ranboomc: Уил
wilbursoot: Уильям Смит-Голд слушаетranboomc: да брось
ranboomc: эм
ranboomc: какой сегодня день?
wilbursoot: 1 июня wilbursoot: календаря нет?ranboomc: да думал, может дата
ranboomc: ну, памятная
ranboomc: а то Томми…
ranboomc: ведёт себя странно
wilbursoot: хм, Тоби тоже wilbursoot: грустный какой-тоranboomc: а он с тобой разговаривает?
wilbursoot: неохотно, но я сильно и не лезу wilbursoot: говорит, одному побыть надоranboomc: а Томми вообще молчит
ranboomc: будто меня нет
wilbursoot: странно wilbursoot: может, они поссорились?ranboomc: да ну
ranboomc: наоборот, кричали бы
ranboomc: мы бы уже столько гадостей услышали
wilbursoot: и то верно wilbursoot: слушай, а наша свадьба…ranboomc: была несколько месяцев назад, Уил
ranboomc: никакой годовщины
wilbursoot: и слава богуranboomc: расспроси Тоби
ranboomc: пожалуйста
wilbursoot: да, сейчас wilbursoot: если через пять минут не отвечу wilbursoot: меня съелиranboomc: я запомню тебя молодым
прочитано, 10.11
Ранбу тяжело вздохнул, откладывая телефон. Звук на уведомления у него всё равно был включен, как показала практика, Томми на это было абсолютно плевать. Как ходил из угла в угол, так и продолжал. Саймонс до этого переносил мягкие игрушки и всякие кошачьи принадлежности, вроде пустых мисок, а теперь стоял у полки над компьютерным столом и пялился на неё снизу-вверх. Он будто бы хотел что-то взять оттуда и тоже унести, но не мог выбрать, что именно. Там были только вещи, как-то связанные с их отношениями и браком. Два фарфоровых сердца, полные записок, чего только стоили. Всякие блестяшки, украшения и в основном колечки, которые Томми тащил в дом, просто потому что его муж явно был с примесью сороки. Ещё несколько фотографий в дешёвых потёртых рамочках, почти все из которых — свадебные. Всё-таки, в обычной жизни они фотографировались очень редко. На полке ещё лежал пустующий старый дневник Марка с вырванными исписанными листами, просто потому что Томми сушил там гербарий. Из всех букетов, которые когда-либо дарил ему Ранбу, он выбирал маленькие отдельные цветы и сушил их на память. Саймонс каждый раз, делая это, бурчал себе под нос что-то о том, что не пристало ему быть таким сентиментальным, но Марк гладил его по кудрявой голове и говорил, что находил это очаровательным. Саймонс бегал взглядом по этим вещам, словно выбирал, что именно ему следовало взять и унести в другое место. В его действиях даже не было никакой последовательности. Томми не стаскивал всё в одну кучу, а разносил по всей квартире, изредка вовсе бросая вещи на пол. Марк за ним обязательно потом разложит всё по своим местам, но на этом этапе эта мысль заботила его меньше всего. wilbursoot: хватай Томми в охапку wilbursoot: и держи крепкоranboomc: …
ranboomc: а подробнее?
