Любить во что бы то ни стало

Канкуро: «И как Гаара со всем этим справляется?», - раздраженно думал я, уже во второй раз перепроверяя небольшую стопку бумаг. «Где отчеты за прошлый месяц? Он думает, мне известно, где что лежит среди всей этой кучи макулатуры?!» Раздражение грозило перерасти в злость и желание сжечь бумаги. От негативных мыслей, но более удовлетворяющих перспектив возможного будущего этой писанины, меня отвлек стук. «Темари, скорее всего», - почему-то подумал я, поднимая глаза на дверь. В этом обычном стуке о деревянную поверхность угадывалась нетерпеливость и твердость, свойственная моей сестре. Я не прогадал, в следующую секунду дверь распахнулась, но… на пороге стояла отнюдь не Темари. Брови против воли слегка приподнялись, оглядывая непрошеного гостя. Точнее, гостью. Куноичи из селения Листа – Яманака Ино. Вне всяких сомнений, она любила удивлять и повергать публику в молчаливое изумление. Стоявшая передо мной высокая, с роскошной волной белокурых волос, с точенной фигурой, со стройными ногами и удивительными, словно поддернутыми дымкой, голубыми глазами девушка, была той, кто умела концентрировать на себе внимание. Умела одурманить своей красотой и с соблазняющей улыбкой искусительницы воткнуть в сердце нож. О, я знал это на собственном опыте. Ведь она поступила со мной так всего лишь месяц… а может два или три назад. Время тянется словно резина, а бывает, летит подобно вихрю. Кажется, я не видел её давно и сейчас на секунду замер, запоминая и одновременно воскрешая забытый образ Яманака Ино, куноичи из Скрытой деревни Листа. Девушка, которую я презирал, но мог бы любить. - Все ветры пустыни, - расплылся я в улыбке и откинулся на спинку широкого кресла. – Яманака Ино, куноичи с самым аппетитным и не менее заносчивым задом решила почтить своим присутствием «пыльную, отсталую и неинтересную деревню» Песка… Помнишь? Эти слова ты мне сказала в нашу последнюю встречу. Чем обязаны? Ино: Наконец я добралась до кабинета Казекаге. Я немного сочувствовала Цунаде, так как от моих «доброжелательных» мыслей у неё должна была появиться неслабая икота. Честно говоря, мало чего хорошего про Хокаге-саму я думала по пути. Никогда не любила миссии в Суну. Пыльная, отсталая и неинтересная деревня... С плохими условиями проживания и кретинами среди шиноби. Палящий зной и раскаленный песок – здесь невозможно жить. «Просто невозможно». Но, несмотря на жаркое марево снаружи, внутри стен резиденции Казекаге было на удивление прохладно. Поднявшись по ступеням, я прошла вдоль коридора и постучалась в дверь, однако ответа дожидаться не стала и вошла. Единственной моей целью сейчас было поскорее свалить отсюда. Каково же было мое, если можно так выразиться, удивление, когда за столом я увидела вовсе не Казекаге, а всего лишь… его старшего брата. - Канкуро... - Я не смогла удержаться, чтобы не скривиться. Человек, что сидел передо мной, был последним, кого я хотела бы тут встретить. Брат Казекаге, самый большой олух во всех пяти странах, бездарность и глупость которого зашкаливает лишь за его же тщеславие и эгоизм. - Прости, но мне не до тебя. Гаара ждет документы... Кстати, а что это ты делаешь в этом кабинете? Советую уноситься отсюда поскорее, пока злобный правитель Суны не отшлепал старшего братика за нахождение в неположенном месте. Как бы тебе не хотелось, но до звания Казекаге такому пустоголовому как ты, не дотянуть. Я ехидно хмыкнула и с удобством расположилась в кресле напротив стола. Слова помогали отвлечься от того, что сейчас происходило со мной. Внутри ещё что-то вздрагивало, когда я смотрела на Канкуро. Каким бы ужасным он не был, чувства к нему я испытывала сильные. Моя собственная реакция меня совершенно не устраивала. Вместо того чтобы испытывать огромную неприязнь или отвращение, я остро реагировала на каждое его слово и вздрагивала от любого движения. И все-таки, как-никак, но я была счастлива от того, что судьба развела нас по разным странам. Видеть его разукрашенную рожу было невыносимо больно. Суна, Коноха... Единственная нить, связывающая нас теперь - дурацкие миссии, которыми заваливает меня Цунаде. Канкуро: Она все та же. Самому было неприятно, но… Слушая её голос, казалось, что всё вернулось. Она вот-вот сменит наигранный гнев на милость, я перестану хмуриться, говорить, что у меня много работы, и мы просто пойдем навстречу друг другу. Не знаю, зачем мы действовали по такому сценарию, но отрицать того, что после слов, почти не оставляющих надежду, обнимать и целовать Ино было высшим наслаждением – нельзя. Неужели соскучился по ней? Впрочем, эта мысль испарилась без следа, как только Яманака повторно открыла свой рот, чтобы начать язвить. Зря она так… Больше всего я не люблю, когда женщина пытается ставить себя умнее, чем она есть на самом деле. - Прикуси свое жало, куноичи, - с упором на последнее слово произнес я. – Не стоит говорить так со Старейшиной Совета. Уж кого-кого, а шлепнут здесь скорее тебя. Я не сдержал улыбки при виде дрогнувших и секунду спустя сжавшихся в тонкую линию губ Ино. Конечно, еще не до конца исчезли слухи о безнравственности и предательстве шиноби Песка, а я не двусмысленно дал понять, что могу воспользоваться своим положением. Пока Казекаге является Гаара, Коноха может спать спокойно и быть уверенной в том, что имеет надежного союзника. Но вот доверие Ино лично к моей персоне… Вряд ли образ «ужасного злодея» стерся из её памяти. В конце концов, наша встреча произошла при не очень благоприятных условиях. Но девочка не испугалась… Нет. Скорее, сдерживала бушующую внутри бурю. - А поскольку я состою в совете старейшин, - продолжил я, - и по совместительству являюсь, чего греха таить, братом Казекаге, то имею полное право находиться здесь и интересоваться государственными делами. Поэтому… - Тут я выдержал паузу, оценивающе оглядев Ино с ног до головы. – Хочешь попасть на аудиенцию к Казекаге – тебе сначала придется пройти её у меня. А то мало ли что… Ино: Я хмыкнула и встала с кресла. Обойдя большой стол, подошла к окну, из которого открывался вид на Суну. Палящее солнце заливало светом полукруглые крыши домов. Сухой, царапающий горло при каждом вздохе воздух, смешанный с мельчайшими песчинками. - Скучный пейзаж. Только песок и ветер, - серьёзно, без каких либо эмоций сказала я. - Действительно отсталая деревушка, - пришлось добавить куда более язвительно. Канкуро внимательно наблюдал за каждым моим движением, ожидая в любой момент подвоха. Я тоже не отводила от него глаз, хотя делала это против своей воли. Проще бы было просто игнорировать и ждать Гаару. Только вот я так не могла. Сердце ещё болело, а от собственных едких слов становилось хуже. Нет, я бы ни за какие богатства не захотела вновь оказаться в объятиях этого неотесанного идиота. Но… Забыть прошлые чувства оказалось куда сложнее. - Канкуро, - опять завела я свою песню, - ты абсолютно прав. Я куноичи Конохи. Первая красавица и одна из самых сильнейших. А ты... ты мне не ровня. Знаешь, пока в совете Суны будут такие как ты, деревушка так и останется эдаким отсталым местом на отшибе мира. Слабакам среди шиноби не место. Я заметила, как дрогнула жилка на его виске, как напряглись вены на шее. Я снова сумела его разозлить. Только сегодня всё звучало