***
Когда разрывающий грудь кашель и горстка покрытых слюной лепестков выдернули Сенку из сна в его свежепостроенной обсерватории, у него было ровно четыре подсознательных реакции и одна осознанная мысль, ровно в таком порядке. Не то чтобы неожиданно, он решил проигнорировать чувства и сосредоточиться на мысли. Сенку рассмотрел лепестки и улыбнулся своей первой мысли. Это будет захватывающе.***
В царстве науки на самом деле не было обычных дней... Или, может быть, они были, просто их обычные дни по всем стандартам были настолько необычные, что никто даже не знал, что это такое - обычный день. У Гена было время поразмышлять на эту тему, потому что в кои-то веки он смог улизнуть в сторонку. А все благодаря тому, что у него не было ни силы для разбивания вольфрама, ни научных познаний для разработки плана создания вакуумной лампы. Другими словами, он был свободен! Конечно-конечно, раздать по маленькой капелюшке поддержки (достаточно, чтобы заявить, что он тоже трудится, как можно считать иначе!), и после он свободен заниматься... тем, чем в принципе можно заняться в свободное время при условии, что весь мир за пределами деревни состоял из камней да деревьев. Ген удержался от гримасы. Он задался вопросом, когда же день без изнурительного труда стал тем, чем три тысячи пятьсот лет назад считался день, проведенный в спа-салоне. Если об этом подумать, то совершенно точно вину за такое смещение приоритетов можно повесить на Сенку и его раздражающую способность из тяжких задач делать почти что развлечение. Кстати, говоря о Сенку, его миленький мозговой штурм в научно-мастеровой компании Хрома и Касеки судя по всему подходит к концу, а это значит, что если выбирать время для побега- Рука схватила его сзади за воротник. Глаза Гена расширились. Нет! - Пошли, поможешь мне там, современный человек. Ты должен знать о химии хоть немного больше чем деревенские. Нееееееет! Арр, это нечестно! И, конечно же, его возражения были полностью проигнорированы. Пусть это будет уроком для Гена, что никогда, ни за что в царстве науки не стоит откладывать на потом побег. Даже пара секунд промедления может вылиться в то, что сейчас его тащат в лабораторию, откуда он выберется воняя аммиаком и с головой, кружащейся от всех научных формул, которыми Сенку его забрасывает так, словно это что-то общеизвестное. Как, например, сейчас, когда Сенку объяснял "простыми терминами", каким образом они сделают вольфрамовую пасту. Гену показалось, что там могло быть что-то про мед... Что было странно, но что Ген вообще знал? На данный момент, Сенку мог сказать что-нибудь глупое, что ему, например, нужен волос дикой гориллы для создания аппарата для приготовления мороженого, и Ген бы принял это, начав придумывать ловушку для гориллы. Хмм, а кстати... Он задумался, как трудно было бы убедить Сенку в том, что для поднятия морального духа необходимо мороженое. Сенку замолчал и с ожиданием уставился на Гена. Черт! И как ему из этого выпутываться?! Ген использовал особый прием: НЕСИ ЧУШЬ! - Отлично! Я все понял, Сенку-чан! Мед! Запечь, а потом мед! Это я уловил. Вышло супер успешно! Или так показалось, потому что взгляд Сенку утратил всякое выражение. - Хром точно был бы в десять миллиардов раз полезнее тебя. - Не, - ответил Ген, - Не думаю, что кто-то смог бы быть на таком уровне. А теперь вбросить немного лести. - Ты единственный, кто понимает такие вещи, Сенку-чан! Вуаля, идеальная отговорка, поясняющая, что Ген не создан для решения химических задач, и лучше отпустить его бродить по деревне, решая возникающие проблемы. По крайней мере это могло бы быть идеальной отговоркой, если бы Сенку не ответил вздохом, длинным и почти смирившимся, и совершенно не в духе их деревенского главы. Чутье менталиста внезапно ожило. - Неважно, - сказал Сенку. - В любом случае, зовя помочь при создании вольфрамовой пасты, я ожидал от тебя разве что подержать колбы, да подать химикаты. - Оу, - Ген воспрял духом, - Так зачем же я здесь, Сенку-чан? - Новый эксперимент, - Сенку выглянул из лаборатории, словно проверяя, что остальные