***
На полу сарая зверски холодно. Я кутаюсь в плащ Ниалла, подворачивая полы себе под ноги, сено не помогает, потому как меня ощутимо трясет и кажется, что меня сунули в ледник. Мне хочется спалить все вокруг, чтобы меня согрел мой огонь: "- Я большое солнышко, мама... Ты должна любить меня... " По лбу течет липкий пот, я ощущаю его холодные капли, заливающие веки. Мне плевать! Мне должно быть ПЛЕВАТЬ! Я никого больше не стану умолять о любви. Никогда не буду унижаться! Я достаточно вымаливала у той, которая любить не способна! Кожу лица трогает сухое полотно, а после знакомый запах леса и веток врывается в ноздри. Тело конвульсивно дергается, но слезы больше не имеют власти надо мной. Пока не имеют. Я не плачу... - Тебя согреть? - в его голосе я слышу беспокойные нотки и вновь хочу разреветься, но сдерживаюсь огромным усилием воли. Руки гладят мои плечи, и мне становится не настолько чертовски плохо, как пару минут назад. Под кожей растекается огненная река, выжигая все желания, кроме одного, которое занимает мои мысли весь вечер. Я с трудом разлепляю свинцовые веки, заставив себя вновь утонуть в медовых омутах. "Это ненадолго, Никки, терпи! Как только ты встанешь на ноги, он больше не подойдет и на пушечный выстрел!" - Я буду кричать! - хрипло выдыхаю я, смотря, как в его глазах закручиваются темные всполохи. Какого Лахаму это так красиво?! - Хорошо, кричи, - он наклоняется над моим лицом так близко, что я начинаю задыхаться, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. С губ срывается лишь полузадушенный стон, утонувший в его жарком поцелуе, дарящим второе дыхание. Сердце срывается на бешеный бег, грозясь выломать грудную клетку. Это очень странное ощущение, когда губы жжет холодом, а внутри разливается пылающая лава, наполняющая вены и пьяня так, что уже вовсе не земля держит тебя, а только его руки. Его жгучие ласки заставляют чувствовать себя живой, несмотря на то, что мне кажется, как вокруг нас полыхает сарай. Если это и есть огонь преисподней, то я готова сгореть заживо в нем, ни на секунду о том не пожалев. Его язык настойчиво ласкает мой собственный, и мышцы под моей кожей растекаются, как речные потоки, превращая тело в одну сплошную эрогенную зону и я вновь понимаю, что не в силах с этим бороться. Не могу оттолкнуть или заставить уйти, лишь сжимаю ослабевшими пальцами полы его рубашки и послушно мурлыкаю прямо в его ненасытные губы. Так не может тянуть к человеку, верно, ведь? Впрочем, формально он маг, но его силы не имеют к этому отношения. Или имеют? Все из Пяти умеют привязывать свою жертву? Иначе, как еще обьяснить, что я не в состоянии поднять конечности, чтобы залепить пощечину, например, и мое тело предательски покоряется, превращая меня в безвольную куклу. Отвечая со всей страстью на его поцелуй, я уже не сопротивляюсь, несмотря на свою гордость. - Что тебя беспокоит, госпожа? - рвано спрашивает мой Повелитель, пока я с восторгом чувствую, как стальными канатами натягиваются его мышцы, перекатыааясь под моими ладонями. Я его волную, хотя бы так. Лишаю самоконтроля. Жидкий мед затягивает вихрами темного, а в его зрачках я вижу свое отражение: налитые вишневые губы, очерченные от его поцелуев, горящие глаза, в которых сквозят покорность и вызов, уже не борющиеся друг с другом, алые щеки и растрепанные рыжие волосы, каскадом разметавшиеся по бледному, на их фоне, сену. Я красивая! Правда красивая... - Ты... Ответ дается легко, будто выдох из легких. Я, ведь, клялась, что больше не подпущу к себе и сдалась так просто, как та самая цирковая собачка в ожидании подачки за трюк. Это, что, природа дракона? Зверинная охота? Что-то вроде игры хищника и глупой овечки? Запах, стать, скорость - все играет против нее. Овечка знает, что стоит ей замешкаться и он - смертельная ловушка! Челюсти сомкнуться на нежной пушистой шерсти, с легкостью ломая шейные позвонки, пока она будет заходиться в последнем хрипе, и все равно мешкает. Не успевает спасаться, потому что это невозможно обойти. От него не убежать. Это неконтролируемая тяга к своему мучителю. Это смерть на грани эйфории... - Хорошо, так и должно быть. Что еще? - властно спрашивает он, опускаясь кусачими поцелуями