Кодекс прислужника

Эм, можно начинать? Вот сюда говорить, да? Хорошо. Меня зовут… Вообще-то, у меня должно быть какое-то имя, вы так не думаете? Ну вот как у вас или вашего оператора. Но я что-то ничего такого не помню. С самого детства меня называли Прислужником, даже когда я только вылупился из икринки. Так всех называли на нашей ферме, если честно. Прислужник и дальше номер. А потом меня забрали родители Мегамозга и отдали ему, просто сказав «Вот твой прислужник», — и мы улетели, спасаясь от чёрной дыры. Не знаю, в общем, было бы у меня какое-то имя, если бы мы остались дома, или нет, но я бы хотел, чтобы меня звали Майклом. А что? Майкл Джексон клёвый. Как всё было устроено на моей родной планете, я не особо в курсе. Была ферма, где выращивали и воспитывали прислужников, — мы оттуда никуда не выходили, пока не оказывались готовыми отправиться в семью, где нам предстояло жить всю оставшуюся жизнь. Наверное, такое место существовало не в единственном экземпляре на всю планету, но этого я тоже не знаю. Вообще на ферме было довольно хорошо. Тёплая вода, общие аквариумы по двадцать прислужников в каждом, кормёжка по часам. Пока мы были мальками, то плавали и резвились всё свободное от занятий время, да и на занятиях не скучали. Мы учились быть прислужниками, а это жутко интересно, когда ты вообще ничего не знаешь. Вот вы же не сразу родились журналистом? Нет? И как вам — было скучно учиться быть им? Вот видите, вы меня понимаете. Нам тоже всё нравилось. Чему именно нас учили? Ну, во-первых, разговаривать и понимать тех, к кому мы отправлялись жить. Это, кстати, очень важно. На нашей планете существовали десятки языков, и ты не знал, на каком говорят в твоём будущем доме. Учить приходилось все. Поговорить на одном из них? Я, к сожалению, не помню почти ничего. Когда меня забрали с фермы, я ещё не доучился: катастрофа, гибель всего живого, сами понимаете. А здесь на Земле нам с Мегамозгом обоим пришлось осваивать ваш язык, и родные как-то сами собой забылись. Во-вторых, мы учились простым домашним делам. Как поддерживать чистоту, где брать и как готовить еду, как запускать и ремонтировать межпланетный корабль, как собрать портативный временной ускоритель или карманный ядерный реактор. Что? Почему опасно? Да вы что, нет ничего безопаснее ядерного реактора. Вот термоядерная реакция на поверхности звёзд, да хоть взять ваше солнце, — вот это действительно опасно. Но до освоения её я тоже не доучился. В-третьих, бухгалтерия и архивное дело. Это начиналось, когда мы переставали зваться мальками и становились кем-то вроде ваших старшеклассников. Считать и перебирать бумажки мне поначалу не давалось: мне нравилось делать что-то плавниками, но никогда не хватало усидчивости на теоретических предметах, а тут ещё возраст такой, когда начинаешь интересоваться нерестом. Ну вы меня понимаете. Нет? Не понимаете? Прислужников в этом возрасте рассаживают уже по индивидуальным аквариумам, а то они начинают… Как бы это сказать? Ну вот когда на вашей планете на свидания ходят — вот это вот всё начинают. Да-да-да, буйство гормонов, оно самое. В-четвёртых? А в-четвёртых не будет — говорю же, что не доучился. На этом, пожалуй, и всё, что я могу рассказать о своей жизни на ферме и посвящении в прислужники. Дальше я учился уже в земной шкьоле — тут ничего интересного, вы и сами всё знаете про неё. Нравится ли мне на Земле? Да, определённо. Нет, я бы не хотел вернуться на свою родную планету. Это шутка такая? Ну хотя бы потому же, почему вы не захотите жить в разрушенном здании. Слушайте, просто почитайте про чёрные дыры, того же Стивена Хокинга, и вы уловите мою аллегорию. А можно я не буду отвечать на следующий вопрос? Это слишком личное. Наши с Мегамозгом отношения переживают сейчас некоторый кризис. Нет, у нас нет договора найма, это другое. Ладно, хорошо. До недавнего времени я считал его другом, лучшим другом. Единственным, честно говоря. За нашими плечами столько взлётов и падений — последних, конечно, больше, но тем ценнее то, что мы всегда были плечом к плечу перед лицом этого жестокого мира. Никогда не думал, что что-то может встать между нами. Что? Да, это девушка. Да, я чувствую себя преданным. Никогда бы не выбрал нерест между нерестом и другом. Титан или Мегамозг? Это сложный вопрос. Раньше я бы не колеблясь выбрал Мегамозга. Знаете, тут не только время, проведённое вместе, играет роль. И наши совместные изобретения ни при чём. Хотя, конечно, все эти часы над чертежами, пятна машинного масла и запах сварки значат очень много. Но самое главное всё-таки в картине мира. Вы вот как видите мир? Да, я про многоцветное зрение говорю, именно. А я смотрю на всё сквозь призму моего аквариума, наполненного питательным раствором. И для меня весь мир окрашен в разные оттенки голубого. И Мегамозг — это идеально подходящий моей картине мира кусочек пазла. Который в последнее время уже не такой идеальный… Вообще, конечно, нам бы с ним стоило поговорить. Нормально, а не на повышенных тонах и со всеми этими кодами, как было, когда я от него уходил. Какие коды? Это неважно, просто тайный шифр антигероев. Забудьте вы про коды. Я вам сказал, что нам с ним поговорить надо. Я же знаю, какой Мегамозг обидчивый и увлекающийся, и что не придёт первым мириться. И вообще, в нашем союзе у меня всегда была холодная голова, а тут что-то внезапно закипел. Чувствую себя как-то, знаете, не в своём аквариуме что ли. Так что, если вы с вопросами закончили, побегу я. Куда Мегамозг без прислужника? Пропадёт совсем ведь.