Говорить ли вслух

Слэш
R
Завершён
103
автор
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
103 Нравится 4 Отзывы 20 В сборник Скачать

Настройки текста
За годы тайных встреч эти двое привыкли вести себя очень тихо. Они росли скрытыми геями в гетто-районе и, как бы их ни накрывало чувствами, были скованы страхом. Йен Галлагер боялся спугнуть своего отвязного гопника, который пригрозил вырвать любовнику язык, если тот попытается поцеловать его. Микки Милкович боялся, что его отец, гомофоб и бандит, забъёт сына-педика до смерти, если тот перестанет демонстративно лезть в трусы к каждой мимопроходящей хозяйке вагины. Равнодушно-толерантная семья Йена, может, и поддержала бы его, чуть что, а вот Милковичи существовали в собственном параллельном мире. Милковичи не нагибались. Они проводили много времени за решёткой и насиловали всех, кто давал слабину. Просто потому что или ты, или тебя. Так уж вышло, что Микки Милкович нагибался для Йена Галлагера. Регулярно и добровольно. Более того, с невероятным удовольствием, которое нельзя было списать на одну лишь похоть. Только Микки даже сам себе в этом не мог признаться, не то, что произнести такое вслух. После двух лет недосвиданий урывками, пары поездок Микки в колонию для малолетних преступников, изучения друг друга, обоснованного доверия, совместной работы, приступов ревности, терпеливого ожидания и отчаянных провокаций со стороны Йена Микки впервые поцеловал единственного, кого хотел целовать. Давно. И всё же о романтических отношениях никто из парней не заговаривал. Став ближе, они потеряли бдительность, и их связь вскрылась. Тогда отец Микки, держа и его, и Йена под дулом пистолета, заставил сына сделать русской проститутке ребёнка и жениться на ней. Вопреки, казалось бы, здравому смыслу, Йен не отступился. Наоборот, преследовал Микки, просил того признать, что они любят друг друга и отказаться от навязанного брака. Ничего подобного Микки не сделал. Вместо этого он избил любимого парня и женился. Правда, когда Йен почтил своим присутствием бракосочетание, Микки сказал ему, что свадьба сексу не помеха. Переживания свои в тот день Микки оголять не стал, только задницу. — Не каждый может без остановки пиздеть о том, что его волнует, — не без запинок объяснил Микки, и сердце Йена прошило такой болью, с которой он не смог справиться. Отвергнутый Йен решил сбежать из города, напоследок заглянув к Милковичам и тем самым дав шанс остановить себя. Микки не помчался за Йеном, не обнял, не выдавил из себя ни слова о любви. Предложил потрахаться. И Йен ушёл. А Микки отвернулся от двери, скорчился на кровати и заплакал. Даже когда сестра, догадавшись, в чём дело, выкрикнула ему в спину: «ссыкло!», Микки лишь огрызнулся, но не сдвинулся с места. Потом новоявленный муж и будущий отец месяцами разбивал кулаки о стены, коллекционировал тощих рыжих любовниц, внешне похожих на Йена, кувыркался с другими, совсем не похожими, заливал тоску крепким алкоголем, проворачивал аферы, повсюду искал Йена, уединялся с его потрёпанной фотографией в туалете, страшно злился и никогда никому не рассказывал, что было у него на душе. Лишь когда Микки обнаружил объект своей страсти с наркозависимостью, психическими отклонениями, накрашенными глазами и в трусах с пайетками на коленях у клиента гей-клуба, он по-настоящему осознал, что они с Йеном — пара, и настал его черёд быть настойчивым. Микки остался рядом с Йеном, хотя тот его прогонял; ни в чём не обвинял Йена, хотя было, из-за чего беспокоиться; обосновался в его комнате, хотя та была под завязку забита галлагерской роднёй, и приходилось спать на полу; сопровождал Йена на сомнительную работу в клуб и на модные ЛГБТ-вечеринки, хотя делать это ему было, мягко говоря, тяжело. Йен озвучивал их план на день, неделю, жизнь — и Микки сопротивлялся всё меньше и меньше. В конце концов Микки встал посреди популярного местного бара и, глядя в глаза своему папаше и проститутке-жене с непонятно чьим младенцем на руках, заявил, что он «старый добрый пидорас». Потому что Йен устал быть постыдной тайной и собирался расстаться с Микки, на этот раз навсегда. За этим признанием Микки последовала жестокая драка, полицейским пришлось арестовать старшего Милковича за нарушение УДО, ведь он напал на сына с его бойфрендом на глазах у кучи посетителей бара. В тот вечер у Микки и Йена оказались сломаны рёбра и сколоты зубы, но их окровавленные лица сияли от радости. Они поселились у Милковичей, с братьями Микки — Колином, Игги и Джейми, его сестрой Мэнди, женой Светланой, подружкой жены Никой и маленьким Евгением, которого Микки согласился назвать сыном. Без деспотичного отца семейства в доме было спокойно, все его обитатели мирно общались, а комнат хватало, чтобы каждый мог оставаться наедине с кем ему заблагорассудится. Однажды дом и вовсе оказался в полном распоряжении Микки и Йена. Тогда они из чистого эксперимента занялись супер-громким сексом. Это не особо заводило, однако было неплохо. Было хорошо! Друг с другом им всегда было, как минимум, хорошо. Так что они неистово орали и гнали от себя всякое смущение. Когда же перед финалом второго раунда хлопнула входная дверь, парни не стали заглушать себя музыкой Мэрилина Мэнсона или Бурзума из плейлиста Микки, хоть и стоило только кнопку нажать. Переглянулись, рассмеялись и финишировали настолько шумно, насколько это в принципе было возможно. Любовникам всех возрастов свойственно остывать через какое-то непродолжительное время после того, как они съедутся. Микки с Йеном это, как будто, не касалось. Они круглые сутки не отлеплялись друг от друга. Толкались предплечьями, тёрлись бёдрами, тыкались носами в шеи, гладили волосы, щипали бока, кусались, целовались и стабильно вгоняли в краску даже видавших виды домочадцев. Разойтись на пороге дома для Микки и Йена было задачей повышенной сложности. Трудно отцепиться от человека, держащего тебя за эрегированный член! Прощаясь, они часто воображали себя мореходами, отправлявшимися в путь. Тот из них, чья хватка на «башне» была крепка, безмолвно сообщал её обладателю о своём восхищении. Тот же, кто был схвачен за возбуждённый орган, явно предлагал эту башню в качестве маяка, куда в любой момент мог бы причалить один конкретный пират. Как-то Микки завалил Йена на диван в подвале дома и, почти не раздеваясь, оседлал. По закону подлости в разгар скачек их застукал Игги Милкович. В помещении было темно и, пока старший брат Микки нащупывал выключатель, и его глаза привыкали к свету, парни успели обмотать вокруг места, где сплелись, одеяло и застыть. Если бы они начали суетиться в поисках нижней половины наряда Микки, ситуация стала бы более очевидной. Игги вперил в сидящего на Йене брата невозмутимый взгляд и обстоятельно расспросил о локациях, где было припрятано контрабандное оружие их отца. Предок отбыл на «заслуженный отдых» надолго, так что имело смысл распродать его боевые запасы. Йен и Микки пытались вернуть дыхание в норму и выглядеть заинтересованными разговором, а Игги не унимался. Шутил, рассуждал о семейном бизнесе и почти прицелился, чтобы втиснуть свой зад к ним на диван. Парочке оставалось гадать, издевался тот, в упор не видя, что помешал, или до такой степени чудо непосредственности… Когда фонтан красноречия Игги иссяк, и он наконец поднялся из подвала наверх, Микки и Йен продолжили. Свет выключать не стали. Чтобы сходу было понятно: этих чур не беспокоить! Во все периоды мировой истории главной причиной ссор совместно проживающих людей было несовпадение их привычек. Йен, например, привык слушать музыку. Гораздо тише, чем