к шее, оставляя метки, которые мне, наверное, никогда не сорвать. Губы осыпают градом все, что находится в поле зрения моего Повелителя: щеки, скулы, нос, полуприкрытые в блаженстве веки. Я цепляю непослушными пальцами его волосы, натягивая пряди, собираю несколько в одну большую и остро чувствую его разогревающуюся кожу под тканью рубашки, выдающую очертания идеального пресса. Я хочу сбежать, но не могу сделать и шага к своей свободе, разрываясь от противоречий. Где-то на задворках сознания рождается протест. Такой прощальный подарок от той, другой Никкаль. Той, что обещала не позволять играть со своими чувствами. Той, что требовала хранить свое сердце, которое вопреки всему сдалось так быстро и легко, подчиняя глупую голову. Я жалею, что между мной и Кингу нет нитей, протянутых лесными духами, чтобы понять, что я для него значу? Я - добыча? Игрушка? А вот он будто постоянно обитает в моей голове, читая мысли с такой точностью, словно я словарь с древними письменами. - Провались ты в Иркаллу! Стать тебе ужином сотни голодных аннунак! Рассыпаться пеплом над Хубуром! - Что за проклятия, Никки? - нахмурился он, отрываясь от острых ключиц, саднящих от резкого контраста жара его рта и холодного ночного воздуха. Мы скрестились взглядами. В моем - упрек, граничащий с отчаянием, в его - ласка, совершенно дракону не свойственная. Она заставляет подгибаться колени... - Ты мне не нужен! - зло выдыхаю я, пользуясь тем фактом, что меня топит гневом, захлестывая спасительным упрямством. Красивые губы трогает усмешка. Что его так рассмешило? Он, что, надо мной смеется? Я такая жалкая сейчас? Во взгляде хозяина моего бедного сердца вырисовываются хитрые искры, на короткий миг сбивая меня с толку. Он читает меня, как открытую книгу и понимает, что я бессовестно лгу сейчас, стараясь защитить последние остатки достоинства, но крышу от него срывает настолько, что тело предательски дрожит под ним, выдавая истинное положение вещей. - А кто нужен, госпожа? - интересуется он, внезапно опуская пальцы на грудь и спустя мгновение я слышу жалобный хруст порванных шнурков. Лиф расползается в стороны, бесстыдно вываливая полушария в его ладони. Мне становится невыносимо жарко. - Кому нужно свернуть шею, чтобы не смел вставать у меня на пути? Я удивленно моргаю, услышав последнюю брошенную фразу. Что он имеет в виду? В следующую секунду он с силой впивается в мой рот, раскрывая губы с завидной легкостью, и в моих глазах темнеет. Желание опрокидывается откуда-то сверху, словно уронили огромный котел и мысли покидают мою буйную голову. Тело окончательно сдается и я вместе с ним. Я позволяю жадно покрывать мое тело поцелуями и рисовать по коже пылающие дорожки языком, вцепляясь в его волосы. Что за наваждение? Бешено отстукивая ритм сердце заходится в агонии, словно загнанное в капкан животное. Я не могу ему сопротивляться. Меня просто нужно убить, чтобы я не испытывала весь этот спектр эмоций, сводящий меня с ума. Руками нащупываю ворот его рубашки, растягивая в сторону, в напрасной попытке порвать ее, потому что совершенно перестаю соображать даже в таких обыденных вещах, как снимается чья-то одежда. Пальцы зудят от яростного желания ощутить кубики на его животе, вожделенно провести по сильным мышцам, царапать, кусать его в ответ. Он помогает решить мою диллему, простым и быстрым движением сбрасывая ненужную тряпку. Кажется, я застонала, ощутив долгожданную прохладную кожу под ладонями, очерчивая ими его голые плечи, и поддавшись секундному порыву яростно кусаю его плечо, вызвав шипение и получив взгляд, полный удивления. Голову ведет, когда в отместку он сжимает зубы на моем соске, заставив коротко пискнуть прежде, чем мурашки ползут вокруг моей груди сверху вниз, колючими дорожками. Внизу сжимается тугой комок, и мое возбуждение заставляет тереться о его пах, когда внутренние мыщцы требуют мужского наполнения немедленно. - Ты хочешь уйти, Никки? - вкрадчиво шепчет моя слабость, а в моей груди от ужаса его предложения сжимаются легкие, вызывая порыв нечеловеческой паники. Я рьяно качаю головой, впиваясь в кожу его спины ногтями, в отчаянной попытке удержать происходящее даже ценой собственной жизни. К Лахаму все