Искушение

      Пьяная вечеринка в компании ботаника набирала неожиданные обороты. Игра "Правда или Действие" с целью посмеяться над робким парнем, вовсе его не напугала. И он охотно вызвался исполнить желание Чанеля: поцеловать Сэхуна, который сидел рядом и голодным взглядом пожирал свою жертву, явно уже мысленно имея юношу во всех возможных способах.       Чонин раздражённо хмурился, рассматривая кучу выпитых бутылок на столике перед ними. Он не чувствовал себя пьяным от слова «совсем». Чтобы споить его нескольких бутылок пива было маловато. Чего не скажешь о Кенсу, который едва подсев к ним, оприходовал две бутылке пива едва ли не за две минуты. Чонин чувствовал его присутствие всем существом, скорее всего потому, что чертов ботаник не нашёл лучшей идеи, чем сесть между ним и Сэхуном. И теперь активно елозил задницей на кожаном диване, касаясь бедра Чонина и смело разворачиваясь к Сэ всем корпусом. Что явно говорило о том, что лёгких быстрых поцелуев здесь не будет. Кенсу настроен решительно принять вызов, и этим он неимоверно бесил.       Вообще-то Кенсу всегда немного раздражал Чонина. Черт знает почему, Чонину он просто не нравился: слишком усердный, слишком серьёзный, слишком непробиваемый к обидам, и незаконно идеальный для своего низкого роста со своими дурацкими большими глазами и бесячей улыбкой в виде сердца, которую он посылал кому угодно, но только не ему.       Впрочем, Чонин её не заслуживал. Признаться, ему и вовсе было плевать на парня. Юношу больше привлекала сестра До, милашка Сохен, к которой трудно было подступиться, не потеряв при этом нервы, достоинство и совесть. Девочка была не из робкого десятка, так же, как и До, который, кажется, ненавидел Чонина ещё больше. Так как при встрече послал к чертям, когда Чонин честно признался, что хочет с его помощью завоевать сердце Сохен. Видимо в тот момент он звучал не очень искренне, и поэтому До не стал ему помогать. А может всему виной репутация холодного принца, которой Чонин обзавёлся в универе, после того, как переспав в очередной девицей, посылал её ко всем чертям. Чонин не исключал возможности, что именно последнее стало причиной ненависти ботана До.       Юноша откинулся на спинку дивана, лениво поворачивая голову, чтобы взглянуть на притихшую парочку. Друзья, сидевшие на соседнем диване, наблюдали за происходящим с любопытством, не прекращая посмеиваться, в ожидании, когда До Кенсу даст заднюю, потому что всем известно, что ботаники — девственники, и для них важен любой шаг в отношении другого человека. Они не станут целоваться по приколу, это не их стиль. Чонин думал так же, но все же хмурился от неприятного чувства, что с До Кенсу это не сработает.       Сэхун, словно играясь, действовал медленно, приближаясь к губам До со скоростью улитки. Должно быть хотел проверить, настолько ли смел парень, чтобы поцеловать его первым.       Чонин скользнул по доступной ему части лица юноши. С того ракурса, где сидел он, видно было немного, лишь часть щеки и уголок глаза с пушистыми ресницами. Чонин не мог прочитать выражение лица До, но знал, тот смотрел прямо на Сэхуна, не смущаясь и не закрывая глаза, как делали многие девчонки во время подобных игр, с трепетом ожидая поцелуев.       Расстояние меж губ Кенсу и Сэхуна сократилось до пары сантиметров.       Чонин, стараясь игнорировать происходящее все это время, серьезно нахмурился, вдруг осознав, что ему совсем не нравится то, что происходит на его глазах. И черт его знает, что здесь неприятного, но он не хочет видеть голодный взгляд Сэхуна, направлений на До Кенсу, и не хочет, чтобы До Кенсу вот так спокойно позволял себя целовать.       Юноша попытался переключиться на что-то другое, взглянул в толпу танцующих неподалеку девчонок и парней, но щекочущее и неприятное чувство внутри подталкивало к действиям. Чонин сжал кулаки, стараясь удержать свои чувства при себе, но все существо кричало, что все происходящее, не должно случиться так. Потому что если Кенсу и стоит с кем-то целоваться, то это точно не должен быть Сэхун.       