Красный город

— Чëрт, я тоже не в восторге, — поддержал его Баро, придерживая кожаный руль. Моментами посматривая то на дорогу, то на приборную панель автомобиля: пластиковую, красиво отделанную под дерево. — Не очень-то хотелось тащиться в такую даль. Как приедем, я сразу же завалюсь спать. — Не забывай, ты, вообще-то, пока на работе, — невзначай напомнил тому парень в дорогом костюме. Край рта слабо дёрнулся в доброй усмешке. Усталость от поездки накатила настолько сильно, что язык еле ворочался. Иногда он любил подразнить своего вспыльчивого приятеля, прямо как сейчас. — Слышь, если я работаю на тебя, это не значит, что я твой раб и должен впахивать круглосуточно, — потоки слабых от усталости, но не потерявших резкости слов возмущения обрушились на Исаги Йоичи. — Ладно, ладно, – затараторил Исаги, настойчиво произнося слова и стараясь утихомирить парня. —Заткнись, лучше бы тебе помолчать до приезда. — Что, уже надоел? — Ты даже не представляешь как, – просипел Баро, уже не силясь продолжать пререкания. Недовольный, еле слышный уху бубнëж всё же не спешил прекращаться. Но Исаги уже не слушал злобные претензии и придирки друга. Разместившись на заднем сиденье, невольно, почти бессознательно, рисовал пальцами круги по салону из алькантары, смотрел через тонкое стекло на мелькающие пейзажи. Сколько часов они ехали с последней остановки? Пальцы подобрали край рукава, открыв вид на серебристые часы, явно сделанные на заказ. Стрелки лениво двигались, будто старались ещё больше замедлить время, растягивая эту до боли длинную поездку. Городской оживлённый пейзаж давно сменился на одинокие бескрайние луга. Они едут уже не первый день. Как ему сказали дорога занимает два-три дня, а они с задержками тащатся четвёртый. Значит, точно в скором времени уже прибудут. Проехали так много и долго, что это начинало сводить с ума, бесконечность дороги, вечный высокий горизонт. Несколько раз они останавливались в придорожных постоялых дворах. Устав от длинной дороги, каждые пять-семь часов где-то останавливались либо размяться, либо вздремнуть, либо просто выйти и поваляться в яркой зелени, сминая мягкие травинки своим телом. Вдохнуть свежий воздух в поле с высокой травой, местами усеянными различными видами полевых цветов. Услышать стрекот и жужжание насекомых, подставить лицо тёплым лучам солнца. От таких мыслей Исаги потянулся заведя руки за голову и широко открыл рот, зевая. Хотелось заснуть, сомлев от тепла. Его родители уехали ещё задолго до него, а теперь и он отправился в след за ними. — Жаль, что пришлось уехать… — добавил он, чуть погодя. — Не начинай, Исаги, — приятель шикнул на него с тонной недовольства. С напряжением крутанул руль и резко выправил. — Баро, ты не дрова везёшь, — зашипел от боли Исаги, хорошенько припечатавшись виском в стекло следующим моментом. — Лучше бы дрова вёз, ей богу, с тобой всегда столько мароки. Ноющая боль неприятно щемила в голове, он приложил руку и сморщил лоб в напряжении. Его приятель довольно вспыльчивый и взрывной, иногда это опасно для жизни, как мгновение назад. Губы искривило недовольство, место удара порозовело. Исаги поднял другую руку с желанием приложить к виску холодный циферблат часов. Глаза уставились в даль, зацепились за плотно расположенные дома. Рука в быстром темпе прокрутила ручку, но стекло не спешило опускаться. — Кажись, мы почти на месте. — Неужели? Баро в конец задолбался крутить баранку. На обочине дороги промелькнул проржавевший знак с надписью Red City. Такое длинное путешествие изрядно вымотало его. Мышцы затекли и болезненно ныли. А задница так вообще готова отвалиться. Теперь список нелюбимых им вещей пополнился ещё