все еще далеко от них, занимаются лампочками. - Ты мне нужен как партнер для исследования. Хотя, честно говоря, это немного преувеличивает твою роль. - Эмм. Мне льстит, что ты наконец-то оценил по достоинству мои способности, Сенку-чан, - Ген поднял бровь. - Но разве наукой ты обычно не с Хромом занимаешься? Сенку уже раскладывал ингредиенты для каменной пасты, подняв голову лишь наполовину. - Ага, я бы и в этот раз предпочел Хрома. Но, к сожалению, в этот раз нужен именно ты, если я хочу добиться хоть какого-то результата. - он остановился, сморщившись. - К тому же мне не хотелось бы, чтобы в деревне об этом узнали. По крайней мере, пока не будет результата. Ооо, секретный эксперимент, который даже Сенку заставил немного сомневаться. Ладно, видимо сегодня лаборатория самое интересное место из тех, где Ген мог бы оказаться. Он запрыгнул на стол, игнорируя свирепый взгляд, который кинул в него за это Сенку. - Не волнуйся, Сенку-чан, я очень, очень хорошо умею хранить секреты. Ты можешь рассказать мне всееее что угодно, мой рот на замке. - он даже изобразил, как запирает свой рот, чтобы подчеркнуть представление. Сенку выглядел так, словно он уже жалеет об этом. - Итак, - подтолкнул Ген. - Что же это за супер большой научный секрет, с которым тебе нужна именно моя помощь? Сенку закатил глаза, сделал вздох и... - Я умираю. - заявил Сенку тем же тоном, которым он обычно говорит о незначительных трудностях. Ген застыл. Нет, застыл не совсем точное слово. Потому что он внезапно мог слышать, как болезненно бьется в его груди сердце, в два раза чаще обычного; он мог чувствовать, как побледнело его лицо и кожа похолодела; он подумал... подумал, что ему могло быть дурно. - Ты... ты что? - выдавил Ген, и на долю секунды ему подумалось, что это могло быть шуткой, или Сенку просто слишком драматизировал ситуацию. Но драму Сенку обычно разводил вокруг своих почти сумасшедших научных открытий, а не вокруг... такого. - Как? Почему? Сенку выглядел как всегда раздражающе спокойным. - Да расслабься, менталист. Я сказал "умираю", а не "собираюсь умереть". - в его выражении проскользнула боль, он потер грудь. - Прекрати так смотреть. Я уже разработал план. Поверь, я ни на миллиметр не заинтересован в том, чтобы помирать прежде чем мы доберемся до поистине захватывающих штук. Ген почувствовал, что он снова может дышать. Он сказал себе, что это потому что Сенку был Сенку, и без него все царство науки было обречено, не говоря уже про остальной мир. В конце концов, Ген был большим эгоистом. Ему нравились такие вещи как сладкая вата, кола и не умирать от пневмонии. И ничего из этого не будет, если Сенку склеит ласты еще до того, как они закончат телефоны. Но у Сенку был план, и так сложилось, что его планы имели довольно высокий процент успешного выполнения, какими бы невозможными они не звучали. И это было вдвойне вероятнее, когда план включал в себя науку. Ген вдохнул, успокаивая себя. - Итак... как же ты умираешь? - Болезнь Ханахаки. - спокойно ответил Сенку. Ген чуть не упал со стола. - Эээ?! Неужели Сенку только что сказал... Сенку только что сказал ему... - - Болезнь Ханахаки, - повторил Сенку, пожимая плечами, - также известная как цветочная болезнь, редкая, чаще всего встречается в странах восточной Азии, таких как- - Я знаю, что это такое! - прервал Ген. - Но это же должно быть мифом! Сенку фыркнул. - Вряд ли. Хотя, я полагаю, в этом что-то есть, чаще всего это отражалось в фольклоре последних лет пятидесяти... или, вернее уже трех тысяч шестисот лет. Однако первый случай, задокументированный в медицине, был в 2009. - Он постучал по мензурке. - Общепризнанно, что это одна из самых редких зафиксированных болезней. Даже в наше время доктора не особо много знали об ее причинах и развитии. Никто так и не нашел полноценного курса или метода лечения, который бы не включал в себя инвазивной хирургии. А затем Сенку ухмыльнулся, потому что был чертовым безумцем. - Только подумай, менталист, мы используем каменный мир, чтобы сделать прорывное научное открытие, которое не могли осилить