Эльф

      День первый       Натираю бокалы. Между прочим пялюсь через прозрачную входную дверь, вижу яркое. Мокрая аллея пестро раскрашена в краски быстротечной осени. Листва почти вся упала, морозы очень скоро накроют город и его жителей. И хоть этого ещё не случилось, я уже испытываю острый дефицит тепла. Мягкий плед, большая чашка горячего чая и мурчащий кот на коленях. Идеальная визуализация холодных будней тут как тут, вспыхивает в моей голове образами. Может, завести мурчащий комок шерсти? Ну а что? Надо спасать душу от холода и одиночества. Самому спасать.       Отставил идеальный сияющий бокал в сторону, взял второй. Надо бы кассу сверить, аппарат недовольно щелкает сбоку. И ещё…       — Эй! — стекляшка распахивается, колокольчик брязгает, а молодой человек громко выкрикивает. — Вай-фай есть?       — Есть… — отвечаю как-то с опозданием и не в его бодром тоне, скорее чуточку растеряно.       Таких посетителей эти стены не видали, соответственно — я тоже. У нас самый что ни на есть традиционный паб, что идеально вписался в атмосферу окраины столицы. Тут коротают вечера исключительно уставшие работяги по дороге домой или встречаются спортивные фанаты в определенные дни по расписанию матчей. Обычно зашел — выпил — ушел. Только спиртное, легкие закуски и ноль развлечений, кроме плазмы, что транслирует игру или выключена вовсе. Особый контингент, в который никак не вписывается заглядывающий персонаж.       — Ну слава Богу! Я думал, мне конец! — он заскакивает внутрь живо, прихватив жёлтой листвы по пути ботинками того же цвета. Перешагивает в два прыжка расстояние до стойки.       Копошится-копошится, из оранжевого как апельсин рюкзака, обвешанного какими-то бирюльками, выдергивает айпад и с собачьей жалостью смотрит на меня в упор.       — Что? — не понимаю.       — Запаролено, — с дрожью в голосе пискнул он.       — А, — дошло. — Три пятерки, три тройки, единица, — сказал и быстренько отвел глаза подальше. Потому что те, которые глядели напротив, были слишком…       У парня разный цвет радужек. Правый глаз — насыщенный, сродни низинным зелёным лугам, а левый — светлый, я бы сказал, солнечный. Такой сильный контраст, что бросается сразу. Ему, наверное, неприятно, когда рассматривают пристально прихоть матушки природы. Ведь он точно Альфар! И скорее всего каждый, кто посетил Школу эльфов*, так говорит ему прямо в лицо. Все, кто думают, что невидимый народец — это только маленькие задорные гномы или крошечные феечки с острыми ушками, — во многом ошибаются. Альфары (эльфы) — сокрытый народ из другого измерения, что живет с нами бок о бок и мало чем отличается от обычных людей.       Вспомнил, что за все время работы заведения никто не спрашивал у меня пароль. Верно, у нас и обозначения нет. Надо хоть наклеечку какую-то плохенькую налепить на входе или прям доступ открыть, снять ограничения подключения. У всех давно есть приличный мобильный интернет, и «свободная зона» не актуальная штука. Но видимо, все же бывают случаи. И этот случай как раз суетится рядом и фырчит что-то неразборчивое себе под нос.       Клацаю кассовый аппарат, делаю записи в книге и не отвлекаюсь на эльфа. Других посетителей нет. Вообще боюсь, что долго наш бизнес не протянет. А я говорил, что надо чайную лавку открывать, а подельник уперся: «Нерентабельно. Все любят пиво!» А это рентабельно? Просматриваю чеки и что-то все больше сомневаюсь.       — Фуф, я успел! — победный клич обратил на себя внимание.       Паренек рухнул на барную стойку, что занимает основную часть помещения, всем торсом и выглядел так, словно марафон пробежал. Тяжело дышит и роняет слюну, щеки розовые, а плечи ещё скукожены от напряжения.       — Поздравляю, — откликнулся я. Доброжелательность и внимание к клиенту — моя работа.       — Спасибо! — он выровнялся, и только сейчас я заметил, что в его волосах переливаются тонкие разноцветные прядки. Вертит головой, поблескивает и осматривается, а затем бегает глазками по выставке спиртного. — Точно, — подмигнул мне, — стоит отметить славный подвиг. А то такая фигня приключилась, кому сказать — не поверят.       — Не сомневаюсь, — пробуровил я. У меня нет особого желания развешивать уши. Но он же все равно расскажет, да?       