условности, и гордость, и мои попытки спрятаться от бешеного наплыва чувств! Я не хочу останавливаться! - Чего же ты хочешь? - ласково спрашивает Кингу, прикусывая мой подбородок, сразу приглаживая чувствительное местечко языком. - Любое твое желание я исполню сегодня, госпожа. Женское естество берет верх над разумом и я иступленно шепчу ему в ухо нежности, умоляя взять меня немедленно. Соски упираются в твердые грудные мышцы, сжимаясь камешками, которыми, наверное, можно резать стекло. Тону. Я снова тону. Я убеждаюсь в этом тысячу раз, когда он входит в меня одним мощным рывком, заставляя раскинуться по старому пожухлому сену, что больно втыкается в разгаряченную шею, когда вдруг его ладонь приподнимает мою голову, заботливо прижимая к его ключицам, и покалывание резко прекращается, вызывая желание рыдать в очередной раз. С каждым толчком я все сильнее прижимаюсь, в попытках раствориться в нем без остатка. Всхлипываю, ощущая, как благодарно отзываются внутренние мышцы на каждый его рваный выпад. Контроль не лучшая его черта, это я давно успела уразуметь. Я сгораю в его руках, пока внутренности скручивает в узел от палящего наслаждения. В нос наотмашь бьет его запах и мне хочется, чтобы это никогда не заканчивалось. Я выдыхаю его имя порывами, спотыкаясь на каждом слоге, потому что мне отчаянно не хватает воздуха, пока его губы не накрывают мои, терзая до самого последнего стона. Внутри нарастает острое удовольствие, скапливаясь в огромный черно-фиолетовый шар, когда его всполохи хаоса встречаются с моими, а после оглушительно взрывается, вырываясь огнем на поверхность. В глазах темнеет, а мои ноги дрожат и в этот момент я могу поклясться, что его глаза вспыхнули прежде, чем он опустился мне на грудь, тяжело дыша. Я сорвала голос, и я не знаю насколько глухи мои друзья в соседнем сарае, потому что уверена, что меня было слышно на весь Ур. Теперь я не в состоянии спорить, или задавать вопросы, я только хочу ощущать его присутствие и чувствовать на коже его поцелуи, пока существует вселенная. Тянусь к его губам за новыми ласками, а уголки его губ приподнимаются в довольной улыбке. - Ненасытная госпожа, - довольно шелестит Кингу, утыкаясь в копну моих рыжих волос, вдыхая их запах. Голова начинает кружиться, когда я слышу его хриплый полушепот, понимая, что он опять каким-то образом пробрался в мои мысли, - с чего ты взяла, что я играю? Ты так ничего и не поняла? Те дни, что ты изучала Хаос стали для меня вечностью. Моя горячая Никки, если так выглядит наш общий ад, то в нем мы и сгорим, потому что без тебя мне уже жизни нет... Сердце в моей груди благодарно отзывается, успокаивая метавшийся в огне разум. Я не хочу бояться, или думать сколько в его жизни значила Нингаль, и смогу ли я занять такое же место в его душе. Я хотела услышать, что я - Никкаль ему небезразлична. Что я не способ приятно скоротать время. Я вызываю в нем ответные эмоции и пока это все, что мне нужно знать. Я улыбаюсь в его плечо, чувствуя, что грань, по которой я бежала от него, стала шире лезвия ножа. В душе разливается покой. Я буду продолжать абсолютно по-дурацки тебе верить, потому что ты очень нужен мне, Кингу. Только не беги больше от меня, а я буду любить тебя, сколько хватит моих сил! Потому что иначе уже просто не умею...***
30 ноября 2022 г. в 20:15
Вдыхая холодный вечерний воздух, я чувствую, как дрожат мои плечи. Почему снова на меня валятся воспоминания о моем детстве? Я уверена, что моя привязанность к матери умерла давным-давно, а теперь я осталась без брата. Даже смешно! Получается, что изначально моя семья была не тихой гаванью, а всего лишь бочкой, наполненной порохом, ожидаемо, что взрыв, в конце концов, произошел, верно? Отец сделал выбор не в их с Этаном пользу. Судить его смысла нет, это не имеет значения сейчас, их просто выставили за дверь, и благодарение небесам, что родителю хватило совести сдать их в Дом Детей, а не под мост…
Нет, это не чертово провидение притащило Ниалла в тот день, когда ей вздумалось подойти и попросить ректора забрать их! Потому, что так просто не бывает! Потому, что это нечестно! Немыслимо неправильно! Для чего судьба готовила четверку напуганных детей? Для этого?!