wilbursoot: у Алекса день рожденияranboomc: я побежал
wilbursoot: тоже пойду своё солнышко успокаивать прочитано, 10.17 Ранбу выключил телефон, положив его экраном вниз и пошёл к Томми. Он раскрыл руки и крылья, намереваясь незамедлительно заключить его в объятья. Сейчас Саймонс явно был не в себе. Он сейчас был просто шестнадцатилетним ребёнком, который очень рано и ярко увидел зло. Зло в лице тела собственного старшего брата на своих руках, с которым они напоследок даже не успели попрощаться. Ведь никто не думал, что придётся. Никто не верил в смерть. Уилбур дал Марку на самом деле хороший совет. Просто схватить Томми и не отпускать. Вероятно, это правда поможет. По крайней мере, Саймонс точно не натворит никаких глупостей. И, если какие-то разбитые мелочи, которые Томми выронит, Ранбу с лёгкостью уладит и простит — то новые шрамы, которые могли появиться, уже станут перебором. Ранбу знал, что не простит себе, если такое вновь произойдёт. Саймонс однажды доверился ему, полностью обнажив перед ним свои изувеченные руки, а затем нехотя и тело. И Марк этим доверием крайне сильно дорожил. И чувствовал ответственность за то, чтобы Томми больше ни при каких обстоятельствах не повторил этот ужасный печальный опыт. Жизнь Саймонса была в его руках и это, очевидно, пугало. Огромная ноша. И очень важная. Томми резко рвано вдохнул, вжимаясь спиной в грудь Марка, словно пытался убежать от его рук. Зато он, кажется, из своего транса вышел. Пусть и очень сильно испугался. — Бу? — тихо и хрипло позвал Томми, опустив взгляд на руки, которые Марк сцепил у него на талии. — А… а мы как сюда пришли? — когда Саймонс моргнул ещё пару раз, у него так вообще заблестели глаза. У Ранбу сердце кровью обливалось. Томми выглядел так, словно внешне совершенно не соображал, но внутренне понимал больше, чем нужно. По крайней мере уж точно помнил, какой сегодня день, и что эта дата значила. Просто ещё не до конца понимал, что конкретно происходило. А вопросов только добавляло то, что Марк сгрёб его в момент, когда он стоял на цыпочках и тянулся руками к фарфоровым копилкам на полке. — Тсс, Томми, — прошептал Ранбу, обняв его ещё и крыльями, чтобы закрыться в своеобразный купол. Саймонс же заторможенно развернулся в руках Марка, робко укладываясь щекой на его грудь. — Ты вещи перекладывал, — успокаивающим голосом сказал Ранбу. Он понимал, как обращаться с Томми: просто нужно говорить. Вообще всё, что угодно. Любую чушь. — С утра меня даже не видел, — Марк заботливо гладил Саймонса по голове, пока тот начинал хныкать. — А я, дурак, даже на разговоре не настоял. Глупый у тебя муж, — Марк попытался тихо посмеяться, чтобы Томми стало лучше, но у него ничего не вышло. Его вообще врать и подделывать эмоции никто никогда не учил. Обычно это было хорошо, но изредка вставляло палки в колёса. — Любовь моя. Солнышко, — тихо шептал Ранбу, а коты в их ногах замурчали. Они так реагировали на комплименты, всегда думая, что это в их адрес. Они оба нырнули под тёплые крылья, потираясь о ноги Томми. — Хочешь чего-нибудь? Милый мой, — сам Марк тоже чуть ли не мурчал. Он поднял лицо Томми на себя и большими пальцами вытер его слёзы. Нижняя губа Саймонса мелко дрожала. — Ты не ел ничего. — Я не хочу, — сдавленно прошептал Саймонс, а сам готов был окончательно разреветься. Марк сдержал удивлённый вдох. Обычно, когда Томми истерил, он пытался рассказывать как можно больше всяких историй, связанных с тем, из-за кого это случилось. Так было абсолютно всегда, каждый раз: именно поэтому Ранбу знал жизнь Уилбура, Туббо и Квакити с Дримом впридачу вдоль и поперёк, хотел он этого или нет. Изредка Марк даже задавался вопросом, сколько бы свободного места было в его голове, не знай он всех этих фактов и случаев. Плюс был только в том, что освобождать это самое место для чего-то другого категорически не хотелось. Саймонс