Совсем как Фëдор.
В миг стало холодно и страшно. Лоб и спина покрылись невольной испариной. Фёдор – дьявол, что просчитывает всё наперëд – мог ли он выжить, попав в водоворот второй раз? “Пробираться через затопленные шлюзы – удел настоящих крыс„ – Дазай так сказал и не дал никаких пояснений, только задумчиво посмотрел куда-то в даль, а затем резко перевел тему. Как обычно. Словно и не нужно было здесь никаких других слов. Словно он был их и не достоин. Сигма старался не думать об этом, вновь и вновь возвращаясь к мысли, что выжить было просто невозможно. Даже такому человеку, как Фëдор. Даже Достоевскому, Демону Севера. Даже с помощью силы Чуи. В конце концов, они не появились на поверхности ни через полчаса, ни через час.Значит, мы победили. Но почему-то это никакого облегчения не приносило.
Спасение – лишь часть плана. И всё в Мерсо – лишь часть плана. Самопожертвование – хорошо поставленный спектакль, чтобы поближе подобраться к Федору. Хотелось рассмеяться. И отпинать Дазая. И в то же время Сигма был слишком ему благодарен, чтобы даже заикнуться о подобном желание. – Какие у тебя теперь планы? – голос у Дазая спокойный и будничный, будто не он только что сбежал из самый охраняемой тюрьмы для одарённых. Будто не он в одиночку перебил полсотни охранников. Будто не он превзошёл Демона. Сигма остановился. И заявил со всей серьёзностью: – Не думаю, что ты меня отпустишь. Короткий смешок. – Ты не мой пленник. Я не могу удерживать тебя насильно. Мягкая улыбка и чуть прищуренные глаза – лицо, которому хочется довериться. Сигма знал – это лишь фальшь. Очередная необратимая и грубая. Выверенная и до боли знакомая. Этот трюк проворачивал с ним столько раз, что, казалось, у него уже сформировалась аллергия. Сигма был уверен, Дазай смотрел на него почти хищно. Хотел использовать, стоило только оступиться. Достоевский повержен, так для чего он ему? Но для чего? Для чего, для чего, для чего? – И всё же... Зачем-то интересуешься моими дальнейшими планами.Люди никогда просто так этого не делают.
Прищур стал хитрее. Через него, на мгновение, проступил истинный настройВот бы понять
Сигма сделал шаг навстречу и ещё один, неосознанно скользит ладонью по тёплой шершавой коже. Как и ожидалось – ничего. Совершенно ничего. Импульс способности будто подавили в зачатке, будто на секунду он стал самым обычным человеком – Я, кажется, говорил, что это бесполезно. – улыбка у Дазая почти застилает глаза и тон, такой весёлый и беззаботный, вот-вот обернётся угрозой. Невольно в горле пересохло, а шум кровотока ненадолго оглушил. – Нет, я просто...Просто не доверяю.
Сигма отшатнулся, хмурился. Мышцы налились металлом, а во взгляде – ни капли доверия, только опасение и отголосок надежды. Он готов бороться, даже если это бесполезно. Их игра закончена. Достоевский побеждëн. Так почему Дазай медлит? Сигма ему больше не нужен, так где слова прощания? Или на этот раз обойдëтся вовсе без них? – Дазай, я благодарен тебе за спасение из Мерсо, и за победу над Достоевским, но я не думаю, что мои дальнейшие планы должны тебя волновать. Я вернусь в Небесное Казино, а ты... А ты в агенство. И другого расклада быть не может. Он выполнил отведённую ему роль. Свою функцию. Информация о плане Небожителей, добытая с помощью его способности достаточная плата за его спасение. Одно спасение. – Прежде чем ты уйдёшь, позволь поинтересоваться, каким образом ты собираешься вернуться в Небесное Казино? В районе живота неприятно скрутило. Плана у него не было, только слепое стремление и железная уверенность, что он достигнет цели. “Дом„ – что так безбожно отобрали. “Дом„ – о котором он грезил столько лет.Этой мечты он достоин. Он точно достоин.
– Я не знаю. Но что-нибудь придумаю. Я никому больше не позволю собой помыкать. И в этих словах нет ни капли лукавства. Кто бы ни стоял на его пути – Достоевский, Гоголь, Дазай или даже Камуи – он не сдатся. – Тебе ни капельку не интересно? Сигма поднял взгляд на Дазая. Вглядывается и не может понять, что скрыто за этой улыбкой, почти ласковым прищуром. Что ему должно быть интересно? Что? – Какова на вкус обычная жизнь.