Поцелуи

Июнь 2018 года Фредерикстад, Новая Дания, Канада

      В её жизни было много поцелуев. Страстных, наивных, трогательных, необходимых, рабочих, раздражающих, приятных, приятных не слишком. Разных.       О каких-то она забывала мгновенно. Какие-то удавалось вспомнить, только если хорошенько напрячь память. И они давно не имели никакого значения. Но были те, что имели, забывать о которых Сиф не собиралась.       И те, которых не произошло, но очень хотелось.       Тулани целовался настойчиво. В первый раз — будто случайно. Словно сам не понял, что только что сделал. А потом, когда она ответила, его было уже не остановить.       Они долго не решались перейти к близости, вернее, Тулани не решался. А Сиф не торопила события. Бойкая с рождения в этот раз она не стала форсировать события. И целый месяц Тулани красиво ухаживал: был внимателен, не подкалывал за нерасторопность на работе, водил на свидания и целовал. Она не заметила, как влюбилась. По уши.       С Ронаном всё случилось внезапно. И пьяно. Очень-очень пьяно. Настолько, что, проснувшись утром, Сиф не сразу вспомнила, где находится и с кем. А дальше, как в дурных комедиях, увидела под боком спящего Ронана — голого, и себя без одежды под одним одеялом с ним.       Тогда ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она презирала себя, считала предательницей — со дня гибели Тулани едва прошёл месяц. Надеялась, что одноразовый секс отчаяния канет в Лету вместе с непутёвым любовником: Ронан жил и работал в Торонборге, она — в Видарсхавне.       Но Ронан предложил остаться на Йоль, аэропорт по-прежнему был закрыт из-за снегопада, и попасть домой в Новую Норвегию уже не светило. Возвращаться же в Видарсхавн и торчать одной в пустой квартире было страшно.       Сиф согласилась. Оказалось, что Ронан отлично целуется. С шармом. В постели он был таким же — галантным, чутким, почтительным. На удивление тонко чувствовал её личные границы и оберегал свои. И она снова влюбилась. Пять лет, сотканные из проведённых вместе праздников и отпусков втайне ото всех, закончились быстро. Слишком.       Том целовался так же, как работал — аккуратно, ответственно, профессионально. Сиф была пьяна, плакала, злилась. Представляла в красках, как воспримет новость Ронан, что они с Томом теперь любовники. Убеждала себя, что ни за что не вернётся к нему, если Ронан решит выбросить из головы флёденхеймскую дурочку. Понимала, что этого никогда не случится — он чётко дал понять, что никаких романтических чувств больше не испытывает. В глубине души надеялась, что, потеряв её, он осознает, как много она значит в его жизни. Том терпеливо делал вид, что не замечает истерики. На него Сиф всегда могла положиться, даже если дело касалось постели.       Ронан остался верен себе — выбрал самый оригинальный вариант из всех возможных: угодил под пули и умер, даже не узнав про её маленькую глупую месть. А Том… Том стал близким другом флёденхеймской дурочки вместо Ронана, а потом и женился на ней.       Нил целовался с толком. Нагло, задорно. Не церемонился, не строил из себя ханжу, делал то, о чём его просили, и откровенно получал удовольствие от процесса. Сиф обратилась к нему сама. По работе. Весь её богатый сексуальный опыт не тянул и близко на «девочку по сопровождению». Нужен был кто-то, кому она доверяла и не боялась, кто-то, кто мог бы сделать из неё умелую проститутку в рекордно короткие сроки. Нил согласился и деликатно вынес с ноги все её личные границы на два счёта. Да так, что Винс легко поверил в легенду о бывшей эскортнице.       Он ни разу её не поцеловал. Что бы они ни вытворяли в постели, Винс оставался верен себе: Винсент Флинн никогда не целует шлюх. Всё остальное он делал легко, вальяжно, странным образом совмещая лучшие качества её прошлых любовников. Был настойчивым, как Тулани. Осторожным, как Ронан. Умелым, как Том. Наглым и без комплексов, как Нил. Очаровательным мерзавцем. Но не любовником. Он был её работой. И всё равно Сиф то и дело гадала, как далеко зашли бы их отношения, не появись на горизонте Эва.       В отличие от Винса, у Эвы не было принципов. Она целовала властно, подчиняя, провоцируя и вынуждая. У её губ был вкус смерти. Манящий, терпкий, ядовитый. Сиф почувствовала его сразу, с первого касания несмотря на сигаретный дым и леденящую горечь холодного виски. Он прилип к ней, проник под кожу, стал частью их игры.       Но теперь, стоя одной ногой в могиле, Сиф неожиданно осознаёт: она ошиблась.       Она совершенно не готова умереть.       Она хочет жить.       Она хочет знать, какие поцелуи у Винса.