даже наши эксперты. Иногда, отстраненно подумал Ген, разговоры с Сенку были словесной аналогии ситуации, в которой ты вышел на легкую прогулку и упал со скалы. А потом исчезла гравитация. и вот ты просто летаешь туда сюда, в тебя врезаются камни и прочий мусор, и ты пытаешься понять, какого черта произошло и как же тебе вернуться на земную твердь. - Хммм, да, я очень рад за тебя, - выдавил из себя сухо Ген. - Зачем было заморачиваться с телескопом, если, очевидно, мы просто могли подогнать тебе на день рождения смертельное заболевание? Поздравляю. - Телескоп мне тоже понравился, - вставил Сенку. - Великолепно. Есть один маленький вопросик, - Ген поднял палец. - Что будет, если вдруг мы не сможем с этим разобраться, и ты умрешь страшной смертью от сказочной болезни?! Сенку почесал ухо, не выглядя озабоченным. - Сказочная или нет, - сказал он, - но у всех фантазий должна быть научная основа. Если мы найдем основные правила этой болезни, мы сможем предположить метод лечения. Мы вполне потянем такое в наше время. - усмехнулся он. - Судя по отчетам, средний срок продолжительности Ханахаки до наступления терминального состояния два или три месяца. Так или иначе, мы получим ответ к весне, когда деревне придется столкнуться с Цукасой. Однажды Ген его придушит, он готов был поклясться. Сенку наконец заметил отсутствие у Гена ошеломляющей, идиотической уверенности. Ухмылка растаяла, тон стал полностью серьезным. - Мы с этим справимся, менталист. Я на десять миллиардов процентов в этом уверен. Ген вздохнул. На несколько секунд он позволил себе откинуть голову назад и закрыть глаза. Хорошо. Сенку был прав. Они смогут это сделать. А если сравнивать с освобождением всего мира от камня, это было даже сравнительно просто. Из всех живущих Сенку был самым знающим в области медицины, а Ген был знатоком психологи. Если кто и мог разобраться в любовной болезни, так это они. Кусочки пазла встали на свои места. О-хо-хо, - Ген принял прежнее положение, взял себя в руки и сразу же начал поддразнивать, - а теперь я вижу, почему тебе был нужен в качестве партнера именно я. Хмм, Сенку-чан? Сенку пожал плечами. - Ну да, мне это казалось очевидным. Ген хлопнул в ладоши. - Ох, вполне. Кто же лучше менталиста разбирается в тонкостях ухаживаний! Не переживай, Сенку-чан, по кому бы ты ни сох, я заставлю этого человека по уши в тебя влюбиться в кратчайшие сроки. - Лицо Гена расползлось в улыбке. - Честно, я буду рад помочь. Даже несмотря на смертельный аспект, это самая занимательная задача последних недель. Ну, не считая приготовлений к войне. Сенку нахмурился. - Менталист- - Итак, начнем с самого главного, - сказал Ген. - Скажи, кого же вскоре осчастливит любовь! Сенку посмотрел на него как на идиота. Ген решил это проигнорировать. - Ну же, Сенку-чан, не надо стесняться! Я все равно должен это узнать, если тебе нужна моя помощь. Хммм, - он постучал по подбородку, - или будет проще, если я угадаю? - Конечно, - ровно сказал Сенку, - угадывай. - Нуууууу, - Ген откинулся назад и задумался, - Полагаю, самым очевидным вариантом будет Кохаку- - Очевидным? Кохаку? - Но, судя по всему, нет. - продолжил Ген. - Ладно, теперь будет чуть сложнее. Ты пришел сначала ко мне, а не к тому человеку. Обычно ты довольно прямолинеен, и я бы подумал, что ты сразу пойдешь к нему; но ты для начала захотел посоветоваться со мной, значит есть какая-то проблема. Так кто же это... Он бросил взгляд на Сенку, который в данный момент зажал переносицу и смотрел в потолок, словно он был источником всех его проблем. - О, - понял Ген. - Это Хром, да? Ты переживаешь из-за Рури. Сенку резко опустил голову. - Что? - Не переживай, эта детская влюбленность долгие годы ни к чему ни приводила, так что, думаю, у тебя все еще есть шанс- - Это не Хром. - перебил Сенку. Ген нахмурился. - Значит это Рури? Бывшая жена все-таки... - Нет! Ген ахнул. - Хром и Рури! Грандиозно, Сенку-чан, но- - Я жалею о каждой секунде этого разговора. - Ну ладно, это не они. - Ген попробовал другой подход. - Тайджу? - Отвратительно. - Юзуриха? - Ну