уж очень жестоко, не так, как всегда. Словно говорила всерьёз. Я и сама чувствовала, как с каждым сказанным мною словом в душе поднимается волна злости. Я верила в то, что говорила. Должна была верить. - Старейшина... Хм! Гаара, скорее всего, просто из братского долга посадил тебя на это место, чтобы ты не чувствовал себя жалким неудачником. Согласись, в отличие от тебя, для него хотя бы родственные узы что-то значат… Хотя ты и минуты не протянешь даже против двенадцатилетнего генина... - Меня несло, словно я сейчас вымещала всю горечь и обиду за неосуществившееся счастье. Выглядело как всегда: шутки, подколки, дружеские издевательства. Но не всегда на поверхности скрывается правда. Я знала, насколько силен Канкуро, но никогда об этом ему не говорила. Мне словно стыдно было за тот случай, который свел нас и в то же время оставил на разных сторонах разводного моста. Канкуро: Ярость, теплившаяся где-то глубоко внутри и ждавшая нужного момента, наконец вспыхнула огнем. Как легко Ино умела манипулировать мной, как просто заставляла чувствовать то, что я не хотел. Пальцы словно свело судорогой, но на самом деле я лишь сконцентрировал потоки чакры. Ино удивленно моргнула, с каким-то подобием неверия глядя на меня, после – на свои руки. Тонкие запястья обхватывали едва заметные, поблескивающие голубым цветом нити. Оскалившись в злобной усмешке, я резко согнул руки в локтях, натягивая «лески» чакры. Глаза Ино расширились, когда по инерции она резко подалась в мою сторону и едва не упала. Лишь ловкость куноичи позволила ей удержаться на ногах, впрочем, она стояла уже достаточно близко от меня. Схватив за кисть руки, я почти вплотную приблизил свое лицо к её лицу. - Я вырву тебе твой язык, змея, - проговорил я, но не так зло, как хотелось бы. Аромат… снова этот аромат цветов, что никогда не прорастут в Суне. Я вспомнил нашу первую встречу. Я не чувствовал её присутствия рядом, но неожиданно появившийся в воздухе аромат цветов заставил меня быть начеку. В пустыне нет запахов. Пустыня бесцветна, безвкусна и песок ничем не пахнет. И поэтому в тот вечер это цветочное благоухание я почувствовал необычайно остро. Глупышку выдал её же собственный дурманящий аромат. Сейчас она стояла так близко, что жар её кожи буквально чувствовался даже через одежду. Я просто смотрел в её глаза, понимая, что хочу сделать вовсе не то, что намеревался. Кое-что похуже. Намного хуже… - Стерва… - прорычал я, грубо хватая Ино за подбородок и впиваясь в её губы жестким поцелуем. Ино: Какая-то часть моего сознания подсказывала, что Канкуро поступит именно так. Я порой боялась его взглядов. В такие моменты он выглядел неуправляемым, бешеным, злым. Но где-то в глубине души мне это и нравилось. В нём ясно говорило мужское начало, что не могло не подчинить себе. Да и тело недвусмысленно отвечало на такое поведение. Бороться с собой и с собственными желаниями было сложно, но сердце ещё помнило последнюю встречу. Рана ещё не зажила до конца. Грубо оттолкнув Канкуро, я отвесила ему звонкую пощечину. Я знала, ему не больно. Это лишь ещё больше унижало и злило. Поправив помятую кофту (Канкуро не растерял своих «навыков»), я подошла к столу Гаары. - Это важные документы. В первую очередь для вашей деревни. Проследи, чтобы Казекаге-сама их получил. Сердце учащенно билось в груди, на мгновение мне захотелось присесть и просто передохнуть. Казалось, я разом потратила необычайно большое количество энергии, но все это было лишь обманом собственного тела. Я близка к той грани, переступив которую, захочется остаться здесь, а этого нельзя допустить. Не оборачиваясь, я направилась к двери, намереваясь как можно скорее покинуть это место. В очередной раз. Канкуро: Как я её ненавидел за это. За холодное бездушие, свойственное всем куклам, вроде неё. Пустышка. Что еще можно было сказать? И надо ли искать мотивы для ненависти? В Яманака горело пламя. Не просто огонь, а неугасающее пламя, к которому я желал прикоснуться. Возможно, именно это выделяло её среди тысячи других, покорных чужой воли куноичи, - жажда ко всему: к действиям, работе, жизни в целом. В ней было что-то, что стало для меня особенным. Иначе бы я давно забыл об Ино. Однако, глядя на то, как закрывалась за ней дверь, ладони непроизвольно сжались в кулаки. Видимо, она была права. Из нас двоих слабый, скорее всего, я. В противном случае, мне бы не хотелось вернуть её, сделать все по-другому. Я бы просто постарался забыть о ней, пусть и был бы уверен в тщетности всех усилий. Я подался вперед, к выходу из кабинета. Нелепо, но, кажется, я сейчас не хотел допустить повторения нашей последней встречи. В тот день было почти все так же, с той лишь разницей, что я остался стоять на месте, дав девушке уйти. - Черт бы тебя… - начал я рычать сходу, злясь сразу на себя и на Ино. Резко распахнув дверь… я едва не столкнулся с Яманака, застывшей у самого порога как столб. Я так и остался стоять, расставив ноги и держа руки по обе стороны от себя, закрывая собой проход. - Почему… ты еще здесь? В этот момент можно было похвалить себя. Голос звучал твердо… Пренебрежительно и властно. Ино: Я дважды совершила одну и ту же ошибку. Наверное, самую большую и страшную в своей жизни. С самого детства я мечтала о сказочной любви. С прекрасным принцем, разбойниками и спасением. С пышной свадьбой, своим домиком и тремя детьми. Почему же тогда, когда сказка начала воплощаться, я стала такой несчастной? Всё начиналось так красиво. Знакомство, веселый парень, непринужденные отношения. Постоянные подколки, но ощущение уюта, когда он рядом. Поцелуй… поспешный, словно в шутку, вместе с тем такой обжигающий и долгожданный. И... расставание. Я мечтала о принце из своего королевства, из Конохи. Слишком дорога она мне была. А судьба подарила мне принца, что живет за тридевять земель и совсем не мечтает о своей принцессе. Сначала было весело. Встречи раз в месяц, всё те же шуточки, состояние полной гармонии, когда я просто невзначай прислонялась к его плечу, закрывая глаза, и ужасное ощущение одиночества в момент расставания. Мы яростно отрицали все подозрения по поводу наших отношений. Отношений действительно не было. Мы оба не хотели признавать, как сильно друг в друге нуждаемся и оба были слишком горды, чтобы сделать первый шаг. Сказка могла закончиться с очередным отъездом Канкуро. Я от всей души надеялась, что так и случиться. Но... Только с возрастом начинаешь понимать, что даже если сказка случается, то куда более реалистичная, чем те, которые печатают в книгах. Канкуро уехал, так и не сообщив мне о своих чувствах, а я его отпустила. Отвлечься от мимолетной несостоявшейся интрижки, как я сама её называла, оказалось куда легче, чем предполагалось. Полностью погрузившись в миссии и тренировки, я даже не вспоминала о том, что перевернуло мой внутренний мир. И, наверное, я бы была счастлива, если всё продолжалось так и дальше. Я всегда любила дождь. От дождя быстрее растут цветы в моем саду. Дождь скрывает следы и стирает запахи. Дождь - друг шиноби. Ливень застал меня где-то за границей Конохи. Удивительно, но я впервые в жизни заблудилась. Непростительная ошибка для ниндзя. Я растерялась, потеряла бдительность, проиграла. Как беспечно было попасться в ловушку, которую разглядел