Смотрю на него внимательно и оценивающе, пока тот щебечет ненужную мне информацию. Неординарный от макушки до пяток, но при этом не вычурный и не вызывающий. Надо прежде рассмотреть хорошо, как я сейчас, приметить. Кажется, он из тех, ну, воздушных созданий. Крутится на одной ноге, хоть и вечно падает, привлекает к себе лишь внешними данными, потому что внутри открытый космос (какого только дерьма нет, а дышать нечем). Каждый встречал таких в своей жизни и знает, к чему я веду. Легкомысленный дурачек, да ещё и с хульдуфоулкским колоритом. Чудесно.       Чуть волнистые волосы до плеч, не просто ухожены, имеют замысловатую стрижку — пряди разной длины. В них играют тысячи бликов, хоть сразу кажутся просто насыщенно медными. Высокий лоб и выразительные брови. Глаза большие, ещё и такие разные. Нос правильный, а линия губ… Возможно, неестественно пухлая и сочная — допускаю уколы красоты. Нижняя часть лица не тяжёлая, скорее утонченная с острым кукольным подбородком. На шее несколько мелких татуировок, как и на костяшках пальцев. Все миленькое и не агрессивное. Типа облачка, какой-то улыбающейся мордочки и так далее. Словно стикеры из соцсети налеплены хаотично и, догадываюсь, по всему телу. В ухе несколько цветных камешков, а на ноготках поблескивает бесцветный маникюрный лак. Одежда в современном стиле, мешковатая. В объемных шмотках парень кажется еще легче и тоньше.       Ох, а непростой у меня посетитель — уяснил.       — …уснул. Можешь представить? Катастрофа! А продрал глаза — в притык. Оказалось, что ещё и у провайдера какие-то проблемы с оборудованием. Не грузит. Звоню, а они только извиняются. Интернет не гу-гу. А там пару гигобайт! И что я? Ноги в руки и как ошалевший вприпрыжку. Всего ничего оставалось…       Слушаю, но видимо, не очень внимательно. Что-то понял, а что-то нет. Потому что его вкусная для уха речь немного путает сознание. Ну, голосок такой, сказочный же.       — Так ты иллюстратор? — единственное, что зацепилось в памяти. И я переспросил.       — Громкое слово, — он засмеялся.       Неудивительно. Чуть ли не каждый в стране имеет две работы. Кроме стандартной занятости что-то творческое.       — Ты отважно проскакал два квартала с языком за плечом, — заметил я. — Надеюсь, оно того стоило.       — Определенно! — засиял. — А теперь можно и… — он заводил пальчиком по витрине с алкогольными напитками. Бутылок на полках много, ассортимент большой, трудно сразу выбрать.       — Минуточку, — остужаю его хотелку и хлопаю пятерней по большой надписи о запрете спиртного лицам младше двадцати. Что броско приколочено прямо перед ним.       Мое предупреждение сработало как взмах бубенца. Паренек расхохотался звонко, а потом со словами «привычное дело» протянул мне удостоверяющий документ. И тут чуть я не улыбнулся. А ещё мне говорят, что выгляжу моложе своих лет. Та где там! Вот на кого смотрите. Ну точно Альфар!       За сладким лакричным питьем он болтал ни о чем, так, отрывками задевая свою скромную персону. Много шутил, много смеялся, сделал пару незаслуженных комплиментов заведению и мне, а затем легко выпорхнул навстречу новым приключениям и зябкому порыву осеннего ветра.       Я долго стоял в одной позе, взирая на закрывшуюся за ним дверь. Видел все ту же картинку через ее прозрачное стекло — пейзаж акварелью. Но теперь четко понимал, что мысль завести кота была абсолютно и полностью бредовой. Не поможет, точно не согреет.       День четвертый       Через несколько дней, не побоюсь этого слова, эльфёнок вновь заскочил. Мне кажется или из него сыплется магическая пыльца? С чего взял? Да как-то все преобразилось сразу с его появлением. На улице просветлело, солнышко выглянуло, а мое настроение стремительно поползло вверх. Согласен, с погодой преувеличиваю, она оконная*, но с настроением-то что? Я вроде и не рассчитывал, что снова увижу его. А хотел? Немного.       — Опять провайдер? — после приветственного жеста спросил я.       — Та не. Просто у тебя уютно. Я тихонечко тут… — он выложил знакомое мне устройство, оклеенное перламутровыми бусинками по корпусу.       — Порисуешь? — сделал вывод. Художник же.       Он немного покраснел, прикусил губу и потом только ответил:       — Выпью согревающего кофе, — улыбка украшала его мордашку, показывала забавные ямочки на розовых щеках.       Кофе так кофе. Мне-то что. Молча подложил список для выбора варианта кофесодердащего алкогольного напитка. Сомневаюсь я, что надо было тащиться в паб за чашечкой кофе с мятным ликером. Но я выполнил свою работу и, исполнив все пожелания, подставил парню его заказ. Сам занялся сверкой барного состава, отвернулся спиной, надо оформить бланки по закупке.       — Как же вкусно! — прилетело мне и, казалось, встряло меж лопаток. — Блаженно. Спасибо! Кто бы знал, как я люблю «живое» кофе, а не сваренное бездушной машиной. Совсем другой вкус!       Есть разница? Ну, наверное. Не знаю. Кофе редко пью, и оно мне все одинаково на вкус, как не вари, что не добавь.       — Рад угодить, — тем не менее сказал я.       Зашло несколько посетителей кряду, и я поспешил к ним, совсем не смотрел в сторону волшебного эльфа. А когда освободился, увидел, что он уже высербал черный и обжигающий холодком, и двинулся убрать опустевшую посуду. Склонился и краешком глаза зацепил экран планшета. Он и впрямь рисовал, я разглядел набросок, скорее всего черновой вариант, просто натыкано «пальцем». Тем не менее очень прилично. Что это? Пляж, океан и из пенной черты показался обвешанный морскими водорослями и ракушками… «монстр с раковинами»?       — Не смотри! — пискнул тонко иллюстратор и отдернул прочь вещицу.       — Почему? — удивило.       — Нельзя. Нет-нет, — крутит-вертит головешкой. — Я стесняюсь.       — Что за вздор? Ты неплохо рисуешь, — мало что рассмотрел, но даже так, не представляю, как за короткое время можно начеркать подобного? — И рисуешь на заказ, продаешь свой труд. Какое стеснение?       По крайней мере в прошлый раз я так понял.       — Элементарное, — он заерзал на высоком стуле. Не упал бы. — То совсем другой случай! Никаких лиц, все на расстоянии. А тут ты смотришь на меня.       — Пф, — не сдержался. Маразм слегка. — Как скажешь, — отплыл подальше и больше не беспокоил. Надо — позовет.       Украдкой порой поглядываю, не ушел ли. Но не приближаюсь. У меня есть чем заняться и без него.       — До завтра, — спустя полчаса парень покинул паб.       Что не говори, очень привлекательный. Так посмотри и эдак. Что же:       — До завтра, — просто повторил я.       День пятый       Сегодня он пил кофе и не доставал свой зарисовательный аппарат. Почему? Но я недолго о том думал. Альфар во всю развлекал меня, будто это надо было мне, а не ему. Хоть я всё равно склонялся ко второму варианту. Что-то его привлекает, потому и приходит. Но что? Не кофе же.       У него тысяча и одна история припасена в кармане. Разные, всякие. Ласкает мой слух. А я слушаю, а мне приятно. О морях и шумных городах, где он побывал, о любимых занятиях и интересах, об обществе, о науке, в общем. Все подряд и вперемешку. Порхает и порхает словом. С ним уж точно не соскучиться, с ним не загрустить, с ним не замерзнуть и, главное — с ним совсем нельзя иметь общих дел. Почему? Эльф уведет в ту самую скрытую страну безвозвратно.       Зашёл разговор о личном. Само по себе получилось. Сначала о друзьях, моих немногочисленных, но верных, потом о его бесконечном списке. Подумал, что он немного не понимает, что такое дружба как таковая. Потому что о каждом знакомом он отзывался тепло и с неподдельной улыбкой. Если его буквально воспринимать, то все вокруг исключительно прекрасные люди. Балбес какой-то. И если это не вера, то я вообще не знаю, как это назвать. Но на мой вопрос о высшей силе он ответил сдержанно, уклончиво, без безупречной любви. Кстати о ней.       — Что на сердечном поприще? — углубил тему.       — Ой. Даже не знаю, как сказать, — он улыбнулся. — Какая информация тебя интересует?       Ну, конечно, ещё бы он ответил прямо. Сейчас расскажет очередную невероятную историю, да не одну.       — По факту, — мне ни к чему подробности.       — Я в отношениях, — он хлопнул глазками и схватил чашку допить остывший во время нашего трепа напиток. — И они разные…       — Догадывался, — чуть оскалился. Подтвердил вслух свое предположение.       Иначе и быть не может. Такие человечки всегда крепко связаны разного рода отношениями. Их хватают и держат всеми возможными способами. Силой. Намекаю на брак. Нынче времена, где в основном игнорируется супружество, но он же особый случай, потому в интересных амурных отношениях, а в довесок ещё и женат.       — Тогда и я догадаюсь, — парень весело подмигнул. — Ты вольный-непокорённый, широкий, бурный и переливистый. Но при этом слишком тихий, словно Скоугафосс, к тебе практически можно прикоснуться.       Он тянет ручёнку через стойку, почти касается моей скулы, словно проводит пальчиком, и тут же отдергивает назад. Я не моргнул, не шевельнулся, лишь нашел странным его сравнение, хоть по сути и верным. Он прав? Ну да. Я в отличие от него свободен от отношений. Покорить меня не так просто, еще никому не удавалось. Характер далеко не покладистый, но сдержан, выгляжу вполне приличным человеком со стороны.       