...
Так Тарталья развлекался уже неделю с лишним — просыпался ранним утром, даже если лёг три часа тому назад, и от невозможности снова заснуть принимался за документы. После этого он маялся весь день, буквально вымаливая у Екатерины работу, на что девушка удивлённо качала головой. Конечно, можно было пройтись по улочкам рынка и посмотреть товары, может, даже сразиться с кем-нибудь, вновь встретить путешественницу… Но без чаепитий с консультантом бюро Ваншэн всё это казалось изжившим себя развлечением, на которое со стороны теперь никто не посмотрит, пряча свою улыбку за чашкой чая. Проклятый кретин....
— Моракс, ты просто… — Разъярëнно, но всё ещё ровным голосом прошипел Чайлд, неверяще и зло смотря на спокойного Чжун Ли. От звука не в первый раз названного имени бывший Гео Архонт нахмурился: — Не зови меня так, Предвестник. Я не буду менять своего решения. У Чайлда уже не было слов, чтобы высказать все свои претензии по этому поводу. — Чëрт, Чжун Ли, да наплевать мне на твою Эрозию, — тихим голосом сказал Тарталья, наклоняясь к консультанту. — Я быстрее от скуки умру, нежели от твоего внезапного приступа гнева. Непроницаемо взглянув в обиженные синие глаза, Чжун Ли отодвинул стул и привстал. Предвестник подорвался следом за ним, но холодный и резкий голос заставил его замереть. — Наша дружба закончена. Общаясь с тобой, я всё больше приближаюсь к обычным людям, и всё сильнее подвергаюсь разрушению. Я запру тебя в Банке Северного Королевства, если ты хоть раз после этого разговора попытаешься ко мне приблизиться. Чайлд злобно сжал зубы. Гордость не позволяла ему тут же отправиться бегом за ним, умоляя передумать и вернуть их былые отношения. Единственный житель чужого города, с кем ему было по-настоящему комфортно, отказался от него… Ради его же блага?.. Что за чушь....
Сжав край столешницы, Тарталья шумно вздохнул. Посмотрев на недопитый чай Моракса, он еле сдержал ругательство, распространённое на его родине, и отправился на выход с террасы. Этим вечером жёлтые фонари освещали пустующие улицы, и казалось, что люди боятся выходить из-за болтающейся по окрестностям рыжей бестии. Невесело улыбаясь от таких мыслей, Предвестник наконец поднялся к гостинице рядом с банком и тяжело ввалился в номер....
— Ну понимаешь, я как орёл, запертый в клетке! — Горько вещал Чайлд, размахивая бутылкой с подозрительно прозрачной жидкостью. — Мне на улицу выйти нельзя под светом солнца, как тут же все смотрят на меня, будто я не обычный иностранный агент, преисполненный дружелюбия, а прокаженный какой-то… От последней фразы на душе стало так пакостно, что Предвестник не выдержал и вновь прилабунился к горлышку «Северного простора». Андрей, сидящий рядом, тут же отобрал наполовину пустую бутылку и мудрым голосом протянул: — Да-а, снежную душу в неволе держать нельзя… — Попутно закрывая и убирая бутылку подальше, управляющий задумался. — Слушайте, так почему бы Вам не попросить работу у Воли Небес Нин Гуан? После ухода Гео Архонта появилось огромное количество нерешëнных проблем, да и группировка Цисин отчаянно нуждается в свободных руках. Владелица практически не выходит из своего земного кабинета, и, думаю, не откажется от помощника, который будет помогать ей налаживать порядок в Нефритовом Дворце. Тарталья пару минут недоумëнно глядел на управляющего, медленно соображая под действием алкоголя. Наконец он цокнул и запрокинул голову на спинку дивана. — Как ты себе это представляешь? Нин Гуан после моей выходки с печатями не то что не даст работать с документами, она меня даже в свой Дворец не пустит… — Ну, — усмехнулся управляющий, — ходят слухи, что на время отсутствия в парящих владениях главы Цисин появился некто, следящий за безопасностью и порядком. Многие уже пытались проникнуть во Дворец, чтобы украсть секретную информацию, но больше никто не видел их на землях Ли Юэ, а документы остались лежать в целости и сохранности в резиденции Нин Гуан. Чайлд нерешительно почесал щеку и тут же улыбнулся. — Звучит неплохо. Возможно, я даже смогу подраться с этим таинственным охранником… — Андрей не смог спрятать улыбку. Поболтав о чём-то несущественном ещё несколько минут, управляющий распрощался и вышел из номера. Тарталья закрыл глаза и тут же засопел....
