rivers of blood

Красный действительно олицетворяет их. Больше крови, обугленных тел, разодранных в клочья врагов их дома; Таргариены не жестокие, отнюдь. Разве только что сжигают всех своих врагов. Они всегда были ближе к богам, чем к обычным людям, вседозволенность не видела границ. Деймон не считал себя жестоким, когда на улицах Королевской Гавани случилась резня, когда он карал, а после покрылся кровью, словно второй кожей, кровь не только внутри, она на нём. Он не убийца, убивать всякий сброд не преступление. С таким же остервенением он рубил бы головы Хайтауэрам. Он не убийца, он каратель. Единственное, что сохраняло его от необдуманных действий (куда уж больше), это клочок серебряных волос девчонки, что следовала за ним вечным хвостом. Сначала это раздражало, до скрипа зубов, до закатанных глаз, до громкого крика и излишней жестокости к тем, кому не посчастливилось попасться ему в гневе. Он был рожден в огне и крови, она покрывала его полностью и с каждым годом слой красного становился все больше. Другое дело его принцесса, его светлая и чистая Рейнира. Маленький дракон только-только научившийся летать, его милая племянница. Девочка, похожая на свет луны, но не такой холодный, а как дыхание дракона обжигающий. Имея возможность наблюдать за ней, он подмечает всё новые и новые детали: острый, пытливый взгляд фиалковых глаз, что проникает под кожу, тот, который она всякий раз бросает на него, когда ей кажется, что он не замечает её. Детский восторг, когда она седлает Сиракс и срывается в небо, любовь, что смешана с болью, когда она глядит на свою мать — всё это она, сосредоточение мелких деталей основа его любви. Первая кровь появляется на ней, когда её брат и мать горят в пожаре её первого пламени. Тот Дракарис отдает болью и скорбью, но только по Эймме. После смерти в её голове, некогда живая и красивая мама превратилась в безликую Эймму, так проще, боль забывается быстрее. Она плачет по ней и прячет лицо в изгибе шеи её дяди. Она рассказывает ему о страхе её скорби, ей плевать на Бейлона, она его не любила. — Дядя, как я могу скорбеть по брату, если он прожил несколько часов, Эймма мама умерла, воспроизводя его на свет, не будь его, возможно, она была бы жива, — Рейнира выпаливает это на одном дыхании и ужасается собственным мыслям, она винит мертвого брата в смерти матери. — Принцесса, твои мысли понятны, ты лишилась матери, а твоему отцу было на неё плевать, не думай, что ты не можешь винить брата, ты юна, а отсутствие любви к орущему свёртку, прожившему не более двух часов — понятно. Его слова как всегда хлестки и даже жестоки, но правдивы. Ей нечего ему противопоставить. Таков сам Деймон Таргариен. Острый, противоречивый и слишком живой. Он истинный дракон, а ведь они не горят. Слова Деймона о том, что её ждёт, отрезвляют. Второй раз кровь окропила Рейниру, когда на охоте она заколола вепря, Алисента уже королева, и она остается совсем одна, дядя снова не в столице. Последний раз, когда она видела его — Драконий Камень. Рядом с Мисарией, драконьим яйцом в его руках и Караксесом, что был готов испепелить ублюдка Отто лишь по одному слову Деймона. Принцесса его спасла, а жаль, смерть Хайтауэра позабавила бы его. Она прилетела на драконе, она бросила ему вызов, забрала яйцо и вернулась в столицу. Умная девочка, храбрая девочка, повзрослевшая девочка, его. Дядя появился лишь для того, чтобы снова пропасть. Триархия стала новой заботой короны, а Деймон её палачом. Война стала тем, чем он жил все эти годы, его дракон под стать своему всаднику. Караксес словно в крови, они сливаются в единое целое. Когда он узнает о вепре, он