одним пунктом. В следующую подобную поездку он наверняка пошлёт Исаги к чёрту, пусть нанимает личного водителя. Да хотя бы потому, что он уже выполнял роль его секретаря, няньки, мамки, домработницы и всех прочих работников. —Твою мать, просто слов нет, как я счастлив, — Исаги высунул голову в окно, пытаясь издали разглядеть город. В лицо ему ударил сильный поток ветра, глаза резало и волосы метались в бешеном потоке. — Так вот это место, где мы будем прожигать свою молодость, — с неким ехидством подметил он. От резвого ветра и скорости глаза Исаги заслезились. Теперь город куда ближе и его можно нормально рассмотреть со стороны. — Ну и унылое местечко, — высказался Баро, его зрачки скользили от одного дома к другому. По лбу катились капли пота и наровили залить глаза, в которых и без того стояла тяжёлая пелена. — Унылое? Не то слово. — Поживëм и увидим, так не суди прямо сейчас, – Баро облизнул тонкую полоску пересохших потрескавшихся губ, которые уже начинали жечь от пота и жары. — Может, тут не так плохо, как ты уже вообразил. Да, ехать далековато, но если сможем здесь устроиться... — Ты мог и не ехать, – резко перебил рассуждения Йоичи. Он всё больше терял настроение по мере приближения к городу. — Тебя никто не заставлял. Зачем ты поехал? — А тебя прям заставили? Не строй из себя жертву, Исаги. Закусив губу от накатившего недовольства и, распиравшего даже рёбра, возмущения по поводу последних слов и событий, Исаги крепко сцепил пальцы в замок. Но он не сильно прислушался к словам приятеля. Что делать, если уже подъезжая, он видит только уныние. — А что мне ещё делать? – произнëс он с безысходностью в голосе. — Найди себе цель, бездарь, – потребовал Баро приказным тоном и, смягчившись, продолжил, стараясь ответить на заданный ранее вопрос. — Ты тут без меня пропадёшь, вот и пришлось ехать, да и платишь ты хорошо. Исаги казалось, что люди встреченные им здесь, будут подобны месту своего проживания. Он поднял немного стекло. С прежним комфортом разместился на заднем сиденье автомобиля и продолжил наблюдать уже так. Город показался ему таким же серым, обычным, как и все те что они успели проехать по пути сюда. Какое странное название дали люди этому городу. Почему Красный, Исаги не мог понять, потому как не видел в нём ничего яркого. Дома близко расположенные, даже слишком близко. Это уже оставляло не очень приятное впечатление. Веяло безнадёжностью от этого места, а они даже не успели заехать. Скорее всего, те, кто возводил этот город, не имели ровным счётом никакого понятия о личном пространстве и даже не могли его себе представить. На мгновение он подумал, что люди здесь бесцеремонные, такие же, как и место жительства, липнущие друг к другу и другим, упрямо снующие перед его взором. Ему не очень хотелось связываться с кем-то здесь. Исаги оказался здесь не по своей воле, безвольно втянутый сюда из-за чужих амбиций и жадности глупых желаний. Их ждала неизвестность или новые встречи и впечатления? Возможно, они смогут перекрыть всю печаль недавних событий. Но всё это сейчас совсем не важно, совсем не волнует. А может, просто снять напряжение, найдя симпатичную девушку на одну ночь? Нет, это глупо, слишком поспешное желание. Они же только заехали, а он уже строит какие-то планы, нужно осмотреться. Прижиться в этом, откровенно говоря, не впечатляющем месте, стать его частью. Одним из многих жителей. За размышлениями, он не заметил, как Баро притормозил рядом с пожилым мужчиной. Быстро прокрутил ручку, открывая стекло до упора. — Дедуль, не подскажешь, как проехать к большому дому в центре? — молодой альфа склонился и немного выглянул. Крепкая рука с выступающими венами