Поцелуй-бабочка

Стол в кабинете офицера был заставлен подарками в цветных коробках, подвязанных пёстрыми бантами. Однако узнаваемо запечатанный, казалось бы, ничем не примечательный свёрток и бутыль вина производства винокурни «Рассвет» приковали взгляд именинника в первую очередь. Недолго повозившись с открытием свитка, под пальцами податливо зашуршала плотная дорогая бумага. Держа обеими руками письмо, капитан кавалерии почуял знакомый запах древесины с едва уловимыми нотками винограда, коим постоянно пахло в поместье Рагнвиндра. Взгляд медленно пробегал по строчкам, словно осмыслял каждую выведенную аккуратным почерком с наклоном чуть-чуть вправо букву. Чем дальше он читал, тем шире становилась улыбка. Скрывать её было невозможно. Да и не от кого — штаб Ордо Фавониус давно опустел, остались только засыпающие на дозоре стражники. Всё не перестававший улыбаться Кэйя откинулся на спинку кресла и потёр переносицу. Он так крепко заснул, что не заметил, как часы на стене совсем недавно пробили шесть вечера. Не то, чтобы он целый день был загружен работой. Ранним утром его разбудила малышка Кли, выпущенная из заключения под строгим надзором Джинн, чтобы та смогла поздравить капитана и прогуляться с «клёвым братиком» по городу. Они недолго посидели в «Кошкином хвосте», и даже Диона ненадолго позволила себе быть чуть мягче в отношении именинника, в обычное время не перенося того на дух по очевидным причинам. Ну, понятное дело, в присутствии ребёнка Кэйя не стал бы употреблять алкоголь. Малышка Кли и юная барменша здорово общались. Первая выпила столько яблочного сока, что ей спустя время стало нехорошо и пришлось вернуться в штаб, где о ней позаботились остальные рыцари. Далее он принял сухое поздравление от Эолы, с которой прежде не водил знакомство. Моментами они пересекались на собрании капитанов, однако даже не здоровались и не прощались друг с другом. Поэтому Кэйя весьма удивился, завидев хмурую девушку под руку идущую со скаутом, что остановились, когда первый неторопливой расслабленной поступью шёл навстречу. После неловкого поздравления от госпожи Лоуренс капитан кавалерии навестил привычно отлынивающую от работы Розарию, что курила возле стен собора, скрываясь от назойливой Барбары. Затем мужчина вернулся в штаб. Там и не уследил, как проваливается в дрёму. Забавно получилось, как рыцари ордена собрались все вместе, чтобы поздравить Кэйю, а зайдя в кабинет, застали того распластавшимся на столе и мирно посапывающим. Не нашлось решения лучше, чем оставить подарки на этом же столе, чтобы по пробуждении тот приятно удивился. Это стало бы отличным завершением дня рождения. Возможно, он всё же прошёл немного скучно. Да ладно, в том году он праздновал его в одиночестве, ловя кристальных бабочек на винокурне, а в позапрошлом забыл о собственном дне рождении вовсе. Не всё так печально, даже наоборот. «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», — подумалось офицеру, который вот уже несколько минут внутренне светился от самых разных чувств. Впервые за столько времени названый братец действительно… мил? Во всяком случае, это письмо было неожиданным, что некоторое время Кэйе всё-таки понадобилось для того, чтобы прийти в себя. Он испытывал множество желаний прямо сейчас, начиная от очередного провала в сон, но уже в более комфортных условиях, заканчивая… Мужчина сорвался с места, позабыв об остальных подарках и сжимая лист бумаги в руке. В спешке капитан выскочил из кабинета, а затем из здания, едва не сбив с дороги путешественницу в сопровождении летающего компаньона. — Ах ты… О! Кэйя! Мы как раз тебя искали, с днём– — Огромное спасибо, — перебив Паймон, капитан положил обе ладони на плечо Люмин и по-дружески похлопал. — Рад вас видеть в добром здравии. Как ваше путешествие в Сумеру? Ах, расскажете позже, я очень спешу. Секундой позже того и след простыл. — Да что такое! — возмутилась Паймон, обращая суровый взор в сторону, где виднелся лишь далёкий силуэт капитана кавалерии. — Мы ради него вернулись в Мондштадт, а он!.. После гневной тирады путница опустила голову вниз, смотря под своими маленькими ногами. Люмин тоже заметила письмо, что, похоже, выпало из рук Кэйи, когда тот чуть не налетел на девушку. Она присела на корточки и подобрала местами помятую бумагу, встряхнула и пересеклась взглядами со своей верной подругой. — Кажется, это от мастера Дилюка? — и без того большие глаза Паймон округлились, когда она подлетела поближе и прочла внизу подпись. — В самом деле? Мне казалось, у них весьма натянутые отношения… Может, не станем читать это письмо? Вдруг это что-то личное. Путешественница улыбнулась одним только уголком рта. Ей не требовалось читать чужое письмо, понимание к ней пришло самостоятельно.

