***
Отлет со станции не занял много времени, благо в нынешнем ее состоянии здесь не требовалось для него никаких специальных разрешений. Переселенцы не привыкли иметь дело с бюрократической машиной, там что жизнь здесь была до удивления проста: если ни у кого не имелось к тебе претензий, покинуть ее ты мог в любой момент. Правда «Эврику» пришлось внимательно осмотреть на случай, если Митсон не углядел какого-нибудь более осторожного коллегу их попутчика. Прихода пленника в себя Дилан дожидался уже в камере на «Андромеде». Кроме него здесь был только Раде. Еще двое охранников стояли по другую сторону входа — Дилан уже привык работать с ограниченным кругом лиц, так что нужны они были скорее для соблюдения регламента. — Вы — дженайт, — подал голос капитана Ханта, когда их гость наконец сел и огляделся. Говорил Дилан скорее убежденно, нежели вопросительно. — Вы остались на станции на случай, если она еще понадобится вашим коллегам, верно? Пленник хранил молчание. — Нам нужны места баз дженайтов и их планы, — прямо сказал Дилан, так и не дождавшись ответов на предыдущие вопросы. На сей раз пленник не смог удержать показную невозмутимость и слегка усмехнулся. — Вы находите это смешным? — спросил Дилан. — Да, — подтвердил дженайт. — Я нахожу это в высшей степени забавным. Вы считаете себя такими великими, а только что признали, что у вас нет ничего. — А вы только что признали, что принадлежите к Рыцарям Генетической Чистоты, — парировал капитан. — Только можете ли вы быть уверены, что я не лгал? — Логично, — признал пленник. — Но у вас все равно ничего нет, иначе вас бы здесь не было. И я вам ничего не расскажу. — Может поспорим? — Телемах, стоявший у стены, изучающе разглядывал гостя, то и дело сжимая и разжимая кулаки. Ему не нравился этот человек, ему не нравились рыцари, ему вообще не нравились люди, склонные взвешивать и измерять других, да еще и выносить по результатам какие-то вердикты. Странная позиция для ницшеанца, но он рос среди людей, и некоторые их идеалы въелись в него слишком глубоко. Как он видел теперь — куда глубже, чем в некоторых создателей этих идеалов. Пленник смерил Телемаха взглядом и вновь повернулся к капитану Ханту. — Вашей гиене не хватило падали? Дилан рукой преградил путь готовому броситься на него ницшеанцу. — Жаль, капитан Хант, у нас многие возлагали на вас большие надежды, — продолжил пленник, которому этот жест капитана внушил ощущение безнаказанности и защищенности. — А вы наполняете свою команду этим, — он кивнул на ницшеанца. — Забавно. С учетом того, что вы не могли не знать, что я и сам из тяжелых миров, а значит не подхожу под вашу доктрину о совершенной чистоте. Или же у вас есть исключения? — Для таких как вы — иногда. Но не для таких как он. Я действительно удивлен, что после предательства Ницшеанцев вы можете держать их при себе. — Категоричность мышления еще никого не доводила до добра. Я предпочитаю давать второй шанс всем. Быть может, даже вам, если вы захотите его принять. Но для этого мне нужно ваше содействие. Исправительные колонии Содружества славятся своей лояльностью. Дженайт закинул голову и рассмеялся. — Это и есть милосердие Содружества? Нет уж, спасибо. О шахтах, на которых подыхают через полгода, я наслышан достаточно. Дилан поморщился. — Подобное наказание у нас не в чести, есть куда более комфортные места. Раде понимал, к чему клонит капитан — он надеялся, что пленный ненароком сболтнет что-то про Тигару или, напротив, напряжется и откажется продолжать разговор, но дженайт никак не выказывал, что понял уловку, хотя она была более чем прозрачной. Хотя о недавней миссии своих соратников он мог и не знать. — В конце концов, — продолжал Дилан, — я лично могу взять тебя на поруки. Сейчас на корабле уже есть один человек — кстати, тоже чистокровный. Судовой врач с земного корабля «Лаберон». На долю мгновения насмешка сползла с лица пленника, а в глазах промелькнул… Страх? Что могло испугать его — упоминание земного корабля? Или их врача?.. Может, не так уж и беспочвенны были подозрения Три-Ларана, когда он считал мисс Горват причастной к побегу Джеймса Викора? Дилан, казалось, секундной смены настроения их гостя не заметил, хотя тот, даже вернув себе показную веселость, держался теперь уже не так самонадеянно. Телемах молча вышел, приказав одному из дежуривших у гауптвахты охранников пройти внутрь, чтобы не оставлять капитана один на один с пленным. Сам же он намеревался провести беседу другого рода.***
