forgetfulness

Тихий морозный вечер. Неприятно. Дождь и холод смешались воедино создавая на дорогах лëд. Теперь придётся вставать раньше, чтобы успеть на переполненный автобус и отправиться за получением знаний. В это время воздух безжалостно режет кожу: горящие щеки, которые так и норовят оторваться от лица; руки, которые забыли о существовании защиты, будут вынуждены кровоточить чуть ли не до тëплой весны; губы, даже ни разу не целованные на морозе, будут ужасно удивлены, узнав о своей беспомощности.. .. Осторожный скрип двери — Феликс пришёл домой. Сынмин, который заканчивал шабаш на кухне, с легким трепетом отправился встречать холодного парня. Ох, какого было разочарование.. Феликс снимает с плеч чëрный рюкзак, а взгляд его парня прикован лишь к его красным рукам, которые буквально пару дней назад были похожи на нелюбимый снег с их балкона. Шмыгая, веснушчатый расстегивает куртку, чтобы повесить на крючок: оголяется шея. Коллекция шарфов, которые незатейливо пылились в гардеробе Ликса, будто были для него лишь шуткой. Сынмин не смотрит осуждающе или со злостью. Он просто смотрит. Он делал так всегда: не начинал пустой диалог, если видит, что младший устал. Для него, лучше родного молчания мало что может быть, как повезло, что Ли считает так же. Но сегодня, Феликсу хочется поговорить за чашкой чая, сегодня он закрыл последний долг и хочется от радости плакать вместе со старшим, который всегда готов подержать для него пачку салфеток. Сынмин сегодня не такой, как всегда. Сняв лишние вещи, надев милые тапочки с желтыми помпонами, Ликс задумчиво, изучающе смотрит на загадочного парня: — Что-то случилось? В ответ он получает лишь шипение чайника, который через несколько минут будет готов. .. Ким смотрит непонятно куда, он точно не здесь: гуляет на улице своих мыслей и явно ищет какой-то ответ. Параллельно он выключает чайник, ставя перед Феликсом ужин, который, по-идее, был для них обоих обедом. Когда тебе не отвечают — это грустно, и есть становится не в радость, но зная, что твой дорогой человек работал на кухне несколько часов, чтобы порадовать тебя просто "потому что", становится чуть легче. Легче и от того, что Ли знает своего парня не первый день. Он очень ценит его характер: когда они ругаются или спорят, то Сынмин затихает. Может молчать и по нескольку дней, не забывая о проявлении заботы. Ссора ссорой, но любить то меньше не стал. Если Ким молчит, значит он думает, как высказать мысль правильнее: не хочет причинять какой-либо дискомфорт. Этому же правилу пытается старательно следовать и его парень. Сынмин домывает тарелки и вновь садится за стол смотря на Феликса уже осознанным взглядом: — У нас так много тëплых вещей только для того, чтобы ты ничего не носил? — Ты сильно обижен? Глупый вопрос, на который он и сам знает ответ. Нет, Ким не закатывал истерики и не указывал как жить — это точно не про него. Его парень и он — разные люди, и живут, как им угодно, находя друг в друге покой. Просто Ким волнуется. Он не умеет показывать это как-то по-другому: переживает странно, по-своему. Обида? Это и не назовешь так: просто напросто 'переживание'. Феликс остаëтся домывать чашки от чайной заварки, а Сынмин уходит к себе — его институтская работа ещё не закончена. Ли так же уходит в свою комнату. Душновато. Стоит немного проветрить. Приоткрыв слегка окно, парень и не замечает, что оно раскрывается сильнее, буквально сдувая его. Он читает, не до этого глупого холода — тут история о каком-то правителе и его ценностях. Он любит историю. Через час работы Ким незаметно входит в комнату с кружкой какао, которое так любит Ликс, сам он терпеть не мог этот вкус разбавленной пудры. Оо, какого удивление, что младший зачитался и забыл про сквозняк!! Никакого удивления.. Он устало произнёс: — Окно.. Слегка одëрнувшись, Феликс подарил ему виноватую улыбку: — Ой, извини, я зачитался и.. Не дав договорить, Ким коснулся его