settle before the sun (Успокоиться до восхода солнца)

— Джордж? Тебя разбудить? — Мм. Джордж зашевелилась в объятиях Мэй, бормоча что-то бессвязное и очаровательное. — Джордж, — снова сказала Мэй. Она шёпотом поцеловала шею своей подруги и ухмыльнулась. Боже, её волосы приятно пахли. — Доброе утро, Мэй, — сказала Джордж и перевернулась, чтобы посмотреть на неё. Её лицо сияло. Возможно ли, чтобы лицо так светилось? Мэй подумала, не проводит ли Джордж дополнительное время на солнце или что-то в этом роде. — Говорила ли я тебе когда-нибудь? — начала она, но Джордж прервала её. — …что у меня лучшее лицо номер один в мире? Да, ты упомянула об этом. — В её утреннем голосе был слабый хрип, что было просто невыносимо сексуально. — Я собиралась сказать, — импровизировала Мэй, — что ты выглядишь как… солнечный луч. Например, когда я смотрю на тебя, я чувствую, что становлюсь менее бледной. — Это комплимент? — Конечно, это является комплиментом. Ты мой подтянутый солнечный зайчик. Лицо Джордж расплылось в улыбке, и она наклонилась вперёд, чтобы медленно и глубоко поцеловать Мэй. Она потянулась, чтобы погладить её по шее. После недолгой борьбы с одеялами Мэй прижалась к ней поближе и переплела её ноги своими. Они целовались несколько минут, а может, и час. Джордж, наконец, вырвалась и спросила: — Итак, что мы делаем сегодня? Я могу приготовить завтрак или… Она ухмыльнулась и потянула Мэй за верх боксёров. Мэй резко вдохнула, сдерживая счастливый стон. Она прочесала рукой волосы Джордж. — Как бы мне ни хотелось трахать тебя вечность, у меня действительно есть план. На сегодня. — Правда? — Ага-ага. Я. Эм-м-м. У меня для тебя сюрприз, — Мэй сглотнула, внезапно занервничав. Джордж хихикнула, слегка пощекотав одно из плеч Мэй. Ей нравилось, когда Мэй так нервничала — её глаза широко раскрывались, и она начинала махать руками, и это было чертовски мило. — Сюрприз, говоришь? — Эм-м-м. Ага. Я… эм, ты не могла бы перестать это делать? Это действительно отвлекает. — Мэй шлёпнула Джордж по руке, и Джордж неохотно отступила, отстранившись и немного подпрыгнув в предвкушении. — Итак, я подумала, может быть, мы могли бы пойти на пикник? — Натянутый небрежный голос Мэй вкупе с тем, как она нервно почёсывала затылок, было, наверное, самой милой вещью, которую Джордж когда-либо видела. — Сегодня должно быть солнечно, и, я не знаю, это звучит красиво. — Боже мой, да! — Джордж восхищённо взвизгнула. — Пикник звучит потрясающе. — Ну, это хорошо, потому что я уже купила или не купила очень модную корзину для пикника, — сказала Мэй немного застенчиво. — Подожди. — Она подбежала к шкафу, залезла под пугающе большую кучу одежды на полу, чтобы достать то, что действительно было очень модной корзиной для пикника. — В ней куча разных отделений и прочего дерьма, — сказала Мэй, ставя её на кровать рядом с Джордж. — Видишь? Мы могли бы положить, например, бутерброды в этот. И… блять, что ещё люди вообще едят на пикниках? — Не знаю, — хихикая, сказала Джордж. — Варёные яйца? — Ахххххх. — Мэй вздрогнула, с отвращением подняв руки к лицу. Джордж честно не могла сказать, было ли это притворным отвращением или настоящим. — Я ненавижу яйца. — Действительно? — Да! Они бунтуют. Дэвид всегда старается приводить их на собрания. АА по особым случаям или как-то ещё. — Её голос поднимается от волнения. — Кто вообще ест яйца? Типа, серьёзно? — Я ем яйца. — Джордж неохотно вылезла из постели и обняла Мэй. — На самом деле, с некоторой регулярностью. Мэй понизила голос с притворной торжественностью. — Мне жаль говорить тебе об этом, детка, но я действительно не думаю, что смогу продолжать эти отношения. — Что, если я пообещаю никогда больше не есть яйца? — Я думаю, это нормально. Мэй схватила Джордж за руку одной рукой, а другой за ручку корзины для пикника и потащила её вниз с силой очень возбуждённого золотистого ретривера. Её волнение было заразительным — Джордж почувствовала, как улыбка раскрыла её лицо, когда