When You Say Nothing At All

Вот как начинается эта история: Пак Чимин лежит в своей постели, запустив руку в трусы, и стонет, чувствуя, как напрягаются мышцы его живота. Он закрывает глаза и запрокидывает голову назад, прикусывая нижнюю губу, чтобы не издавать лишних звуков. Он надрачиввет себе всё быстрее, быстрее, быстрее. — Черт, — Он вздыхает, когда чувствует, что приближается. Так. Блядь. Близко. И именно в этот момент, в темноте и в кульминации от холода (хотя он хотел бы достичь другой кульминации), когда окно его спальни распахивается, заставляя его понять, что он забыл закрыть его, и темная фигура забирается наверх, почти не издавая шума. Чимин останавливает все движения и медленно вынимает руку из боксеров. О, черт. Мне притвориться спящим, чтобы он меня не тронул? Он убийца? Грабитель? Насильник? Темная фигура останавливается у изножья его кровати, и тут Чимин полностью теряет голову. Он протягивает руку, чтобы схватить ближайший предмет, который можно было бы использовать в качестве оружия, и его руки находят духи «Polo Ralph Lauren», которые Тэхён подарил ему на день рождения пару месяцев назад. Он издает боевой клич, больше похожий на писк, брызгая на неизвестного сукина сына. — КИМ ТЭХЁН, ТАЩИ СВОЮ ЗАДНИЦУ В МОЮ КОМНАТУ, КТО-ТО ВЛОМИЛСЯ В НАШУ КВАРТИРУ! Ким Тэхён, сосед-идиот, знаток секс-игрушек и (к сожалению) лучший друг Чимина, врывается в комнату с вибрирующим фаллоимитатором в руках, установленным на максимальную мощность. — НЕ СЕГОДНЯ, САТАНА! Свет наконец включается, и Чимин впервые видит незнакомца, и, черт возьми, для преступника он был чертовски красив. И чертовски знакомым. В комнате царит мертвая тишина и неловкость. Пак застыл на месте с духами в руках, глядя на стоящего перед ним горячего незнакомца, который, надо сказать, казался твердым как камень в своих джинсах. Это стало лишь болезненным напоминанием о его собственной эрекции, все еще достаточно очевидной в его боксерах. Незнакомец безостановочно тер глаза, слезящиеся и красные от духов. В то время как Тэхён, с фаллоимитатором в руке, уставился на незнакомца убийственным взглядом. Горячий незнакомец первым нарушает тишину. Он поднимает глаза на Чимина и произносит. — Ты только что побрызгал мое лицо фирменным парфюмом? Пак заикается, безостановочно моргая, — Ты… ты просто ворвался в окно моей спальни в два часа ночи! Как я должен был отреагировать?! Он немного задумался, а затем пожал плечами, — Я понимаю, о чем ты. В любом случае… — его взгляд переместился с выпуклости Чимина на руку Тэхёна, которая все еще держала фаллоимитатор. Он слегка покашливает, — Так с кем из вас у меня секс по переписке? Оба неловко склоняют головы, в панике смотрят друг на друга и ярко краснеют. Затем Чимин шлёпает Тэхёна по затылку, — А если в нашу квартиру ворвётся реальный убийца, ты собираешься напасть на него с ярко-розовой, светящейся в темноте секс-игрушкой, которую ты засовываешь себе в задницу восемь раз в неделю?! Тэхён размахивает ею перед лицом Чимина, отчего тот задыхается, — Эй, как будто ты лучше. Судя по всему, ты как раз удовлетворял свои похабные потребности, когда ворвался этот парень… Чимин прижимает палец к губам и с отвращением отпихивает фаллоимитатор Тэхёна, — Шшш, нет. Сейчас не это важно. Затем Пак обращает внимание на незнакомца, стоящего перед ними, — Ты кто вообще? Незнакомец на секунду замялся, продолжая тереть покрасневшие глаза, — Для начала, какой это номер комнаты? — 102, — соседи отвечают одновременно. Незнакомец застонал от отчаяния, — Черт. Не та комната. Извините за это. Я Юнги. В голове у Чимина что-то щёлкнуло. Юнги. Тот самый Мин Юнги? Тот второкурсник, который, по слухам, так хорошо трахается? Тот, кто трахается так, будто родился для этого? Тот самый Мин Юнги? Стоящий в моей комнате, пока я сижу со стояком? — Оу, — Ему удается вымолвить, — Я понял. Я бы не поверил, что ты будешь