их, всё-таки, не в пустоту рассказывал. А тут, видимо, вообще разговаривать не хотел. Одна фраза, да и та с такой явной неохотой, что у Ранбу сердце сжалось. Он своего соулмейта ещё таким ни разу не видел. Молчаливый. И чуть не выл от тоски. — Не буду насильно кормить, — утешил Марк, пока обмозговывая то, как вообще стоило реагировать на такое поведение Томми. Просто дело было в том, что нельзя было подавать растерянного вида, чтобы не расстраивать Саймонса ещё больше. Томми угукнул, а Ранбу почувствовал под своими руками и крыльями дрожь. Он понимал природу такого поведения — Марк прекрасно знал, как Саймонс реагировал на что-либо, связанное с Техно. Как бы тот не утверждал, что он уже в порядке с темой Алекса, но Ранбу видел, что нет. Если даже Томми и верил в это, то врал сам себе ради собственного блага, пусть и выходило наоборот. Задавался только дополнительным вопросом о том, почему Саймонс всё ещё продолжал плакать, вспоминать Техно, а не чувствовал лёгкость. Так и не смог отпустить. Был виден явный прогресс в виде того, что Томми не просыпался от кошмаров и в целом стал менее тревожным. И это, безусловно, радовало Ранбу. Просто, судя по всему, июнь из года в год будет исключением из правила. Каждый их день и ночь, вероятно, сейчас будут, как та первая истерика, пережитая вместе. Ранбу готов был это переносить и переживать каждый раз. Всё же, плохо в этой ситуации будет далеко не ему. Просто нужно будет иметь силы находиться рядом с Томми в таких ситуациях. Ведь либо он будет вести себя как вездесущий ураган, который сносил всё на своём пути и бил посуду, либо его вообще не будет слышно и видно вплоть до того, что придётся искать его по всей квартире. И Марк должен был быть готов ко всем сценариям развития событий, чтобы Томми не стало только хуже. Ещё и нельзя было звать кого-либо другого на помощь: Уилбур говорил, что Саймонс наотрез отказывался от помощи и вообще закрывался в квартире на несколько ключей. Голд до сегодняшнего дня, судя по всему, думал, что у Томми просто раз в год происходила эмоциональная разгрузка. Лезть было категорически нельзя, ведь можно было и без зубов остаться. Казалось, что даже в таком подавленном и никчёмном состоянии, если сболтнуть Томми лишнего, бить он будет со всей силы, да так, что кости придётся собирать по всей округе. — А что хочешь? — решился спросить Марк. Всё же, перебирать варианты самому ему не очень улыбалось. Мало ли, скажет нечто такое, из-за чего Томми расстроится только пуще прежнего. Услышав очередной всхлип, Ранбу сдержал вздох. Возможно, и спрашивать не стоило. Просто в обществе Томми на него так давило молчание и тишина, что он не представлял, как раньше жил один. Да, мурчание котов и пищание Софи где-то за столом разбавляло эту гнетущую атмосферу, но это не шло ни в какое сравнение с голосом Саймонса. Желательно спокойным или вовсе смешанным со смехом, но даже заплаканный вполне сойдёт. Лишь бы разговаривал. Потому что молчание Саймонса — первый признак того, что всё, как минимум, не очень хорошо. Томми же, после того всхлипа, ещё сильнее затих. Ранбу надеялся на то, что Саймонс на самом деле задумался, и просто из-за этого перестал плакать. Будто Марку удалось его отвлечь. Но, кажется, он только сильнее облажался. Саймонс выпутался из его рук немного резким и наглым движением, быстрыми шагами затем удаляясь в спальню. Это выглядело со стороны так, словно Марк его спугнул таким простым вопросом, и Томми в буквальном смысле решил убежать от ответа. Пампкин вопросительно поднял голову, пока Томми младший, казалось, вообще не замечал такую перемену в настроении хозяев. Ранбу, ещё несколько секунд поглядев на котов, будто задавал им какой-то немой вопрос по поводу своего мужа, но затем поднял взгляд Саймонсу вслед. Марк не знал, стоило ли ему пойти за Томми, или же дождаться объяснений от него