***

Если лёжа в холодной траве смотреть на звёзды с вершины утёса Звездолова, те на удивление покажутся особенно яркими, нежели если любоваться ими в любой другой окрестности Монда. Возможно это потому, что небо не затмевало абсолютно ничего, оно казалось свободным, заполняя всё видимое вокруг пространство. Над тобой расстилается мрачная пелена с россыпью светящихся вкраплений, и ты просто не можешь оторвать взгляд от пленяющей серебристой сказки, создаваемой светилами. Почти у самого края оврага стоял знакомый мужской силуэт. В этой части города было достаточно ветрено, поэтому волосы, что обрамляли его лицо, развевались и лезли в глаза, мешая любоваться горизонтом. Когда трава под шагающим к нему рыцарем характерно зашуршала, тот обернулся. Эмоцию на лице было распознать сложно даже подойдя к нему вплотную. Он то ли хмурился, то ли не выражал ничего вовсе, — не узнаешь, пока напрямую не спросишь. — Ты всё это время ждал меня здесь? — спросил Кэйя, поравнявшись с Дилюком, что не отрывал от капитана глаз. — Ждал. Первый был немного сконфужен лаконичным ответом мужчины. Он виновато посмотрел в его глаза, в которых отражалась часть усеянного звёздами небосвода. — Прости, я уснул. Не выматывающий день, ничего такого, просто так сложилось. Тебе следовало уйти, зачем же ты– Только сейчас он опустил голову вниз и увидел протянутый ему среднего размера букет в обёртке молочного цвета. Это были свежесобранные прямиком с этого самого утёса белоснежные сесилии. На некоторых раскрывшихся бутонах восседали кристальные бабочки, медленно машущие крыльями. — Ты наверняка прежде не видел потухших кристальных бабочек, не так ли? Альберих принимает цветы и не скрывает своего удивления. Бабочки действительно не светились, а что особенно изумляло — даже не разлетались в разные стороны, побеспокоенные присутствием людей поблизости. Это было похоже на то, словно они крепко заснули: закрыты глаза, потому не замечают никого вокруг и погасли, погружённые в глубокую дрёму. Разве умеют бабочки спать? Не дожидаясь ответа, — ему вполне хватило того, как у капитана заинтересованно загорелся не скрытый повязкой глаз — Дилюк достаёт из-за пазухи миниатюрную стеклянную колбу с блестящим в ней порошком, что больше походил на пайетки, если не всматриваться. Он наклонился к букету, чтобы видеть лучше, откупорил крышку и высыпал самую малость незнакомого Кэйе вещества на крылья каждой из бабочек. Требовалось немного терпения, и тогда их тела медленно залились ярким светом, на миг ослепляя офицера, заворожённого увиденным. Существа плавно и изящно порхнули крыльями почти что одновременно, а секундой позже взмыли вверх, намереваясь улететь подальше, чувствуя в двух мужчинах угрозу. — Ваш алхимик из ордена делает невероятные вещи. Никогда бы не подумал, что кому-то может пригодиться усыпляющий порошок для кристальных бабочек. Оказалось, что он понадобился мне, — хмыкнул Рагнвиндр, провожая улетевших насекомых взглядом. Бумага, в которую обёрнуты цветы, предательски зашумела, когда рыцарь сжал букет в руках крепче, выдавая свою взволнованность. — Это… было красиво. Он вдохнул побольше воздуха и ощутил лёгкий ненавязчивый аромат цветов вперемешку с таким родным запахом винограда, исходящего от магната. Кэйя неловко отвёл взгляд. Ему казалось, что он ведёт себя недостаточно благодарно с Дилюком, но… Это просто удивляло. Альбериху думалось, что они вдвоём поддерживают строго деловые отношения. Были случаи, когда названый брат добрел, но, архонты… Это происходило непозволительно нечасто, чтобы первый мог просто взять и привыкнуть. — Я знаю, — коротко бросает Дилюк, не смотря на Кэйю. — Хотел сделать что-то приятное для тебя. Рад, что вышло. Капитан кавалерии ощутил зарождающееся в груди тепло, вновь подняв взор на мужчину напротив. Винодел едва ли