ухмыляется. Алый на Рейнире — капля в кровавое море Деймона. Он видит принцессу и хочет утопить в этой же крови и её. Старые валирийские обычаи предполагали кровную связь, и он хочет взять её, завоевать для неё трон, сделать из неё свою жену по традициям Старой Валирии. То, что льется по их рукам, объединяет их. Визерис слаб и ему не хватит решимости признать, что он не такой. Забить оленя, которого держат за рога и охраняют со всех сторон, дабы он не сбежал. Ему не позволяют увидеть много крови, что щекочет ноздри любого дракона, только вот он и не дракон вовсе. Красный постепенно исчезает, реки превращаются в капли и исчезают между камнями башен, которые окружают слабого и старого дракона, чьи крылья никогда не распахнутся, он не полетит, он привязан к башне, его когти давно врыты в землю, но он этого не замечает. Дракон голодает без крови, его глаза покрываются пеленой, а карминовая чешуя застывает, дракон становится изваянием и больше не существует. Настоящие драконы летают высоко в небесах, они берут, всё что хотят и разрушают, то, что считают нужным. Дракарис. Любимое слово драконьего всадника, пламя, вырывающееся из пасти, крик боли и ужас в глазах тех, чья смерть наступает от пламени. Самая простая и благородная смерть по мнение Деймона, не всем так посчастливилось. Тёмная сестра отбирает жизнь гораздо мучительнее. Для Рейниры драконье пламя разрушительно. Оно отобрало у неё самое ценное - Эймму. Называть её мамой уже невозможно, когда она произносит это слово, воспоминания накрывают волной и пенится море. Все её нутро протестует против этого, Эймма встречается ей в лице каждого Таргариена, и она бы предпочла сгореть в пламени Балериона, только бы перестать видеть мать. Она марает руки в крови, разрезает ребра, где пробиваются тонкие крылья. Слабый дракон, вот что она говорит о себе, Деймон с ней не согласен. Как и её отец. Они похожи, Деймон и Рейнира от крови дракона, взбалмошные, опасные и неконтролируемые. Старая Валирия сопровождает их повсюду. Их драконы, валирийская сталь, холод фиолетовых глаз и серебряные волосы. Пришедшие из-за Узкого моря правят миром, Железный трон, скованный из мечей врагов Эйгона Завоевателя ещё один символ их превосходства. Трон смерти, но ради него многие лягут костями. Призраки ушедших Таргариенов и их драконов витают по Красному замку. Он возвращается с победой, Триархия повержена, а Рейнира думает, что он наконец вернулся домой. Ей кажется, у них много времени, но спокойный ручей превращается в океан, а череда событий отдаляет его от столицы, снова. Бордель. Разгоряченная Рейнира, прижатая к шершавому холоду стены, горячие губы Деймона оказываются на её губах, сильные руки прижимают к себе, а затем, смотря ей в глаза, аккуратно развязывают шнуровку холщовой рубашки на её груди. Когда он стягивает с неё штаны Рейнира возбуждённая и уже мокрая, пожалуй, ей это нравится, но он оставляет её. Визерис отвергает желание Деймона о женитьбе на Рейнире и отправляет его к бронзовой суке. В тот день алые крылья Караксеса уносят её дядю из столицы, а Рейнира проклинает его, отца и саму себя. Он появляется на свадьбе, для Рейниры она сродни похоронам. — Брак — лишь политической соглашение, как я слышала, — его принцесса источает великолепное презренье. — Мой недавно был расторгнут. — Тогда возьми меня, — из её голоса исчезает холод, Деймон ухмыляется. Молодец девочка, ничего другого я не ожидал. Она стояла пред ним и смотрела в глаза дракона. Слова сквозили надеждой, не отделаться от чувства собственного бессилия и тайной боли было невозможно. Одинокий, невозможный, неправильный человек, с каким-то извращённым неправильным