здесь. С Саймонсом надо было быть аккуратным, и Ранбу в этом уже убедился. Он стоял с опущенными крыльями и судорожно соображал, что же в его вопросе могло настолько смутить Томми, и куда он вообще пошёл. Даже вариантов в голове шибко много не появлялось: либо Саймонс намеревался завалиться в кровать и не выбираться оттуда в ближайшие дни, либо же решил перекладывать вещи в комнате, где Марк его, якобы, не достанет. Логика последнего может и была странной, но Марк цеплялся за любую возможность объяснить своё поведение Томми. Вслух спрашивать до сих пор было как-то боязно. Словно за обыкновенные расспросы Томми мог на него обидеться или вовсе рассориться, хоть и предпосылок к такому поведению у него не было. По спине Ранбу, прямо между крыльями, по метке, пробежала дрожь. Знал ведь, что нужно было быть рядом с Томми, даже если тот убегал. В любом случае — шагать рядом с Саймонсом, даже если от него будут отмахиваться. Главное — помнить, что, благодаря тому, что они соулмейты, Томми просто физически не мог злиться на Ранбу. Очень хорошая особенность, которая, казалось, работала на них с утроенной силой, ведь их ссоры начинались за полсекунды и так же быстро заканчивались. Просто Марку надо было перебороть свой страх перед руганью, который он получил во время учёбы в интернате. Облажаться, сделать что-то не так, опозориться или вовсе навредить — любое из этих слов было для Марка смерти подобно. Особенно в отношении его соулмейта. Но положение сейчас было таким неутешительным, что перебарывать что-либо внутри себя придётся им обоим. Ранбу с присущей ему аккуратностью заглянул в комнату и с трудом сдержал вздох. Томми стоял и глядел снизу-вверх теперь на другую полку. Он даже слегка крутил головой, пусть и глаза были расфокусированными, а руки остановлены на половине движения. Саймонс уже словно к чему-то потянулся, но не решился взять в руки, при этом не передумав. Сейчас он вёл себя так убедительно по-птичьи, и Марка это немного настораживало — если Томми дорисовать крылья, они бы обязательно нервно похлопывали. Марк тоже принялся разглядывать содержимое стеллажа. Он подошёл ближе к Саймонсу, глядя теперь из-за его спины. Протянуть руки вперёд — и Ранбу удастся вновь заключить его в объятья, но он не торопился. Решил просто проследить за тем, что именно Томми возьмёт. Возможно, он просто не хотел отвечать на вопрос Марка вслух. С помощью предмета ему было это сделать проще. Саймонс всё-таки медленно, но верно взял в руки фотографию в рамке. В целом, Ранбу ничего другого и не ожидал: или это фото, или же истрёпанный переполненный дневник Томми. Обе эти вещи, в любом случае, отвечали на вопрос «а что хочешь?» одинаково. Ему хотелось, чтобы было, как на фотографии. Они с Алексом сидели рядом в его день рождения. Даже тот факт, что они оба в масках, совершенно не скрывал их широкие лучезарные улыбки. Если не знать весь подноготный ужас, который скрывался за их счастливыми лицами, можно было даже ничего не заподозрить. Томми рассказывал, что это выражение их лиц ни в коем случае не было фальшивым. Братья там на самом деле были счастливы и довольны, практически не переживал о сложившихся обстоятельствах. Техно незадолго до этого перенёс ещё одну операцию, после которой вообще смог самостоятельно встать с инвалидной коляски и пройти несколько шагов. Им обоим тогда казалось, что Алекс шёл на поправку, и совсем скоро они будут отмечать его избавление от рака. Их избавление. Саймонс просто хотел, чтобы Техно был рядом. А даже если и не совсем рядом, то просто живой. Улыбчивый, здоровый и со своим своеобразным чувством юмора и братскими нравоучениями, которые Томми теперь обязательно слушал бы. Беспрекословно и без единого препирания — не умел так себя вести, но научился бы, если потребовалось. Марк осторожно и неспешно забрал из рук Саймонса фотографию. Ладони Томми