Январский труп

„ Жизнь пронеслась без явного следа. Душа рвалась — кто скажет мне куда? С какой заране избранною целью? Но все мечты, всё буйство первых дней С их радостью — всё тише, всё ясней К последнему подходят новоселью. Так, заверша беспутный свой побег, С нагих полей летит колючий снег, Гонимый ранней, буйною метелью, И, на лесной остановясь глуши, Сбирается в серебряной тиши Глубокой и холодною постелью. “ (А. А. Фет) Зимний вечер, наполненный таинственным поздним духом, накрывал собою улицы города, словно легким, но леденящим покрывалом. На земле искрился пушистый снежок, а в воздухе витал студящий аромат зимы. Атмосфера данного вечера была настолько отвратна, что даже фонари, едва светящиеся под вечно меняющим падающим снегом направлением, казалось, превратились в жуткий нуар. Улица растеряла все свои краски, оставив лишь серый оттенок, который предавал общей картине чувство одиночества и беспокойства. Зима, зачастую, всегда ощущается как мрачное время года. Элайджа, как никто другой прочувствовал это и сам. Всё его тело примерзло к мягкому снегу, не давая возможности выбраться из ледяных оков сурового мороза. Прохожих в такой поздний час не виднелось, поэтому у юнца нет шансов встретить кого-нибудь в такую погоду. Его компанию составляли лишь снежинки, которые будто в танце кружились в воздухе, падая на бедное, словно труп, тело Элайджи. Все его конечности окоченели. Не было сил, чтобы подняться с холодной земли и идти туда, куда направлялся. Возможно, не только усталость в мышцах повлияло на это? В глазах Стеффи не читалось желания выбраться из ситуации. Они были мертвыми. Рассудок танцора помутнел, он не видет смысла в его существование. Зачем куда-то идти, когда можно умереть прямо на этой бренной земле? Элайджа представляет себя мертвым. Ему было интересно узнать нашелся бы в мире хоть один человек, который обратил внимание на гниющий труп в сугробе. А гроб? Какой бы у парня он был? Или замёрзшее тело закопали в грязь, поставив лишь деревянный крест? Посещал бы кто-нибудь его могилу, оставляя пышный букет цветов? В такие моменты начинаешь задумываться, а нужен ли он хоть одному, лишь единственному человеку. Для Элайджи это тайна, которую он вряд-ли узнает, ведь попросту покинет мир живых раньше, чем выяснит ответы на эти вопросы. Возможно, это последние его вздохи, ведь сами легкие уже отвергают этот мёрзлый воздух, тем самым намекая, чтобы Стеффи поскорее задохнулся от недостатка кислорода. Очи от безысходности начали медленно закрываться. Вот и пришел конец танцору, вот и настала его жалкая участь. — Решили отбросить жизнь с концами прямо посреди улицы? Как унизительно, месье Стеффи, – в ушах мертвеца прозвенел знакомый, до глубины души, голос, подталкивающий Элайджу приоткрыть хотя бы один глаз, чтобы узреть стоящего перед ним собеседника. Всё мыльно. Юнец не видит его, да и с трудом, из-за звона в ушах, слышит. Он не может понять кого и правда привлек своим неживым видом, кто решил помочь бедняге в столь прохладную погоду. — Вы, видимо, не расслышали меня. Вставайте, – мужской бас в этот раз звучал куда серьезнее, чем до этого. Он требовал от Элайджи найти в себе силы, чтобы не укануть в лапах смерти. Стеффи не ответил. Не смог. Тяжелый вздох и чужие руки поднимают холодное тело с сугроба, притягивая в свои теплые объятия. — Горе ребенок, – шепотом произносит Антуан, прижимая к себе Элайджу.