бы любой дурак. Я до сих пор не помню, о чем думала в тот момент и почему так и не смогла собраться. Почему опустила руки. Возможно, почувствовала, что напавшие на меня шиноби не представляют опасности для Конохи. Забыла о том, что моя жизнь что-то значит. Эти люди видели перед собой всего лишь красивую девочку, которая смирилась с ожидавшей её участью. Так странно... но вместо того, чтобы стать сильной и бороться, я просто упала на колени и заплакала. Я и по сей момент не понимаю, что послужило причиной. Возможно, во мне проснулся низкий «инстинкт женщины» - поддаться секундной слабости и сломаться под ней. Если бы у меня был выбор, я бы не становилась шиноби. Но как можно было разочаровать своего отца? Я, Яманака Ино, должна была стать достойной дочерью своего родителя и служить на благо Конохе. Но почему-то мне всегда хотелось быть в первую очередь женщиной, а не куноичи. Мне хотелось разрешать себе быть слабой и полагаться на крепкое мужское плечо. Наверное, именно в этот момент я решила воплотить мечту в реальность. И сказка продолжилась... Прекрасный принц не заставил себя ждать. Он появился мгновенно. Я размазывала слезы и грязь по лицу, в то время когда он, злой, как никогда, убивал моих обидчиков. Если бы кто-нибудь сказал, что Канкуро явится собственной персоной меня спасать, я бы рассмеялась и сказала, что глупо верить в сказки. Но сейчас он стоял передо мной. Запыхавшийся и злой, что-то яростно кричавший мне. Тогда я поняла, что всё это время чувства к нему лишь нарастали. Тогда мы, наконец, были вместе. Под дождем. Лучше, чем в сказке. Это было прекрасно, страстно, незабываемо. Но... Сказка закончилась в тот момент, когда настало время выбирать королевство. Было сказано много лишних слов, и он позволил мне уйти. Возможно, если бы тогда он попросил, если бы наступил на свою гордость, я бы осталась. Я бы сажала каждое лето в пыльной деревушке цветы, в надежде, что они когда-нибудь расцветут. Но в тот момент мы причинили друг другу слишком много боли. Год, что был проведен порознь, немного вылечил, хотя, как мне кажется, для душевных ран нет лекарства. Сейчас было самым правильным решением поскорее уйти отсюда, сбежать, исчезнуть. Но я продолжала стоять, словно тело покинули все силы. Словно оно мне больше не подчиняется. Когда Канкуро вышел, было уже поздно. И его едкий вопрос, словно кинжал, вонзился в сердце. - Я... я... - Я не знала, что ответить. Мне и самой было интересно, почему я ещё здесь. Канкуро: Внутри словно что-то дрогнуло. Каким бы глупым это не казалось, но растерянность Ино вселила надежду. «Почему она еще здесь? Забыла что-то сказать про те документы, что оставила? Просто задумалась?.. Может, почувствовала то же, что и я?» «Прекрати нести бред. Чтобы она, и что-то почувствовала? Если бы все было так, она бы не была так холодна, как сейчас. Как в ту последнюю встречу…» Из нас двоих больше всего страдал я. Всего три минуты назад я поцеловал её, надеясь почувствовать какой-нибудь отклик. Но она была такой же холодной… Как и аромат жасмина, который я ощутил в день нашей встречи. Конечно, понял я это не сразу, только тогда, когда прибыл в Коноху, в частности в дом Ино. Именно там, после жаркого, абсолютно сухого воздуха Суны, я ощутил всю палитру ароматов. Самым любимым стал аромат жасмина, которым и пахли волосы «возлюбленной» – легким холодом и чистотой. Тогда я даже позволил себе подумать, что так могло бы пахнуть небо… и свобода. Злость сняло как рукой, когда куноичи подняла на меня растерянные глаза - небеса, заключенные в прозрачных кристаллах. Передо мной стояла не жесткая, закаленная от вида крови куноичи, а хрупкая и до сих пор любимая девушка. - Прости. – Слово сорвалось непроизвольно. Но… я давно должен был сказать его. Подняв руку, я осторожно взял ладонь девушки, приподнимая на уровень её груди и разглядывая тонкие пальцы. Я как-то отрешенно смотрел на её ладонь, словно задумавшись, на самом же деле, я не знал, что сейчас можно говорить. На краткий миг между нами будто исчезла стена, но и не было никакой любви. Словно на мгновение образовался чистый лист, на котором можно было написать всё так, как хотелось. Не знаю, как расценивала все это Ино, но я будто увидел наши отношения со стороны. Все те выпады, перепалки, ссоры и обиды. Разгорающуюся с каждым днем страсть, перед которой блекли ошибки прошлого. Когда мы целовались, забывалось всё – Ино отдавалась мне целиком, без остатка, а я был полностью в её власти. В такие часы я был уверен – она единственная в моей жизни. Именно та, которую я люблю. - Я хотел… чтобы всё было по-другому. Поднеся её руку к лицу, я прикоснулся губами к нежной коже. Ино: Было больно. Кажется, Канкуро совсем не понимал, что так делает нам обоим только хуже. Я сейчас поддамся власти его обаяния. А он уже сдался. Мы проведем эту ночь, может быть, еще следующий день вместе, а дальше?.. Больше не будет оскорбительных слов, больше не будет упреков. Но от этого станет ещё тяжелее. Каждый будет готов пожертвовать собственными мечтами ради мечты другого. Канкуро поймет, что я завяну среди песков, что не приживусь в этом селении. Я же понимаю, что он – человек пустыни, свободный и независимый как ветер, но ради меня он уйдет из залитой солнцем страны. Как бы моё сердце не умоляло провести тут ещё одну ночь, подарить ещё один поцелуй, я не могла вновь допускать ту же ошибку. "Только бы не заплакать. Только бы не поддаться", - как мантру, повторяла я себе. Если сейчас попытаться что-то объяснить Канкуро, он не станет слушать, он отмахнется, что-то скажет, что-нибудь придумает. Он всегда отдавался блаженству, даже зная, что после придется терпеть многие годы страданий. Он всегда стремился сохранить что-то хрупкое, нуждающееся в заботе, но обреченное на гибель. Наши отношения обречены, он знает… Он просто не хочет принимать. Но когда поймет свою ошибку - будет поздно. Мы оба будем смертельно ранены стрелой амура, которая смогла прочно связать наши сердца, но которой не подвластно изменить наши жизни. «Глупец… Канкуро, какой же ты глупец!» - Дурак! – резче, чем того требовалось, я выдернула свою руку. – Конечно, я тоже хотела, чтобы всё было по-другому и вместо тебя застать в этом кабинете Гаару. Тебе, остолопу, нельзя ничего доверить. Вместо того чтобы ломать двери, - я ткнула пальцем на пустой проем, - стоило немного подумать о делах Суны. Резко развернувшись, я гордо тряхнула хвостом, шлепнув им по лицу Канкуро, и направилась к выходу из резиденции Казекаге. Я была счастлива, что Сабаку сейчас не может видеть моего лица. Его гордость точно бы не позволила пойти за мной, и это было действительно к лучшему. - Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, Сабаку-но Канкуро, только погоди немного. Канкуро: Пальцы сжали воздух, когда Ино вырвала свою руку и повернулась ко мне спиной. Кончики её волос ужалили щеку, но я продолжал смотреть в спину Яманака. Наивный идиот, верящий, что почти что признание, вырванное из сердца, сможет разбудить в Ино хоть что-нибудь. Ярость и затаенная в душе обида рвались наружу. «Уходи… Убирайся… Не смей больше возвращаться… Для тебя все оказалось мимолетной, просто игрой… Иначе бы… Ты не смогла бы так поступить, сказать этих слов…» Последний отголосок разума