Заиграла крикливая мелодия, и Альфар вскочил, нащупал по карманам телефон и, глядя на него, разулыбался. Я спешно отшагнул подальше: не хочу мешать, вторгаться в личное пространство клиента. В итоге, после недолгой телефонной беседы он покинул паб, помахав рукой, оставив напоследок воздушный поцелуй и самую милую улыбку.       Подумал, что он неосознанно это делает, да? Или нет? В любом случае, живётся ему с такой харизмой непросто — подытожил наспех я. И старался забыть. Все.       День четырнадцатый       Сказочное существо нарисовалось спустя неделю. Чемпионат по гандболу набирает обороты, интерес высок, наблюдающих много. Он протиснулся и нашел место за барной стойкой, вернее, ему его любезно уступили. Ещё бы! Угостили. Ну, конечно! Только наблюдал, как быстро вокруг образовалась душевная компания. Я все прекрасно понимаю, причем каждого, кто засматривается на прекрасное создание и ищет ту самую полоску над верхней губой (отличительная черта сокрытого народца). Сам искал. Мне ничего не остается, как только успевать развлекать посетителей пенящимися через край бокала напитками. Хмыкаю, в те моменты как паренек легко и просто дарит каждому улыбки, без перебора обменивается контактами месседжеров. У меня нет слов. Да мы и не говорили толком. Новые знакомые увели его с собой в темные улицы города, как только трансляция закончилась.       Да уж — что ещё могу сказать?       День шестнадцатый       Рабочая рутина. Мои движения уже отточены до автомата, а когда-то и не думал, что буду продавать выпивку. Пришлось. Это пока ты молод, налоги не взимаются, можешь хоть тротуары мести или ящики кидать и жить нормально. Но с возрастом усугубляется. И работа нужна посерьезнее в смысле прибыли, а где ее взять? Если ты не высококлассный специалист, не имеешь правильных знакомств, то надо думать. И мы думали, перебирали. Придумали.       Когда слепил что-то своими руками с таким трудом, не можешь подпустить абы кого. Вот я и встал за барную стойку и почти не отхожу.       — Как тут поживает мое любимое местечко?       Опять он? Колокольчик брязгает, холодный воздух дотягивает ко мне, вздрагиваю и морщусь. Но стоит Альфару весело заскочить на стул и перехватить мой взгляд, я готов в рот ему заглядывать. Ловлю себя на этом промахе и быстро одергиваю — не вляпайся — умоляю себя — только не в него. Сосредоточенно принимаю заказ.       Сегодня Альфар менее говорливый, больше задумчивый, рисует. Рядом с ним на беззвучном режиме мигает телефон. Зазывает, а он не смотрит совсем.       — Новые знакомые? — не выдержал я, когда от моргания мне уже тошно стало.       Он кивнул и поправил — «друзья».       — Так же нельзя… — я не хотел, но сказал.       Какие ещё друзья? Это случайные знакомства, что вылазят ему боком. И называются они совсем иначе.       — Что именно нельзя? — будто не понял он, но сам перевернул блымающего экраном вниз.       — Вести… — кашлянул. И запретил себе говорить дальше. Не мое дело вообще-то.       Осуждаю? Нет. Тут другое. Я и самому себе не могу быстро сформулировать возникшее ощущение. Мне его жаль. Да, где-то так. Когда на тебя смотрят лишь с одним желанием — не самая приятная вещь, наверное. Вот на меня не смотрят, тоже казалось бы плохо. Но лучше так, чем как у него.       — Почему? Вот не пойму, я тебе нравлюсь и ты хочешь дать дружеский совет? Или я тебе неприятен и ты терпишь, только потому что я клиент? — высыпалось из его рта, словно льдинки. Такие же, что постукивают по железным отливам и крыльцу вместе с дождем. — Терпеть — плохо. Говори прямо.       Я не знал, что сказать. Его понесло в сторону утесов и стремительных порожистых рек, не иначе к эльфийским камням, которые нельзя трогать ни при каких условиях. Двузначность фразы меня задела. Вроде говорит обо мне, но скорее кивает на себя. Терпила и святоша — он. И вообще обижен, что я зацепил больную тему? Дует губки.       При нашей встрече я решил, что он легок и мало сообразителен. Первое впечатление. И только теперь высмотрел нарушение в закономерности. Вполне осознает, что происходит вокруг, как на него смотрят другие, но совсем не отпирается. Почему? Но если задуматься, надо ли менять себя, свой добрый нрав, приветливость на что-то другое ради простых прохожих, мимолетных людей? Я же не меняю. И он тоже.       Отхожу на безопасное расстояние, чтоб случайно не навредить. Не снести достопримечательность и святыню. Ну да. Впервые в жизни я не подобрал слов. Не то чтобы правильных, вообще никаких.       