дрожали, грозясь отпустить и уронить рамку. Ничего страшного в этом не было бы, но Саймонсу не нужно было ещё больше стрессов и переживаний. Он любил искать везде символизм и потаённые смыслы. До такой степени, что даже не вернул Уилбуру тот спиритбокс, с помощью которого общался с Техно. Поначалу Голд пытался вернуть себе дорогостоящий старый прибор, но вскоре опустил руки. Тем более, Туббо с недоверием относился к его любви к спиритизму, а потому и надобность медленно, но верно отпадала. Вместо того, чтобы успокоиться, Томми повернулся с пустыми руками обратно к полке. Саймонс вновь заблуждал по ним глазами, разыскивая ещё что-то. — Хочешь найти дневник? — вкрадчивым шёпотом спросил Ранбу. Не хотелось тратить на это время: они всё равно уберут эти вещи обратно на полки, на их законные несменные места. Саймонс угукнул, продолжая гулять взглядом по книгам. — Не нужно, любовь моя, — протянул Ранбу. Он убрал фото обратно на полку и взял Томми за запястья, чтобы увести ближе к середине комнаты. Подальше от всех напоминаний об Алексе. — Но… но… — замямлил Саймонс, подняв жалобные и полные слёз глаза на Марка. Было по-настоящему жаль видеть это выражение лица, словно сам Ранбу был в нём виноват. — Но Бу… Марк сдержал облегчённый вздох. Помнил ласковое прозвище своего мужа и уже хорошо — были такие истерики, когда Томми звал его полным именем. Это звучало промозгло и неуютно, будто гвоздём медленно и с напором царапали по стеклу. Совершенно неестественно, словно Саймонс вовсе обращался не к нему, а к своему неизвестному злейшему врагу. Даже крылья от такого опускались сами собой, как уши у собаки. Ранбу погладил его по голове, пытаясь привести в чувство и вразумить хотя бы на время короткого разговора. Договориться о прослушивании заезженного сериала, пока они вместе лежали бы в постели и просто отдыхали. В таком состоянии, как бы плохо это не звучало, Саймонсу надёжнее было провалиться в сон и долго оттуда не вылезать. Убеждать от той реальности, в которой несколько лет тому назад его старший брат умер от рака едва ли не у него на руках. Лучше уж спать по двадцать часов в день в таком случае. Бегство от реальности в сон никогда не было ужасающей идеей. — Бу, — позвал ещё раз Томми, будто до этого пытался достучаться до Марка ещё несколько раз, а тот всё никак не откликался. От такой удивительно ожившей интонации Ранбу вздрогнул, но по итогу всё равно вопросительно промычал, давая понять, что внимательно слушал и не смел перебивать. — Я хочу съездить на кладбище, — Саймонс положил руки на грудь Марка, пальцами приглаживая его немного мятую футболку. — Можно? — Конечно можно, — Ранбу немного нахмурился и погладил Томми по голове. Саймонс неосознанно поластился к его руке, закрыв покрасневшие от слёз глаза. — Разве могу я тебе запретить? Зачем спрашиваешь? Томми неловко помялся, словно чего-то недоговаривал. Саймонс опустил голову, поскрёбывая ногтями по плечам Маркам, до которых еле дотягивался. Он будто умалчивал и боялся чего-то очень важного, и Ранбу была непонятна природа этого. Здесь на самом деле было нечего стыдиться и не в чем сомневаться. Ездить к погибшим родственникам на могилы в их день рождения — абсолютно нормальная практика, даже поощряемая. Это социально приемлемый способ держаться за невозвратимое прошлое. Ранбу был на самом деле не против того, чтобы Томми съездил навестить Алекса, и даже с радостью отправился с ним, если бы он попросил. Просто казалось, что Саймонс ни за что не позовёт его с собой — максимум, с ним мог безопасно и безнаказанно пойти Туббо. Его с Техно связывало гораздо больше, чем Ранбу. Марк терпеливо ждал ответа на вопрос, который задал, и старался не слишком пристально смотреть на Томми. Саймонс же не совсем понимал, как сформулировать ответ. У него был несформулированный, но понятный ему ответ, который было крайне трудно