Мира невольно напряглась, услышав сигнал звонка. Хоть в лазарете у нее всегда хватало гостей, лично в каюту являлась только Доил и, изредка, Харпер, однако сегодня у обоих дежурства. Ну ладно, Харпер и дежурство — да и какое-либо расписание вообще — сочетались плохо, но это все равно было странно. — Войдите, — осторожно отозвалась она. Держать гостя, кем бы он ни был, за порогом было невежливо. Однако когда дверь открылась, Мира сочла последнее решение несколько поспешным. — Так что за работу вы выполняли для Лордов, что один из них испугался даже вашего упоминания? — спросил Телемах Раде вместо приветствия, заходя внутрь. — Не понимаю, о чем вы? — тон ницшеанца не предвещал ничего хорошего, так что Мира отступила на шаг. — Три-Ларан был прав, вы помогли вашему приятелю сбежать с Тигары. Это уже было почти смешно. Что она опять сделала не так? После отлета с Таразеда она никому не писала, передала все данные по запросам, которые отправляла на Мланде. Но, похоже, господа с Таразеда уже обвинили ее, и никакие доказательства или опровержения этого не изменят. Только вот то, что с новостью к ней явился именно Раде, нервировало. Дойл уверяла ее, что личные комнаты не просматриваются внутренними сенсорами, если на то нет особой необходимости, а значит все, что может здесь произойти, останется недоказуемым и… — Если вы пришли меня арестовать, так ведите в камеру, — потребовала Мира, надеясь, что голос ее не дрожит. Да, на Таразеде Телемах вел себя на удивление мирно для ницшеанца, но и она тогда не была в его глазах обвиняемой. — После того как вы ответите на вопросы, — Телемах уселся в кресло у письменного стола в центре каюты, всем своим видом показывая, что уходить не намерен. — Тогда не тяните. — Как давно вы работаете на дженайтов? Мира вздохнула, понимая, что слова ее все равно никого не убедят, и медленно проговорила: — Я никогда не работала на дженайтов. До прихода на «Лаберон» я вообще не знала об их существовании. — И кто же вам о них поведал? Мира прикусила губу. О генерале Оги и его движении ей когда-то рассказал именно Джеймс, но она все еще не хотела его подставлять. Да и на ее собственном имидже в глазах окружающих подобное откровение скажется не лучшим образом. Ведь именно в помощи Джеймсу ее подозревают. По лицу Телемаха сложно было судить, заметил он этот невольный жест или нет, но Мира поспешила ответить. — Я точно не помню. В команде иногда говорили о них, но капитан не одобрял их методов, так что дальше разговоров дело не шло. Я не вдавалась в подробности, это не моя ипостась. — Ваша команда с ними враждовала? — Нет, — подобный вопрос Миру даже удивил. — Мы просто не контактировали. — Тогда скажите-ка мне, мисс Горват, — Раде встал и направился прямо к ней, отчего Мира невольно отступила. — Почему дженайт так испугался, когда капитан упомянул о враче с вашего прежнего корабля? — Понятия не имею. — Мира нервно сглотнула. Близость ницшеанца в замкнутом помещении нервировала и заставляла почти уснувшую за счет размеров помещений клаустрофобию вспыхнуть с новой силой. Впрочем, клаустрофобия в данной ситуации была меньшей из бед. — Это мы сейчас проверим, — Раде схватил ее за запястье и развернулся, намереваясь, судя по всему, вести подозреваемую на полноценный допрос, но прикосновение это вызвало в сознании Миры лавину воспоминаний, и она невольно отдернула руку. Вырваться из хватки ницшеанца ей, конечно, не удалось, но тот оглянулся и с вызовом воззрился на нее, будто подозревая в попытке к бегству. — Я пойду сама, — как она ни старалась, голос ее при этих словах все же дрогнул. Недовольство во взгляде Раде сменилось удивлением, но он все же выпустил ее руку и жестом