серьезно, менталист. - Кинро. - А сейчас ты говоришь наобум. - Ну, прошу прощения, у меня тут как бы варианты кончаются, - заныл Ген. Он прошелся по списку возможных кандидатов, вычеркивая имена одно за другим, пока не... его глаза расширились. - О нет... - Наконец-то! - Сенку всплеснул руками. Ген печально кивнул. - Это Цукаса, не так ли? Сенку уставился на него. - Черт, это точно он. - простонал Ген. Какой кошмар. - Нет, - сказал Сенку с предубеждением. - Хотя, знаешь что? Мне сейчас чертовски хочется, чтобы это был Цукаса! По крайней мере, у него есть мозги! Ох. Все планы на случай плохого развития событий, которые Ген уже начал составлять, были выброшены в мысленную мусорку. - Так кто это тогда? - спросил Ген, наконец сдаваясь. - Подожди, ты вообще знаешь, кто это? Сенку закатил глаза. - Ага, это стало очевидно, как только я увидел цветок. По имеющимся данным, при Ханахаки всегда появляется тот цветок, который пациент ассоциирует с человеком, в которого влюблен. Хоть у меня и есть сомнения в том, что это именно- - Итак, что за цветок? - Ген прервал его, прежде чем тирада скатилась к науке и у Гена пропал шанс узнать, в кого же Сенку влюбился. Сенку фыркнул, как и всегда, когда его отвлекали от науки, но послушно потянулся к поясу. Он достал сложенный кусочек ткани и протянул его Гену. Ген развернул его. Пять цветков черного паслена лежали на его ладони. Ген уставился на них. Ген понял отстраненно, что он очень долго на них пялился, потому что на фоне было ясно слышно, что Сенку вернулся к работе. - Черный паслен... - сказал Ген, все еще глядя на лепестки так, словно они могут поменять форму. - Так это я? Ты... ты влюблен в меня? - Очевидно в достаточной степени, чтобы начать блевать цветами. - безразлично ответил Сенку, даже не отвлекаясь от измерения химикатов. Мир снова повернулся на своей оси. - Подожди, - Ген наконец-то смог оторвать глаза, - это признание? Сенку остановился, и было видно, что он обдумывает ответ. - Жест, призванный раскрыть чувства, особенно романтического характера. - Он кивнул удовлетворенно, прежде чем вернутся к химикатам. - Ага, полагаю, технически это оно и есть. Хотя я думал об этом как о предложении совместного исследования. Ген сдержал стон. Предложение исследования, честно, это так в похоже на Сенку. Затем он осознал проблему побольше. - Но я не... Я не чувствую того же. - сказал Ген прежде, чем его могла посетить мысль солгать. Вообще, до сегодняшнего дня, он в принципе считал Сенку асексуальным. Он был абсолютно уверен, что ему никогда даже мысли не приходило думать о Сенку в таком ключе, тем более по отношению к себе. Что было проблемой. Был бы это кто-нибудь другой, и Ген не сомневался в своих способностях, по крайне мере, он мог бы хорошо постараться и свести того человека с Сенку. На худой конец, он наверняка бы смог хоть искру интереса зажечь, и этого, возможно, было бы достаточно, чтобы притормозить Ханахаки пока Сенку не изобретет лекарство. Но это так не работало, ведь соблазнять надо было самого себя. А это значит, что временные рамки были вполне реальны, и Сенку мог на самом деле умереть, а все потому, что он сделал такую глупую ошибку и влюбился в Гена, который, похоже, только что разбил ему сердце. О, черт, он только что разбил Сенку сердце? Это вообще возможно? Он должен был просто солгать или- Покашливание. - Эй, менталист, чем бы ты сейчас не грузился, прекрати. Гена выбросило из его мыслей. Сенку смотрел на него, и он, к слову, не был убит горем. - Я знаю. Мне прекрасно известно, что ты меня не любишь. Я это выяснил еще до того, как решил рассказать тебе. - Он усмехнулся. - Что же это был бы за эксперимент, если бы ты вылечил болезнь в первый же день, а? Ген разинул рот, снова погруженный в это дезориентирующее состояние, которое вызывали разговоры с Сенку. - Тогда зачем же я здесь? - спросил Ген. - Я же сказал, как партнер по исследованию. - повторил Сенку. - Перед нами же практически чистый лист, если говорить об информации, которая известна об этой болезни. Должна ли это быть любовь? Какая именно любовь? Как это выражается в мозговой активности? Где вообще растет цветок и как именно? Как тип реакции замедляет развитие? Возможно ли вообще значительное замедление? - он начал перечислять. - Можно следить за давлением, сердцебиением, проксемикой, выработкой гормонов, биологической восприимчивостью - миллиард разных переменных и я смогу изучить лишь половину, если тебя не будет рядом, чтобы узнать, как ты влияешь на результат. Сенку ухмыльнулся. - Я же сказал, менталист, мы изучим этот вопрос шаг за шагом, пока не найдем ответ. И первый шаг - наблюдение.***
