Смотри в мои глаза

Его раздражала каждая мелочь вокруг. Сквозняк, машины, которые сигналили без остановки, он сбился со счета, кажется, после сотни гудков, футболка, что так неприятно прилипала к телу, и, конечно же, темнота. Поглощающая, пугающая и до боли ненавистная. До боли страшная. Темнота давила с невероятной силой, но Юкимия, кажется, сросся с ней. Темнота коварна. Юки ничего не видел. Ни цветного плюшевого кота на кровати, ни картину, что висела в дальнем углу. На ней был изображён луг, но Кенью понимал, что ему уже все равно на этот факт. Юкимия не видел, как засох кактус на его окне, как какая-то бумажка упала на пол от сквозняка. Ничего. Зато Юки знал. На его кровати сидел человек. — Как дела, Юки? — Зачем ты пришёл? Запах свежей краски раздражал ещё больше. Кажется, его отец красил стену в коридоре. Он даже не знал, в какой цвет. Он просто не мог увидеть. Он не заслуживал этого. Судьба была слишком жестока. Юки знал, что это испытание он не выдержал. Его жизнь, такая короткая, закончилась в тот момент, когда мир погрузился во тьму. Когда Юкимия уже не видел мяча, товарищей и судью. Теперь его судьей была сама судьба. — Проверить тебя. — Убирайся, Исаги. Голос предательски дрожал. Юкимия не видел взгляда Йоичи, но он знал, чувствовал, что в глазах у его гостя только непонимание. Как и обычно. Так всегда. Исаги приходит. Юкимия отталкивает. Так было и на футбольном поле. Так происходит в квартире Кенью. У него в глазах только застывшие слёзы. Уже даже не катятся по щекам. — Я принёс тебе подарок. — Мне ничего не нужно, уходи. В руки Юкимии что-то ложится, и, осторожно перебирая предмет, он понимает, что в его ладонях фотография. Глянцевая сторона и форма напоминают ему об этом. — Что это? — Фотография, — красноречиво. Юкимия выдохнул. Он не видел перед собой ничего, но, почувствовав прикосновение к своей руке, захотел только отдернуть её и вернуть Исаги фотографию. Йоичи осторожно накрыл рукой пальцы Кенью. Это было морально больно. И всё же Юкимия чувствовал тепло. Тепло, которое дарил только Исаги. — Это я. Палец Юки остановился в центре фотографии. От растерянности кружилась голова, но юноша пытался успокоиться. На улице пошёл дождь, и он начал прислушиваться к нему, чтобы прийти в себя. Шум капель заставлял расслабиться, хотя это было почти невозможно. — Что? — Это я, — повторил Исаги. — Ты тогда сказал, что тебе нравится моё пальто. — Я не помню такого… — Зато я помню. — Неужели? Вздох. Тяжёлый вздох. Палец Юки слегка скользит по фотографии влево. Внутри уже неприятный осадок. — А это ты. — А на мне то полосатое пальто? — Точно. Ты пролил на него свой кофе. — Юкимия не видит, но чувствует улыбку на лице Исаги. — Видишь, ты всё помнишь! — Это тот день? — Да. Ещё один тяжёлый вздох. Юкимия не видит ничего, но в голове всплывает образ с фотографии. Он стоит на ней рядом с Исаги. Йоичи принёс ему фотографию. Их фотографию. Она была сделана в выходные, которые им дали в «Blue Lock». Тогда Юки ещё видел. Видел своих друзей. Видел своё отражение. Видел глаза Исаги. Они были голубыми, как небо. Небо Юкимия тогда тоже ещё видел. — Зачем? — Я положу фотографию на стол, хорошо? — Исаги проигнорировал юношу. Наверное, Кенью знал ответ на свой вопрос, но гордость была выше. — Зачем ты пришёл? — Хочешь прогуляться? Твои родители сказали, что ты не выходил сегодня на улицу. — Оставь меня в покое, Исаги! Юкимия, снова почувствовав прикосновение к своим рукам, хотел отдернуть их, но Исаги держал крепко. Он переплел их, вызывав у Кенью дрожь по всему телу. — Почему ты снова это делаешь? Юкимия знал, как никто другой, что он ранит. Делает больно человеку, сидящему напротив. Делать больно Исаги было привычкой. Обычаем. Традицией. — Я… — Юки… Кенью почувствовал, как осторожно легла на его щеку ладонь Исаги. — Уходи. — Смотри мне в глаза! — Издеваешься? — Юкимия чуть не вскипел от ярости. Внутри всё горело. — Отнюдь нет. Я не прошу видеть мои глаза, я прошу в них смотреть. Помнишь, они… — Голубые. Голубые, как небо. — Точно. Образ Исаги никогда не выходил из головы. Йоичи всегда был рядом. Во сне. В голове. В его комнате. Но он был так далеко. Юкимии казалось, что это правильно. — Я не… Я… Я… Уходи, Исаги. — Я не брошу тебя. — Уходи. Я не вижу. Я ничего не вижу. — Я вижу. И ты увидишь. Тебе просто нужно смотреть в мои глаза. Слёзы покатились по щекам Юки. Горячие. Обжигающие. Такие неправильные. Рука Кенью нашла пальцы Исаги сразу. Он сжал их сразу же, наверняка оставляя красные следы на них. Юкимия не видел даже этого. — Уходи, Исаги. Уходи, пожалуйста. Слёзы не останавливались. Юкимия просил уйти, но так предательски не хотел отпускать руку Йоичи. Так было всегда. — Я приду завтра, хорошо? — Нет! — До завтра, Юки. Он плакал. Плакал каждый раз, когда Исаги уходил. Юкимия прогонял самого родного человека, когда тот приходил к нему. А Йоичи верил. Настанет день, когда Кенью сможет посмотреть ему в глаза.