Не открывайте окна, снаружи тролли

Проснулся Йонас от того, что кто-то говорил по-японски. Этот язык он узнавал на хитотцу-футатсу-митсу, потому что смотрел слишком много аниме. Дунхуа он тоже любил, поэтому мог отличить японский от китайского. Говорил, как ни странно, Рейнард. Он стоял на пороге и пытался объясниться с работником отеля. Или что-то вроде того. Бельгия и Чехия еще спали на футонах рядом. Когда все четыре футона были разложены, оказалось, что места в комнате почти нет. Только угловой столик, за которым нужно было сидеть на полу, а рядом вдоль стены стояли четыре больших чемодана. Над столом и чемоданами растянулся рейлинг, на который кто-то уже успел повесить одежду. Футболки, брюки, джинсы, пара костюмов. Йонас тоже взял костюм, но вчера совсем про него забыл. Бельгия и Чехия тоже заворочались, просыпаясь. Йонас глянул на браслет — 10:17. Официально программа начиналась в 12:00. Но работник отеля, видимо, решил разбудить их раньше. Он вручил Рейнарду стопку полотенец и четыре небольших белых коробочки. Рейнард вежливо поблагодарил его, слегка поклонился, и работник тоже поклонился в ответ. Парень, который спал рядом с окном, вскочил, чтобы помочь Рейнарду с вещами и закрыть дверь. — Нам принесли завтрак, — растерянно и сонно улыбнулся Рейнард, когда они поставили все коробки на стол. — А ты Эстония или Германия? — спросил парень, который ему помог. — Дойчланд. Меня зовут Рейнард. А это Эстония, — он указал на Йонаса. — Йонас с одной «о». — Я Бельгия. Матео Пеетерс. — А я Чехия, — вяло проговорил парень, который лежал слева от Йонаса. — Томаш Горак. Вот и познакомились. Йонас попытался заглядеться на Бельгию — тот выглядел приятным и накачанным, а еще был рыженьким. Но что-то пошло не так. Почему-то именно Саксамаа запал в сердечко и не желал оттуда выбираться. Окей. Мало ли на Школе симпатичных парней? Плюс ко всему на подобных Школах ЛГБТКИА+ представителей было раза в три-четыре больше, чем в среднем в популяции. Да еще и активисты. Самое то, чтобы влюбиться и закрутить романчик на пару недель. Практика показывала, что время на таких мероприятиях идет тоже в ускоренном темпе. Однажды Йонас даже начал встречаться с девушкой. Им обоим было тогда по семнадцать, и вожатые, хрен знает как узнавшие о их сексе, высказали Йонасу, что нужно вести себя ответственно. Девушке, что характерно, не высказали. Она даже обиделась на вожатых, помнится. Они завтракали не порезанными роллами, омлетом, свернутым в трубочку, и небольшими моти. Йонас понял, почему среди японцев почти нет толстых людей. — Вы первый раз здесь? — спросил Матео. — В Японии или на Школе? — уточнил Томаш. Проснувшись, он тоже оказался весьма симпатичным. Он единственный сидел за столом в одних трусах. Длинные темные волосы были заплетены в истрепавшуюся к утру косичку, по телу были рассыпаны монохромные татуировки, изображающие разные механизмы. Вроде как киборгское нутро пробивалось сквозь человеческую кожу. Выглядело это жутко стильно и еще более жутко дорого. — Я в Японии третий раз, — сказал Саксамаа. — На Школе первый. И последний. Раньше подавался несколько раз, но, видимо, не подходил к тематикам. И вот, мне тридцать, и меня взяли. Йонас кивнул. Фонд принимал заявки соискателей от восемнадцати до тридцати лет. — Мне двадцать восемь, — сказал Томаш. — Я первый раз и там, и там. — А мне девятнадцать, — улыбнулся Матео. — Я пока тоже первый раз везде. — Мне двадцать пять, — проговорил Йонас, поняв, что его очередь говорить. — Я был на Летней школе три года назад. В Австралии и Новой Зеландии. Кажется, это произвело на всех впечатление. По крайней