Той ночью Гену не удалось заснуть. Винить в этом придуманный деревенскими метод плавки вольфрама, который, судя по всему, включал в себя постоянные взрывы и подозрительные вспышки света, можно было лишь частично. И дело было даже не в том, что Сенку позвал его поработать ассистентом; несмотря на собственные привычки, Сенку, вообще-то, позволял другим иногда спать по-человечески. Нет, притворяясь спящим под грудой одеял в углу лаборатории, Ген предавался размышлениям. Ген не был ученым в том смысле, в каком им был Сенку; но он всегда гордился своим методическим подходом. Он разобрал факты. Факт первый. Признания для Гена не были чем-то непонятным, даже совершенно внезапные. В прошлой своей жизни он был знаменитостью. У него было милое личико, и он умел играть со словами, одновременно дразня и флиртуя. У него когда-то было много ничего не значащих свиданий. Ему даже заявляли о большой любви, хотя, не то чтобы он верил этим заявлениям. Суть в том, что Ген знал, как изобразить влечение, достаточно хорошо, чтобы никто в нем не сомневался. Факт второй. Царство науки отправится на войну с империей силы, как только снег начнет таять. Войны никогда не были приятными штуками, несмотря на все планы Сенку провести ее бескровно. Все может пойти не так сотней разных способов, если им будет не хватать хоть одной детали. Все должны быть на пике своих способностей - а их лидер в особенности. Факт третий. Хоть до сегодняшнего дня он и считал ее интернет-легендой, Ген точно знал (и Сенку уже подтвердил), что Ханахаки была беспощадной, мучительной болезнью, при которой тело больного пыталось разорвать себя изнутри. Жить с ней тяжело, а отсутствие лечения ведет к смертельному исходу. Через три месяца максимум Сенку умрет мучительной смертью, если они не найдут чудодейственное лекарство. Факт четвертый. Без Сенку ничего не получится. Это даже не нуждается в объяснении, ну серьезно. Ничего. Не будет царства науки. Не сбудется мечта о раскаменении человечества. Все это зависело от выживания одного человека. Факт пятый. Несмотря на это, Ген заметил у Сенку тревожащее отсутствие волнений по поводу собственной смертности. Это не было безразличием как таковым, о своей жизни Сенку заботился так же, как и о жизнях всех остальных. Но в этом-то и была проблема. Потому что Сенку не был одним из всех, и иногда Гену хотелось схватить его такой благородный принцип "спасти всех" и настучать им по голове. Потому что здесь должно быть хоть что-то еще. А у Гена до сих пор были вопросы о том, как Сенку удалось убедить Цукасу в собственной смерти, но, к сожаления, ему так и не удалось поговорить с Тайджу и Юзурихой. В любом случае, суть том, что Сенку мог быть самоотверженным до безрассудства, особенно ради продвижения науки. Пять фактов. Один вывод. Ген не собирался подвергать жизнь Сенку риску и ждать ответа на вопрос, сможет ли ученый найти лекарство. Ген спасет его самостоятельно, используя единственный надежный метод лечения Ханахаки, который им известен. Ген приоткрыл глаза и сквозь щелочки смотрел на Сенку, двигающегося по лаборатории. Он начал составлять план. Ген собирался убедить Сенку в том, что он в него влюблен, чего бы ему это ни стоило.***