предложил Мире следовать вперед. Подставлять ей спину он не намеревался, и на сей раз это было не допущением, а фактом. Опасения Миры подтвердились — ницшеанец и впрямь вел ее к гауптвахте, но когда дверь, ведущая к отсеку с камерами, открылась, изнутри послышался голос капитана. — Питерс, тебе нет смысла упорствовать. Ты все равно попадешь в тюрьму, и я сомневаюсь, что твои подельники предпримут попытку тебя оттуда вытащить. Мире показалось, что услышав последние слова, Раде усмехнулся. — Может и так, — голос собеседника капитана Ханта был невеселым, но упрямым, — но мы сражаемся за идею, так что личная свобода — не такая уж и страшная жертва. Они уже подошли к камере, где проводился допрос, так что Мира смогла разглядеть говорившего. Им оказался невысокий парень, остриженный так коротко, что, казалось, его волосы только-только начали отрастать после бритья наголо. Довольна распространенная прическа для обитателей космических колоний — Мире приходилось бывать в нескольких таких, когда «Лаберон» швартовался там на ремонт. Их обитатели были похожи друг на друга, несмотря на чудовищность разделявших станции расстояний, и это всегда казалось забавным. На планетах самобытная культура развивалась значительно чаще в куда более тесных условиях — в одной стране или даже городе. В общем, в парне не был ровным счетом ничего примечательного, тем не менее в том, что раньше они не встречались, Мира была уверена. А ведь по всей логике выходило, что раз Раде привел ее сюда, против нее выступал именно он… — Может, подумаешь еще раз? — спросил Раде, явно пытаясь скорее привлечь к себе внимание, чем действительно задеть пленника. Ненавидящий взгляд последнего устремился на ницшеанца, потом скользнул по его спутнице и вернулся к Ханту. — Капитана, я бы на вашем месте держал собачку на привязи. Тот, кто лает на всех без разбору, может встретить соперника не по зубам. — Я учту, — отозвался Раде несколько разочарованно и кивнул на Миру. — Это судовой врач с корабля «Лаберон». Мы недавно говорили о ней. Парень еще раз посмотрел на землянку. На сей раз уже с проблесками интереса. Физиономия Раде стала еще мрачнее — он явно ожидал другой реакции. — Так вот кем они его заменили, — пробормотал он вполголоса. — Его? — капитан подался вперед, нащупав новую ниточку. — Доктора Хойла? — спросила в свою очередь Мира. Пленник вздрогнул. — Кто такой этот доктор Хойл? — Хант повернулся к новой участнице разговора. — Он работал на Лабероне до меня, — объяснила Мира. — Ушел три года назад, ещё до того, как я встретила капитана Машера и он пригласил меня в команду. — Вы лично его не знали? — Нет. — А вот вы, похоже, знали, — капитан вновь повернулся к пленному. — Нет, — недовольно ответил тот. Однако лицо его как-то осунулось, да и воинственности во взгляде поубавилось. — Ваша собственные слова говорят об обратном. — Я не знал его! Пленный, ведомый странным приступом ярости, вскочил с места. Мира вздрогнула, однако и капитан, и ницшеанец оставались совершенно спокойны. Невозмутимость оппонентов порой выступает куда более весомым аргументом, нежели слова, так что парень, названный капитаном Питерсом, несколько секунд переводил взгляд между присутствующими, и, не дождавшись реакции, как-то скис и опустился обратно на скамью. — Я не знал его, — повторил он уже спокойнее, — только видел последствия его работы. — Он был плохим врачом? — спросил Хант. Питерс криво усмехнулся. — Явно не из тех, кто свято чтит клятву Гиппократа.***