Солнце уже начинало окрашиваться рыжим. Чайлд деловито разговаривал с Волей Небес Нин Гуан, обсуждая детали его предстоящей работы. Когда в воздухе повисла тишина и зашуршала бумага, Предвестник понизил голос и заговорщически произнёс: — А мне недавно сорока на хвосте принесла, что в Нефритовом Дворце появился таинственный охранник документов Цисин… — Начал издалека Чайлд. Нин Гуан, не поняв идиомы про сороку, предпочла склониться над документами, устраивающими Тарталью официально на работу во Дворец. — Знаете, я думаю, что невежливо скрывать такие подробности от Вашего возможного четвёртого секретаря… Нин Гуан щëлкнула своими железными украшениями на пальцах, и из-за ширмы вышел громоздкого вида страж. Он встал по стойке, ожидая повторного щелчка хозяйки. Чайлд тут же уловил настрой Воли Небес, подняв руки в примирительном жесте. После этого он смиренно и тихо ждал, когда глава Цисин закончит. Наконец, подписав все бумаги, Нин Гуан достала из своего стола документ с пустыми бланками. Попросив Чайлда поставить подпись в нескольких местах, она наконец отдала ему копию контракта и подозвала помощницу Бай Ши, которая отведёт Тарталью в Дворец и покажет ему территорию. Когда Предвестник вышел, он увидел несколько людей, которые топтались и советовались. У всех на руках были папки с исписанной бумагой, а под глазами некоторых темнели мешки. «Нужно будет укорить Моракса за это», — пронеслось в голове Тартальи. «Если встретимся…»...
— Спасибо за то, что проводили, Бай Ши. Но дальше я сам, — Чайлд учтиво поклонился. Помощница кивнула, припоминая визиты фатуйца и принимая его знакомство с окрестностями Дворца. Прежде чем вернуться на землю, она остановилась и произнесла: — Ваша работа связана с морой, то есть, Вы фактически работаете с Золотой Палатой. Но, учитывая недавний инцидент, прямой доступ ко многим данным для Вас ограничен. Имейте в виду. Как только девушка сошла на платформу, Тарталья закатил глаза. Не успел он и шага ступить, как к нему подошла буквально копия сошедшей помощницы. Парень недоумëнно застыл. — Здравствуйте, я — Бай Сяо, Ваш менеджер. По всем вопросам следует обращаться ко мне. «Может, близнецы…» — подумал Чайлд, тут же стирая удивление с лица и обаятельно улыбаясь. — Хорошо, я учту. Покажете мне мой кабинет? — Бай Сяо кивнула и повела Предвестника по коридорам Дворца. Чайлд с неподдельным восторгом оглядывал убранство помещения, нехило изменившегося за время ремонта. Новый Нефритовый Дворец был краше предыдущего в несколько раз! Как бы Тарталья не пытался привыкнуть к ярким безделушкам или богатым украшениям, он каждый раз задирал голову и разглядывал многочисленные вкрапления из Кор Ляписа, полуночного нефрита и незнакомых ему камней, отливающих жёлтым бликом от закатного солнца. Бай Сяо остановилась и вежливым жестом указала на дверь в комнату. Поблагодарив девушку, Чайлд вошёл в свой будущий кабинет — комната состояла из двух отделов, в одном из которых стоял большой письменный стол, мягкий диван и два кресла. На столе уже лежало несколько бумаг. Во втором была спальня — большая двухместная кровать, «Это будущая комната для парочек?..», протяжённые ряды полок с большим количеством книг, «Ого, да я тут не заскучаю!», и приземистый кофейный столик с подушками рядом, стоящий прямо перед незашторенными окнами. «Всегда мечтал просыпаться от света яркого солнца…». Вид открывался потрясающий — красногривый закат окрашивал комнату в оранжевый цвет, слепя глаза и заставляя мысленно ахать от прекрасности момента. Как только Предвестник обернулся спросить о ключах, второй помощницы и след простыл. Обследовав дверь и не найдя в ней замка, парень почесал голову и махнул рукой. Видимо, тут настолько уважают личное пространство, что можно даже не закрываться. Крепкому снежному мужчине нечего бояться в полупустом здании....