плеча, намекая на то, чтобы он сел на кровать. Ли не прекословит. Никогда. Уйдя на пару секунд, Сынмин возвращается с небольшой коробочкой, из которой достаются несколько видов крема. Выдавив содержимое, он бережно взял измученную кисть парня, осторожно обрабатывая небольшие потрескавшиеся места, слыша тихие постанывания. Неприятно, но сам знал на что идëт, перчатки, которые желали быть использованными, ждали рук Феликса в прихожей ещё с самого утра. Закончив с руками, в ход пошёл крем для лица. Холодный воздух сильно потрепал его кожу. Что же такого плохого сделал его котёнок, чтобы заслужить это? Сынмин намекнул ему лечь для общего удобства. Его пальцы дрожащими движениями оглаживали родные щеки с горящими веснушками. Не важно, что они встречаются уже давно, он всегда будет испытывать тревогу при их соприкосновениях.. Кто знает, в какой момент Ли резко захочет его оттолкнуть? От нежных движений Феликса клонило в сон. Мягкие руки терпеливо разглаживали все неровности его лица, будто пальцы Сынмина целовали его на протяжении нескольких часов. Эта тëплая мысль растеклась по венам и непроизвольно заставила Феликса улыбнуться, но почувствовав небольшую боль перестал — губы сильно потрескались. Мама говорила, что не стоит облизывать губы на морозе, как же она права. Сынмин закончив свой важный ритуал собрал вещи и удалился в свою комнату. Нежности нежностями, а дописать вывод в диссертации все-таки надо. Феликс остаëтся один, в голове куча мыслей. Он чувствовал себя неправильно: вечно из-за его забывчивости, старшему приходится переживать, а иногда и жертвовать часами своего драгоценного времени, чтобы просто успокоить его. Кажется, он слишком требовательный: просит много, а даëт мало.. — Глупые мысли, которые Сынмин раз в несколько месяцев драгоценно сцеловывает с солёного лица. Феликс идёт в ванную и достав гигиеническую помаду, которую Сынмин подарил ему с наступлением холода, с запахом клубники, которую также любил Ким. Хотел бы он поцеловаться так, чтобы это вкусно пахнущее средство исчезло с губ Феликса? Стоит попробовать предложить, как губы перестанут болеть.. Тихо постояв у двери, Феликс решает войти, перестав слышать слабые удары по клавишам. Он был прав — Сынмин закончил. Он сел на соседний стул — к Киму часто приходили его партнёры по проектным работам или дети, репетитором которых он являлся. Качавшись из стороны в сторону Ли удалось привлечь внимание Сынмина — он не выдержал долгого взгляда своего парня и отвлёкся от экрана ноутбука. Ли еле слышно прошептал: — Прошу тебя, не обижайся.. — он невесомо коснулся губами, которым он попытался дать жизнь пару минут назад, его виска, что заставило Сынмина приятно вернуться в реальность. Он слабо улыбнулся: — Неужели тебе правда так сложно заботиться о себе? Это же не о ком-то.. Хотя, о ком-то другом ты заботился бы больше.. — Я просто забываю.. Извини.. — Твои извинения не вылечат твои болячки, который ты получишь, если продолжишь щеголять в зимние дни, как летом, понимаешь? Он знает, он прекрасно знает: он дурак, вот и всё. Теперь остается лишь тихо поплакать в подушку, чтобы старший не узнал. Лишние расспросы — лишняя вода, которая тянет на дно и.. Сынмин берёт его за руку, осторожно обходя болезненные места, успокаивающе поглаживает. Он знает это выражение лица Феликса, слишком болезненно выглядит. Ли смотрит на пальцы: на самые любимые пальцы, которые Ким бережно сохраняет в тёплых перчатках. Взгляд Сынмина приворожен к хрупким ладоням, он думает о том, как же сохранить вечное тепло их холодных рук.. — Ты такой красивый, когда сосредоточен.. Я говорил? От интимного шёпота старший медленно взглянул на слёзные глаза парня и на этот раз улыбнулся так, как он улыбался: после их первого признания; после первых совместных слёз; после их первого поцелуя.. Он слишком сильно его любит.. Как жаль, что когда-нибудь всё резко оборвётся.. — Я так рад, что ты надел перчатки!!