— Значит, они продолжили разработку вируса? — Бека недоверчиво приподняла бровь. — Разве мы тогда не уничтожили их научную базу? — Если верить Питерсу, таких баз было много. Каждая работала автономно и развивала собственный вирус. Та, которую мы уничтожили, была перспективной, но не единственной, достигшей прогресса. Через несколько месяцев после уничтожения Земли они провели испытание, свидетелем которого и был наш гость. Мы сейчас держим путь к планете, на которой это испытание проводилось. — Почему ты так убежден что это не ловушка? — по тону Раде даже отсутствовавшим на допросе было ясно, что вопрос этот он задает уже не в первый раз. — Он не врал, — уверенно заявил Дилан. — Питерс был слишком напуган произошедшим там. Настолько, что это даже сподвигло его пойти нам навстречу. Поверь, я знаю, как выглядит искренний страх, смешанный с отвращением. Ему не по нутру пришлись эти испытания. — Потому что она было удачным или наоборот? — уточнила Бека. — Если верить Питерсу, вирус выкосил население целой планеты. Полностью. — Карантин оказался не эффективен? — Вероятно. Он сказал, что их задачей было спуститься на планету спустя двое суток после начала эпидемии и проверить результаты. Признаков жизни там не было. — Невозможно за двое суток уничтожить население целой планеты, — рискнула встрять в разговор Мира Горват. Она до сих пор не до конца понимала, что делает здесь — да, основная часть медперсонала осталась на Тигаре, но и среди оставшихся на корабле были врачи куда опытнее ее. Однако капитан настоял, чтобы на совещании присутствовала именно она, и сейчас она не могла промолчать. — Даже если они распылили вирус в атмосферу, на всю планету это разом не подействовало бы — воздушные потоки, труднодоступные местности… Даже если предположить, что инкубационный период у этого штамма очень мал, два дня для распространения по целой планете — даже по нескольким городам — это что-то из разряда фантастики. — Да, — капитан кивнул, — тем не менее наш гость утверждает именно так. — Думаешь, нам стоит туда спускаться? — Бека, кажется, поверила-таки в происходящее, и оно ей не понравилось. — В защитных костюмах, разумеется, — успокоил ее Дилан. — В любом случае мы должны узнать, что за вирус они разработали и как с ним бороться, пока не стало слишком поздно. Так что придется рискнуть. Все свободны. Бека, у тебя есть курс. Штурман глубоко вздохнула, но возразить ей было нечего. Им действительно нужно было разобраться с проблемой, и как можно быстрее. — Я одного не могу понять, — произнесла она задумчиво, — если у них есть такое безотказное биологическое оружие, почему они до сих пор сидят в тенёчке и не используют его? С ним они могли бы диктовать условия всей известным мирам. — Они не хотят диктовать условия, — возразил Дилан. — Они хотят уничтожить всех людей, подвергшихся тем или иным генным коррекциям. К тому же, выступи они сейчас, Содружество могло бы попросить помощи у Танов, а, быть может, даже Кальдеранцев, на которых действие вируса не распространялось бы. Скорее они попытаются действовать скрытно, и начать эпидемию в как можно большем количестве миров одновременно, чтобы у нас не было времени приготовить вакцину. Не удивлюсь, если перед этим они постараются рассорить нас с союзниками. Именно поэтому… — Поняла-поняла, — прервала начинавшуюся отповедь Бека. — Можешь считать, что мы уже в пути. Она решительным шагом покинула зал совещаний. Остальные офицеры разной степени важности так же потянулись на выход. Мира пристроилась было среди них, но оклик капитана заставил ее остановиться. — Мисс Горват, задержитесь ненадолго, я бы хотел кое-что с вами обсудить. Меньше чем через минуту в зале для переговоров остались только капитан и заемной врач. Мира проигнорировала жест капитана, которым том предлагал ей сесть рядом с ним, и вновь заняла кресло, на котором сидела во время совещания. Дилан на это только улыбнулся. — Как вы уже поняли, мы имеем дело с биологической угрозой, — начал он. — Так что в предстоящем деле нам придется в значительной степени задействовать медперсонал. Я бы хотел, чтобы вы возглавили изучение вируса. Мира сглотнула. — Сэр, мне нужно напоминать, что я — подозреваемая? — Бросьте, я с самого начала ни в чем вас не подозревал. — Не все на корабле с этим согласны, — заметила она. — Мы не машины, чтобы быть солидарны во всем, — отозвался капитан. — Да и те из нас, кто может так называться, достаточно развит, чтобы иметь собственное мнение. — У вас есть люди с куда большим опытом, да и вирусология — не мой профиль. — Вы ведь здесь для того, чтобы учиться. Разве можно найти лучшую возможность? — Но не когда от результата зависит безопасность всех