переписываться с кем-то из нас. Юнги просто кивает, все еще пытаясь держать глаза открытыми, а Чимин достает пачку салфеток на комоде и осторожно помогает Юнги сесть на кровать. — Прости, что распылил духи тебе на лицо, — бормочет он, смущаясь. Он только хмыкает, что, по мнению Чимина, на языке Юнги означает «Все хорошо». Потребовалось двадцать минут, полпачки салфеток и забота Чимина, чтобы глаза Юнги вернулись в нормальное состояние. Эти двадцать минут также включали в себя множество прикосновений к лицу, пристальных взглядов (по крайней мере, в случае с Чимином) и сбитых ударов сердца. Пак облегченно вздыхает, когда Юнги благодарит его и говорит, что ему пора идти. Прежде чем Чимин успел закрыть дверь квартиры, Юнги повернудся на пятках и заблокировал ее рукой, — Эй, как тебя зовут? Я только что понял, что до сих пор не спросил. Он сглотнул, — Чимин. Пак Чимин. Юнги слегка качает головой, будто глубоко задумавшись. Затем он щелкает пальцами, — А! Первокурсник? Танцевальный клуб? Чимин кивает. Юнги только улыбается ему, — Знал, что где-то тебя видел. Что ж. Приятно было познакомиться, Чимин-а. Еще увидимся, — Он поворачивается к нему спиной, слегка приподнимая руку, чтобы помахать на прощание. — Увидимся… еще, — Пак бормочет больше для себя, чем для Юнги. Он толкает дверь и громко стонет, ударяясь спиной о дверь, когда опускается на пол. — Что с тобой? Ты выглядишь так, будто Big Bang только что расформировали, — замечает Тэхён. Чимин поднимает голову и смотрит на Кима с выражением чистого ужаса на лице. — Чим, ты меня немного пугаешь, — говорит Тэхён, медленно отступая назад и направляя на него свой фаллоимитатор. Чимин медленно встаёт и направляется к Тэхёну, хватая его за воротник. Тэхён смотрит на него с ужасом. — Все время, пока он был здесь… — начинает Чимин, голос низкий и серьезный, — У нас у обоих был стояк. — Ох блять, — говорит Тэхён, поднимая свой фаллоимитатор высоко в воздух, снова переключая его на максимальную мощность. —Ты предпочитаешь розовый или голубой? ___ История продолжается: Чимин и Тэхён встречаются с Чонгуком в Starbucks напротив школы. Чон теряет дар речи от смеха, чуть не подавившись чизкейком, после того, как выслушивает историю встречи Мин Юнги и Пак Чимина во всех подробностях. — Ты серьезно так встретил Юнги? Чимин беспомощно застонал и уткнулся лицом в руки, — Это ни хрена не смешно. Я встретил университетского красавчика и первое, что я сделал, это облил его лицо парфюмом, а Чимин-младший пытался поздороваться через мои боксеры. Тэхён и Чонгук чуть не упали друг на друга, смеясь так сильно, что в их глазах появились слезы. — О Боже, — Чонгук вздыхает, вытирая уголки глаз, — Это дерьмо легендарно. Чимин смотрит на них, а затем небрежно, с долей агрессии, разблокирует свой телефон, чтобы проверить время. Затем он поднимается со своего места. Вот же блять. Пошёл я нахуй. — Сейчас 5:00 вечера, — объявляет он двум парням. Глаза друзей расширяются, и наступает короткая пауза, пока они не осознают, что сейчас их хорошенько поимеют в попки, после чего они начинают собирать свои вещи и запихивать в рот бублики и чизкейки. Чимин закидывает рюкзак на одно плечо и берет свою чашку кофе, после чего выбегает из стеклянных дверей, а Чонгук и Тэхён следуют за ним. Это была всего лишь пятая тренировка в танцевальном клубе. И они опаздывали уже целых пять раз. После нескольких толчков, рывков и «извините» они наконец-то добрались до поля. Пак уже мог представить себе смертельный взгляд Хосока, когда они доберутся до места, но он не успел среагировать, как столкнулся с кем-то, картонный стаканчик кофе вылетел из его рук, пролился на, одежду, лицо и на всего этого незнакомца… О, черт. — Серьезно? — простонал Юнги, звуча скорее устало, чем сердито, — Мы что, серьезно собираемся везде так встречаться? Потому что если это так, то я бы предпочел больше не видится с