными записками. Я ничего не знаю о мире и о том, что знают другие. — Я могу увидеть записки..? — Нет. — Вау, такой категоричный. Разве тебе не жаль, что ты один, как белая ворона среди своих черных собратьев? — Жаль, — честно ответил дотторЕ, — но это даже слегка забавно. Мне просто интересно, кто из всей этой встряски выберется живым. — Знаешь, что интересно? Почему же вы оставляете записки, если люто друг друга ненавидите? — Я не знаю. Возможно, дело в том, что честное соревнование получается тогда, когда у всех примерно одинаковые возможности. Что-то они сообщают, что-то — нет. — Тебя как врага то есть совершенно не рассматривают, верно? — Ага. — А ты не хотел бы… — Нет. — Ясно, — Нахида поняла, очевидно, ярко и четко — до этого из всех Дотторе добраться до дотторЕ будет проще всего. Из всех крепких орешков он — самый хрупкий, — кстати, наверное, последний пока что интересующий меня вопрос. Точнее, предпоследний. Ты ведь не выходил при других психологах, верно? За вас всегда разбирался Дотторе. Даже вроде как самый безобидный мог смутить многих. — Мы все думаем, что та информация, которую я могу предложить тебе совершенно ничего не даст. Почему бы и нет — в любом из случаев — отправимся мы в психушку или нет — ты будешь единственной, кто знает хоть что-то. — Такая честь, правда. — Наверное, заслуживаешь немного и возгордиться. — Спасибо за разрешение. И последний вопрос: ты постоянно говоришь, что дОтторе второй по старшенству. А кто же из вас первый? — А… Было ожидаемо, что ты это спросишь. Но я сам про него ничего рассказать не могу. Я ни разу не замечал его присутствия, а записки, как я уже говорил, я не умею читать. — Неужели вы его подавили, как в «Сплите»? — Нет, вовсе нет. По-крайней мере из того, что я знаю. Но я считаю, что рассказывать про то, что я не знаю, неправильно. Врет. Очень очевидно и кристально понятно — не хочет говорить. Поэтому Нахида решила не наседать. На этот раз. *** Аято: 20:03 Как вы все? Уже конец недели, вроде все должны были закончить. Экстренных переносов не было. Давайте отзывы! Тигна: 20:05 Все хорошо. Никаких конфузов. Аято: 20:05 Ожидаем хороших результатов. Спасибо, Тигнари. Хейдзо: 20:05 У нас тоже все хорошо. Кто-то даже уже подал заявления в Совет Факультета, но за это отвечает уже более ответственная Эола, чем я. Эола: 20:06 Перевыбираюсь в председатели. Буду мстить безответственому шерлоку за спихивание обязанностей Хейдзо: 20:06 Мама не надо… Эола: 20:06 Надо, сына Аято: 20:06 Хорошая работа, Хейдзо, Эола, Куки. Куки: 20:06 спас, я хотя бы узнала, как исторический выглядит Йоимия: 20:07 ммм было пару конфузов, но Тома с Коллеи все разрулили. спасибо Тома, Коллеи! Тома: 20:07 Я уверен, что ты бы и сама справилась. Хорошо, что мы смогли помочь, но такой частой похвалы не заслуживаем Коллеи: 20:07 Да, Йоимия! Мы просто рады, что оказались хоть в чём-то полезными Йоимия: 20:07 эй, не говорите так. вы и без этого мне очень сильно помогли. Эмбер тоже! Скарамучча: 20:08 все норм прошло Тарталья: 20:08 неужели маменькин сыночек выбрался из родительского гнезда и сделал что-то сам? Скарамучча: 20:08 интересно, если я буду игнорировать кукареканье, оно куда-нибудь исчезнет? Тарталья: 20:09 ого, не знал, что ты себя так слышишь! бедный скара-скара (( Скарамучча: 20:09 ублюдок блядский завтра за уником в 16:00 Тарталья: 20:09 забились пупсик интересно что мне злая мартышка сделает Аяка: 20:09 Мальчики, давайте слегка поспокойнее. Скарамучча очень ответственный! У нас прошло без конфузов. Розария: 20:09 ага, было по кайфу немного отдохнуть и поохранять малышей хоть что-то тут приносит радости Барбара: 20:10 Спасибо, что все еще ходишь! Я уверена, для тебя это очень полезно. У нас тоже все супер прошло. Даже удивительно, что так много хорошего у нас. Я не к тому, что все должно быть плохо, просто ведь это очень круто, что никаких неприятных ситуаций не произошло! Розария: 20:11 ага Юнь Цзинь: 20:11 А я хотела сама сказать… Гань Юй: 20:12 У управления все хорошо. В совет подала заявление Лайла, чтобы иметь комнату поспать. Вот