«Нин Гуан ничего не говорила насчёт ночных прогулок, ведь так?», — размышлял Чайлд, наблюдая из окна за низко парящими облаками. Прошёл всего один час, но яркое шоу заходящего солнца не оставило после себя ничего. Медленно всходила луна, и горячий свет излучался только от улочек Ли Юэ, заполненных фонарями и горящими окнами. «Интересно, а глава Цисин оставила в плане Дворца местечко для чаепитий…» Аккуратно высунувшись за дверь, как вор, Тарталья оглядел коридор. Сквозь закрытые окна проникало голубоватое сияние от луны, смешиваясь с тёплым свечением подвешенных фонариков. Плотно прикрыв за собой дверь и для надёжности навалившись на неё всем телом — «Чтобы никто не открыл…» — Чайлд прошёлся по направлению к выходу из своего крыла и, спрятавшись за колонной, по-мальчишески выглянул в зал. Хмыкнув и убедившись в отсутствии посторонних, он нагло вошёл внутрь, закрепив руки за головой. Остановившись перед картиной, изображающей горные пейзажи Ли Юэ, Тарталья не сразу услышал шаги за спиной. Всего доля секунды… Выхватывая клинки, Чайлд отпрыгнул от изображения в противоположное звукам направление. Брови сами поползли вверх, когда из темноты на него строго посмотрел жёлтый взгляд его давнего знакомого. Предвестник опустил оружие и улыбнулся до ушей, глядя на Чжун Ли искристым взглядом. — Хотелось бы навалять тебе как следует, каменный ты болван, — радостно и хитро заговорил Тарталья. Любоваться раздражëнным Рекс Ляписом являлось для него сплошной радостью. — Но так уж и быть, оставлю эту возможность на следующую нашу ссору! Не успел он сделать и два шага в направлении друга, как Чжун Ли сам придвинулся так близко, что Тарталья еле успел отдëрнуть свой нос от чужого. — «Ссору»? — В голосе консультанта сквозили разочарование и некая угроза. Чайлд потупился, пряча взгляд. Вдруг он резко тряхнул головой и, цокнув, тут же резво поднял глаза и с нотками злости заговорил: — Ну то-о-очно, извините меня, Повелитель Камней! — Словно змея, парень наполнил последнюю фразу особенным ядом. Он знал, как Гео Архонта раздражают упоминания его бывшего титула. — Не ссору, а возникшее с ничего твоё желание от меня избавиться под каким-то идиотским предлогом! Чжун Ли сжал зубы, сдерживаясь. Иванушка-дурачок продолжал с негодованием пялиться на него, как всегда, не желая слышать оправдания и твёрдо стоя на своей позиции. На языке у Моракса накладывались друг на друга острые и грубые слова, а настроение грозилось поменяться в любой момент. Несмотря на внутреннюю нестабильность, он выдохнул и ровно произнёс: — Я объяснял тебе, Предвестник. И я в тебе разочаровался. Моё сознание рано или поздно разрушит Эрозия, я не смогу себя контролировать, если во время очередного приступа кто-то окажется рядом. Я стараюсь избегать людей, как могу, и ты не можешь быть исклю-… Чайлд резко отвесил оплеуху Чжун Ли, удивившись своему же действию. То ли так на него повлияло ночное время суток, то ли злость и радость смешались и дали такую реакцию на слова Моракса. Тут же собравшись, он злорадно посмотрел на отвëрнутое от него лицо с алеющим следом своей руки. Не успел он снова открыть рот, как на его шее тут же сжался кулак. Тарталья схватился за пальцы Чжун Ли, стараясь их отогнуть, и ошеломлëнно смотрел на Архонта. Губы того скривились, а брови нахмурились пуще прежнего, образуя складку. — До тебя не доходит словами, Тарталья? Рука с промедлением разжалась, дав доступ к кислороду. Чайлд только тогда осознал, насколько сильно он задыхался — воздух ускоренно поступал в лёгкие, пока парень потирал горящую шею. — Я не хотел этого делать. Ты просто не оставляешь мне выбора. — Ну, не удивил… — хрипло проговорил Предвестник, всё ещё шумно дыша и грозно смотря прямиком в глаза Моракса. — И не переубедил. Раз уж я узнал, где ты прячешься, я не отстану от тебя, эгоист! — Я сдержу своё обещание про Банк, — тихий и угрожающий тон снова развеселил фатуйца. Он фыркнул. Палец в чёрной полуперчатке горделиво уткнулся в грудь Чжун Ли. — Не сдержишь! Я здесь официально работаю, Нин Гуан разрешила мне жить в Нефритовом Двор-… Ликующую тираду прервал восклик от неожиданной боли. Рекс Ляпис схватил Чайлда за руку и загнул её, будто бы не замечая, как его колотят по шее и рёбрам, стараясь вырваться. — Ты этого хочешь, Тарталья? — Парень снова вскрикнул, когда его руку повернули в несгибаемую сторону ещё на пару градусов. Моракс зачарованно наблюдал за стиснутыми зубами Предвестника, начиная наслаждаться зудом в недавно ударенной щеке. — Я могу это устроить. Если разговоры для тебя — пустой звук… Не отпуская Чайлда, Чжун Ли потащил его в противоположное крыло. Предвестник вёл тихую войну — открыв для себя задний фронт Архонта для атаки, он изгибался, кусался и драл когтями непоколебимую спину, но не издавал ни звука. Чжун Ли остановился перед первым попавшимся номером. Секундная передышка перед дверью, после чего его бросают внутрь комнаты прямо на ковёр. Он вскакивает, готовясь вынимать оружие, но хватается за пульсирующую руку. С пальцев успевает упасть всего лишь пара водяных капель, как его тут же больно поднимают за волосы на затылке. Поравнявшись с головой Моракса, Тарталья плюёт ему в лицо, яростно прожигая взглядом. Властелин брезгливо вытирает слюну на щеке, в свою очередь звонко ударяя Чайлда по лицу. Тот отключается, получив удар в висок и безвольно свисает, придерживаемый Архонтом. Подняв свою жертву на руки, Моракс относит его в спальню. Чуть ли не швырнув неподвижное тело на аккуратно застеленную постель, он сам наваливается сверху, второпях рвя одежду на Предвестнике. «Если он проснётся — он запомнит всё, и я его больше никогда не увижу…», - лишь одна мысль стискивает капканом мозг, уже оплетëнный нитями Эрозии....