тобой. — Черт, мне так жаль… — заикается Чимин, используя рукава своей рубашку, чтобы вытереть одежду, руки и лицо Юнги, — Мне так жаль… — Давай, Чимин-и. Нам нужно бежать, — Тэхён подавил смех, схватив Чимина за запястье. — Сначала духи, потом кофе, что еще окажется на моём лице? — простонал Юнги. — Поверь мне, хён, есть много вещей, которые хотели бы побывать на твоём лице, — говорит Тэхён, играя бровями. Чимин краснеет, но прежде чем он успевает открыть рот, чтобы защитить свою честь, Тэхён и Чонгук отталкивают его, одаривая Юнги яркими и зубастыми улыбками. — Пока, Юнги хён! ___ И вот история развивается: Мин Юнги быстро уходит от Джина, который в очередной раз пытался свести его с одним из своих друзей. Мин скорее предпочел бы встречаться со своей кузиной, а не с кем-то из рода Кима. Такие, как Джин, скорее всего, либо ходят в клуб вязания, либо живут в доме престарелых. — Хён, — монотонно произносит Юнги, — Нет. — Но Юнги, он так подходит тебе! — говорит Джин, хватая Мина за руки, — Просто познакомься с ним! Юнги стонет, откидывая голову назад в разочаровании, — Мне это не интересно, сколько раз я должен это повторять? — Послушай, — говорит Ким, положив руку на плечо Юнги, — Ты знаешь, как сильно я забочусь о тебе, верно? Я просто хочу видеть тебя счастливым и наконец-то найти тебе кого-то, кто стоит большего, чем просто трах на одну ночь, понимаешь, о чем я? Юнги пытается придумать, что еще сказать, чтобы избежать очередного неудачного свидания, пока не замечает пухленького первокурсника, идущего в их сторону, и в его голове мгновенно загорается лампочка. — Извини, хён, — говорит Юнги, — Но меня уже заинтересовал кое-кто другой. Глаза Джина расширяются до размеров блюдец, и он крепко хватается за плечи Юнги, — ТЫ?! ЗАИНТЕРЕСОВАЛСЯ?! СЕРЬЕЗНО ЗАИНТЕРЕСОВАЛСЯ?! ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ?! — Да, серьезно заинтересовался в другом человеке, — говорит Юнги, наблюдая, как Чимин подходит ближе, ближе, ближе… — Кто он? — спрашивает Джин. Ах, как вовремя. Он протягивает руку, хватает Чимина за шею и обнимает его, — Этот маленький милашка Глаза Чимина расширены и растеряны, щеки покраснели от того, что его назвали «милашкой», — Юнги хён, что ты делаешь? Джин смотрит на них, челюсть почти касается пола, и выглядит совершенно озадаченным, — Тебе… нравится Пак Чимин? — Ч… — Пак собирается открыть рот в замешательстве, но Юнги притягивает его ближе, кладет руку ему на шею, притягивает его лицо к своему и целует его в губы. У Чимина расширяются глаза, сердцебиение и дыхание полностью останавливаются. Это длится пару секунд, прежде чем Юнги медленно отстраняется и смотрит на Чимина взглядом, который Пак расшифровать не может. Он облизывает губы и снова обращается к Джину. — Ага, — Он просто говорит. Чимину приходится заново учиться дышать, прежде чем он открывает рот, — Доброе утро, Джин-хён. Действительно, доброе, мать его, утро. Джин может только качать головой в недоумении, — Я не могу поверить, Пак Чимин. Не прошло и двух месяцев твоей университетской жизни, а ты уже встречаешься с самым эмоционально зажатым человеком, которого я когда-либо встречал. Юнги поднимает руки, на его лице написано замешательство, — Подождите, подождите, подождите. Вы что, знакомы? Чимин смотрит на него, — Ну, конечно, он встречается с лучшей подругой президента моего клуба. Юнги внутренне застонал. Блять. Как будто жизнь постоянно чувствовала необходимость обосрать его. Да пошло оно все. К черту все. Как будто Бог создал мир, а потом сказал: «Ты должен выебать Мин Юнги». — Ты, — говорит он, поворачиваясь лицом к Паку и крепко держась за его руку, — Нам нужно поговорить. ___ История усложняется: Юнги и Чимин должны были установить основные правила, они оба поняли, что у них больше общих друзей, чем они думали. — Ладно, это должно быть не слишком сложно, — говорит Юнги, скорее себе, нежели