старался отчаянно уберечь меня от необдуманного шага. Но, видно, ослепляющая ярость у нас это семейное. Я никогда раньше не мог понять Гаару, но, кажется, начинаю осознавать, каково это – отдаваться всецело одному единственному чувству. Ярость поглощает собой всю твою сущность, управляет действиями и мыслями. Нет, ты не идешь на поводу – ты делаешь именно то, что хочешь. Расстояние между мной и Ино я сократил всего в пять шагов. Схватив её за локоть, я резко развернул её к себе и прорычал, оскалившись неестественной, злобной усмешкой. - Я скажу тебе спасибо. Прямо сейчас. На этих словах я развернулся, таща девушку за собой. Она упиралась – она не могла не упираться, но со мной в физической силе ей было не сравниться. Острые ноготки впились в рукав водолазки; отметины точно будут, но я ровным счетом не предавал этому значения. Вновь распахнув дверь в кабинет, я рывком дернул Ино за руку так, что она подалась вперед и оказалась на два шага впереди меня. Хлопнув дверью, закрывая её, я смотрел на повернувшуюся ко мне с раскрасневшимся лицом и лютой ненавистью в глазах девушку. Но прежде чем она успела открыть рот, я снова схватил её за руку, больно сдавливая кисть. - Спасибо? Спасибо, что притворялась передо мной, играя в любовь. Да, спасибо за то, что раздвигала ноги, когда я хотел этого. Спасибо, что ты такая дешевая дрянь, не способная чувствовать… Но ты сделала ошибку, позволив мне испытать больше, чем просто увлечение тобой. Нет, ошибка не её – моя. Я был слишком наивен и поверил, что Ино даст мне любовь и возможное счастье. Сознание прошлого, сказанных мною слов и присутствие Ино только разжигали во мне гнев. Сдавив второй рукой талию куноичи, я прижал её к себе, впиваясь в её губы грубым поцелуем. Язык провел по ровному, крепко сжавшемуся ряду зубов. Впрочем, мне хватило даже такой малости, как просто сминать её губы яростными поцелуями. Ино: Я часто давала пощечины парням, а сейчас словно получила сама. Раздвигала ноги? Дешевая дрянь? Не способная чувствовать? «Знал ли ты, Канкуро, что-нибудь о чувствах?» Хоть в душе было глухо, мой норов не позволил спокойно стоять. По инерции я стукнула его и попыталась отодвинуть от себя. Но чем больше старалась, тем больше понимала, как это всё заводит. Исход этой маленькой битвы был уже ясен. Страсть поглотит меня с головой, я поддамся мужской силе, буду отдавать себя целиком. Буду громко выкрикивать его имя, буду остро ощущать каждое прикосновение, буду мечтать о том, чтобы момент никогда не заканчивался. Странно... но в душе было так тихо, словно сейчас она существовала отдельно от тела, которое уже активно отвечало на своеобразные ласки Канкуро. - Урод! Ноги, говоришь, раздвигала? Да кто б тебя девственности, если б не я, лишил-то? Очередная попытка замахнуться. И более чем неудачный исход. Порванная майка и его ехидный взгляд, так и подтрунивающий надо мной: "Что, не терпится?". Мне всегда казалось, что я сильная куноичи, но как бы ни старалась, Канкуро всегда будет на голову выше. Стольких усилий мне стоило оставить на его теле глубокую царапину ногтями, и как же ему просто оказалось меня раздеть. Я продолжала бороться, но это было теперь лишь игрой страсти. - Двери хотя бы закрой, отморозок, - прошипела я, всё также яростно продолжая вырываться. Канкуро: Злость стихала с каждой минутой, уступая не менее темному, но приятному обоим чувству – страсти. Я уже не обращал внимания на её выпады, которые были скорее последней попыткой остановить меня. Почти на автомате я исполнил «просьбу» Ино, велевшей закрыть дверь. Я дернул рукой и Карасу, оставшийся в комнате, заслонил собой дверь, прочно упершись деревянными балками в поверхность оной. Куноичи отчаянно сопротивлялась, но этим лишь разжигала меня. Я не держал её рук, просто крепко обнимал за талию, давая вволю насладиться последними каплями свободы и осознать, насколько её попытки бесполезны. Я не возьму её силой. Я никогда бы не смог сделать этого. Секс без взаимности не может принести полного удовлетворения. Мне нужно было утолить чувственный голод. Голод по Яманака Ино, который был давно слишком глубоким. Поцелуи от этого не становились мягче, наоборот – более жадными и безумными. Нежность её кожи, аромат волос, тяжелое дыхание сводили меня с ума. Было восхитительно прикоснуться к тому, чего так долго жаждал, к тому, что, казалось, было потеряно навсегда. Но она рядом, стонет от охватившего её желания, лишая меня последних остатков самообладания. Приподняв девушку, я усадил её на стол, не прерывая цепочку поцелуев. Коленом раздвинув её ноги, я глубоким поцелуем прильнул к губам куноичи. - Ино… - хрипло прошептал я. – Ты восхитительна… Она была тугой, горячей… Дарившей наслаждение с первых секунд. Я, не переставая, шептал её имя. Наступил идеальный момент признаться ей. Я хотел сказать, поддаться, как много месяцев назад, внезапному порыву. Сообщить ей, но… я лишь шептал её имя, заменяя им слово «люблю». Ино: Когда я открыла глаза, на улице было ещё темно. Или уже темно? В те сладостные минуты я полностью потеряла контроль над телом, над временем, над происходящим. Тогда все перестало иметь свой смысл. Я давно подозревала, что Канкуро неутомимый, но проверить не удавалось. Тот раз в лесу был совсем другим. Мы словно боялись прикоснуться друг к другу, не хотели причинить боль. Каждое движение, каждый жест были насквозь пропитан нежностью и романтикой. Мы старались не торопиться, а прочувствовать каждую секунду, что находились друг с другом. Даже дождь нисколько не мешал. Он лишь прибавлял интимность и волшебство. В тот момент мы жили в сказке. Утро встретило нас яркой радугой и щебетанием птиц. Мне действительно было жаль, что та прохладная ночь была испорчена проделками злой колдуньи с утра. Тогда мне хотелось верить, что если принц, что спас от злых разбойников, вновь прикоснется к моим губам, злые чары разрушаться и всё вернётся на свои места. Однако либо заклятие было слишком прочным, либо мы просто вернулись в реальность, и сказка обернулась настоящей драмой. Порой мне казалось, что всё ещё будет прекрасно, что он придет, что не оставит меня. Я была уверена, что Канкуро забудет обиду, что я для него важнее. В то время как он, наверное, думал о том же самом. Во сне он был очень красив. Не терял сексуальности и ещё больше походил на благородного принца. Я запустила руку в его густые волосы. Как же прекрасно было ощущать тепло его тела рядом. Этот раз был совсем другим. Мы походили на двух диких животных, которым было чуждо самоподчинение. Наши голоса будоражили воображение проходящих мимо резиденции горожан, подкидывали темы для обсуждения постовым. Канкуро был груб, но в этом я улавливала особую нежность. Я была рада, что он не церемонился. Меня устраивал его выбор в виде стола Казекаге. Должна признаться, что отсутствие штор и куча острых предметов на рабочем месте не прибавляли удовольствия, но заводили сильнее, это точно. Мы тонули друг в друге, дышали в унисон, шептали какие-то сумбурные слова. В тот момент я хорошо слышала голос его сердца. Слышала, но не подавала виду. Моё сердце кричало ему в ответ, а разум надеялся, что Канкуро не слышит. Когда всё закончилось, я была утомлена настолько, что даже не смогла дойти до кровати. А в этом