мере, все вдруг начали смотреть на него с уважением, и Йонас смутился. — Третий раз в Японии? — спросил он у Рейнарда. — И ты говоришь по-японски. — Не говорю, — тот опустил глаза. — Просто изучаю в Дуолинго. — Сколько дней? — Тысяча сто двадцать, — пробурчал тот. На это Йонасу было сказать нечего. Разве что в очередной раз восхититься. Саксамаа нравился ему все больше. Поэтому сразу после завтрака Йонас побежал в душ (нет, не для того, о чем вы подумали!), а потом в общий зал на первом этаже. Он хотел познакомиться и с другими людьми. В конце концов, в Школе участвовали сто двадцать восемь человек, по одному на страну Азии, Европы или Африки, из которых примерно половина парней и пара-тройка небинаров, которые тоже теоретически могли заинтересовать Йонаса. Девушки ему нравились — даже как-то запредельно, если быть честным, — но он не испытывал к ним сексуального влечения. Народ уже потихоньку собирался в зале, рассаживался на стульях, составленных в несколько рядов, Йонас слонялся по залу и присматривался. А потом сел рядом с Рейнардом, Томашем и Матео, когда те пришли втроем и уселись в последнем ряду. Он уже ко многим присмотрелся, но Саксамаа все еще лидировал. С большим отрывом. Это немного нервировало — Йонас не любил, когда на таких эвентах ему нравился кто-то один. Мало ли к чему это могло привести. Например, к разбитому сердцу. Не хотелось бы. Вскоре в зал пришли организаторы, один из них встал за кафедру и начал рассказывать о Школе, а остальные сели за стол. В этот раз Летнюю школу решили посвятить экологичной утилизации мусора. Япония в этой сфере лидировала, поэтому специалисты из пятидесяти восьми стран приехали сюда, чтобы перенимать опыт. Первые дни все будут находиться вместе, слушать лекции, участвовать в семинарах, а потом семь групп разъедутся в разные концы страны для более углубленного изучения чего бы то ни было. Йонас хотел поехать с группой на Кюсю на завод по переработке солнечных батарей. В Эстонии с их переработкой была беда. Люди знали, что солнечные батареи прекрасны и экологичны в работе, но никто или почти никто не задумывался о том, насколько сложно, долго и затратно их утилизировать. Осталось только попасть в нужную группу. Мало ли куда Фонд решит его направить. Затем и другие организаторы тоже немного рассказали о себе. Фонд AFASEF занимался многими инициативами, но Йонас в основном знал про Летние и Зимние школы. Он любил узнавать новое и путешествовать в разные уголки Земли. К сожалению, это становилось все сложнее с каждым годом. Из-за нестабильного магнитного Северного полюса, погоды, эпидемий. Но что поделать. В таком уж мире они жили. Затем их разделили на три группы, а две трети участников попросили взять свои стулья и перейти в другие два зала. Настал черед знакомства. Люди представлялись, рассказывали немного о себе, Йонас не особо вслушивался, потому что в первый день он бы все равно ничего не запомнил, а о человеке он всегда мог почитать профайл. Надо только линзы зарядить. Накануне он положил их в кейс, но забыл положить его на док-станцию. Так что сейчас он остался сам по себе. В Школу приехали совершенно разные люди. Самым младшим оказался Бутан — ему только недавно исполнилось восемнадцать. Но в своей стране он занимался экологическим активизмом чуть ли не с пеленок. Каждый чем-то отметился. Каждый чем-то вдохновлял. Когда очередь дошла до Йонаса, он смутился и рассказал, что бакалавриат и магистратуру закончил в Тартусском универе, а потом уехал во Францию учиться в аспирантуре. Сначала он изучал физику и математику, а потом сосредоточился на износе материалов. Ничего