Во взгляде моего поручителя я увидела какое-то тепло, то самое, что искала у своих родителей, но не находила. Его глаза подарили надежду, что кто-то способен просто… полюбить их. Ни за внешность, ни за умения в магии, ни за одежду, а просто так. Просто потому, что может. И он смог! Смог, хоть и не был готов отвечать за четверых. И почему же вместо того, чтобы чувствовать благодарность, перемежающуюся с любовью, которая согреет его холодные ночи, я вижу в нем отца или брата? Он любит меня, я это знаю и чувствую, и мне больно смотреть, как он поджимает губы и пытается делать вид, что он дал мне свободу выбора. Мне так жаль, что я не имею власти над глупым сердцем...
Перед глазами встают два медовых озера, затягивающих, как остывший сироп. Я не могу сейчас припомнить, когда это началось? Когда я оступилась и в груди защемило, заставляя тонуть в бездне этих чувств с руками и ногами. Может, в первую же секунду? Иногда мне кажется, что я готова живьем снять с себя шкуру и бросить на съедение ануннаки, если это хоть на немного облегчит боль, затапливающую волнами, пока глупое сердце рвется на части, умоляя вырвать его из груди и бросить прямо под ноги моего Повелителя. Я с тоской признаю, что по уши влюблена, как маленькая наивная девчонка, готовая ловить каждый звук, что сорвется с этих холодных губ, каждый вдох, покидающий его горло, каждое движение тонких пальцев. В голове всплыл образ цирковой собачки. Я горько хмыкнула...
- Искорка, - я слышу тихий заботливый шепот моего приемного отца, и чувствую, как мое тело сотрясает дрожь, которую можно увидеть даже из космоса. - Замерзла?
Я поворачиваюсь, старательно напуская на себя безмятежность. Я сильная! Я не должна разреветься сейчас, потому что я слишком часто стала рыдать, а это окончательно загоняет пустоту в мою потрепанную душу. Выдавив подобие улыбки, явно больше напоминающее оскал, я медленно выдыхаю, растягивая слова дрожащим голосом, который на мой абсолютно не похож:
- Я в порядке...
- Как прошли занятия? - поинтересовался он, все же накидывая плащ на мои плечи и я ощущаю запах своей настоящей семьи. Он. Пахнет. Моим. Домом.
- Продуктивно, - выталкиваю я из глотки слово, от которого самой хочется истерично хохотать в голос.
А разве это неправда? Мне вновь показали, как гореть, расскидывая пепел, и в этом была своя сладость. Я - маг огня, который живет во мне с рождения, но я бесконечно пытаюсь убежать, не принимая его. Наверное, это и есть мой урок: научиться пылать без памяти... без остатка... пока вокруг плавится земля. Этому меня пыталась научить Хаос - гореть! Принимать все, что способно спалить меня к Лахаму и Лахму! Я с первого дня почуяла это пламя в Кингу, ощутила отсутствие порядка в его хаосе и потянулась к нему, получая ожог за ожогом, но прося... нет, требуя еще! Чего можно было ожидать от ящерицы? Нежности? Любви? Я, что, спятила? Он - дракон, и этим все сказано! Только вот я. Без. Памяти. В. Него. Влюблена. Во всю его чешуйчатую сущность!