День двадцатый       Борьба с самим собой изматывает. Необычный паренек не приходит в заведение, а у меня в груди жжение. Словно Скельяскримсли плюнул разъедающей слюной. Тот самый монстр, которого я увидел на рисунке Альфара. Все, что было «до», растворяется от плевка, оголяется. Я не любитель смазливых мальчиков, он вообще не мой типаж, если разобраться. Но что-то зацепило и зацепило так, что я чётко понимаю — нельзя, но все равно дико хочется. Все же попался на эльфийские чары, с самого начала попался. Глупо. Прикрываю глаза и думаю, как избавиться? Хорошо, если он больше не покажется, увлечется чем-то новым. Подобные ему люди не постоянны, да? То тут, то там. А если все же сунется? Делать-то что?       День двадцать четвертый       Вообще пусто. От скуки и безделья просто сижу. Надо пережить первую неделю переполоха, что начинается с началом Йольской суеты. Все книжные точки продаж выставили скидки, а магазины — распродажи. И пока полки заполнены, все спешат туда, закупиться подарками, чтоб тринадцати озорникам* было что принести детворе и родным в праздники. Спустя немного времени в пабе тоже оживится, начнут просить бреннивин* чаще, делиться новостями громче, смех станет радостнее. А сейчас стоит прикрыть лавочку и просто пойти домой, залезть под одеяло и… мерзнуть в одиночестве?       Уже схватился за табличку, перевернуть надписью «закрыто», как увидел эльфа через стекло. Он поднял палец вверх, так здоровался, и, конечно же, улыбался. Распахнул дверь, которую собирался закрыть на сегодня, впустил его, но табличку все же перевернул.       — Ох и холодина, — запрыгал на месте, трет ладошки, хоть уже находится внутри заведения.       — Согласен, — кивнул я. Моя холодина, кажется, совсем не заканчивается вне зависимости от окружающей среды. — Кофе? — спросил я. Он же всегда им греется.       — Нет! Отмечаю успех, — запел он и попрыгал к облюбованному месту у стойки.       — Опять? — не удивлен. У таких праздник чуть ли каждый день. Сорт людей такой, что с них взять?       А может, так и надо жить? Меньше расстраиваться, больше улыбаться, не искать в другом плохого и подмечать только светлые моменты в жизни, игноруя черную полосу? Больше праздников, больше веселья! Хорошо бы, но я так точно не смогу. Без него не смогу.       Эльф болтает ножкой и языком, здорово пьет, я бы сказал, много. А я помалкиваю и только подливаю по просьбе. В последнюю встречу сказал лишнего и стараюсь контролировать себя. Хочет в хлам? Да пожалуйста. Рта не открою. Но так или иначе пришлось вставить:       — В смысле полюбил другого? Кого? — выкатил глаза. Думал, выпадут вовсе.       Только что у меня взорвался мозг. Парень в хорошеньком состоянии коснулся личной темы, и я потерял связь с его космосом. По легенде, что хранят эльфийские валуны, он в браке, тем не менее отношения не поддерживает несколько лет. Сказал второй половине, что любит другого, и последовал за переливами северного сияния.       — Вообще не важно кого, — он тихо икнул и поправил прядь волос, что выпала из челки неаккуратно. — Ты что, не понимаешь? Не-важ-но.       Честно? Вообще ничего не понимал.       — Ты хотел уйти и так ушел, — это самое логичное объяснение, которое только смог откопать. — Но почему?       — Меня терпели…       Опять многозначительная фраза? Что такое терпеть? Быть против и мириться с наличием? Подстраиваться? Несмотря ни на что соглашаться? Угождать? Стелиться под кого-то? Безропотно переносить? Страдать?.. Остановился. Страдать? Озарило. Терпеть и любить — не связанные вещи. Да, я согласен, иметь пару в виде эльфа — равносильно прыгнуть в кратер Гекла и не знать, когда и как рванет. В этом и есть подвох? Его многие способны терпеть, но никак не любить? Он это хотел сказать? Но выспрашивать или уточнять я не стал. Только озвучил:       — Теперь ты парень одного свидания. Почему и нет, раз тебя устраивает.       Он вскинул голову, прищурился — наводит четкость. Не думал, что ко мне дойдет итог? А тут другого и быть не может. Попробовав на вкус хорошего разочарования, он не спешит. Причем уже очень долгое время. Не верит. Ему хватает одного свидания, чтобы высмотреть терпение напротив. По той же причине он не снимает с себя клеймо брачных уз и прячется в них, как морской моллюск в раковине. В случае чего — щелчок.       — А когда в последний раз у тебя было свидание? — он небольно кольнул в отместку.       