не было и необходимости. Нам неважно было, где лежать, лишь бы присутствие друг друга чувствовалось. Сейчас Канкуро всё ещё спал крепким, немного тревожным сном. Я понимала, что каждая секунда, которую я провожу тут, может изменить моё решение. Мне не приходилось выбирать. Судьба все решила за нас. Тихо и быстро одевшись, я ещё раз посмотрела на человека, который доказал, что сказки это не просто лапша для детей. Он показал, что волшебство существует. И эта ночь тому подтверждение. Я уже представляла гневное лицо Канкуро, когда он проснется без меня. Чувствовала то отчаяние, что охватит его. Но ничего не могла поделать. Выбрав путь шиноби, я добровольно отказалась от сказок, волшебства и чудес. В моей жизни было суждено развиваться лишь одной любви. Любви к Конохе. Как же больно было сейчас понимать, что иных вариантов нет. Что я вынуждена оставить Канкуро здесь, даже не сказав на прощание как сильно его люблю. Как было жаль, что время вышло. Слишком о многом я сейчас жалела и слишком сильно жалела себя. - Прости… Если когда-нибудь сможешь. Смахнув слезу, я стремительно вылетела из кабинета. Больше не осталось ни боли, ни воспоминаний. Зияющая пустота поглотила меня полностью. И от этого было легче. Канкуро: Дверь тихо хлопнула, и я открыл глаза, глядя в темные, предрассветные сумерки за окном. Все-таки ушла. Лишнее доказательство того, насколько Ино ценит свою свободу. И свою родину. Насколько она предана и честна перед самой собой. Переплетение наших судеб было ошибкой, болезным клеймом, выжженным в наших сердцах. Мы, наверное, обречены страдать всю жизнь. В эту ночь Ино кричала мне, душой и телом, как она любит меня. Мы много раз обвиняли друг друга в эгоизме, хотя твердо знали, что пожертвуем жизнью ради другого. Много раз мы поворачивались спиной друг к другу, но, уходя, неизменно оборачивались. Она не могла остаться, и я это понимал. И все же я воспользовался единственным, показавшимся мне верным вариантом. Вытянув руку, я взял маленький пакетик, по форме и размеру напоминающий монету и задумчиво смотрел на него. Цветы никогда не прорастут в пустыне: в безжизненном, мертвом песке. Цветку необходимо питаться водой – жить. Ему необходим нежный, солнечный свет и тень деревьев, а не испепеляющие лучи пустыни и иссушивающий ветер. Я иронично хмыкнул и выбросил нераспечатанный презерватив в мусорную корзину. Но я создам нужные условия. Семя, посаженное мной, прорастет и станет прекрасным цветком... Букетом моей жизни, без которых я не смогу больше существовать. Ино и мой будущий ребенок, зачатый в эту ночь. 2 месяца спустя. Канкуро: Карандаш с тихим треском сломался в моих руках, и я недоуменно посмотрел на два обломка. Гаара, сидевший за другим концом стола, поднял взгляд, словно изучая карандаш в моих руках, после – вновь продолжил что-то писать. Противный скрип ручки о бумагу совершенно не нарушал тишины. В зале старейшин было абсолютно тихо, предзакатные лучи широкими дорожками заливали собой стену и пол. Беззвучность и спокойствие отнюдь мне не помогали. Вот уже на протяжении двух месяцев мне мало что помогает справляться с собственным раздражением, проявляющимся все чаще и чаще. Порывисто бросив половинки карандаша на стол, я глубоко вздохнул, глядя в окно. Неизменно мысли вновь возвращались к ней. «Почему её до сих пор нет? Почему она не появилась? Темари, не смотря на то, что практически живет в Конохе, на все мои тонкие намеки говорит, что в селении все живы, здоровы и всё как всегда». Но не может быть «всё как всегда». Яманака же, черт возьми, беременна! Я точно знаю! Я просто уверен в этом. Прошло два месяца - она уже должна была понять, в чем дело, но почему-то еще не вернулась ко мне. - Не дури… - прошипел я сквозь зубы. В пустом помещении мои слова прозвучали отчетливо, вновь отвлекая от документов младшего брата. Спокойный бирюзовый взгляд задержался на мне и сам Гаара задумался. Только молчи, ради пустыни. Молчи. - С тобой что-то происходит. Да подумаешь, беременная моим ребенком девушка где-то бегает и даже не думает ко мне возвращаться. Здесь нет повода для переживания. Язвить я не собирался, но раздражение росло от собственного бессилия. Отвечать я не хотел, впрочем, Гаара не настаивал на ответах. Выждав еще несколько секунд, его красноволосая голова вновь склонилась над документами. Я же переменил позу, поставив локти на стол и скрестив пальцы в замок, и приложил их к губам. Почему она еще не пришла? Может, не беременна? Вот и весь ответ на все мои вопросы. Она не беременна, поэтому и не пришла. А раз нет, значит, нет ничего проще, чем жить так, как она жила до этого, сделав вид, что абсолютно ничего не было. А я здесь сижу и мучаюсь. Не знаю, что с ней и как она на самом деле. Она беременна. Тот вечер, что мы провели вместе два месяца назад, не мог пройти просто так. Я был уверен. Я должен был сделать этот шаг, ради нас. Ребенок… Черт возьми, да даже если бы не сблизил нас, то должен был привязать её ко мне. Сын. Дочь. Не важно! Она и мой ребенок принадлежат мне. Или Яманака думает, что я просто буду отсиживаться в Суне? Или до сих пор не появилась здесь из-за собственной гордыни, думая, что справится со всем сама? Безусловно, можно было бы дать ей еще пару месяцев. Дать понять, что без меня ей все равно не справиться. Но что-то внутри меня подсказывало, что даже тогда Ино не придет ко мне. Мне кажется, я даже видел её сейчас. Молчаливую, с прямой осанкой, гордо вздернутой головой и уверенным взглядом, глядевшим вперед. Она не придет. Даже ради ребенка. «Что ж», - мысли на удивление были четкими и ясными, – «раз не получилось уговорами, снова буду действовать силой». - Я еду в Коноху. Поднявшись из-за стола, я направился к выходу, заранее будучи готовым послать Гаару куда угодно, если он хоть слово скажет мне против. Казекаге, не Казекаге, для меня он в первую очередь младший брат. Но Гаара молчал, и я благополучно захлопнул за собой двери, так и не услышав спокойные: «Желаю удачи». До границы Конохи, когда песок перешел в небольшие кучки кустарников и кое-где редеющих деревьев, я успел еще до заката. Стремительными прыжками сокращал расстояние между деревьями, и во мне ни на секунду не утихала злость. Я думал о том, что сделаю с Яманака, когда она снова окажется в моих руках. Два месяца… Целых два месяца я страдал из-за неё, когда ей было плевать. Ворота Конохи вскоре стали виднеться сквозь толщу крон. Я не думал о том, что скажут коноховцы, когда увидят носившегося по селению в поисках кого-то брата Казекаге. Подо мной простерлась широкая дорога, ведущая к воротам деревни Листа. Спрыгнув на землю, дальше я уже пошел пешком. Не стоит беспокоить лишний раз охрану, если я бездумно ворвусь в Коноху. Впереди я заметил неожиданно появившуюся фигуру, вышедшую из-за большого ствола дерева. Я слегка прищурился. Девушка, а это была именно она, шла немного неровно и даже как-то осторожно. Наверное, у неё кружилась голова или что-то еще. Во всяком случае, координация её движений, на мой взгляд опытного шиноби, была неуклюжей. Девушка махнула рукой, тем самым отбросив длинную волну волос за спину. Я резко остановился, узнав в ней Яманака. - Ино! – Мой голос для меня звучал противоестественно, да я и не полагался на него. Тенью метнувшись