Микки, но куда чаще. Фактически без перерыва, в фоновом режиме. Поначалу Йен настороженно косился на бойфренда и оценивал шансы получить по голове за навязчивое музыкальное сопровождение. Микки не реагировал. Тогда в один замечательный день Йен чуть прибавил звук и, дёргаясь в такт песне, занялся готовкой. Пылесосил он уже смелее, выкрутив колонки на вызывающий уровень. Йен и Микки не заметили, как двинулись друг к другу и провалились в транс. Пока хоть что-то соображал, Йен потянулся к ноутбуку, чтобы нажать на паузу. Микки перехватил его запястье и, облизав веснушчатую ладонь, лишил Йена последних крупиц разума. Это повторялось изо дня в день, снова и снова. Йен недоумевал, как Микки удавалось выносить нуднятину Радиохед, которую сам Галлагер обожал буквально с детства. Ладно бы они резвились под хулиганскую музыку Продиджи, но интеллектуальная электронщина Радиохед, с точки зрения Йена, никак не стыковалась с задыхающимся от блаженства Микки. Как сёрферы ловят волны, они вместе ловили ритм стучащей в ушах крови. Вместе впадали в животный ступор от созерцания друг друга, потных и беззащитных. Порой Йену казалось, что они оба светились оттого, что в их венах кипела радиоактивная ртуть, — такие запредельные ощущения он испытывал рядом с Микки. Месяца три спустя Йен, Микки и его сестра Мэнди шли в супермаркет затариваться продуктами на выходные. Приближались праздники. Милковичи эмоционально обсуждали немаленький список покупок и бюджет на поход в магазин, а Йен в этих дебатах участия не принимал. — Чё за тёлка у тебя в наушниках завывает? — спросила Мэнди, пихнув Йена локтем. — Не тёлка. Это Том Йорк. Мэнди недоуменно сморщила нос. — Всё ещё не ебу, кто это. Йен положил наушники в карман и развернулся к Мэнди всем корпусом, чтобы ответить. Потому что его задели слова девушки. — Вокалист Радиохед. — Радио что? Этой своей реакцией Мэнди отбила у Йена желание объяснять более подробно. — Ну, знаешь, старая группа. Тебе вряд ли понравится. Но, как по мне, у них классные треки. — Классные?! — внезапно вклинился Микки. Его брови при этом взлетели до середины лба. — Да у них невротъебически ахуенные треки! Микки сказал это таким тоном, будто прибил на грудь Йену гвоздями большую табличку. — Вот теперь я в раздумьях, стоит ли мне послушать это дерьмишко, — подытожила Мэнди. Йен споткнулся, из-за чего болезненно клацнул зубами и, подавившись воздухом, закашлялся. На закате того же дня Микки и Йен, как обычно, лежали на тёплой черепице крыши первого этажа, дымили сигаретами и пили кофе из несуразно огромных кружек. Иногда они брались за руки и кутались в один на двоих дешёвенький флисовый плед. Дождя не было, поэтому они вынесли с собой проветриться многочисленные кадки с фикусами, — Йен наворовал из Икеи и заставил ими весь дом. Никто не возражал, ведь ухаживал он за ними самостоятельно. Докурив, Йен решился-таки поднять важный для него вопрос. — Никогда бы не подумал, что ты высокого мнения о чём-то, ну, э-э-э, типа Радиохед. Ты молчал, и мне казалось, зачем-то терпел мою музыку. Микки легонько пнул Йена по ноге под пледом. — А хуле, я ж такой вежливый! Йен ухмыльнулся, глядя прямо перед собой, в пустоту. — Да… А я, видимо, тупой. Микки сжал запятье Йена и потянул парня на себя. — Обязательно вслух говорить о том, что я люблю? Йен положил голову на грудь Микки и помотал головой. — Не-а. Мне всё нравится, Мик. Очень. Микки нежно погладил Йена по волосам и лицу. — Я тебя люблю. Так понятнее? Йен вздохнул, тихо всхлипнул, кивнул и потёрся лицом о футболку Микки. А через некоторое время снова заговорил: — Могу я молча дать тебе знать, что это ахуеть, насколько взаимно? Микки рассмеялся. — Ты — нет. Даже не напрягайся, у тебя это вряд ли получится!
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.