Намекает, что уж лучше быть одноразовым, чем вовсе пылиться без надобности?       — Хороший вопрос, — я не смог сдержать улыбку. Ведь забавно, что он проявляет интерес, — с открытия, а это больше года. Но тут проблема не в пабе и отсутствии свободного времени. В моих вкусах. Я — гей.       Да, с того момента, как застрял за барной стойкой, и по сегодняшний день ничего романтичного со мной не случалось. Основа проблемы — меня привлекают исключительно мужчины. И если сперва все кажется просто. Страна со свободой выбора, никто не тычет пальцем и абсолютное большинство спокойно реагирует на твою ориентацию. По факту не так много тех, кто ищет подобных отношений. Не клеится, не срастается, не получается.       — Ты честный человек, друг мой! — отреагировал странновато на мои слова.       Не хохотал и не хлопал в ладоши, как я мог себе представить. А покусывал нижнюю губу и упорно клацал в телефоне. Как будто он и так знал, поданная информация лишняя. А вскоре вовсе вскочил и, пошатываясь в пьяной пляске, пытался застегнуть куртку.       — Прямо друг? — решил все же уточнить момент. Скажите, что мне просто послышалось, пожалуйста.       — Ну да, на свидание же не зовёшь, значит, хороший друг! — его нос и щеки заметно покраснели, а движения стали больше похожи на колыхания хорошо перебравшего.       Он приходит не просто так — стало понятно. Принюхивался ко мне? Вот засранец! Скорее всего давно понял о моих предпочтениях. И если не предлагаю встречу, значит, зона комфорта? Друг?       Я быстренько обошел стойку, потому что ему в данный момент очень пригодится надежное дружеское плечо. И я готов его подставить — алкоголь достиг пикового значения, — оно ему просто необходимо в данную минуту. А в следующую?       — Такси уже вызвал? — предположил я. Недавно же копался в телефоне.       — Конечно, — указал направление к выходу, и мы двинулись на улицу.       Посадив его, я получил откровенно дружеский чмок в щеку. И только машина тронулась, я задался серьезным самокопанием. Что я творю, а? Согласился? Друзья? Мне еле хватило сил разжать пальцы и выпустить его из ладоней, перестать вдыхать волнующий запах волос и слышать тихий пульс на запястье. Отпустить…       В отличие от него мне не нужны свидания, чтоб понять простое — у терпения и влюбленности нет ничего общего. Совсем не то он ищет и высматривает во мне. Какой-то и впрямь глупый эльф мне попался.       День тридцатый       Все вокруг облачено в лампочки, символику праздника, на площади уже горит подаренная* высоченная ель. Даже в пабе мерцают гирлянды, поблескивают украшения. А мне все одно не достает чудес. Альфар не показывается, не морщит мне носик, не улыбается, не рассказывает абы что. Скучаю? Нет, не подходящее слово. Тут надо быть аккуратнее как с выводами, так и с желаниями. Ведь эльфы не умеют прощать. Предполагаю, что именно эта особенность разбила его надежду на счастье и семейную жизнь.       — Что-то я устал… — жалуюсь сам себе очень тихо.       Работа практически без выходных не так выморила, как какой-то парень своими визитами. Что мне делать? Вообще нет вариантов. Вымученно поднял глаза на светильники из мозаики, что нависают над головой. Они единственные, кто дают основной свет бару, цветные, состоят из маленьких сложенных стекляшек. Кто-то же это сделал? Подобрал нужный друг к другу кусочек. Не верю, что вышло сразу, пришлось повозиться…       — Друг мой!       Как и мне теперь.       Поворачиваюсь на звук и приветствую жданного клиента. И он, к тому же, не один. С ним стайка народа, что готова скрасить свой вечер хорошей выпивкой. Я рад? Для заведения только плюс, для меня — один сплошной минус.       Сидят общаются. Эльф — бисексуален. Я предполагал, но сейчас видно невооруженным глазом. Для такого, как он, не важно, какого ты пола, не важно, как выглядишь, не важно, чем занимаешься и как живёшь. Ему надо совсем другое — отсутствие терпения к нему. Важнейший критерий отбора для души и тела. Пока компания выпивает, я замечаю и ещё кое-что интригующее — среди них есть человек, что пользуется им, а тот позволяет. Кроме узаконенных отношений, у него есть вполне приличный постоянный любовник (может, и не один). И на вид, и на кошелек. Как я понял? Уши не заткнуть, глаза не закрыть. Хоть я очень хочу это сделать. Слушать о свободных отношениях мне как-то мерзко. Видеть, как зажимают парня исключительно для утехи — неприятно.       Альфар, что же происходит с тобой?       