легла на дверь, немного свисая. — С башней? — тот с любопытством поинтересовался, разглядывая молодых людей. Баро перевёл взгляд на Исаги и вопросительно кивнул. — С ней самой, — подтвердил Исаги. — Тогда все дороги ведут к нему, — дав такой ответ, старик хитро сощурился и, махнув им сморщенной рукой, хотел было отвернуться и продолжить свой путь, но добавил: — Зачем же вы, ребятки, сюда приехали? – любопытство взыграло в помутневших, под гнётом долгой жизни, глазах. — А это уже не ваше дело, дедуль, – тут же отчеканил альфа, уже сильнее сдавливая руль правой рукой. — Зря вы сюда приехали, ребятки, не выберетесь, – голос старика в этот раз прозвучал иначе, с нотками печали. Казалось, теперь всё в старике выдавало некую своеобразную обречённость. Поджатые губы и ряды морщин делали его лицо более суровым. — Значит все дороги ведут. Сейчас и проверим. Сделав вид, что не слышал последних слов и загорелся проверить сказанное ранее, вымотанный Баро поспешил завести машину. Выжал сцепление, провернул ключи в замке, зажигания. Подгазовывает, постепенно с увеличением скорости отпускает сцепление. Волосы, взмокшие под гнётом жаркого солнца, неприятно липли к сильной шее и мощным плечам. Рубашка местами совсем влажная. Рука невольно тянется пригладить выбившуюся прядь волос. Капли пота катятся по нахмуренному лбу. Постепенно город меняется, и чем ближе они к центру, тем он кажется более раскрепощенным и свободным. Свобода в центре города? Странная, до боли смешная мысль. Свобода всегда была как можно дальше, а тут в центре. Такая свобода выглядит как обманка. Она как большая картонная коробка от новогодних сладостей, которая оказалась пустой. Здесь чувствовалось то же самое, душу города не спрячешь. Для Исаги, первые ассоциации являлись той самой душой места. В таком ключе город казался неприветливым, душным, скрывшимся от глаз. Автомобиль остановился у высоких кованых ворот. Всё внимание притягивал огромный двухэтажный дом. Выглядел он, как какая-то резиденция. В этом есть доля правды, но это был дом, в котором им придётся жить. Всё уже решено за них. Неизвестного как долго, Исаги не представлял, как сложится его жизнь дальше, останется ли в этом городе или со временем захочет вернуться. И как вернуться? Путь домой давно заказан. Его семья, они стали неугодны, помешали старым и жадным получить над всем полную власть. И, якобы в награду, его отца назначили управляющим этого захудалого городка, полного по слухам безумия, преступного места. Исаги приехал сюда, дабы начать новую жизнь, с чистого листа. Родителей он очень любил, но если бы действительно захотел остаться в большом мегаполисе, то, не мешкая, сделал бы это. Не важно как, но нашёл бы выход из сложившейся ситуации. Правда, остался бы совершенно один. Теперь уже поздно отступать, да Исаги и не собирается. Он решительно тянет ручку, опираясь другой рукой о спинку сиденья. Открывает дверь и твëрдо ставит ногу в кожаном ботинке на землю. Ветер здесь столь горяч, каждый вдох обжигает. Исаги думает, что дышать подобным воздухом равносильно выкуриванию пачки сигарет в день. Возле дома три девушки и один высокий мужчина. Обычные с виду, совершенно невзрачные. Говорят о чём-то активно, но переводят внимание на подъехавшую машину. Завидев подъехавших ребят, засуетились, кто-то побежал в дом, другие остались на месте, ожидая новых обитателей дома. Всë они - часть прислуги, нанятой здесь. Взгляд скользнул по башне - это единственное, что очень выделялось. Наверное, с неё можно увидеть абсолютно весь город и даже больше. Но она совсем не подходила этому месту, делая из дома какой-то замок. Очень странный и нелепый. Построенная кем-то из