вперед, я всего через несколько секунд настиг её, но даже не думал к ней прикоснуться. В этот раз все было неожиданно. Я должен был найти Ино занятую чем-то. Спокойную, равнодушную. Увидев меня, она должна была презрительно скривиться или просто попытаться сделать вид, что я её достал нещадно. Всё было не так. Мое сердце стучало неестественно громко, и я алчно, с несвойственным мне волнением, рассматривал стоявшую перед собой Ино. Два месяца… Она всё такая же и вместе с тем словно что-то неуловимое теперь присутствовало в ней. Но что именно, разглядеть не удавалось. Возможно, за это время я сам «накручивал» себя. Возможно, что просто устал от тех отношений, что были между нами прежде. Возможно, я просто не ожидал, что найду её так быстро… Но смутное беспокойство, одно из тех состояний, когда просто не знаешь, за что взяться, а что-то делать надо, нависло надо мной. - Ты… Всё хорошо? – Я осторожно протянул руку, коснувшись запястья девушки и подняв её, накрыв сверху своей ладонью. Прикосновение не обожгло, оно не повергло меня в состояние чего-то незыблемого или невероятного. Оно просто было знакомым и до боли желанным. Ино: - Куклу решила прикупить? - послышался добродушно-насмешливый голос за спиной. - Тебе бы пора повзрослеть. Я рассеяно обернулась и упрекающе посмотрела на Шикамару. - Не твое дело. Настроения шутить не было. Поэтому, гордо встряхнув волосами, я взяла шесть одинаковых кукол и вышла из магазина, оставив напарника в растерянности. Солнце палило нещадно, словно я находилось в Суне. От зноя кружилась голова и терялась координация. Наконец дойдя до дома, я скинула с уставших ног туфли и поднялась к себе в комнату. Форточка была открыта нараспашку, а воздуха все равно не хватало. В животе почувствовались болевые спазмы, и я тут же помчалась в туалет. Раньше мне все время приходилось тщательно следить за своим питанием, поэтому, что такое рвота я не знала. Сейчас же, для меня это казалось большим адом, чем самое тяжелое ранение. Наконец, немного оправившись, я достала из пакета кукол. Сегодня они были красивы, как никогда. Было странно смотреть на страну производителя. Суна... Интересно, Канкуро имел к ним какое-нибудь отношение? Конечно, имел. Самый главный кукольник страны, Скрытой в Песках. А эти маленькие марионеточки были воплощением его спроектированных идей. Осторожно взяв одну куклу в руку, я посмотрела в деревянное точеное личико в обрамлении светлой копны волос. Голубые, фарфоровые глаза были широко открыты, тонкие руки, отшлифованные так, что деревянная поверхность отдавала матовым блеском, словно настоящая кожа, безвольно висели вдоль тела, которое было одето в золотое платьице. От локтей, коленей и головы куколки шли тонкие лески. Я с нескрываемым удовольствием оторвала от неё все нитки. Ещё немного повозившись, мне удалось окончательно её сломать. Испорченный продукт полетел в урну. Тоже самое стало и с остальными пятью. Всем своим существом я ненавидела Канкуро, презирала, хотела уничтожить. Хотя бы за то, что он появился в моей жизни. И за то, что он из неё ушел. Я ждала его целый месяц. Я верила, что он придет. Каждое утро открывала глаза с мыслями о нем. Но ему было плевать. Он спокойно отпустил меня, оставил, бросил. Я решила, что буду жить, не обращая внимания на ту любовь, которая вечноцветущим цветком жила в моем сердце. Первое время мне хорошо удавалось. Я окунулась с головой в гулянки, миссии, тренировки. У меня не было ни секунды на одиночество. Со мной постоянно были рядом напарники, друзья, поклонники. Я надеялась, что смогу найти новую любовь, намного сильнее, чем любовь к вечно разукрашенному марионетчику из Суны. Но жизнь щедро одаривала меня сюрпризами. Возможно, кто-то решил бы, что я расстроюсь, что буду считать ребенка обузой. Но нет. Я была рада, я была просто счастлива от осознания того, что во мне живет частичка любимого человека. Первым делом мне захотелось ворваться к нему, накричать, высказать всё, что о нем думаю, обнять и поцеловать. Я всегда безумно любила подарки, но такой подарок был не сравним ни с чем иным. А потом поняла, как глупо показаться в Суне, в деревне, где, возможно, ждут очередного отличного шиноби. Лишь еще одну боевую единицу в будущий гарнизон. Нет, это будет не глупо. Это будет больно. История, как не верти, не могла иметь счастливого исхода. Второй месяц разлуки проходил куда хуже. Токсикоз не давал мне покоя, а лекарство я попросить не могла. Даже самым близким друзьям было страшно рассказать о том, что беременна. Выхода я не видела, но возвращаться в Суну не собиралась. И я, и мой ребенок по праву принадлежали Конохе. Надо было срочно что-то решать. Уже через месяц всем явно станет виден выросший округлый животик, в котором живет плод сказочной, но невозможной любви. Сейчас наступила пора решать множество вопросов. Как скрыть от Канкуро, как объяснить окружающим. Я уже безумно любила своего малыша, но мне хотелось, чтобы к нему относились хорошо и окружающие. А ребёнок, мать которого не признается, кто отец, будет расти одиноким и несчастным. Стоило подумать о том, как подготовить родителей к этой вести. Стоило учиться думать не только о себе. Естественно, я понимала, что мне будет сложно. Естественно, осознала, что ребёнок – это не кукла, что это новая жизнь. Моё сердце разрывалось от счастья, боли и обиды. Как же хотелось иметь полноценную семью. И как бы быстро время не бежало, ситуация оставалось неизменной. Каждое утро я покупала куклу, каждое утро её ломала. Ближе к полудню уходила в лес, как шла туда и сейчас. Токсикоз я переносила очень тяжело. Те, кто проводил со мной много времени, стали всерьез беспокоиться о моем здоровье. Стало опасно находиться в обществе, так как головокружение грозило обернуться обмороком. Не столько много болезней имели похожие симптомы. Тошнота. Тошнота. Тошнота. От миссий на время пришлось отказаться, но в любом случае я вынуждена была уметь защитить себя и своего ребёнка. Использовать свои техники сейчас было слишком опасно, тайдзюцу – просто нереально, поэтому мне почти ничего не оставалось. Каждый день я удалялась на окраину деревни и придумывала разные комбинации использования техник. Сегодня в лесу было хорошо, как никогда. Но я не смогла насладиться ни свежим воздухом, ни ярким солнцем. Даже щебетание птиц совсем не радовало. Тренировку начать так и не удалось. Спазмы в животе не позволяли сделать ни шагу в сторону, поэтому я без сил осела на землю. Плакать не хотелось, но в глазах почему-то уже щипало. Быстро смахнув непрошенную слезу, я вновь попыталась встать, что удалось мне не сразу. От жарких лучей кружилась голова, дыхание сбилось и меня мутило. Цепляясь руками за шершавую кору деревьев, я вышла из пролеска и направилась к воротам своего селения, но спазм в животе едва не свалил меня с ног. Я всерьез испугалась того, что все-таки сильно перенапряглась, а в такую жару больше и нечего ожидать. Я уже решилась отдохнуть полчаса, но чьи-то заботливые руки нежно ко мне прикоснулись. Устало повернув голову, я посмотрела на человека, чье присутствие ощущала уже давно. Мне казалось, что если снова его увижу, то скажу ему очень много. То буду вести себя как-то по-особенному, но сейчас я просто молча смотрела ему в глаза. Сердце