При случайном воспоминании его губ и рук по позвоночнику расползлись колючие мурашки. Холодный снаружи, как воды Хубура, и горячий внутри, как полыхающее чрево преисподней. Я посмотрела на наставника, невольно сравнивая его и повелителя, укравшего мое сердце: Ниалл - моя святая обитель и Кингу - мой персональный ад. Существует ли в жизни выбор, или он лишь иллюзия?
- Я люблю тебя, - выдавила я хрипом, поймав задумчивый взгляд того, кто меня вырастил, и с каким-то благоговейным удовольствием наблюдая, как он впал в ступор, пытаясь найти в моих глазах ответы, которых там сейчас в помине не было. - Ты - мой дом, Ниалл. Ты, правда, очень дорог мне и я бываю такой взрывной и непослушной потому, что упорно хочу доказать, что я ни в ком не нуждаюсь, но это ложь. Я очень нуждаюсь в тебе и твоих уроках, даже в твоих нравоучениях. Я слышала, что сказала Эрешкигаль, когда мы уходили, она спросила: "чем ты это заслужила?" И она права...
- Искорка, с чего ты начала такие откровения? - мягко спросил наставник. - Я знаю, что ты любишь меня и отвечаю тем же. Не пойми меня неправильно, просто такие разговоры обычно ведут, когда теряют надежду жить, а ты будешь, потому что я сделаю для этого все возможное и даже невозможное.
- Я знаю, - улыбка тронула мои губы. - Я просто хочу, чтобы ты меня понял. Я хочу, чтобы ты знал, о моих чувствах к тебе, к Ияру, к Су и...
Я банально не смогла вытолкнуть из себя имя, что было моим воздухом. Почему? Готовность умереть за один его вдох - это любовь или помешательство? Мне стало страшно. По-настоящему! Я такого чувства не испытывала ни в Иркалле, ни в небытие Хаоса. Это, ведь, так страшно... любить кого-то до боли...
- Кингу? - помог мне мой наставник. - Смелее, Никкаль. Я, ведь, не дурак и не слепой, к сожалению.
- Мне не нравится, когда ты так зовешь меня, - надув губы, прошептала я. - Так меня зовут эти... - я, по-детски, обвела ладонью пространство, подразумевая ненавистное прошлое. В воздухе пахнуло холодным лесом, заставив меня невольно сжаться, нотки ЕГО запаха.
Тонкие губы Ниалла тронула усмешка. Посыл подопечной он понял слишком просто. Поэтому он называл ее Искоркой? И да, и нет. Она-то, действительно, как искра, разжигающая пожарище везде, куда залезет ее любопытный носик. Сколько раз он успокаивал себя, что когда придет время, он найдет в себе силы, чтобы с постной миной отдать ее руку и сердце тому, кого она выберет и, что, теперь? Один из Пяти. Перешел дорогу и невозможно стереть его физиономию из их с Никкаль жизни...
- Я знаю, как тяжело тебе даются эмоции, - вздохнул ректор, сильнее ее кутая в плащ, - однако, должен признать, что в последние несколько недель у тебя они бьют фонтаном и виновник мне известен. Мне тяжело смириться, но я буду пробовать.
Я выдохнула, сдержав порыв кричать на весь мир. Нельзя быть таким хорошим и понимающим, когда под ногами дрожит земля, мир рушится, а внутри ничего, кроме выжженной пустоты, наполненной чувствами до самого горла, которые невозможно выплеснуть, потому что ОН ушел, аннунаки его раздери, ничего не объясняя!
- Спокойной ночи, Ниалл, - вместо крика сказала я и повернулась в сторону сарая, где спала в объятиях Кингу последние несколько дней. Под кожей разливался жидкий металл, оставляя во рту отвратительное послевкусие. Это невыносимо! - Спасибо, что ты рядом, - добавила я, задумчиво изучая его лицо, развернувшись так резко, что он вздрогнул. Я помедлив, целую его щеку, чувствуя напряжение сильных мышц. Он улыбается тепло и как-то по-домашнему. Морщит нос и кивает.
- Спокойной ночи, Искорка...
Пока я слышу это детское прозвище с его уст, я знаю, у нас все хорошо...