Мэй начала болтать о парке, в который они собирались её отвезти, о прогнозе погоды и случайной коробке крекеров, которую они купили вчера в магазине. Неважно, о чём говорила Мэй. Джордж с радостью слушала, пока у неё не кончались слова. Как только они обе оделись, а корзина была до краёв наполнена случайными крекерами, различными видами фруктов и бутербродами, которые Мэй наспех приготовила накануне вечером, пара вышла из дома и пошла к остановке метро по улице. Джордж была одета в жёлтый сарафан, а Мэй, которая не могла носить никаких брюк, кроме чёрных узких джинсов, ухитрилась надеть накрахмаленную синюю футболку. — Детка, ты в цветах! — поддразнила Джордж. Мэй, всегда джентльмен, настояла на том, чтобы нести и корзину, и толстое лоскутное одеяло. — Детка, дай мне что- нибудь понести, — умоляла Джордж, поглаживая колено Мэй, когда они сидели бок о бок в задней части вагона. — Нет, видишь ли, тогда я бы не угощала свою девушку пикником. Никакая помощь не разрешена, — строго сказала Мэй, улыбка тронула уголки её рта. — Я не могу держать даже один бутерброд? — Полностью и полностью против правил. Джордж рассмеялась её идеальным смехом. Она быстро поцеловала Мэй в щеку. — Хочешь заняться чем-нибудь вроде хардкорного секса? — спросила Мэй. — Не здесь. — Стоит попробовать. — Я сделаю это для тебя. Эй, разве в этом парке нет деревьев? — Так много деревьев. Джордж наклонилась, чтобы сказать Мэй прямо в ухо, когда она сказала: — Я хотела бы поцеловать тебя у очень, очень большого дерева. — О каком масштабе мы говорим? Больше, чем эрекция, которая у меня сейчас? Это заставило Джордж смеяться так громко и долго, что несколько пассажиров поезда бросили на неё встревоженные взгляды. Как только они вышли из метро, ​​до парка оставалось всего несколько минут ходьбы. Мэй случайно выбрала его из путеводителя по Лондону, который она нашла в Интернете. Несмотря на то, что она прожила здесь много лет, она всё ещё не очень хорошо знала город. Она с облегчением увидела, что это было довольно красиво. Там было множество деревьев, которые она обещала Джордж, а также много травы, извилистых дорожек и скамеек. Мэй и Джордж шли по тенистой тропинке в поисках идеального места и в конце концов нашли относительно уединённое место. Мэй поставила корзину и попыталась экстравагантно развернуть одеяло. Джордж не смеялась; она была тайно тронута грандиозным жестом, который делала её партнёрша. Мэй распаковала корзину и разложила всё на одеяле, потом взяла Джордж за руку и жестом пригласила сесть. — Вот и мы, — сказала она, слегка покраснев. — Спасибо, Мэй. Действительно. Это так мило. — Подожди, пока ты попробуешь бутерброды, они взорвут тебе мозг. Бутерброды действительно поразили Джордж, хотя в основном это было из-за полного отсутствия у Мэй сдержанности, когда дело доходило до приправ. Они были намазаны майонезом, горчицей и чем-то подозрительным, на вкус немного напоминающим соус для барбекю, но по большей части на вкус такими, будто они пролежали в глубине кладовой по меньшей мере семь лет. Он стекал по подбородку Джордж, как бы она ни старалась не натворить беспорядка. — Зачем ты добавила столько соуса? — спросила она, пытаясь прикрыть подбородок одной рукой и потянувшись за салфеткой из корзины. — Вот, позволь мне. — Мэй придвинулась ближе к Джордж, обхватив руками её покрытое соусом лицо. Джордж затрепетала, когда представила, как Мэй осторожно вытирает соус с подбородка, но вместо этого Мэй наклонилась и слизнула его небрежным движением её языка. — Ах! — Джордж оттолкнула Мэй, смеясь. Мэй, не испугавшись протеста Джордж, метнулась обратно и быстро поцеловала Джордж в губы. Одно лишь присутствие рядом с хаотичной энергией Мэй вызывало у Джордж головокружение и неуравновешенность. Она не понимала, как Мэй удавалось сделать любую ситуацию и весёлой, и романтичной одновременно, но Джордж была счастлива воспользоваться этим талантом. — Эй, — сказала Мэй, встретившись глазами с Джордж, как