прихоти, она выглядела странно, даже одиноко. Стены серые, шероховатые. Окна средние, ни чем не примечательные. Перед ними, завораживая солнечный свет, растёт несколько деревьев ветвистой акации. Дорожки вымощены камнем и по ним суетливо носятся люди. Вход не такой помпезный как ему казалось, вполне приличный, даже издали видно, что каменные ступени продавленны временем. — Йои, — до боли родной и знакомый голос отвлёк его от созерцания этого обычного, но большого здания. — Мы ждали тебя ещё вчера. Почему вы задержались? — с волнением спросила его мать. — Мы захотели нормально выспаться. Отдыхали и не торопились, — с трудом смеясь, успокаивал разволновавшуюся маму. Хоть и сам еле сдерживал свои разбушевавшиеся эмоции. Она, на секунду замявшись, чтобы рассмотреть единственного сына, всхлипнув, наконец-то крепко обняла его. Подоспевший в это время отец обнял их двоих, положил руку на макушку и потрепал волосы сына. Исаги готов заплакать. От долгой разлуки и того, как всё сложилось. Он совсем не хотел уезжать куда-то в пугающее своей неизвестностью место, совершенно не желал. Его сердце этого не хотело. Но и там больше никого не осталось, тоже своего рода неизвестность, там больше никогда не будет, как раньше. Их там уже нет. Смысл оставаться давно исчез, Исаги движется вперëд. — Вот мы снова все вместе, а ты переживала, — обратился подошедший мужчина к своей супруге. — Давайте скорее пойдём в дом, я приготовила много вкусного, специально для тебя. — Мама весь день у плиты простояла, что вчера, что сегодня. Ты обязан всё попробовать, – настаивал отец, провожая их к дому, ласково смотря на него и отвлекаясь, лишь чтобы одарить супругу таким же ласковым взглядом. Парень улыбался, так счастливо, по-настоящему беззаботно. И всё же твой дом там, где твоя семья, по крайней мере, так думал Исаги в этот самый момент. Накатившее ранее уныние уже ослабленно и далеко позади. Подходя к широкому крыльцу, родители спешили рассказать о различных мелочах, произошедших за месяц, который они прожили порознь. О том, как недавно нещадно прошёлся сильный дождь, и нельзя ни чего сделать, нельзя куда-то выйти. О том, что природа здесь беспощадна и сильно изменчива. Они говорили о том, что отец разбирался с бумагами за многие годы, просматривал скопившуюся документацию. — Это сложно представить, я ещё не до конца разобрался. Изучив документы за последний год, я решил углубляться дальше. Всё слишком странно, – вытащив сложенный платок из нагрудного кармана на льняной рубашке, он тут же промокнул выступивший пот. Исаги насторожился, почувствовав некое напряжение в голосе отца. Похоже всё намного серьёзнее, видать, раслабленной жизни, на которую он так надеялся, можно не ждать. — Что именно? — Мы далеко не первые управляющие, отправленные сюда. Но некоторые слишком быстро покидали это место или просто исчезали. Не все, конечно, были и те, что смогли обустроиться, управляя этим местом много лет. Отец говорил всё это заговорщицким тоном, осторожно и едва слышно Спешно обводил взглядом всё вокруг на наличие лишних ушей. — Неужели... — Тшшш... Теперь позже всё обговорим, – прервал его отец, когда они подходили к дому. Уже в доме Исаги ощутил, как по просторному помещению разнёсся аромат недавно приготовленного мяса. Во рту сразу же собралась слюна, он нервно сглотнул, чувствуя сильный голод, перебивающий усталось и любые тревоги. Как вовремя он прибыл, как раз к ужину. В просторной прихожей его внимание привлëк пол, так напоминавший шахматную доску, и широкие белые колонны. Местами огромные квадраты плитки расходились паутинками трещин. — Где и какую комнату я могу занять? — уже на подходе в столовую их прервал