расположением лопаток, что ж, оттуда выбивались крылья. Но я всё прощу, если это ты. — Отвези меня на Драконий Камень и сделай своей женой. Фраза, ставшая спусковым крючком, куском сырого мяса для изголодавшегося дракона. О да, он заберёт её и сделает своей женой. На Драконьем Камне или в Дорне, на Севере или в Королевской Гавани — всё равно. Она станет его женой. Начавшаяся потасовка играет ему на руку и, перекинув Рейниру через плечо, он несёт её к дракону. — Деймон, что ты делаешь, остановись. Он ставит её на пол и резко вжимает в стену: принцесса, ты сама потребовала сделать тебя моей женой, я претворяю твои желания в жизнь. Деймон усмехнулся и впился жалящим поцелуем в её приоткрытые губы. — Когда мы доберёмся до Драконьего Камня, я возьму тебя. Моя душа будет лишь твоей, а твоя чистота и болезненная изысканность будут принадлежать мне. Ты будешь умолять меня, извиваться подо мной и стонать от удовольствия. Я наполню тебя столько раз, что ты понесешь от меня ребёнка, мы станем самым великим поколением Таргариенов, а пример Эйгона Завоевателя и его сестёр будет пред нами. Обнаженная и дикая душа, кипящая кровь и ледяные руки. — Я безбожно влюблен в твою душу, — бесплодно, слишком. Золотая драконица Рейниры и красный зверь Деймона рассекали ночное небо, силуэты драконов освещали звёзды. Хриплый смех Рейниры раздаётся в небе, когда драконы проносятся над землёй. — Ты забрал меня, Деймон, действительно забрал. — Я обещал тебе, принцесса, пора было сделать хоть что-нибудь, — он кричит это, а до неё доносится лишь обрывок фразы, однако ей хорошо. Её дядя, её родной человек, её почти муж. Они приземляются на Драконьем Камне, и Рейнира слышит Деймона, когда он перекрикивает ветер: добро пожаловать домой, Рейнира. Свадьба проходит в традициях Старой Валирии. Разрезанные ладони и общая кровь на их губах. Драконы парят в небе. Муж и жена. Холодные простыни и разгоряченные тела на них. Деймон целует её грубо, в ответ она послушно вылизывает его рот. Он прокусывает её губу, и горячий рот наполняется кровь. Металл разъедает десна, и он перемещается к ключицам. Он покрывает поцелуями всю кожу. Тонкая шея с тенью выемки на затылке, алебастровая кожа покрываются отметинами и укусами, что он бережно зализывает языком, а Рейнира стонет во весь голос. Ей горячо, она изнемогает и сгорает в огне их страсти. Драконы не женятся на овцах. Драконы сжигают их. Он стягивает с неё платье, обнажая бархат её кожи, благородная кровь всё ещё стекает по губам. — Ты великолепна, жена. Он цепляется пальцами, оставляет отметины и пожирает её глазами, обнаженная кожа светится в лунном свете и багровый пар страсти поднимается над ними. Обхватывает её темнеющий сосок, губами вырывая хриплый стон. — Деймон, — срывающийся голос Рейниры звучит набатом в оглушающей тишине комнаты, прерываемой лишь томными вздохами. Скидывая одежду, он входит в неё и шепчет прямо в маленькое ухо, цепляя зубами нежную кожу и ощупывая языком хрящи: я сотру из твоей памяти любое воспоминание о Кристоне Коле, он никогда не будет достоин тебя, Рейнира. Маленькие бусины пота покрывают грудную клетку и выступающие ребра. На острых локтях и выступающих ключицах остаются синие следы, Деймон не нежен, он входит в её податливое тело грубыми толчками, доставляя истинное наслаждение. Он наполняет её изнутри, пока она сжимается вокруг него, в голове ревут драконы, а фиолетовые глаза темнеют. Деймон оставляет собственнический поцелуй на её распухших губах и медленно произносит: Ты моя, Рейнира. Моя кровь, моя жена, моя с самого рождения и до последнего дня. — Верно, Деймон, только твоя. Молодец девочка.