Любовь, близкие отношения, тактильный контакт с объектом вожделения — всё это было настолько долго под запретом, что внезапная возможность заполучить своё сокровище била по сердцу дракона, заставляя дëргано срывать элементы одежды и украшения с Чайлда. Уцелели лишь красная лента и Глаз Бога, которые отделались небрежным броском на пол. Ощущая всем телом, как его швыряет в разные стороны под натиском сильных рук, Тарталья очнулся. Не заметив этого, Моракс растягивал по швам брюки фатуйца, нетерпеливо дëргая руками куски ткани. — Чего?.. — Недоумëнно спросил Предвестник с закрытыми глазами, чувствуя себя приятно придавленным чем-то. Туман развеялся, как только он ощутил горячие касания к своим бёдрам. — ЧЕГО?! — Широко распахнув глаза, Тарталья уставился на силуэты пальцев, оглаживающих его под лохмотьями, когда-то бывшими хорошими брюками. Щëки Предвестника заалели, то ли от гнева, то ли от смущения. Чайлд закричал, отпихивая обезумевшего Моракса от себя. Архонт пытался одной рукой удерживать дëргающегося Предвестника, а второй продолжал проникать под его штаны, надеясь поглаживаниями успокоить рыжую бестию. Наконец, получив ногой по шее, Рекс Ляпис отстал от брюк и прижал бушующего Чайлда, закрывая ему рот ладонью. Тот с возмущением в глазах укусил руку, порвав перчатки. Чжун Ли тут же вырвал запястье. А Тарталья всё брыкался и бодался, стараясь скинуть своего насильника с кровати, извиваясь получше пойманного ужа. Любые попытки прикоснуться к себе он прерывал, размахивая руками и с неожиданной силой толкая Моракса. Золотой Дракон медленно свирепел, всë менее аккуратно хватая предвестника за попадающиеся конечности. Чайлд, чувствуя, как медленно слабеет и задыхается, внезапно остановился, вгоняя Чжун Ли в ступор. Сердце тяжело бухало о стенки рëбер. Они встретились глазами. Почти чëрные от тени впадины глаз с узкими и вытянутыми зрачками, отливающими янтарëм, были тем самым толчком к истерике. Прокусив губу до крови, Чайлд, не волнуясь о дрожащем голосе, с ненавистью заорал: — ЧËРТОВ ТЫ! ЧËРТОВ ЛИ ЮЭ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СДОХНИ, ГРËБАННЫЙ ПСИХАНУТ–... Громкий рык и последующий за ним поцелуй могли легко разделить данный неприятный опыт на до и после. Оскуляция — а более мягко назвать это никак не получается — выглядела так, будто была вырвана из ужасного каннибалистического контекста. Соприкосновение губ больше походило на то, как дикая тварь откусывает смачный комок мяса от бока задранной жертвы. Задушенный крик, струйка крови тонкой полоской по скуле и шее, чëткий след двойных клыков, насквозь продырявивших нижнюю губу фатуйца. Ошалелыми глазами Чайлд проследил за ниткой слюны, смешанной с кровью. Время замерло. Лишь пульсация в быстротечно немеющей челюсти обозначала, что Тарталья всë ещё здесь, всë ещё с прокушенной губой, всë ещё под обезумевшей тварью. Под обезумевшей тварью, чьи угольные белки были оплетены переливающимися золотым бликом сосудами.