Баро. Он был замученным. Красной была не только радужка глаз. Под ними за последнюю неделю твёрдо залегли тёмные тени. — Разве ты не голоден, Баро-чан? – обеспокоено спросила мама Исаги. — Я позже поем. Будто из ниоткуда, за его спиной появилась молоденькая девушка. Черноокая, невысокого роста, с двумя короткими толстыми косичками и вздернутым носом. — Пройдёмте, я вас провожу. Комнату для вас уже подготовили, – смущаясь, тихо проговорила ему прямо за спиной, то цепляя взгляд на жилистых мужских руках, то стараясь отвести глаза, делая вид, что с интересом рассматривает паркет. Баро перевëл взгляд на взволнованную девушку, она еле заметно теребила рукава рабочего платья. Не сложно заметить, что он ей приглянулся. Ещё бы, такой крепкий, статный альфа, любая омега влюбилась бы без оглядки. Он развернулся к ней, окинув равнодушным взглядом и удалился в след за девушкой с косичками. Та же, в свою очередь, уходила в ужасающем смущении и не смела поднять глаз. Исаги уже привык, что на его приятеля всегда кидали вожделенные взгляды. Впрочем, как бета, он не отличался сильно крупным телосложением. Да и в целом он не считал себя особенным, хоть и родился с серебренной ложкой во рту. Быть бетой - это значит прожить свободную жизнь как ты того хочешь. Что-то вроде истинной пары и низменных инстинктов не будет тебя сдерживать. С девушками серьёзные отношения не складывались, да и не силён в романтике. Хотя про Баро можно сказать то же самое. Баро и романтика - две полные противоположности. — Здесь высокий уровень преступности, – продолжая говорить с супругой, отец уже обратился к нему. — Йоичи, – лицо чуть смягчилось. — Да, что? – он сразу отреагировал, хоть на мгновение растерялся, потеряв нить разговора. — Ты должен соблюдать осторожность, лучше держись вместе со своим приятелем и не ищите приключений, – отец говорит всё это, уже с куда более серьёзным видом, присаживаясь за обеденным столом. — Но что-то хорошее здесь тоже должно найтись. Надеюсь, всё получится. — Знаю, не волнуйтесь, – руки в спешке тянутся к столовым приборам. На ужин стейк средней прожарки, к нему запечённые овощи и соус. Салат из свежих овощей. Сладкий десерт, кусок торта "Наполеон". — Как обстоят дела? – решив и дальше поддержать тему, спросил он отца. — Нужно до конца во всём разобраться. — Сложно, надеюсь, мы справимся или нам представится шанс вернуться, – с некой нервозностью ответила мама, простучав пальцами по поверхности стола лишь ей известный ритм. Даже если они выглядели довольно непринужденно, напряжение витало в воздухе, становясь почти осязаемым. По коже пробежался холод и его пробил лёгкий озноб. Он чувствовал, как переживал отец и как боялась мама. Честно признаться, Исаги и сам боялся. Боялся неизвестности, это место оставило на его душе странный отпечаток. Как только он приехал, воздух сразу же обжёг лёгкие. Насколько здесь изменится его жизнь. Завершив трапезу и оставив на столе несколько пустых, осиротевших тарелок, он заметил, как за окном подозрительно быстро стемнело. С волнением привстал и отодвинул стул, ножки которого неприятно проскреблись по паркету, каждый шаг отдавался эхом в большом помещении. Здесь не было ничего лишнего, слишком пусто и слишком необжито. Лицо ослепили яркие зарницы, которые то и дело повторялись через равные промежутки времени. Кажется, погода преподнесла подарок в честь его приезда. Подойдя вплотную к окну, увидел насколько тяжелы облака, точно не один день лить будет. По-видимому, он в ближайшее время сможет осмотреть только дом. Но и этого пока достаточно, всё завтра, все дела. Ему хотелось выключить голову, отключить все лишние мысли и поскорее лечь спать.