День тридцать четвертый       Парень расслаблен. Он увлечен своим хобби, непринужденно сыплет историями, и я осознаю, что достучаться до него практически невозможно. Он живёт совсем в другом мире, что отличается от реального. Что бы я не сказал и что бы не сделал — не оценит. У него все и так есть и даже слишком. Идеальный воздушный замок. И если раньше во мне теплилась слабая надежда обратить на себя не только дружественный взор, я смел строить фантазии на его счёт — сейчас нет. Единственное, что могу — заботиться как хороший друг. Он же так меня называет? Подливаю горячего в чашку, укутываю в теплый плед. Холодно, и холодно не только мне. Он смеется, о чем-то шутит, пока я облачаю его в клетчатую ткань. У нас есть несколько согревающих тряпок, в основном для дам с открытыми плечами, в легкой одежде не по погоде. Но ему тоже подойдёт. Хоть немного согреет, вместо меня обнимет. Мне-то нельзя. Достаточно пересечь черту, которую он мне отмерил, и все. Сбежит, сказав, что любит другого. Замечательная причина, ведь так? Или того лучше, предложит лишь секс и никаких обязательств.       День тридцать восьмой       — У меня есть подарок для дорогого друга!       Праздничные герои уже один за другим переступают порог каждого дома. Пакостники — символ приближающегося Рождества и Нового года — разносят подарки. У кого-то добрых стариков с большим мешком ждут, вывесив носок, а у нас взбалмошных и игривых йоуласвайтнов, выставив башмак. Вот и эльф скачет по пабу с презентом для меня.       Он подарил книгу. Ну конечно, что может быть лучшим подарком для самой читающей нации. Книжка большая, приметная, с картинками, я сразу полистал, заметил — не с простыми. На одной из страниц я увидел знакомый рисунок. Захлопнул, посмотрел название: «Сокрытый Мир» — в блестках. Актуально для меня. Сборник легенд и сказаний, к которому иллюстратор лично приложил руку. И это не просто. Мало изучить материал, записи очевидцев, представить, да и ещё перенести образ на бумагу. И впрямь талантлив. И этих талантов у него хоть отбавляй.       — У меня тоже есть для тебя подарок, — предполагал, что он поздравит, не остался в стороне.       Достал подготовленную заранее коробку. Знак внимания, состоящий из мелочей: любимые им лакричные сладости, согревающие варежки и шарф из хорошей шерсти (чтоб Йольский кот* не утащил), и красное сердечко — декор для дома или рождественского дерева — на память. С чего мне взбрендило положить такую крикливую вещицу? Как сказать. Всего несколько лет назад нашу островную страну накрыл кризис и, чтоб поднять настроение, поддержать людей, сказать, что их любят — по городу прямо в светофоры вставили сердечки. Вместо красного кружка теперь горят сердца. Так или иначе все их примечают. Может, и он заметит, что я ему не друг.       Сразу примеряет подарки, радуется, засыпает благодарностью. Аккуратно удерживает в теплых варежках сердце и лишь лыбится хитро. Понял или нет — непонятно.       — Ну и выпить сегодня ты можешь за мой счет, — улыбнулся ответом. Да, я стал улыбаться чаще, но только ему.       Мне трудно выражать эмоции порой. Не кажусь милым и открытым. Тем не менее эльф был прав, ко мне можно практически прикоснуться. Не отгораживаюсь и не рою вокруг замка овраг, как делает он. А Альфару вообще достаточно протянуть руку.       — Вот это удача! — парень захохотал громче. — Наливай-наливай, да побольше, буду пить, пока не отключусь.       Думал, очередная шутка. Оказалось — нет. Хоть и выпил немного, но, видимо, день выдался тяжелым. Крепкий алкоголь быстро его скосил. Я не знал, что делать. Что мне с ним делать? Сначала пытался растормошить как-то — не вышло. Ринулся к телефону, поискать помощи эльфийской многочисленной армии друзей или в приложении такси посмотреть адрес дома — блокировка экрана не подпустила. Оставить в пабе, уложив на маленький диванчик в уголке, а самому как птичке всю ночь на стуле качаться? Плюнул. Повезу к себе.       Целое испытание. Я весь взмок и разгорячился. И не потому что Альфар сразу был практически в бессознательном состоянии, плохо перебирал ногами и я тащил его буквально на себе к машине. И не потому что от морозного воздуха и холодного автомобиля его чуть отпустило и он стал скакать на заднем сидении. Мешать мне, отвлекать от дороги, дергать. Петь йольские песенки, закидывать ноги до обшивки салона над головой. Боялся, как бы не стошнило вообще от таких-то плясок. Но и, добравшись до дома, зайдя в тепло, легче не стало, ни мне, ни ему. Кого-то снова развезло, а мне пришлось с ним возиться.       