словно оледенело или его просто заколдовали. - Со мной все хорошо. Говорить лишний слов не хотелось, поэтому я, что было сил, оттолкнула Канкуро. Ровным, как мне казалось, шагом я куда-то направилась, сама не осознавая куда. Я знала лишь одно, что если не убегу сейчас, то в третий раз от него уйти не удастся. Канкуро: Я никак не реагировал. Мыслей в голове не было, не было вообще ничего. Перед глазами стояла она и чем дальше уходила, тем сильнее на меня давило чувство неосознанной мной вины. Я действительно не мог принять то, почему чувствую себя виноватым. Но это не трудно просто понять – я страдал не один. Я смотрел на неё как на куноичи, но не как на женщину, существо куда более ранимое и слабое, как не крути. Я списывал все на её сумасбродность, когда было лишь одно женское упрямство. Волю принимал за силу. Ведь я полюбил её только потому, что она была в первую очередь женщиной. Потому что я увидел в ней хрупкость и изящество, а не «жесткую кору», заменяющую женственность. Я хотел её. Желал, но почему-то… продолжал испытывать. Не знаю, возможно, во мне говорило простое недоверие. Я считал, что она просто притворяется. Что она не та, за кого себя выдает, и я влюбился в обманку. Наверное, поэтому я продолжал так вести себя с ней. В надежде, что она сломается, снимет с меня свои чары. Но это не произошло, а я лишь сильнее хотел её, в разлуке сходил с ума. Я устал. Устал от своих попыток что-то изменить к лучшему, когда делал только хуже. Устал от своей бессильной злобы. Устал чувствовать презрение, ненависть Ино. Я ускорил шаг и обхватил руками плечи Ино, осторожно, но крепко прижав девушку спиной к своей груди. Губами я прижался к её макушке, вдыхая аромат. - Хватит, Ино. - Мой голос звучал тихо и спокойно. Я осторожно опустил руку, прижав ладонь к животу девушки. Я чувствовал, как мои пальцы слегка подрагивали, и это наверняка ощущала она. - Тебе вредно волноваться, - улыбнулся я, склонив голову и мягко целуя Ино в плечо. Ино: Удивительно, но мой дух был куда сильнее тела. Только от одного прикосновения Канкуро меня бросало в жар. Боль в животе проходила, уступая место нарастающему возбуждению. Приказав себе, я вырвалась из рук Канкуро. - Ты о чем вообще думаешь? - зло прошипела я. - Думаешь, что можешь вот так явиться через два месяца, обнять, снова трахнуть, не думая о предохранении, а потом... Вот именно, а что потом? Если бы ты хоть чуть-чуть думал о ком-то, помимо себя, то никогда бы сюда не пришел, то не стал бы играть с огнем, то позволил бы продолжать жить своей жизнью! Неужели ты думаешь, что я готова оставить ради тебя всё, что у меня есть? Неужели думаешь, что всё так просто? Ярость кипела во мне, и я срывалась на крик. Всё, что говорилось, говорились от всей души. Я действительно была готова как минимум покалечить его за безрассудство. Никак не удавалось понять, какая неведомая сила сталкивает нас столько раз, чтобы заставить вновь расстаться. Возможно, чтобы разные главы сказки не имели одинакового конца, надо просто немного уйти от сюжета. - В конце концов, ты находишься на запретной территории, и если сейчас же не уйдешь, я просто тебя убью. Не дав Канкуро опомниться, я за секунду исчезла из поля его зрения. И пока все ещё действовала сила излечения от прикосновения, мне надо было действовать. - Или я, или ты. Канкуро: - Хватит играть в игры, Ино. – Сказал я, оглядывая местность и стараясь приглушить закипающее во мне раздражение. – Слышишь? Ты можешь навредить и себе, и ребенку. Ответом мне, конечно же, было молчание. - Ино, я сказал… Шишка, попавшая точно по темечку, заставила меня заткнуться. Прикрыв на секунду глаза, я повернулся. - Теперь ты успок… - Я снова замолчал, когда второй снаряд попал мне уже в затылок. – Будь по-твоему. Я резко метнулся в сторону, скрываясь за ближайшим деревом, после, не медля не секунды, запрыгнул на ближайшую высокую ветку и замер. Она приближалась. Так же тихо и аккуратно, словно это не она десять минут назад едва стояла на ногах. Выхватив кунай, я бросил его в сторону от себя. Как я и думал – это отвлекло Ино. Едва заметная тень метнулась прямо в противоположную сторону от меня. Я же последовал за ней. Приземлившись на одну из толстых веток, я прижался спиной к кроне дерева. Всего в десяти метрах от меня, присев на одно колено находилась Ино. В руках её крепко был зажат сюрикен. Её взгляд холодно и цепко исследовал местность. Вот на мгновение показалось, что она увидела меня, но я был уверен, что этого не могло быть. Пора. Я выскочил из своего укрытия, за долю секунды оказался возле Ино и схватил её за руку. Девушка вздрогнула и подняла на меня глаза. - Попалась. – Я не мог не торжествовать. - Ты все-таки всегда считал меня глупой, да? – раздался за спиной полный холодного презрения голос. Я обернулся, но было поздно. В шести шагах от меня стояла Ино, сложив пальцы в печать. Я знал, что вряд ли смогу сбежать. Ино держала меня в «фокусе» своих сложенных квадратом ладоней. - Не глупи… - попытался сказать я и двинулся к ней. Хлопок, как если бы он прозвучал над самым ухом. На мгновение я открыл глаза и понял, что ничего не поменялось. Ино стояла напротив меня, нас также окружали деревья, а в небе ярко светило солнце. Я улыбнулся и попытался сделать шаг, но… не двинулся с места. Вместо этого я почувствовал сильный толчок в грудь, как если бы меня толкала чья-то невидимая рука. И вот тут я подался, отступив шаг назад, почти к самому краю. Еще один удар – еще шаг. Ино поймала меня. И явно теперь хотела инсценировать мою смерть. Наутро меня найдут в лесу и констатируют: «Смерть наступила в результате нелепого падения с ветки…». Я совершенно не мог пошевелиться, даже не мог скривить губы в горькой усмешке. Было больно. Больно от сознания того, что все вышло напрасно. Она ненавидела меня. Много раз говорила это в лицо и доказывала поступками. Я был не лучше. Разница лишь в том, что она не смогла простить. И я сам виноват. «Хочешь убить меня?» - мысль образовалась сама собой, я даже и не думал. «Заслужил!» - зазвучал в моей голове отчаянный крик. Искусство разума, известное также как искусство взаимности. Она слышит меня – я слышу её. Единственная техника, что непосредственно связывает обоих – охотника и жертву. Позволяя стать одним целым. Конечно, во всех техниках есть свои сильные и слабые стороны. Но, пожалуй, техника разума единственная уязвимая из всех, которая компенсирует свою слабость тем, что почти не дает шансов. И, кажется, мой вопрос и её же собственный ответ слегка сбавили её концентрацию. Моя рука дернулась, перехватывая что-то невидимое в тот самый момент, когда меня снова ударили. Еще один шаг и нога не находит опоры. Я лечу вниз, утягивая за собой невидимку. В этот момент иллюзия дрогнула, словно все окружающее меня пространство на мгновение исказилось и джицу пропало. Я крепко держал за кисть Ино, которая падала вслед за мной. Дикий страх на мгновение захватил все мое существо. Я не думал отпускать девушку, я лишь дернул её на себя и сгруппировавшись, прижал к себе боком. Спиной я сломал какую-то ветку и, наконец, последовавший удар о землю, оглушил меня. Дыхание перехватило, в глазах разом потемнело от боли. Но руки продолжали прижимать к себе Ино, лежавшую на мне сверху. Я осторожно