не расплывался в улыбке, всеми силами сдерживая поднимающиеся уголки губ. На щеках дёргались ямочки от попыток скрыть эмоции. Эту борьбу в его лице было трудно не заметить. Тогда Альберих, придерживая букет одной рукой, другой извлёк из него один раскрывшийся бутон и прижал к носу, чтобы всецело прочувствовать аромат цветка, отдающего предпочтение холодному климату. Навевает на кое-какие мысли, ха… — Что ты делаешь? Укладывая цветы на сгиб локтя и освобождая себе обе руки, Кэйя немного потрудился, чтобы не полностью оторвать длинный стебель. Он потянулся к пушистым огненным волосам и аккуратно вонзил остаток стебля меж запутавшихся от ветра прядей. Тот приподнял брови в немом вопросе. Вид атлетично сложенного, с неизменно хладнокровным лицом, контрастирующим со стойким пламенем в глазах, мужчины, что одной рукой может поднять Волчью погибель, мужчины, что беспощадно пытает магов бездны, вызывая у тех неумолимый страх и снясь позднее в самых жутких кошмарах, мужчины, что закалён множеством шрамов и ожогов, напоминающих ему о крайней жестокости нескольких сотен боёв, в которых он принял непосредственное участие… вызывал неподдельную усмешку теперь, когда его волнистые рыжие волосы украшал раскрывшийся бутон сесилии. Дилюк выглядел нелепо, и в этой нелепости был прекрасен. Гладкость хрупких лепестков подчёркивала светлокожесть и благородство лица Рагнвиндра, являясь абсолютнейшей противоположностью того, каким мужчина был на самом деле. Кэйя невольно залюбовался и не стеснялся себе признаться в том, что его названый брат особенно красив, когда такой. — Просто забавляюсь. Тебе идёт. Сначала Рагнвиндр непонимающе похлопал глазами, но мигом позднее из уст вырвался смешок. Он дёрнулся, но всё же придержал бутон, что офицер так старательно вплёл в его волосы, чтобы сесилия не упала. Проделал нехитрые движения пальцами и закрепил её надёжнее, а потеплевший взгляд устремил на Альбериха. — Спасибо. Прошло несколько минут в тишине, и тогда из далёкого странствия вернулись кристальные бабочки. С крыльев полупрозрачных светящихся существ слетала пыльца, создавая подобие рассыпающихся блестящих искр, что растворялись в воздухе через несколько секунд. Увлечённые очаровательным зрелищем, мужчины затаили дыхание, чтобы не спугнуть насекомых вновь. Вместо каких-либо слов, Дилюк нащупал рядом с собой руку Кэйи и ухватился за неё. Второй этого определённо точно не ожидал, но возразить ничего не мог. Да и не хотел. Они сплели пальцы в замок и молча наблюдали за сиянием кристальных бабочек, что не замечали мужчин, кружились в воздушных пируэтах и облетали их вокруг. Через время парочка оставшихся насекомых осели на сесилии, что Кэйя по-прежнему держал в руке, и постепенно тускнели. Танец потухших существ завершился и они более не сдвигались с места, разве что неторопливо качали маленькими крылышками, словно успокаивали себя и погружались в сон. Винодел подошёл к мужчине почти вплотную. Тот не догадывался, зачем, но в следующую секунду ответ стал ясен — Дилюк нежно коснулся губами бархатной щеки рыцаря ордена. Этот невесомый чмок ощущался, словно если бы на палец своими крошечными лапками присела бабочка, так эфирно и так чутко, что всё тебя окружающее теряет значение и ты сосредотачиваешься на одной лишь бабочке — поцелуе. Необходимо задержать дыхание на неопределённое количество секунд, затем делать медленные вдохи-выдохи, чтобы она не боязливо упорхала, а осталась подольше. Кэйя замирает так, как замер бы, опустившись на его ладонь бабочка. Дилюк также не спешит отрываться от разгорячённой (хотя на утёсе Звездолова всегда холодно) щеки, останавливается на ней губами ещё какое-то время. Когда Альберих не выдерживает и чувствует необходимость сделать глубокий вдох, Рагнвиндр отстраняется, а у самого лицо пылает. — С днём рождения.