Паку. — Хён, серьезно, зачем ты все так усложняешь? Разве ты не мог просто сказать Джину-хёну, что тебе не интересно ни с кем встречаться? — ныл Чимин. — Мог. И сказал. Но, как видишь, ничего не вышло. Так что хватит ныть, ладно? Нам просто нужно делать это в течение пары недель, или около того, на глазах у наших друзей, а потом мы сможем прекратить этот спектакль и сказать им, что мы расстались. Так что просто помоги мне немного, окей? Считай это способом загладить свою вину передо мной за инцидент с духами и кофе. Чимин сглотнул и вздохнул в знак поражения, — Ладно, хорошо, я сделаю это. Юнги улыбается ему и хлопает его по плечу, — Хорошо, спасибо. Но, прежде всего, я должен знать кое-что. Пак хмыкнул, стараясь не показать, как сильно он волнуется в своей голове. Я буду притворным парнем Юнги. Я буду притворным парнем Юнги. Я буду… Его дыхание сбивается в горле, когда Юнги делает выпад вперед, ноги по обе стороны от его талии, так близко, что их лбы соприкасаются, и он чувствует горячее дыхание Юнги на своей коже. Затем он наклонился ближе, дыша ему в шею. — Насколько ты хороший актер? — шепчет Юнги, отчего у него мурашки по коже. Чимин икает. Юнги подавляет смех и тянется вверх, чтобы ущипнуть его за щеку, — Похоже, нам предстоит долгий путь, детка. ___ — Не могу поверить, что мы используем долбаные флэш-карты, — говорит Юнги, бросая на Чимина уничтожающий взгляд. — Так легче запоминать! — восклицает Пак, раскладывая разноцветные карточки по порядку. — В каком порядке? В алфавитном? — спрашивает Юнги, рассматривая карточки. — Не-а, они разложены так, как Тэхён раскладывает свои фаллоимитаторы, — говорит Чимин, как будто это самая естественная и очевидная вещь во всей вселенной. Юнги чуть не захлебнулся водой. — Хорошо, давайте сделаем это. Любимый цвет? — Розовый. — Черный. — Любимая еда? — Мороженое. — Что угодно. — Любимый фильм? — «Город героев». — Ты издеваешься? — Что? — Твой любимый фильм — диснеевский мультфильм? — Он красивый и душевный, — Чимин надулся. — Конечно, пока Хиро не отпустит его грёбаную руку, как будто это «Титаник» или ещё какое-нибудь дерьмо, и тогда он останется один умирать в черной дыре космического дерьма и смерти. — Проехали. Хобби? —Сочиняю музыку. — Ты сочиняешь музыку? — потрясенно спрашивает Чимин. Юнги кивает, — Единственное, в чем я действительно хорош. А твоё? — Танцы, очевидно. Хм… Как насчет… семьи. Выражение лица Юнги потемнело, — Это не имеет значения. Чимин прикусил язык, чтобы не сказать ничего, что могло бы разозлить собеседника. Но он знал, что что-то не так и пора остановиться. Вместо этого он просит Юнги дать ему послушать его песни, и Пак наблюдает, как на лице Мина появляется улыбка, когда он говорит, что считает каждую из них прекрасной. И он понимает, что он скончался. ___ Войдя в свою квартиру, Чимин застаёт Юнги, прыгающего на одной ноге и выкрикивающего целый матерный дисс-рэп в адрес голубого фаллоимитатора Тэхёна, вибрирующего на полу. На мгновение Пак пожалел, что дал старшему копию ключа от их квартиры. — Юнги, ради всего святого! — восклицает Чимин, доставая ноги из ботинок. — Не мог бы ты сказать своему соседу, чтобы он не оставлял свои чертовы дилдо по всему дому? — Я видел это и в местах похуже, мой друг, — говорит Чимин, качая головой, пытаясь избавиться от воспоминаний о том, как он столкнулся с Тэхёном в счастливое время, — Гораздо хуже. Всего за месяц притворства эти двое успели хорошо узнать друг друга. Они проводили время вместе, даже когда их друзей не было рядом, отказывались от почестей, вели себя до тошноты мило, только чтобы позлить друг друга, хотя Чимин совсем не чувствовал себя рассерженным. Пак считает, что они ступили на довольно опасную территорию. — Эй, помнишь тот день, когда мы впервые встретились? — спрашивает Юнги, рассматривая одну из новинок коллекции Тэхёна. — Честно говоря, я очень стараюсь не