Для плана, который полностью строился на чувствах Сенку, Ген как-то позабыл принять в расчет самого Сенку. Прошло все примерно так. Резкое, прямолинейное признание не было Гену по душе. Он предпочитал давать время на развитие событий. Время позволяло действовать тоньше: долгие взгляды, прикосновения без необходимости, кружево слов, которое увлекало человека следовать за собой. План Гена без труда мог растянуться на месяцы. Но, к сожалению, времени на это у него не было по той же самой причине, по которой он не мог просто сидеть и ждать лекарства. Так что оставалась альтернатива: внезапное осознание. Единственной проблемой было то, что Ген успел выстрелить себе в ногу своей глупой честностью. Аргх, оглядываясь назад, он просто должен был вчера сказать Сенку, что его чувства взаимны. Но нет, ведь Ген прям должен был оказаться в шоковом состоянии и так глупо вывалить свои истинные чувства, или, вернее, их отсутствие. И теперь ему добавилось работы, потому что нужно не только придумать идеальный способ признаться Сенку в любви, но еще и причину, почему вчера он свои чувства отрицал. Так зародилась его идея, и похоже все уже складывалось в его пользу. Потому что, к счастью, отсутствие сна ночью привело к тому, что выглядел он так себе, и в этот раз он не пытался это скрыть, как он делал обычно. Плюс ко всему, старик Касеки уработал его изнеможения, в попытке сделать безумную конструкцию Хикмана. После этого Ген выглядел не просто так себе, это был уже полный кошмар. Наконец, пока Ген надрывался над насосом Хикмана, Сенку, очевидно, решил, что деревне позарез нужна система отопления домов, и отправил почти всех на добычу угля. В итоге, к вечеру они с Сенку остались наедине, и Ген выглядел как человек, прошедший через духовные терзания, и снискавший после них просветление. Все было идеально. Ген мог красочно распинаться, как шокирован он был, узнав что Сенку его любит, как сначала не поверил в это; как тягостна ему мысль о том, что он может умереть, и эти тяжкие мысли помогли ему осознать, что жизнь ему без Сенку не мила. Идеально. Если бы Ген уже не был автором психологических статей, он бы точно имел шанс в жанре романтики. Правда, были некоторые опасения о последствиях. Ген понятия не имел, как долго ему нужно притворяться. Будут ли они после этого встречаться? Или что там делают в таких случаях в каменном мире? Это было вполне вероятно. Что случится, если они расстанутся? Вернется ли болезнь? Придется ли Гену вечность лгать? Ген с ужасом осознал, что он это сделает, если придется. У него были натянутые отношения с этикой, и, в кои то веки, он был этому рад. Но также он знал, что значит лгать. У лжи есть цена. Всегда. И не всегда это выгодная сделка, иногда ты узнаешь цену уже после того, как сделка заключена. Гену уже приходилось расплачиваться. Он не мог вернуться в империю силы без того, чтобы убили как шпиона. С букетом цветов он солгал Магме, и чуть не был заколот насмерть. За ложь ты платишь, и платишь, и платишь, пока можешь, а потом уже нет более бедного человека чем лжец, у которого закончилась правда. Если Сенку когда-нибудь узнает, что Ген соврал ему об этом, будь то через неделю, месяц, год... Ген не обманывался надеждами, что его не будут за это ненавидеть. Ген сделал глубокий вздох и все равно направился к лаборатории. Как жалость, правда, что такова была цена спасения жизни Сенку. Хотя, опять же, Ген всегда был привязан к нему сильнее, чем было бы разумно. Он остановился возле лаборатории, румяня себе щеки щипками, готовясь к представлению всей своей жизни. К тому моменту, как он откинул занавеску на входе, его руки дрожали, а на лице застыло отчаяние. - Сенку... Мне нужно поговорить с тобой. Сенку поднял голову, взглянул на Гена и фыркнул. - Ха. Старик уработал тебя до смерти, да? Ген это проигнорировал, вваливаясь в лаборатория и хватая Сенку за руки, мысленно апплодируя самому себе за расширившиеся глаза Сенку и его быстрый вздох. О, Ген был на коне. - Мне нужно с тобой поговорить - повторил он, со сбитым дыханием, но настойчиво. - Пожалуйста, Сенку-чан, просто послушай меня немного. Мне нужно кое-что тебе сказать. Сенку прочистил горло, глянул на их руки и вернул взор на Гена. - ...