вытянуть из головы наружу. Будто Томми думал на понятном только ему одному языке, и ему нельзя было переводить это на общеизвестные — на самом деле, мысли просто снова сыпались и не хотели собираться в полноценные предложения. — Я… — Саймонс тяжело вздохнул. Он словно внутренне ругался на самого себя за то, что не может выражать свои мысли ясно и доходчиво. Не хотелось заставлять своего любимого и прекрасного соулмейта переживать и додумывать то, чего на самом деле и в помине не было. — Можешь со мной поехать? — даже порядок слов оставлял желать лучшего, да и ответ был вопросом на вопрос, но само его наличие — уже успех. Поэтому грех было жаловаться. — Я не хочу один, — Томми опустил голову, пытаясь переформулировать свою мысль получше. Чтобы не звучало так, будто Ранбу всего лишь попался под руку. — Я хочу вас с ним познакомить. Марк тихо удивлённо ахнул. В словах Томми, как и всегда, когда он говорил про Алекса, было много горечи. Такой склизкой и неприятной, как горький и холодный сироп от кашля, текущий по больному горлу. Сравнение утешало только то, что и то и другое исцеляло — Саймонсу было полезно выговариваться. Сродни лекарству, в самом деле. Ранбу бережно кивнул и, скрепя сердце, выпустил Томми из своих рук, чтобы тот собирался. Самому Марку требовалось куда меньше времени — как минимум, он не находился в состоянии транса. Знакомство с человеком, который для Саймонса значил столько, что путы до сих пор не отпускали… в самом деле было большой честью. Даже, наверное, больше, чем знакомство с родителями, которое прошло удивительно гладко. Оставалось надеяться, что и здесь Томми не надумает себе ничего плохого, и Ранбу примут хорошо.***
На кладбище было ветрено. Здесь приятно пахло свежескошенной травой и редкими цветами, которые приносили сюда люди, и которые медленно, но верно увядали. Вокруг кружили редкие цветастые бабочки — будто бы это место не должно было быть зловещим и пугающим, а вполне себе наполнено жизнью. Ровные ряды крестов и могил скрывались в тени раскидистых дубов, которые изредка можно было здесь увидеть. В первый день лета, ожидаемо, здесь не было много людей. Если Томми вовсе никого не заметил, то Ранбу заприметил только прогуливающуюся здесь пожилую парочку, едва слышно о чем-то разговаривающих. Если не знать, что это место — кладбище, тут было удивительно спокойно и умиротворённо. Хотя, наверное, так и должно быть. Марк никогда не был в подобных местах. У него ведь никто никогда не умирал — даже на похоронах своей кузины в детстве он не присутствовал. Остался с матерью и сёстрами дома. Поэтому Ранбу очень трудно было предположить, как себя вести на кладбище и что делать. Оставалось покорно идти за Томми и следить за тем, чтобы с ним всё было хорошо: так будто бы даже правильнее. Всегда быть его личной каменной стеной, вне зависимости от времени и места. Саймонс шёл поразительно выверенным маршрутом, будто ходил им каждый день. Проскакивал широкие и длинные тропинки довольно быстро, а затем словно вальсировал между надгробиями, лишь бы пройти к нужному. Он остановился в паре метров от одного из надгробных камней, просто смотря на него затуманенными глазами. Томми выглядел так, будто потревожил кого-то, кого не следовало, и всем своим видом за это извинялся. Словно его здесь не ждали и не хотели видеть — ни в этот день, ни в какой другой, а он этот мнимый негласный совет нарушил.Александр Саймонс
01.06.1999 — 30.06.2022