вспоминать, — Чимин смеётся. — Знаешь, что я думаю? — спрашивает Юнги, — Я думаю, нам следовало бы прикончить друг друга. Пак хватает ближайшую подушку и целится в промежность Юнги. Но, взглянув на смеющееся лицо Юнги, он решает, что этот разговор может потерпеть некоторых отлагательств. ___ Джин, Намджун, Чонгук и Хосок дружно захихикали, когда Чимин положил голову на плечо Юнги, а Юнги нежно поцеловал его в макушку. Прошло около трех месяцев с тех пор, как они начали притворяться, и на данный момент они выглядят вполне естественно. На самом деле, это продолжалось гораздо дольше, чем они изначально планировали. — Как вас, ребята, они до сих пор отвращают? , — спрашивает Тэхён, поднося ко рту бутылку соджу, — Не похоже, что вы сами ни с кем не встречаетесь. — У Юнги эмоциональный потенциал как у кирпича, — заметил Хосок, — Видеть, как он охотно целуется с кем-то, когда это не связано с языком или анальным проникновением — тошнотворно и сюрреалистично. Юнги поворачивает голову и смотрит на него, открывая еще одну бутылку, — Мы можем просто спокойно выпить? «Это хорошо», думает Чимин. Лучшие друзья Юнги и его лучшие друзья вместе в одной комнате, пьют и смеются. Как будто так и должно быть. Как будто они должны были быть вместе с самого начала. В этот момент у Джина звонит телефон, и он вежливо отходит от группы, чтобы ответить на звонок. Они продолжают разговаривать, решив поиграть в «флип, глоток и стрип». Чонгук как раз расстегивает ремень, когда возвращается Джин и смотрит на Юнги с не очень приятным выражением лица. Все молчат. — Что? — спрашивает Юнги, его руки бессознательно сжимаются вокруг талии Чимина. — Юнги, это… твоя сестра, — Джин говорит низким и осторожным голосом, Она ушла из дома. Глаза Юнги расширяются. Чимин чувствует, как напрягается все его тело, — Что ты имеешь в виду? — Только что звонила твоя мама. Она сказала, что твоя сестра и твой отец сильно поссорились. Поэтому она ушла из дома. Они думают, что она ушла жить к тебе. Они думают, что это ты заставил ее… Джин не успевает закончить фразу, как Юнги выбегает за дверь. — Подожди, — застряло в горле у Чимина, но Юнги уже ушел, прежде чем он успел сделать вдох. Все взгляды задержались только на широко распахнутой двери. — Что это было, черт возьми? — прошептал Пак больше для себя, чем для кого-то другого. Тем не менее, он получил свой ответ. Часть его желает, чтобы не получал. — Он так и не рассказал тебе, да? — спрашивает Джин. Чимин может только тупо кивнуть. Джин предлагает ему прогуляться с ним, и Чимин встаёт и идет за ним. Он провел много времени с Юнги после того, как они решили начать свои фиктивные отношения. Дни рождения, любимые занятия, хобби, неловкие моменты, расписание свиданий, сексуальные позиции. Он знал, что должен был больше расспрашивать о его семье. Особенно после того, как услышал, как кто-то использовал « это не имеет значения» для описания семьи. — Знаешь, Юнги и я, — начал Джин, — Мы познакомились, когда учились в начальной школе. Он был хорошим ребенком. Тихий, но с добрым сердцем. Я знаю, что иногда он выглядит немного холодным и прямолинейным. Но даже сейчас, такой, какой он есть, он все равно один из самых замечательных людей, которых я знаю. Когда он рос, на него всегда оказывалось большое давление. Его отец возлагал на него большие надежды, учитывая, что он глава юридической фирмы. Глаза Чимина расширились. — Ты не знал, верно? — Джин усмехается, не обращая внимания на его реакцию, — Но из-за этого Юнги и его сестре всегда приходилось стремиться к тому, чтобы быть в десять раз лучше во всем, чем все остальные. И мне, как его другу, было больно видеть Юнги таким. Несчастным, придавленным, уставшим… и потерянным, как никто другой. Чимин не мог даже представить себе Юнги таким. Мин Юнги, который всегда выглядел таким независимым, стабильным, с сильной головой, трудолюбивым, таким собранным во