вздохнул и поморщился. - Теперь… после того как у меня сломано ребро, ты позволишь мне доползти до твоего дома, что бы написать письмо семье и сказать… что бы они похоронили меня… в Конохе? Ино: Игра заходила слишком далеко и была уже отнюдь не игрой. Конечно, я сейчас делала глупость. Стоило как взрослому человеку посмотреть в глаза Канкуро и выяснить все вопросы. Но это было выше моих сил. Как можно смотреть в глаза, в которых тонешь, как в вязком болоте, из омута которых не выбраться. Я странным путем пыталась привести нас обоих к наилучшему выходу. Конечно, я не смогла бы его убить, не смогла бы его ранить. Но воткнуть нож в сердце, как мне казалось, было по силам. Душевные раны самые тяжелые. Если бы он поверил, что не люблю, давно бы ушел. А это сражение было лишь удачной возможностью показать, что он в моей жизни никто. Попадаться в плен не входило в планы, да и использовать такую сложную технику. Но как сладок был запретный плод. Я видела каждую мысль Канкуро, могла прочитать любой секрет. Все, что я видела касалось меня. Точнее нас. Его, меня, ребенка. Странно, но у него даже ни на секунду не возникло сомнения о том, что я не забеременела. Хотелось поскорее уйти. Я занимала слишком много пространства, так как свободно блуждала по лабиринтам его намерений. Канкуро должен был чувствовать удушение, думать, что ему конец. Так было лучше всего. Я не могла самостоятельно на него поднять руку. Запечатлев в памяти фоновую картинку его мыслей, нас, счастливых и улыбающихся, я стала готовиться к возращению. Но было слишком поздно. Он уже крепко держал меня и не давал пошевелиться. Каждая моя попытка вернуться должна была восприниматься им как попытка к атаке. Лететь вниз было не страшно. Я знала, что он никогда меня не отпустит, на даст разбиться. А особенно, когда внутри развивается жизнь, сотворенная его любовью и хитростью. Шлепок о землю почувствовали мы оба. И хоть для меня посадка была мягкой, беременность всё же сказалась. Канкуро что-то мне говорил, но сознание уносилось. Прочь из его головы, прочь от моего контроля. Я не знала, куда исчезает мир, но так и не расслышав его слов, потеряла сознание. Канкуро: То, что Ино неожиданно расслабилась в моих руках, далеко не успокоило меня. Как раз наоборот – сильно взволновало. Я мягко коснулся её плеча, но девушка никак не отреагировала. Я опустил голову на землю, глубоко дыша и крепче обняв руками Ино. Сквозь густую зеленую листву солнечные лучи тонкими копьями пронзали чащу леса. Шелест успокаивал… Где-то далеко кричала птица, жужжали насекомые – всё жило. В Суне нельзя было услышать ничего, кроме завывания ветра и тихого шороха песка. Коноховцы полагались на окружающую обстановку, ставшую для них домом, укрытием и прибежищем, которое не раз помогало им выжить. Шиноби Суны привыкли рассчитывать только на свои умения – мать пустыня жестоко покарала сыновей слишком сильно «державшихся» за неё. Мы слишком разные. Наши миры отличаются. Но бескрайние пески, не имеющие стен или границ до самого горизонта, всегда нашептывали слово: «свобода». Найти выход, освободиться от создавшейся ситуации можно. Выход есть всегда. Я приподнялся на локте, сжав зубы. Обломок ребра впился в легкое, затрудняя и без того слабое дыхание. Перевернув Ино на спину, я бережно прижал её к себе, вглядываясь в любимое лицо. - Я уйду из Суны. - Слова слетели с губ совершенно свободно и внутри меня ничего не дрогнуло. – Я останусь здесь с тобой. Я больше никогда не отпущу тебя… Прислонившись спиной к стволу дерева, я откинул голову назад, прикрыв глаза. Даже дикая собака готова жить в неволе, если рядом с ней будет хозяин. Не слишком удачное сравнение, но очень верное. К доносившимся шагам я прислушивался долго. Около минуты, пока не удостоверился в том, что это шиноби селения Листа. Вытащив сюрикен, с обломанными концами, я метнул его в ту сторону, где за высокими кустарниками скрывалась дорога, по которой и шли ниндзя. Через секунду раздался треск веток и сучков – немедля ни секунду шиноби Конохи бежали на помощь. Увидев меня и бессознательную Ино, один из них немедленно помог мне поднять девушку, но из рук её я выпускать не хотел, пока второй шиноби не перекинул мою руку через свои плечи. - Осторожно... Ребенок… Она беременна… - выдохнул я. Осколок ребра все-таки пробил легкое. Мда. Выживал в самых отчаянных схватках и в итоге есть угроза скончаться от внутреннего кровотечения, всего лишь от неудачного падения с ветки. В больнице нас положили в разных палатах, что проблемой для меня не являлось. Как только медсестра перебинтовала ребра, дав отвратительную на вкус настойку, и вышла из палаты, я поднялся на ноги и, стараясь идти как можно быстрее, хоть мне и приходилось держаться за стену, вышел в больничный коридор. Следующую дверь я открыл не без труда. Любое напряжение мышц довольно болезненно сказывалось на мне, но разве это могло удержать меня от того, что бы увидеть её? Судя по всему, Ино так и не пришла в себя и спала. Лицо её было повернуто ко мне и полностью расслабленно. Подойдя к кровати, я осторожно прилег рядом, стараясь устроиться на самом краю. Девушка слегка наморщила носик, а после глубоко вздохнула, придвинувшись ко мне. Повернувшись на здоровый бок, я притянул куноичи еще ближе и прикрыл глаза. Усталость разом навалилась на меня, боль в ребрах усилилась, заставив сжать челюсти, чтобы не застонать. Думаю, теперь можно поспать. В конце концов, день обещает быть длинным. Девушка проснется и тот факт, что я лежу рядом с ней, так просто не ускользнет от её внимания. Но это будет не скоро. Я помню, как Ино говорила, что в моих объятиях она готова лежать вечно… Значит, пара часов как минимум у меня еще есть. Ино: Яркий солнечный луч бесцеремонно ворвался в больничную палату, широкой дорожкой осветив моё лицо. Но я не торопилась открывать глаза. Тело словно находилось в блаженной невесомости, мне было очень легко и уютно. Понежившись еще немного в кровати, я всё-таки открыла глаза. То, что рядом лежал Канкуро, меня не удивило. Я все время с упоением слушала голос его сердца, а расслышала только сейчас. Меня поразило то, с каким упорством он следовал за мной, потакал моим прихотям, не отвернулся и не ушел. Влюбиться в меня было не сложно. Пусть Канкуро и был повесой из Суны, но я составила ему отличную партию: устоять перед чарами коноховской девушки, а тем более меня, было невозможно. Странно, что именно на него пал мой выбор, ведь вниманием достойных кавалеров я никогда не была обделена. Но у Канкуро было нечто, чего не было ни у кого. Его сердце умело разговаривать и общалось с моим на одном языке. Наверное, разные страны это не помеха. Не так уж и далеко мы живем. Но испытание, что устроила я сама, лишь помогло мне убедиться в правильности нашего выбора. Канкуро не сомневался, я знаю, но… мне было важно убедиться до конца. Когда, теперь уже по-настоящему возлюбленный открыл глаза, я лежала лицом к нему и нежно поглаживала мелкие царапины на лице. Просить прощения не стала. Он и так уже простил. Единственное, что мне хотелось сделать, это дать ответ на вопрос, который читался в его глазах. - И жили они долго и счастливо. А завершением нашей сказки стал подтверждающий поцелуй, который навсегда скрепил наши судьбы.