будто она собиралась сказать что-то очень серьёзное, — ты хочешь бросить мне в рот виноград, как в тех дрянных ромкомах, или ты плохая подружка? — Это похоже на опасность удушья. Мэй подняла брови. — Так ты говоришь мне, что ты плохая подруга. — Нет! Замолчи. — Джордж поцеловала её, долго и медленно, затем отстранилась на дюйм или около того и покачала головой. — Если это сделает тебя счастливой, я брошу тебе в рот виноград. — О, больная. — Мэй в предвкушении отступила назад, откинув голову назад и открыв рот так широко, как только могла. Джордж снова расхохоталась. — Ты выглядишь такой глупой, — хихикнула она. — Ты похожа на птенца, который ждёт, когда мама принесёт ему свежих червей или что-то в этом роде. — Я хочу, чтобы ты знала, — сказала Мэй, всё ещё подняв голову к небу, — что птенцы на самом деле очаровательны и совершенны во всех отношениях, и они никогда не выглядят глупо. Так что просто брось этот проклятый виноград, или моя шея сведётся судорогой. Джордж приложила доблестные усилия, но, к сожалению, она не была благословлена ​​адекватной зрительно-моторной координацией. Виноград в основном отскакивал от лица Мэй (что вызвало несколько очень красочных ругательств в момент удара) и падал на одеяло вокруг них. В конце концов они были вынуждены признать поражение. — Похоже, в романтической комедии мы были бы дерьмовыми, — уныло сказала Мэй. — Не чувствуй себя плохо. — Джордж схватила Мэй за руку. — Ты знаешь, есть и другие вещи, которые люди делают в романтических комедиях. Берутся за руки и вместе смотрят на небо, запевают наугад… — Целуют своих партнёров на фоне очень, очень больших деревьев? — Это тоже. Мэй подскочила со злой ухмылкой на лице. — Давай рассмотрим этот вариант. Мэй чувствовала себя легкомысленным подростком, когда она убегала от Джордж. Она выбрала дерево по прихоти; оно казалось самым большим в поле зрения. Это был крепкий дуб с массивными корнями, сросшимися у его основания. Мэй споткнулась и чуть не упала от её волнения, и она услышала хихиканье Джордж, когда она встала на ноги и шатко показала в её сторону большими пальцами. Джордж догнала её, когда она вошла в тень дерева, и схватила её за футболку. Мэй прислонилась к дереву, тяжело дыша. Её руки нашли талию Джордж; она была такой мягкой. Мэй почувствовала, как распухло у неё в груди, и ей пришлось посмотреть на ветки дерева, чтобы не расплакаться. Она снова посмотрела в глаза своей девушке, а затем поцеловала её в нос. — Ты слишком здорова. Это незаконно, — пробормотала Джордж в шею Мэй. — Говорит девушка с лучшими глазами во вселенной. Иисус. — Вообще-то меня зовут Джордж. — Заткнись. Джордж согласилась, страстно целуя её. Вздутие в груди Мэй превратилось в взрыв. Она притянула Джордж ближе и поцеловала её, и целовала, и целовала. Её рот настойчиво прижался к её губам, и вскоре на губах появился язык и зубы. Мэй мягко прикусила нижнюю губу Джордж и улыбнулась в следующем поцелуе, когда Джордж издала тихий звук удовольствия. Руки Джордж скользнули по лицу и шее Мэй. Её прикосновение было таким преднамеренным, таким любящим. Мэй захотелось остаться здесь навсегда. В голову ей пришла дикая мысль, что они вдвоём могут просто остаться здесь навсегда, жить за счёт поцелуев и прикосновений, пока не умрут и не станут частью дерева. — Боже, я так в тебя влюблена, — пробормотала Джордж в промежутках между поцелуями. Их губы снова встретились, затем Мэй начала целовать лицо Джордж. — Типа, яростно, абсурдно, по уши влюблена в тебя. — Да, круто, то же самое, — задыхаясь, сказала Мэй. — И ещё я влюблена в это дерево. — Она отпустила лицо Джордж, чтобы прижать обе ладони к дереву. — Отличное дерево. Джордж подавила смех от этого особенно глупого комментария — в конце концов, она тоже была опьянена этим чувством, она не могла винить Мэй за то, что она была немного страннее, чем обычно — и сильнее прижала Мэй к стволу дерева. И всё, что могла сделать Мэй, это раствориться в её прикосновении.