Друзья едва слышно посвистывали, ухватившись друг за друга от предвкушения. Потому что знали, Сэхун не станет целоваться поверхностно, а засосет партнёра по самые гланды, а это зрелище можно сравнить лишь с порнографией. У До Кенсу нет шансов вырваться из лап этого развратника.       Чонин порезал на месте, и на всякий случай сжал подлокотник дивана, а потом, заметив, что вот-вот свершится непоправимое, не сразу это осознав, резко потянулся к парочке и грубо заткнул Сэхуну рот собственной ладонью.       Осознание того, что он сделал пришло лишь после того, как Сэхун с удивлением взглянул на друга. В его взгляде ясно читалось «Какого черта ты творишь?» И Чонин с удовольствием бы ответил ему на этот вопрос, вот только сам не знал чёткого ответа. Может он все же пьян, если позволил себе вмешаться? Зачем, черт возьми, он вообще это сделал?       Любопытный взгляд Кенсу в его глаза и вовсе лишил парня воздуха. Карие глаза находились слишком близко к его лицу и смотрели прямо в душу. А секунду спустя Чонин и вовсе заметил, что для того, чтобы не упасть, когда подался вперёд, ухватил До за талию свободной рукой и теперь тепло юноши пожаром обжигало его пальцы.       Чонин одернул руку и резко отшатнулся, возвращаясь на свое место. Что, черт возьми, с ним сегодня происходит?       На него смотрели по меньшей мере три пары глаз (Кенсу по какой-то причине тоже не двигался), так что Чонин поскорее взял себя в руки и, воспользовавшись молчаливым состоянием До, надменно усмехнулся.       — Пожалей невинного ребенка, Сэ. Он едва чувств не лишился.       Чонин подхватил со столика бутылку пива и молча выпил, стараясь не встречаться взглядом с друзьями, потому что его отмазка даже для него звучала неубедительно. Тем не менее Сэхун потерял интерес к До, вздохнул и отсел подальше, не в силах спорить. Момент все равно был упущен, как и настроение для продолжения игры.       Чонин вздохнул, ощущая себя странно удовлетворенным и покосился в сторону Кенсу, который теперь усаживался рядом, будто специально задевая его плечом и касаясь его бедра своей ладонью. Чонин хотел проигнорировать это, но, бросив беглый взгляд на юношу, заметил, что тот смотрит на него внимательным взглядом.       — С чего ты вообще решил, что я невинный? Что ты можешь знать обо мне, Ким Чонин? — покачал он головой.       Кенсу вызывающе дрогнул бровями, призывая к ответу, когда услышал напротив поддерживающий свист Чониновых друзей.       Чонин впервые подумал о том, что ненавидит их, потому что теперь придётся отвечать, ведь если он промолчит или найдёт недостойный ответ, его на смех поднимут. А насмехаться над Ким Чонином не было позволено никому, и Кенсу эта участь тоже не ожидала.       Парень хмыкнул в ответ и растянулся в широкой ухмылке. Он поставил пустую бутылку пива на стол, тотчас с насмешливым выражением лица поворачиваясь к До. Если тот хочет унизить его перед друзьями, то такой возможности не получит.       — Вряд ли девственники, вроде тебя, имеют хоть какое-то представление о поцелуях и сексе вцелом. Зная, какой ты ведёшь образ жизни, могу поспорить, что, если ты целовался, то только с помидорами ради практики.       Чонин, довольный своим ответом, расслабленно откинулся на спинку дивана. Он чувствовал себя победителем из-за реакции друзей на его слова, потому что теперь они, несомненно, поддерживали его, а не Кенсу.       И Кенсу это тоже понял. Истеричные смешки со стороны друзей Кима так и твердили, что никто не воспринимает его слова всерьёз.       Кенсу повернулся корпусом к Чонину и принял воинственный вид. Определенно, он не из тех, кто легко сдаётся. Чонин даже на какую-то долю секунды подумал, что ему нравится эта черта характера. Но сейчас нужно было держать лицо, а не думать о черт знает чем.       — Пусть мои действия не вводят тебя в заблуждение, — тем временем сказал Кенсу, метая в Чонина молнии своими большими блестящими глазами. — То, что я не кидаюсь на каждого, кто движется, еще не значит, что я невинный. Я из тех людей, которые умеют удивлять.       Юноша снова дрогнул бровями, с вызовом смотря в недоверчивые глаза Чонина.       — Хочешь, чтобы я тебе это доказал?       Чонин заметил любопытный взгляд Сэхуна, которого теперь явно забавляла ситуация, хотя ещё недавно на его лице поселилось скучающее выражение. Теперь же там застыла усмешка и большое любопытство. Должно быть нечто похожее застыло на лицах Чанеля и Тэмина, но Чонин не мог отвести взгляд от карих омутов, враждебно нацеленных на него, чтобы удостовериться в своих догадках. До Кенсу завладел его вниманием целиком и полностью.       — Так что? Мне доказать? — снова спросил он, на миг опустив взгляд на губы своего соперника.       Чонин сглотнул, отразив его движение, после чего звонко усмехнулся и качнул головой, отворачиваясь, ясно давая понять, что Кенсу потерпит фиаско, если и дальше станет дразнить его. Они не были слишком близки, чтобы Кенсу мог знать, что играет с огнём. Он ведь совсем не хочет ничего доказывать. Только не тому, кого ненавидит. Чонин был уверен, что юноша попросту испытывает его терпение, которого, честно признаться, у Чонина всегда было с избытком. Всегда, исключая сегодня.       — Что? Боишься, что я целуюсь лучше тебя?       В голосе Кенсу чувствовалась насмешка. Чонин уловил вибрацию его голоса и едва не покрылся мурашки, когда взглянул на парня и заметил на его губах лукавую ухмылку, а в глазах — игривые искорки.       Похоже мир сошел с ума. Потому что До Кенсу впервые бросает ему вызов с таким довольным выражением лица. И он точно не пьян, как думал Чонин, потому что взгляд устойчивый и пронзительный. Просто юноша знает, что победил, потому что громкое хихиканье друзей, которые теперь потешаются над Чонином, твердят о том, что лупоглазый парнишка уже выиграл этот словесный поединок.       Чонин не сводит взгляда с Кенсу и ухмыляется, затем отводит взгляд, словно Кенсу сказал полнейшую чушь. Но в следующую секунду снова смотрит ему в глаза, а потом грубо притягивает за голову и впивается в полные губы ненасытным, влажным и глубоким поцелуем. Он сходу засовывает язык юноше в рот, выпуская наружу все свои навыки обольщения и с удивлением обнаруживает, что Кенсу целуется настолько классно, что у Чонина пол плывет под ногами, а тело пробивает волна истинного желания.       Чонин отстраняется первым, с удивлением разглядывая лицо возбужденного юноши перед глазами и понимает, что сам возбужден не меньше.       Кенсу кусает губы и распахивает глаза, всматриваясь в глаза напротив. Чонин не может пошевелиться и просто ждёт, когда его оттолкнут, потому что сам он сделать это не в состоянии. Но Кенсу вместо того, чтобы отстраниться, снова притягивает его к себе и целует так страстно, что голова кружится. А затем и вовсе взбирается на бедра Чонина, заставляя того, испустить тихий стон в губы, когда Кенсу присаживается прямо на возбужденный орган. Они целуются ещё какое-то время, а когда все же отрываются друг от друга, Кенсу широко улыбается своей фирменной улыбкой. В голове Чонина сигналит красная кнопка. Желание обладать Сохен ухнуло вниз и исчезло из сердца, головы и жизни Чонина. А вместо её имени в его сознании жирным шрифтом отпечаталось имя До Кенсу — юноши, из-за которого сердце то ухает вниз, то застревает в горле.       Чонин тяжело дышит, удерживая юношу в своих объятиях. Он не помнит, чтобы когда-нибудь получал такое дикое удовольствие от поцелуя, и не понимает, что будет с их жизнями теперь.       Одно он понял точно, встретив Кенсу — не стоит доверять невысоким парням, и тому невинному образу жизни который они ведут. Потому что, каким бы ни был внешний облик До Кенсу, он не невинный девственник, а истинный дьявол-искуситель. И Чонин готов продать ему свою душу.