выдающегося. Но ему тоже похлопали, а Томаш, который оказался с ним в группе, потрепал его по плечу и ободряюще улыбнулся. Затем группы перераспределили, и знакомство началось по новой. Потом им выдали легкие закуски, которые, видимо, были обедом, а потом снова перераспределили. И так до бесконечности. Из ста двадцати семи человек, с которыми Йонас познакомился, ему все еще нравился Рейнард Вайс. Отвратительно. После ужина Йонас вернулся в комнату, разложил свой футон и улегся мордой в подушку. — Эй, ты чего, спать собрался? — услышал он голос Матео. Его девятнадцатилетняя природа требовала приключений. — А как же тусовка? — Мне уже не девятнадцать, — пробурчал Йонас. — Дойчланду тридцатник, а он пошел тусоваться. Сложный момент. Нужно спросить, куда пошел Рейнард, но не звучать так, будто Йонасу тоже туда нужно. — Куда? — спросил он небрежно. — В караоке вроде. Ты любишь караоке? Йонас караоке любил. Он уселся, и вздохнул вполне искренне. — Ты тоже в караоке идешь? — спросил он Матео, но тот помотал головой. — Не, я в бар, где девочки на стойках танцуют. Монголия и Эфиопия пошли туда. Они просто огонь. Йонас кивнул. Не только он, значит, нашел себе фаворита. — Монголия и Эфиопия звучит как-то обезличено и не очень уважительно, не находишь? Матео усмехнулся. — Хорошо-хорошо, Номиндари и Кьяра пошли в тот бар. Номиндари в свои двадцать три уже чуть ли не глава НКО по правам женщин в регионах, а Кьяра закончила магистратуру Калтеха по усталости металла. Йонасу стало немного совестно. В конце концов, он и сам называл Рейнарда Саксамаа. Матео сходил в душ, вернулся уже одетый, попрыскался ментоловым спреем и ушел. Йонас подумал немного и взял планшет. Караоке вблизи было много, но в чате, куда его уже добавили, называли конкретное место. Туда он и направился. На улице было уже темно, несмотря на то что стояло лето. Вечером было уже не так жарко, но все же он пожалел, что не купил ментоловый спрей. До караоке он бы дошел минут за пять, но по пути завернул в комбини и взял себе большую порцию караагэ. Жареная курица в этих магазинчиках была отменная. Еще не зайдя в караоке-бар, он услышал пение. По меркам караоке даже не самое ужасное. Так, среднее. Через пару песен и пару бокалов (для Йонаса) будет лучше. А когда он вошел, то увидел, кто поет. Рейнард и Элли Мун пели какую-то веселую японскую песенку и пританцовывали. Рейнард пел гораздо лучше Элли, но Йонас тут же одернул себя. Караоке есть караоке. Здесь не нужно хорошо петь. Здесь нужно отдыхать. Когда они закончили, им сдержанно поаплодировали, и они подошли к столику, где их ждала компания из Школы. Рейнард подошел к симпатичному рыжеволосому парню, и тот широко улыбнулся и похлопал его по плечу. Йонас вспомнил, что он из Финляндии и зовут его прекрасным эльфийским именем Ильмари. Так обычно это и начиналось. Если у тебя две недели и микросреда количеством меньше числа Данбара, то первые парочки формируются за один-два дня. Йонас подошел к столику и поздоровался. — Эстляндия, привет. Ты будешь петь? — спросила Элли, вертя песенное меню-голограмму. — Да, почему бы и нет? — Йонас пожал плечами. — Тогда выбирай, — она смахнула меню в его сторону, и оно зафиксировалось перед его глазами. — Рейн, тебе взять еще? — Конечно, — с энтузиазмом отозвался Рейнард. — Пойдем вместе. Рейн. Она называла его Рейн. Йонас долго пытался вспомнить хоть какую-нибудь песню со словом «rain» потом просто вызвал клавиатуру и вбил это слово. Его устроил первый же вариант. «Rain on Me». Звучало двусмысленно. То, что нужно. В баре было не очень много народу, но все же Йонас успел взять на стойке пива и сделать