всех возможных аспектах. Видимо, правду говорят. Не бывает сильных людей с легким прошлым. — Потом Юнги нашел музыку. И, черт возьми, Чимин. Это было похоже на волшебство. Он был настолько удивителен в том, что делал. Боже мой, то, что творилось у него в голове, он всегда мог превратить в нечто чертовски замечательное. И это был первый раз, когда кто-то из нас увидел, что он искренне счастлив, делая что-то. Он так страстно любит заниматься музыкой. Даже сейчас. Я уверен, ты это видишь. Я уверен, что ты тоже это слышал. Нам всем нравилось видеть его таким. Но его отец… его отец никогда не принимал этого. У Чимина перехватывает дыхание. Он не думает, что сможет выслушать продолжение этой истории. Но он все равно слушает. — Его отец сказал ему, что либо он прекращает заниматься бессмысленными вещами, на которые тратит свое время… либо он съезжает из дома"э. Пак выпускает вздох, об этом он даже не подозревал, — Значит, он съехал из дома. Джин кивает, — Так и есть. Я поддерживаю связь с его мамой, так как, хотя его мама тоже не одобряет этого, но она все же мама, чтобы время от времени спрашивать, как у него дела. Но Юнги отказывается разговаривать с кем-либо, кроме своей сестры. И тут в голове у Чимина происходит щелчок. Почему Юнги так быстро убежал. Это выражение его лица, когда он узнал, что его сестра ушла из дома. Выражение потерянности, когда он сказал Чимину, что его семья не имеет значения. Юнги ушел из дома, чтобы доказать, что его родители ошибаются. Показать им, что он может работать над своей музыкой и все равно добиться успеха. Что он может добиться успеха самостоятельно. Что ему не нужны ни их помощь, ни деньги. Но сделав это, он оставил родительские надежды на свою сестру. Юнги злился не только на родителей. Он злился и на себя. Чимин в панике встаёт, — О боже, мы должны найти его, мы должны… Джин спокойно разблокирует свой iPhone и открывает приложение «Найти моих друзей». младший изумленно смотрит на него. — Хён, это уже совсем другой уровень преследования. Он пожимает плечами, — У него нет родителей, чтобы следить за ним, так что я могу себе это позволить. ___ Джин молча ведет машину, а Чимин обеспокоенно постукивает пальцами по коленям. — Эй, судя по всему, — говорит Джин, снова взглянув на свой телефон, — Похоже, он собирается вернуться на свое старое место. Пак чуть не подавился слюной, — Он едет к своим родителям? Джин щелкает языком по верхней части рта, — Я действительно не думаю, что это будет красиво. Ты уверен, что хочешь пройти через это? Чимин колеблется и думает об этом несколько мгновений, — Думаешь, он разозлится? Думаешь, он захочет справиться с этим в одиночку? Джин успокаивающе улыбается младшему, — Он может разозлиться на меня, если увидит меня, но на тебя он точно не разозлится. И, поверь мне, сколько бы он ни настаивал, что с ним все в порядке, он точно не захочет разбираться с этим один. Чимин вздыхает, — Хён, ты говоришь обо мне так, будто я для него особенный. Хотя на самом деле мы даже не… — Встречаетесь на самом деле? — закончил Джин, — Я знаю это. Голова Чимина мгновенно поворачивается, глаза широко раскрываются, — Ты знал все это время? Джин хмыкает, — Я хорошо знаю Юнги. Я знал, что он никому не посвятит себя просто так, никогда и ни за что на свете. Но я молчал. Я хотел узнать, как далеко Юнги собирается зайти. Но, знаешь что? Помнишь ту ночь, когда мы устроили вечеринку у меня дома, и ты слишком напился, так что тебе пришлось остаться на ночь? — Едва ли, — пробормотал Чимин, его щеки покраснели. Джин тихонько смеется, — В ту ночь я заглянул в дверь своей спальни в три часа ночи, чтобы проверить, не нужно ли тебе чего-нибудь или не ушел ли Юнги в целости и сохранности. Но знаешь, что я увидел? Он сидел у дивана. Он гладил твои волосы и наблюдал за тобой, пока ты спал. Это не могло быть притворством, Чимин. За тобой никто больше не наблюдал. Для