думаю, достаточная ли причина, чтобы ее принять. Джинн: 20:13 У девочки хороший ум. Надеюсь, что ты примешь правильное решение. Гань Юй: 20:13 Обязательно Спасибо, Джинн Кавех: 20:14 А вот у нас не все так гладко прошло, но хотя бы закончилось Спасибо дорогой Моне за опоздание. Мона: 20:14 Я же сказала, все из-за долбаеба-посетителя. Предъявляй претензии ему, а не мне. Могу пойти на уступки и погадать разок, но я вообще-то не виновата совершенно! Кавех: 20:14 Да не в твоих таро-штуках проблема! Мона: 20:15 А в чем? В том, что ты мне завидуешь, что я без долгов даже не учась (на то, что мне тем более не нужно), а ты, романтичек, по уши в ненужных заданиях? Это называется репутация, лох Кавех: 20:15 Просто полный пиздец доТТоре сменил имя на дотторе дотторе: 20:16 заслужил лошок Кавех: 20:16 Ты ваще нахуй пошел у нас с тобой жоский лавхейт дотторе: 20:16 никакого лав Син Цю: 20:17 Тоже все хорошо. Была пара мутных моментов, но ни во что не вылилось. Фишль просто любит поспорить Чунь Юнь: 20:17 Обычный филолог момент. Ты тоже всех подначивал Син Цю: 20:17 Хочешь привлечь — запомнись. Вы же там на философии таким помышляете Чунь Юнь: 20:17 ТАК ВОТ ОНО КАК РАБОТАЕТ? Наложу завтра в столовке тебе огромную тарелку моркови, запомнюсь так сказать Син Цю: 20:18 Жди изжогу, дорогой друг. Чунь Юнь: 20:18 Я больше не тот самый наивный парень. Жизнь с тобой в одном квадратном метре всю школу научила меня осторожности Син Цю: 20:18 Сейм. Тарталья: 20:19 OMG! FUCKING NEWS: Чунь Юнь наконец-то откинул свою милейшую наивность? Неужели он больше не страдает от гастрита и не падает жертвой Син Цю? Что же будет с самим Син Цю? Умрет от горя? Шакалий хуй: 20:19 когда брейкинг стали факинг? Тома: 20:20 Когда потрахались Тигна: 20:20 Не спиздил шутку, а написал первым Разъебали тебя, Сайно Шакалий хуй: 20:20 протестующи пон Сяо: 20:21 Все отлично. Никто не умер. Тигна: 20:21 Неужели все хорошо до тех пор, пока нет смертей? Сяо: 20:21 Да. Ху Тао: 20:22 не согл кому-то же выгода есть от смертей значит смерти для кого-то тоже отлично Тарталья: 20:22 как же они философы Ху Тао: 20:22 я знаю всю подноготную первых трех «самых популярных философов» из гугла но знаю целое нихуя из того что нужно хуйня а не философия Люмин: 20:23 Вы мне там Итера не убили случаем? Итер: 20:23 Жив, к сожалению. Люмин: 20:23 Братская солидарность. Как там сам-знаешь-кто? Итер: 20:24 Люм, мы че в пятом классе чтобы такую хуйню писать? Как будто в Гарри Поттере. Люмин: 20:24 Ну а как еще прикажешь! Не жизнь такая, мы такие Итер: 20:25 Норм все Даже чуть лучше чем норм, я бы сказал) Люмин: 20:25 Ооо отвязываюсь от Аято и бегу навстречу сплетням Янь Фей: 20:25 Аль-Хайтамыч как обычно душнила, а Кэ Цин и Дори красотки. справились крч а ты как кстати, Аято? чет мы все про себя да про себя, а тебя совсем не спросили вы там с Томой жёстко какие-то плакаты чертили Люмин: 20:26 Вот то что чертилы конечно факт Аято суперответственный стиляга заставил ебашить пригласительный баннер Еще и Тому вообще с педа привязал к нам на вечера Все еще удивляюсь почему во первых: Тома вообще делает это все по приказам Аято и во-вторых: как он все успевает Тома: 20:27 Ну, я просто друг хороший) Люмин: 20:27 ДРУГ? Мне бы такого хотя бы брата Люмин сменила имя на Главный шиппер томатов Главный шиппер томатов: 20:28 Не может быть все это без какого-то гейского подтекста Итер: 20:28 Опять двадцать пять остановись Люми ты кринж Главный шиппер томатов: 20:28 Я кринж но я горжусь этим Итер: 20:29 Да давай еще заведи эту данжен мастер шарманку я тогда тебя из семейного реестра выпишу совершенно Главный шиппер томатов: 20:29 Гейское порно девяностых даже для меня слишком Итер: 20:30 Чайлд я вижу что ты пишешь Быстро стер то что написал, вышел из соц сети и пошел делать уроки Тарталья: 20:30 да папа кстати я ведь последний остался да тянул своего кота за яйца любимого ради того чтобы сказать что благодаря итто иду на свидание с Чжун ли так что Тарталья сменил имя на Главный шиппер Тартали Главный шиппер Тартали: 20:31 считаю своим долгом сделать это