большой глоток для храбрости. Рейнард весело общался с Элли и рыжеволосым парнем. Но некоторые преимущества у Йонаса были. Например, он умел петь. И когда он запел, а Рейнард удивленно уставился на него, то он не отводил взгляд. Песня оказалась танцевальной, поэтому Элли потащила Рейнарда и Ильмари на танцпол. Да уж, весело. Когда Йонас закончил, люди из Школы, которых еще прибавилось, бурно поаплодировали ему, похлопали по плечам и тут же выдали шот. Они все разом выпили по рюмке крепкого кофейного коктейля, и пьяненькая раскрасневшаяся Элли игриво толкнула его локотком в бок. — А ты песню специально выбирал? Про Рейна, да? — Конечно, — после шота Йонасу так ударило в голову, что он почувствовал небывалую смелость. Тут как раз началась медленная песня, и он протянул Рейнарду руку. — Потанцуем? Тот принял его руку, и они пошли на танцпол. Прости, Ильмари. Йонас подождал, пока Рейнард решит, класть руки ему на плечи или на талию. В итоге Рейнард выбрал талию и чуть притянул Йонаса к себе. Йонас положил руки ему на плечи и, не сгибая их в локтях, зацепился пальцами левой и правой руки. — Элли забавная, — с каким-то смущением сказал Рейнард. «Скажи, скажи ему, что ты на самом деле выбрал песню, чтобы привлечь его внимание!» — Ага, — кивнул Йонас. В какой-то момент они соприкоснулись лбами, их горячее дыхание смешалось, и он все же обнял Рейнарда за плечи. Близко, слишком близко. Он испугался, что Рейн почувствует, как сильно бьется сердце Йонаса. А еще испугался, что физиология подведет. Но тут песня закончилась, и к ним тут же подбежала Элли с микрофоном и сунула его Йонасу. — Ты солируй, мы будем подпевать! Заиграла древняя, но дорогая каждому студенту «Another Brick in the Wall». Йонас засмеялся, взяв микрофон. Рейн хотел уйти, но он схватил его за руку и шепнул: — Останься, споем вместе. — Окей, только я буду петь не в микрофон,  смутился Рейн. — На самом деле, ты неплохо поешь. — Ага, как же. — Я серьезно. Все очень неплохо,  прошептал Йонас ему на ухо, коснувшись губами нежной кожи. О БОЖЕ БОЖЕ БОЖЕ! Он тут же отстранился и попробовал сосредоточиться на тексте, который уже начался. В какой-то момент, ближе к концу песни Йонас отпустил его руку и обнял за талию. Рейнард обнял его в ответ. Они прыгали, выкрикивая слова песни, а потом устало поплелись к столику. После этой песни все как-то спонтанно решили, что пора идти спать. Все-таки вставать им нужно было около восьми утра. Йонас ужасно устал, тем более он почти никогда не пил шоты. Он боялся — или ожидал? — что они придут в комнату, и там никого не будет, но Матео и Томаш уже вернулись. Они сидели за столом и пили пиво со смешным названием «Eboshi». Йонас жил в Эстонии и знал много русских слов. Особенно ругательных. — А как же девочки на стойке бара? — нахмурился Йонас. — Его прокатили, — засмеялся Томаш. — Обе, — мрачно подтвердил Матео. — Может, еще повезет? — Йонас подмигнул ему. Он взял полотенце и пошел в душ. В соседней кабинке кто-то явно занимался сексом. Тем самым, классическим, проникающим. Это было ясно и по звукам, и по тому, как тряслась тонкая стенка. Йонас хотел быстро помыться и свалить, но вместо этого возбудился. Было так странно и дико, но он чувствовал этот драйв, это настроение, этот жаркий вайб, волнами распространявшийся вокруг. Сто двадцать восемь молодых, умных, интересных людей из разных стран и областей науки. Разве могло быть что-то более возбуждающим? Йонас решил поддаться этому. Он думал о Рейне. О его руках. О его губах. Йонас укусил руку, чтобы не стонать, когда кончал. А потом беззвучно рассмеялся. Его явно ждало несколько веселых дней.