него это были только вы оба. Я не умею читать мысли, и особенно трудно читать мысли Мин Юнги. Но после увиденного я понял, что ты ему действительно небезразличен. Я многого не знаю, но в этом я уверен. ___ Машина останавливается перед белым особняком. Чимин остолбенел. —О Боже! — говорит он. И, кажется, они приезжают как раз вовремя, когда обнаруживают Юнги, сердито стучащего в парадную дверь. — О, Боже, — повторяет Джин, — Чимин, я думаю, тебе стоит пойти одному. Не думаю, что он захочет меня видеть. Он ненавидит, когда его родители имеют ко мне какое-то отношение. Чимин кивает в знак понимания и отстёгивает ремень безопасности. Он открывает дверь машины и отворачивается, но не без слов: «Спасибо за все, хён». Джин улыбается, — Позаботься о нем, Чимин-и. У Чимина возникает мысль просто отойти в сторону и подождать, пока Юнги закончит разговор с родителями. Но когда он видит, как отец Юнги поднимает руку, чтобы ударить его, и как Юнги делает то же самое, он решает, что иногда можно сунуть свой нос в чужие дела. Особенно когда это связано с насилием. — Чимин? — Юнги едва ли не задыхается, руки автоматически опускаются, когда он чувствует крепкую хватку Чимина на своих плечах. — Юнги, нам пора идти, — говорит младший мягким голосом, — Это того не стоит. — Тебе стоит послушать своего маленького друга, Юнги, — говорит его отец спокойным голосом, — Тебе перестали быть здесь рады с той минуты, как ты… — С той минуты, когда я решил сделать что-то, что делает меня счастливым? — говорит младший Мин, прерывая отца. Чимин хватает его за руку и сжимает ее, пытаясь успокоить, — Ты не можешь винить меня в том, что она ушла, папа. Тебе некого винить, кроме себя. Хоть раз в жизни ты принимал решение, ставя счастье своих детей превыше своего собственного? Хоть раз в жизни ты остановился, чтобы выслушать нас, когда мы пытались сказать тебе, что устали? Хоть раз в жизни ты откладывал свои бумаги и пытался понять хоть что-то из того, что мы говорим? Хоть раз… Юнги делает паузу, чтобы его голос не сломался, — Хотя бы раз, во время каждой отличной контрольной, каждого конкурса, который мы выиграли, каждой медали, трофея, сертификата, танцевального выступления, рэп-баттла… хотя бы раз, хоть на секунду ты уделил мне время, чтобы сказать, что гордишься мной? Голос Юнги дрожит, и он вынужден отвернуться, стряхивая руку Чимина и быстро выходя за ворота. Пак смотрит на стоящего перед ним сурового мужчину, который проводит рукой по своим седеющим волосам, — Где я ошибся в воспитании этого ребенка? Чимин делает глубокий вдох и улыбается ему. — На самом деле, сэр, ваш ребенок — один из самых замечательных, талантливых и трудолюбивых людей. Хотя вы можете думать, что в вашем воспитании что-то пошло не так, он вырос замечательным, Вы не находите? Он самостоятельно платит за обучение, сочиняет музыку, работает и при этом хорошо учится в школе, и у него самые замечательные друзья! Я думаю… Я думаю, из него получится замечательный взрослый. У вас хороший ребенок. Вам очень повезло. Хорошего дня, сэр, — Чимин кланяется, поворачивается спиной и догоняет Юнги. ___ Прогулка до квартиры Юнги проходит в тишине. Мин идёт впереди, даже не удостоив младшего взглядом, а Чимин смотрит ему в спину, думая о том, что даже спина старшего выгядит довольно обескураженной. Они доходят до входной двери Юнги, Мин берется за ручку, но ничего не делает, чтобы открыть её. — Эй, — робким голосом спрашивает Чимин, — Ты хочешь побыть в одиночестве? Наступает минута молчания. Пак полностью ожидает, что Юнги будет таким, какой он есть, скажет младшему, что с ним все будет в порядке и что он хочет побыть один. Но тихим и низким голосом, который никто, кроме Чимина, не сможет услышать или понять, Юнги отвечает: —Нет. И это все, что нужно Чимину. ___ Он может только наблюдать за тем, как Юнги сидит на диване и, кажется, смотрит в пустоту, вздыхая, уткнувшись