известных миров! Здесь нужны профессионалы, а не… — Мира запнулась, не зная, как донести до капитана мысль, казавшуюся ей сам собой очевидной. Как мог он давать подобное задание человеку, не имевшему даже стандартного медицинского образования? Как может быть уверен, что она вообще обладает необходимыми знаниями, если даже она сама в этом сомневается? Или капитан Хант тоже не верит, что с новым оружием дженайтов можно что-то сделать, и она нужна только как козел отпущения? Дилан вздохнул. — Можете считать меня фаталистом, но бо́льшая часть людей, недавно сидевших в этом зале, попала на борт этого корабля случайно, и далеко не все из них — дипломированные профессионалы. — Дойл рассказывала о том, как собиралась команда «Андромеды», но… — Со временем мне начало казался, что Вселенная сама приводит ко мне тех людей, которые должны появится здесь, и тогда, когда будут необходимы. Не знаю, за что мне такая часть, но чем больше я вспоминаю наши странствия, тем больше прихожу к этому выводу. Сейчас она привела ко мне вас, и я склонен думать, что так было нужно. — Так вы хотите доверить судьбы девяноста процентов людей в известных мирах преступнице из-за религиозно-мистических воззрений?.. — Нет, я хочу доверить вам вести это дело потому, что прежде дженайты пытались разработать вируса, действующий только на генетически измененные организмы и безвредный для тех, кто подобным изменениям не подвергался. Из медперсонала на корабле к последним относитесь только вы. — Значит, у меня меньше всего шансов заразиться, — мотивы капитана начали проясняться, и теперь казались вполне резонными. — Именно, — подтвердил Дилан, — хотя все, сказанное ранее, тоже правда. Я действительно предпочитаю доверять вселенной, очень вовремя пополняющей команду. Мира тоже не удержалась от улыбки — то, что она оказалась на «Андромеде» именно сейчас и впрямь было забавным совпадением. — Сделаю все, что смогу, — пообещала она. — Не сомневаюсь. Пока что можете быть свободны, я вызову вас по прибытии на место. Что-то еще? — Я не уверена, что это вообще возможно, — решилась таки высказать терзавшую ее мысль Мира, и, поймав недоуменный взгляд капитана, поспешила пояснить: — Вирус, действующий на генетически измененных людей. Ведь, по сути, все изменения различны, общее у них — только основа, то есть гены обычного человека, которая, по вашим словам, страдать не должна. Я читала когда-то на Земле про биологическое оружие избирательного действия — оно нацеливалось на особенность конкретной расы или вида, общую для всех ее представителей. Но даже она давала лишь меньший процент заболеваемости у других рас. Сделать ее полностью безвредной так и не смогли. Здесь же у каждого вида измененных людей свои особенности. Известными способами невозможно создать вирус, опасный для всех, кроме единственного общего звена между ними. Разве что смертелен не сам вирус, а сильная реакция, которую он вызывает в иммунной системе — система обычного человека не воспринимает его, как нечто чужеродное, и не пытается бороться, в то время как иммунитет других видов бунтует и убивает собственного хозяина. Это еще возможно, но я с трудом представляю, как можно провернуть подобное — многие генетически измененные виды мало отличаются от обычных людей, так что гарантии, что их иммунная система не воспримет их, как норму, дать нельзя. К тому же есть еще и индивидуальные особенности... — Из вашего предположения выходит, что обычные люди могут выступать в роли носителей. Неплохой способ распространять болезнь. — Это лишь предположение, и, как я уже сказала, я не вирусолог, так что даже не уверена, что подобное вообще возможно. Но если так, моя кандидатура… — Озадачьте этим вопросом коллег, — предложил Дилан. — Чем больше теоретический базы у нас будет к моменту прибытия к месту проведения дженайтского эксперимента, тем лучше. Мира поняла, что дальше спорить бесполезно, так что кивнула и вышла из переговорной. Дилан еще долго сидел, размышляя над превратностями судьбы. И над тем, как, черт возьми, Рыцарям удалось создать-таки этот злосчастный вирус.