Небольшой обелиск, почти что скрытый в траве. Буквы за несколько лет поблекли и потёрлись — скоро, как и на остальных могилках, они будут лишь тяжелочитаемыми углублениями на камне. Возможно, всё было бы куда менее плачевно, если бы Саймонсы приезжали сюда почаще; но тело Техно находилось для них не здесь. Оно было в его спальне. В том доме, который они ни за что и никогда не продадут. В комнате, которую они не тронут. Просто сегодня был нюанс. Саймонсу в таком состоянии не хотелось навещать родителей. Им и так приходилось несладко, как и ему, но вряд ли своего, теперь уже единственного, ребёнка, они хотели видеть таким подавленным и истрёпанным. Так для них будет лучше — пусть и для Томми здесь не было никакого единения с братом. Успеет ещё навестить его опустевшую комнату за этот месяц. Как минимум, тридцатого числа они с Ранбу точно поедут в родительский дом ради дня смерти. В каком-то роде он стал даже важнее. Семья просто не могла провести его друг без друга — вот такая пугающая и удручающая особенность, из-за которого этот злополучный день никогда не забудется. — Привет, Тек, — выдохнул Томми, складывая руки на груди. Не то из-за неловкости, не то от прохладного гуляющего ветра: всё же, в Брайтоне только к лету теплело. — Мы пришли поздравить тебя с днём рождения, — он покачал головой, нерешительно подходя ближе. Ранбу оказался рядом с ним, приобнимая за плечо и показывая, что рядом. — Прости, что без подарка. Не подготовились, — Саймонс нервно посмеялся. Томми словно уже не боялся прослыть в глазах Ранбу сумасшедшим психом, и смущался своих слов только перед самим Алексом. — И, да… ты, наверное, видел оттуда, но я хочу представить вас нормально, — вспоминая разговор с Техно через спиритбокс, когда он твёрдо убедил Томми в том, что благословляет его, вздохнул он. С тех пор уже чуть больше полугода прошло, а было будто вчера. — Знакомься, Тек. Это мой муж, Ранбу, — Саймонс взял его за руку, а щекой расположился у него на плече, сразу за этим смаргивая пару солёных слезинок. — Бу, это мой брат. Алекс. Марк показательно кивнул, как при знакомстве, а резкий поток ветра покачнул траву у могильного камня, создавая иллюзию ответного движения. Саймонсу в его состоянии было сложно подмечать такие незначительные знаки, а поэтому он лишь тоскливо улыбнулся на кивок Ранбу. Он был рад, что его соулмейт воспринимал всё так серьёзно. Даже если Марк делал это наигранно и просто чтобы не расстраивать Томми — он был ему благодарен. Кажется, это зовётся любовью, верно? — Спасибо, кстати, — поджал губы Саймонс, обращая взгляд обратно на надпись на обелиске. — Спасибо, что провёл меня к алтарю, Тек. Я чувствовал, — последние два слова он тихонько прошептал, ведь, скажи он их громче — расплакался бы. — Мама с папой сказали мне, что ты был бы в этот день очень счастлив и гордился мной. Я надеюсь, ты и правда был, — Томми, почувствовав, что Марк гладил его по плечу, прильнул к прикосновению. Надо было успокаиваться: успеет ещё поплакать. — У тебя замечательный брат, Техно, — улыбнулся Ранбу, смотря на выверенные даты и ощущая, как мороз бродил по коже. — И в этом много твоих заслуг. — Подхалим. — Я хочу нравиться твоей семье, что тут такого? Томми несдержанно посмеялся, всё-таки потихоньку отмерзая от своего мерзкого состояния. Хорошая была идея сюда приехать: на душе становилось проще. Тем более с Ранбу под боком. Марк притянул его ближе к себе, обнимая теперь ещё и большим тёплым крылом. Атмосфера была странной и непривычной, но Ранбу удавалось в своей голове называть её уютной. Особенно если закрыть глаза на то, что разговаривали они с обелиском. — Постоим ещё немного и пойдём, ладно? — тепло прошептал Томми, греясь в щедро предоставленных объятьях. В ответ ему донеслось угуканье откуда-то сверху. И они бы на самом деле продолжили бы так стоять. Пока их волосы и лёгкая одежда обдувалась ветром, а ноги не совсем крепко держали на земле. Томми бы пригрелся под таким родным крылом, а Ранбу бы осторожно развернул его за плечи и они бы пошли домой — или полетели, если Саймонс разрешил. А дома пусть и чувствовали бы себя не очень хорошо, но зато на месте. Ведь это всё — часть жизни. Но случилось кое-что, из-за чего Марк почти моментально понял — вернутся они домой не одни. Из-за