Монстр в человеческом обличии

      Почти каждый напыщенный толстосум платит огромные деньги за услугу и считает своим долгом тыкать носом в ошибки того, кто предоставляет эту самую услугу. Заказывает он сдобную булочку в пекарне, букет для приглянувшейся девицы или убийство — плевать! Относиться с уважением надо к любому трудяге, а не глумиться над ним! Тем более, если исполнитель твоих прихотей может лишить тебя жизни самым мучительным способом. И ни один мускул у него не дрогнет.       Безымянный бежал меж деревьев, проклиная не то чересчур охамевшую часть аристократов, не то старика, отдавшего ему на попечение девчонку несколькими днями ранее. Ладно бы подобное попытался провернуть кто-нибудь другой, тогда её бы уже «случайно» загрызли ночные твари или обнаружили замёрзшей заживо. В конце концов пожилому психу взбрело в голову отдать внучку наёмному убийце!       Просил ещё таким приторным голоском, словно они давние приятели: «Совсем скоро я умру, а внученьке помочь некому. Как ты знаешь, родителей у неё нет, жениха или хотя бы возлюбленного тоже. Молю, возьми малютку под свою опеку, верни дедуле должок.»       Чтоб этот гад сам загнулся! Хотя постойте-ка… По лесу волной пронёсся истерический смех, распугавший мелкую живность в округе. Чуть позже он перешёл в кашель из-за сбившегося дыхания юноши и наполовину охрипшего от холода горла. Старый дурак ведь помер прямо у него на глазах!       Наёмник притормозил, извлёк маленькую колбу из кармана брюк и выпил её содержимое, поморщившись. Затем он продолжил движение, подбираясь всё ближе и ближе к цели. Тем временем в воспоминаниях всплыла их первая, по мнению девушки, встреча.       Она выжидающе замерла на лестнице, держась за перила. Ах, этот пустой взгляд с крупицами страха, подрагивающие колени и столь редкие, несвойственные малютке слёзы. Тёмные волосы, наспех собранные в пучок, простенькая бежевая рубаха и серые штаны, некогда бывшие мужскими. Ничего удивительного, её не считали достойной роскошных нарядов и дорогих украшений.       Безымянный познакомился с Аминой, когда той было не больше шести. Дитя с нескрываемым любопытством спросило:       — Как тебя зовут?       — Безымянный, — сухо ответил гость.       Прозвище, придуманное самому себе от нечего делать. Он прекрасно понимал, что в мире найдутся сотни, если не тысячи, таких же «безымянных», однако его подобные нюансы мало заботили.       — У тебя нет имени? — округлила глазки собеседница.       — Есть, но его никто долгое время не спрашивал. Вот я и забыл.       Уходя, он услужливо стёр ей воспоминания о своём визите. К невинным детям монстр питал какую-никакую слабость и имел меньше всего претензий.       Если раньше эксперимент обезумевшего аристократа не проявлял эмоций, то позже она научилась чувствовать, пусть и намного слабее других людей, называемых нормальными. Не потому ли, часом, в покровители юной особы подобрали чудовище, плевавшее на глупые предрассудки?       Сейчас его подопечная наверняка не спала, дожидаясь, когда он выполнит заказ и вернётся. Что уж поделать — долг есть долг, посему магу пришлось найти быструю подработку, дабы хватило на дорогу и прочие мелочи. Ему можно и потерпеть в случае чего, но вот смертная вряд ли долго протянет без пищи и тёплой накидки.       В наспех разбитом лагере, от которого неподалёку затаился парень, в одиночестве у костра грелась его цель, выбранная клиентом. Лоб седовласого вояки покрылся испариной, взор периодически останавливался в той или иной точке окружавшего со всех сторон леса. Жертва напугано оборачивалась на любой шорох, будто являлась невинным котёнком, оказавшимся в неизвестном месте вдали от кормящей матери.       Едва сдерживая порывы вначале поиграть с нервной системой человечишки, Безымянный спокойно вышел из темноты к свету и улыбнулся, демонстрируя клыки. Начинавший сходить с ума солдат дёрнулся, упав с пенька и выставив перед тёмной тварью пистолет.       — Сделай хоть шаг, и я выстрелю! — крикнул он приказным тоном.       Нет, всё-таки изменять старым привычкам наёмник не мог. Медленно, наслаждаясь быстро сменяющимися эмоциями очередной игрушки, маг приблизился к ней практически вплотную. Монстр сжал дуло огнестрела и с издевательской усмешкой приставил его к своей грудной клетке.       — Чего же ты медлишь? — поинтересовался он.       Не дожидаясь ответа, убийца клацнул зубами, вызвав у будущего трупа паническую атаку. Ну, зато теперь на место страха на лице жертвы пришёл разгорающийся гнев — терять же нечего. Кажется, говорят: «Самый опасный враг тот, кого загнали в угол»? Не в случае с таким больным на голову куском мяса. Раздался щелчок, за ним последовал выстрел. Из раны напавшего потекла кровь, однако ему было будто всё равно на случившееся.       — Ха-ха-ха! Бессмертный пришёл по мою душу! А свою спасти не хочешь? — в припадке произнесло ничтожество.       Парень лишь хмыкнул. За свою жизнь наслушался и не таких заявлений.       — Точно, это ведь невозможно! Ты ничуть не лучше меня. Избавляешься от всех, словно они непригодные для работы инструменты. А самое главное сходство между нами — нас никто не любит.       Внутренний зверь заставил убийцу угрожающе зарычать. Тот навалился всем весом на мужчину, с яростью стиснув зубы:       — Одно слово и я…       — Чуть не забыл! — хлопнул себя по лбу солдат, заговорщески прищурившись. — Ты тоже никого не любишь. Никогда не любил. Даже, если такие «счастливчики» и находились, уверен, умерли они именно по твоей ви…       Он вскрикнул от нахлынувшей боли на месте, где должна была располагаться правая руки, но та внезапно оказалась в метре от тела, хозяин которого с ненавистью выплюнул алую жидкость на лицо охотника. Кровь брызнула с такой силой, что запачкала не только жилет последнего, но и часть накидки. Неожиданно в его золотых глазах появился азартный блеск.       — Это за первую попытку задеть меня.       Следом за первой оторванной конечностью в сторону отлетела левая нога жертвы. По щекам мученика потекли слёзы, голос охрип, сердцебиение участилось до допустимого предела, вот-вот готовое переступить порог. Осталось немного…       — Это за вторую.       Проходит минута-полторы, однако агония не прекращается, лишь усиливается. Захлёбываясь собственными жизненно важными соками, военный тихо прошептал:       — Почему?..       — Я не дал твоему сердцу лопнуть, а также замедлил поток крови. Однако снимать боль не собираюсь.       Безымянный поднялся и тяжело вздохнул, наконец успокаиваясь. Кровь полилась с новой силой из раскрывшихся ран мужчины. До сих пор недостаточно быстро, чтобы страдания прекратились. Сил кричать не осталось. Юноша развернулся и отступил на несколько шагов, но замер у костра. Он залил его водой, показательно глянув на смертного светившимися радужками.       — Сдохнешь, как собака или предпочтёшь откинуться по-быстрому?       — С чего… такая жалость?.. — кашлянув, отозвался человек.       Чудовище на мгновение задумалось, вспоминая о ждущей его девушке. Она почти не испытывала эмоций, но всё равно бы не одобрила.       — Просто захотелось. Так что?       Мужчина, всхлипнув от осознания того, что уже даже ничего не чувствует и будет дальше мучительно умирать в страхе, слабо кивнул головой. Наёмник покинул территорию лагеря, где секундой позже солдат испустил последний вздох. Его сердце остановилось.       Парень с лёгкостью нашёл путь до привала. Судя по положению луны было около часа ночи. Девятнадцатилетняя Амина приподнялась на травяном ложе и улыбнулась краешками губ вернувшемуся опекуну. Тот опустился рядом, предварительно достав из пространственного кармана подушку, жестом приглашая сероглазку лечь обратно.       Её ничуть не смутил внешний вид «опекуна». Знала, с кем пожизненно связана. К тому же, раз пришёл — ничего страшного с ним не произошло и повода для беспокойства нет. В момент, когда она осторожно приложила ладонь к начавшей затягиваться ранке от пули, наёмник вздрогнул, однако противиться не стал.       — Не разбудил, Ами? — заставляя пламя костра вспыхнуть ярче, полюбопытствовал он, преждевременно зная ответ.       — Я не спала. Волновалась за тебя.       — Сильно?       — Не особо.       Убийца усмехнулся. Как же ему нравилось, что с ним разговаривали подобным образом. Правда могла действительно больно уколоть, но он по-прежнему ценил честность, хотя и реагировал иногда чересчур агрессивно. И только этой девушке посчастливилось получить возможность вот так говорить, прикасаться или в очередной раз сетовать на несправедливую жизнь. Потому что она являлась единственной, кого он не мог убить.