The last moment

Steven Universe feat. Rebecca Sugar – Love Like You

Страшно ли умирать? Хунхун мог с уверенностью сказать, что нет. Было больно. Очень, если честно, но не страшно. Больше расстраивало, что он не сможет увидеть наследного принца, не сможет тенью следовать за ним и защищать, а он бы хотел. Он жил ради него, был преданным последователем, и отдать жизнь за своего бога было не жалко. Тихий кашель потонул в вое ветра, разносившего пыль на остывающем поле боя. Сюда придут ещё не скоро: выжившие зализывали свои раны и готовились к следующему сражению. А мёртвые? Те подождут. Им уже некуда торопиться. Хун был уверен, что на поле остались ещё такие же войны, в которых оставалась искра жизни, но все они были обречены. Что ж, значит, такова судьба. Тот противный монах был прав, он и правда родился под несчастливой звездой. Будь он чуть удачливее, ему довелось бы и дальше служить своему принцу или снова хоть на мгновение увидеть его. Кашель вновь разодрал горло, кровь вперемешку со слюнями потекла по подбородку. Холодно. Мороз медленно пробирался от кончиков пальцев, почти потерявших чувствительность, дальше по рукам и ногам. Живот же обжигало болью, с каждым вздохом жизнь с бульканьем покидала тело. Хун закрыл глаза. Перед ним тут же возник образ, который врезался в его память с того рокового дня. Тёмные волосы, увенчанные короной из цветов. Ему лишь однажды довелось коснуться их. Мягкие локоны приятно ласкали ладонь, а цветочный аромат тогда стал его любимым. Нежная улыбка, отражающаяся в глазах, завораживала и сбивала сердце с привычного ритма. Он, как сейчас, помнил ощущение чужих пальцев в своих волосах. Так его гладила лишь мама, когда укладывала спать, напевая старые песни. Хун нигде не слышал их после её смерти. Но всё же ему довелось встретить того, кто будет с такой же лаской перебирать его волосы, защищая от злых языков. Тогда мальчик впервые за долгое время смог почувствовать себя комфортно, в безопасности. Даже когда о нём говорили всё то плохое, наследный принц защищал Хуна. Это грело… Он приоткрыл глаз, не закрытый повязкой, и посмотрел в небо. Начинало темнеть. Негнущиеся пальцы чуть сжали мешочек из старой холщовой ткани. Хун хотел бы, чтобы у него была более хорошая ткань для его талисмана, но у него еле хватило денег на этот. И всё же это было лучше, чем ничего. Важнее было то, что внутри: он хранил прядь волос своего божества как самую ценную реликвию, коей она для него и являлась. Защитив однажды, эта прядь с тех пор была с ним всё время. Хун верил, что она даст ему чуточку удачи, которой у него не было, и свяжет его с принцем красной нитью, приведёт к нему. А вера его была сильна. Наверное, никто не верил так, как он. Будь у него хоть ещё немного времени, он бы сделал ради своего принца всё, что было в его силах. Может даже смог бы построить ему храм. Глаза становились всё тяжелее, боль притупилась. Он повернул голову вбок, взгляд зацепился за белый цветок, растущий совсем рядом с ним. И как же его не затоптали? С трудом повернувшись, Хун ладонью прикрыл лепестки от ветра. Онемевшие руки не хотели двигаться, и всё же он приложил достаточно сил, чтобы не повредить случайно цветок. Точно такие же он приносил изо дня в день в старый храм, где и жил. Это было единственным, что он мог тогда сделать. Цветок, украшавший образ принца, когда тот подарил ему шанс на жизнь, своей невинной белизной провожал его, знаменуя конец. С хрипом юноша подвинулся ближе, свернувшись рядом с цветком. Он не мог так просто уйти. Сознание плыло, мысли текли медленно, словно густой мёд. Он не мог оставить своего принца. Он ведь пообещал себе всегда быть рядом, защищать. Очертания белых лепестков смазались, глаза заволокло темнотой. Он обещал любить. Даже если никогда и не скажет об этом. Что угодно. Лишь бы.. воздух вышел из лёгких с тихим свистом. Лишь бы Его Высочество наследный принц Сяньлэ.. нет. Чтобы Се Лянь (он мог позволить назвать его так хотя бы сейчас в своих мыслях) был в порядке, был счастлив. Он не мог… Ветер колыхнул лепестки цветка, грудь юноши опустилась и больше не поднялась, а пальцы так и продолжали сжимать холщовый мешочек. Солнце постепенно село, и лишь звёзды и одинокий огонёк, летающий над цветком, рассеивали темноту над мёртвым полем.