обелиска, потягиваясь и держа хвост трубой, сначала выглянул, а затем и полностью показался кот. Ещё совсем молодой — его легко можно было назвать котёнком, — но и не домашний — судя по худобе и всклокоченной шерсти. Он сел у камня, большими карими глазами смотря на Томми, лишь изредка метая внимательный кошачий взгляд на Ранбу. Саймонс отчего-то интересовал тигрового кота гораздо больше. Томми внимательно посмотрел на него в ответ, запоздало понимая, что кот всё это время был здесь. Лежал прямо у могилы Техно, слышал весь их разговор и решил появиться только сейчас — хотя потревожили они его явно раньше. Не прошло и минуты таких гляделок, как кот очнулся первым. Он, хромая на одну переднюю лапку и неестественно двигая плечом, пошёл прямо к Томми, по пути протяжно и визгливо мяукая. Какая-то интонация у этого определённо была: будто кот не просто кричал и пытался вызвать жалость, а разговаривал. Просто за неимением другого способа приходилось делать это именно так. Едва ли не разумно и складно. Кот боднул головой ногу Саймонса, затем настойчиво поднимая голову и смотря на него. — Ой… эй, да, привет, — нервно посмеялся Томми, а Ранбу был вынужден убрать крылья. Всё из-за того, что Саймонс поспешил наклониться и взять кота на руки. — Ты тут откуда? Ты не домашний, явно, — Томми почесал кота за ухом и полностью развернулся к Марку. — Тут… есть приюты неподалёку? — Саймонс вздрогнул из-за того, что кот недовольно фыркнул на этот вопрос, будто действительно понял, о чём речь. — Удивительно, что об этом скажу я, а не ты, но… — Марк замялся и неловко поджал крылья, окончательно их складывая. — Не думаешь, что это странно? — Странно что? Кот поднял голову, затылком ударяясь о плечо Томми, который его держал, и лапкой легко ударил его по волосам. Причёску испортил, но от неё там и так было честное слово, так что не критично. — Ага. Вот это, — Марк не верил в сверхъестественное, в перерождение душ и прочие вещи. Его воспитывали учёные, всё же, а среди них не было места подобному. Зато Томми и Уилбур — почти что образцовые представители общества эзотериков. Постоянные клиенты лавки Эйми, которая почти что ни разу не брала с них ни пенни, потому что они добровольно расплачивались… святым духом, наверное. Поразительно, что Саймонс ещё не подумал о том, какой вывод пришёл на ум Марка. Ранбу первым же делом подумал о том, что это, если не дух Алекса, то в руках Томми таковым обязательно станет, ведь тот любил наделять всё подобным смыслом. Не всегда вовремя обращаться к мертвым и видеть их в каждой детали. — О чём… — Саймонс даже не успел договорить вопрос, как одёрнул сам себя и перевёл взгляд на кота в своих руках. Голос моментально сменился с довольно громкого на шёпот. — Алекс? Вместо ответа, кот лишь пару раз моргнул, разглядывая Томми. Это нельзя было расценивать ни как согласие, ни как отказ: да и вряд ли ему могли дать внятный хороший ответ. Коты были не настолько разумными существами, и оставалось лишь додумывать. Что Саймонс делал достаточно успешно. Очень выгодно в такой ситуации говорить, что молчание — знак согласия. Легко находились потаённые смыслы там, где их не было вовсе. — Бу, — протянул Томми. Он поднял голову на Марка, а кот тоже повернул голову к Ранбу, будто это что-то значило. — Мы ведь можем завести третьего кота? Марк мягко посмеялся. В такой ситуации отказаться было бы преступлением. О том, как Алекс будет уживаться с двумя котами, которые у них уже были, и Софи, думалось как-то далеко, и будто эти проблемы будут не с ними. Основная цель была в том, чтобы Томми улыбался. За кивком последовал мягкий поцелуй в лоб, а затем и звонкий привычный смех Томми. Им определённо будет, о чём поговорить по прошествии июня. Только эти разговоры их ждали потом. А сейчас их ждал дом. Уже с тремя котами и одной мышью. Кажется, о большей идиллии и мечтать было нельзя.