хорошо? Что такое? - Он прищурился, глядя не внешний вид Гена. - С тобой что-то... не так? Ген засмеялся. - Ты знаешь, мне кажется это возможным. Думаю, я, возможно, был идиотом. И, вероятно, уже довольно долгое время. - Он шагнул ближе, руки все еще сжаты между ними. - Когда ты вчера только сказал мне, что болен, мне не хотелось в это верить. Нет, я... я не мог в это поверить. Потому что, если то, что ты сказал, было правдой, это значит, что ты умираешь из-за меня. Сенку нахмурился. - Я не- - Пожалуйста, Сенку-чан, дай мне закончить. - прервал его Ген. - Это то, о чем я подумал сначала, и это то, что так расстроило меня. Мне казалось, что я даже думать не могу. Но потом... даже когда ты сказал, что мы найдем лекарство - вместе... Я... Ген жалобно засмеялся, позволяя слезе скатиться по щеке и не пытаясь ее смахнуть. Он рискнул поднять взгляд на Сенку и увидел, что ученый впился в него взглядом. - Прости, я знаю, что выгляжу сейчас, наверное, так себе. - Ген смущенно опустил взгляд. - Честно, я и чувствую себя так себе. Я всю ночь не мог заснуть. Я не мог перестать думать о том, что ты сказал, а потом о том, что я сказал, и что все это может значить... если мы позволим. И, - вздох, - я осознал, что такую боль мне причиняло не то, что ты мог из-за меня умереть, а то, что... я мог тебя потерять. - Не думаю, что справился бы со всем этим без тебя. - прошептал Ген, все наклонив голову вниз. - Вообще-то, я уверен, что не справился бы, потому что... потому что, я пытаюсь сказать, что... Ген сморгнул слезы, поднимая голову и встречаясь взглядом со странными красными глазами Сенку. - Я люблю тебя, Сенку-чан. - закончил Ген. Сенку разомкнул губы. - Ген, я... Ген улыбнулся, кивком подбадривая Сенку продолжать говорить. Он знал, что ему в свое время стоило податься в актеры, когда у них еще были такая штука как кинематограф. - Да, Сенку-чан. - нетерпеливо подтолкнул Ген. - Ген, я, - Сенку тряхнул головой. - понятия не имею, как ты мог подумать, что это сработает. На лице Гена застыла улыбка. Сенку фыркнул и стряхнул его руки, словно они были ядовитые. - Серьезно, прошел только день. Насколько тупым ты меня считаешь, раз думаешь, я куплюсь на сценку "внезапного осознания"? Выждал бы хоть неделю. Тогда, может быть, ты не выглядел бы словно тебя машина переехала. Чертов, чертов, чертов Сенку! Которому суждено сдохнуть в гребаном одиночестве, потому что он отказывался от так щедро предложенной помощи Гена! - Сенку, - сбилось дыхание Гена. - Я... Я же серьезно! Я знаю, что в это трудно поверить- - Это на десять миллиардов процентов неправдоподобно. - Но я действительно тебя люблю! - он вытер глаза. - Пожалуйста, пожалуйста, поверь мне! Я не хочу видеть, как ты умираешь! Сенку просто ухмыльнулся. - Хотя, полагаю, это вполне в твоем стиле, попытаться пойти легким путем и откосить от настоящей работы. Ген перестал притворятся. - Эй, иди нафиг, я целый день горбатился над твоим глупым насосом Хикмана. Сколько крови я пролил ради этого места. Пойти легким путем, подумать только. - О, ты снова в норме, отлично. - Сенку откинулся на стол. - Когда ты только начал, я даже запереживал, менталист. Из какого дешевого романа ты утащил этот монолог? Ген отмахнулся от него. - Это интересно, однако. - сказал Сенку, потянувшись к своим записям. - Даже услышанное вербальное подтверждение ответных чувств никак не повлияло на болезнь. Я должен также поверить, что чувства взаимны, судя по всему. Интересно. Это значит, что здесь должен быть когнитивный аспект. Молодец, менталист, у нас есть первая зацепка. - Я тебя ненавижу, - пробурчал Ген. Сенку хихикнул, нацарапав еще одну заметку. - Тоже никакой реакции. Эта болезнь и впрямь захватывающая. Ген уставился на него, вложил в свой взгляд все свои чувства. Сенку оглядел его. - Сходи поспи, это будет кстати. Встречаемся здесь после восхода солнца. Завтра мы начнем уже настоящее исследование. Ген неохотно поплелся в свою обычную хижину и завалился на койку. Ладно. Итак, первая попытка, очевидна, была провальной. Без разницы. Каким бы Ген был стратегом, если бы у него не было припасено еще несколько планов в рукаве? Завтра он начнет свой второй план: заставить Сенку разлюбить его. Насколько трудной может быть эта задача?