лицом в руки. Чимин осторожно подходит к нему, опускается перед ним на колени, чтобы сравняться с ним по высоте. — Юнги-я, — Он мягко называет его имя, осторожно подбирая слова и действия, помня о том, что если он проявит слишком много привязанности, тот может отступить. — Теперь ты всё понял, не так ли? — говорит Юнги, его голос заглушают руки. — Что понял? — спрашивает Пак. — Мою семью, — говорит Юнги, наконец-то повернувшись лицом к Чимину. Младший ненавидит это. Он не выглядел ни грустным, ни подавленным, ни злым. Он просто выглядел таким побежденным. — Я привык быть сам по себе. Я знаю, как о себе позаботиться. Я прекрасно справляюсь. Мне понравилось быть вдали от них. Они мне не нужны. Но моя сестра совсем другая, Чимин. Я… Я просто… Я просто оставил ее одну… Я даже ничего для нее не сделал… Глаза Чимина расширяются от шока и паники. Юнги шепчет длинные ругательства, которые звучат в ушах Пака как дисс-рэп. Последний раз Мин Юнги плакал как ребенок, когда ему было одиннадцать лет и он впервые посмотрел «Хатико». И он прекрасно знал, что, начав всхлипывать, он не сможет заставить себя остановиться, как бы ни старался. Тем более что все эти годы он держал всё в себе, он прекрасно знал, что в этот раз будет труднее. — Черт, — прошептал он, подавив всхлип и опустив голову. Еще больше рыданий прокатывается по его телу, и Чимин чувствует, как сжимается его сердце. Рядом с ними никого не было, поэтому он не знал, как реагировать и что делать. Но стоит ему взглянуть на залитые слезами щеки Юнги, услышать, как тот пытается сглотнуть рыдания, и он решает: к черту. К черту всё это. Он поднимает руки и наклоняется вперед, притягивая Юнги к себе. На секунду он наполовину ожидает, что его оттолкнут и заставят выйти из квартиры, поэтому для него становится неожиданностью, когда он чувствует, как Мин тает в его объятиях, поднимает руки и хватается за заднюю часть рубашки Чимина. В этот момент Пак понимает, что он был в присутствии Мин Юнги в его самый низкий момент. Он вырисовывает круги на спине Юнги, — Эй, прости. Я не знаю, что я могу сделать, чтобы тебе было лучше. Но я точно знаю, что ты классный. И ты не должен слушать, что твой отец говорит о тебе и твоей музыке. Он ее не слышал. Но я слышал. И все, что ты пишешь, прекрасно. Я знаю, что ты добьешься успеха. Я знаю, что у тебя всё получится. В течение минуты царит тишина, Чимин непрерывно поглаживает спину Юнги, пока тот продолжает всхлипывать в его плечо. Пока Юнги медленно не отстраняется и не поворачивается лицом к Чимину, прижимаясь лбами друг к другу. Мин поднимает руку, чтобы погладить лицо Чимина. —Юн… Юнги наклоняется вперед и прижимается губами к губам Чимина, получая от него удивленное «ммммф!». Юнги отстраняется, чтобы усмехнуться и покачать головой над милым мальчиком. —Ты… ты просто… ты, блядь, поцеловал меня только что. — Да, я поцеловал тебя, — Юнги сказал просто, на его губах играла небольшая улыбка. — И здесь нет людей. — Да, здесь даже нет людей, — сказал Юнги. — Так… я тебе нравлюсь? — тихо спрашивает Чимин. Юнги издаёт смешок и кладёт руку на волосы младшего, — Мгм. —Юнги. — Что? — Значит ли это, что я могу попросить тебя стать моим парнем по-настоящему? — спрашивает Чимин, в глазах надежда и страх. Юнги колеблется минуту, и Чимин чувствует, как на него надвигается чувство обречённости, но Юнги лишь притягивает его ближе, снова захватывая его губы своими. — Нет, это я прошу тебя стать моим парнем, — Юнги шепчет низким голосом. «Пойми это правильно. —Юнги. — Чего ты ещё хочешь? —простонал Юнги. — Я очень горжусь тобой. Что-то внутри него тянется к сердцу, чтобы потянуть за струны души, заставляя его снова начать рыдать, и Юнги бормочет бессвязные слова, звучащие как «заткнись, блядь», что, как уже знает Чимин, на языке Мин Юнги переводится как «я, блядь, люблю тебя», и хватает Чимина для очередного поцелуя.