Ботинки и верхнюю одежду я снял с попрыгуна легко, усадив на минутку в кресло при входе. Да и он ещё что-то соображал. Но потом сущий ад начался. Подняться с весёлым по лестнице на второй этаж — ещё пол беды. Уложить в постель — целое испытание.       — Прекрати дергаться, я не съем тебя, — раздеваю гостя, что отмахивается, уворачивается и хохочет без устали. Не даёт к себе прикоснуться.       У меня хорошее отопление. Я всегда мерзну, потому в жилых комнатах стабильные плюс двадцать пять в любое время года. А на нем слишком много слоев одежды и высокий градус в крови. Думаю уже открыть окна на проветривание и прекратить бесполезную борьбу. Минут десять как я пытаюсь стащить с него один из свитеров. Словно игра какая-то.       — А я бы откусил кусочек, — он не на шутку вцепился мне в скулу зубами. Прикусил с силой.       Нависая сверху над ним без опоры, я легко потерял равновесие от боли, а он воспользовался моментом — повалил на кровать. Не успел ничего понять, как эльф уже был сверху, заскочил и уперся в мою грудь ладошками, с интересом заглядывал в глаза. Я примечал его румянец и хитрую ухмылку, эйфорию обладания и превосходства. Он признает, что умеет нравится, и внимательно за тем наблюдает. Понимает прекрасно, что нравится мне.       — Знаешь, у меня, конечно, высокая степень самообладания, но даже так могу не стерпеть, — предупредил. — Тебе же нужен лишь друг, все остальное у тебя уже есть.       Не шевелюсь, хоть он и во всю катушку пытается меня раздразнить, шарит по телу и дышит, дышит чаще, чем надо. Обливаюсь не просто потом, горю уже, судорожно вцепившись в покрывало. Чтоб обошлось, чтоб не сорваться, чтоб не пересечь грань.       — Точно! — расхохотался и обнял, сгребая конечности вместе, устраиваясь удобнее на моей беспокойной груди. — Я чуть не забыл. Хороший, хороший… друг.       Друг… слово застряло во мне. Оно очень неприятное, потому что льется с его уст? Или потому что неправдивое? Как бы я не упирался, не взывал к его разуму и своему, у меня-то стоит и не на шутку. Не думаю, что он не заметил. Лежит животом и все прекрасно ощущает. А на друзей вообще встаёт? Глупый, невозможно глупый эльф. Зачем ты так со мной, а?       Взглядом сверлю потолок и жду момента сладкого посапывания, ведь он очень скоро наступит, парень, кажется, устроился, зевнул и готовится уснуть, ровное дыхание. Тогда я смогу выпутаться из его захвата, стянуть аккуратно теплую одежду, укрыть одеялом, поправить прядь волос, что обязательно упадет на лицо. Засунуть подальше все свои эмоции, чувства и уйти спать в другую комнату.       И почему всегда не клеится, а? А с ним вообще какая-то беда.       День сорок второй (24 декабря)       Последний из братьев шагает поздравить детвору, а я не закрыл питейное заведение как положено, после обеда. Не самое прибыльное время, нет смысла держать открытым. Все уже собрались за праздничным столом и готовы поедать копченое мясо, запивая пивом. И зачем только торчу тут? Да я сам не знаю зачем. Я уже вообще мало что понимаю. Жду Альфара? Каждый день жду.       Эльф сбежал рано утром из моего дома или ещё среди ночи, я не понял, не слышал, когда он ушел. Его нет. И нет до сих пор. Мысли путаются, я по-прежнему не знаю, что делать. То и дело листаю подаренную им книгу, рассматривая рисунки — для успокоения или ищу в них подсказку? Сокрытый народ — сокрытые желания, да?       — Йоль! — он пришел.       И это плохой знак или хороший для меня? Как рассудить. У него есть все, законные отношения, любовник, куча друзей и воздыхателей любого пола. Но он почему-то предпочел паб в преддверии рождества. Других дел что ли нет? Меня это разозлило, до скрипа зубов раскачало. Он строит из себя полную беспечность, сидит напротив и делает вид, что все прекрасно. Он счастлив и радостен. Праздник, ура. Ведёт себя как обычно — рассказывает мне сказки. Но что из них правда? А?       Мало того, делает полного идиота не только из себя, из меня тоже, называя…       — Друг мой… — он собирался озвучить выбранный напиток.       Но меня сорвало. Я не дал ему договорить, громко хлопнул о стойку ладонями. Перебил и обратил на себя внимание:       — Не называй меня так больше. Какой я тебе друг?! — рявкнул высоким тоном. — Хватит.       Моргает часто глазами всё ещё с открытым ртом и застрявшим в нем названием алкоголя.       — Ты сделал неверные выводы, причем с самого начала. Да, я не звал тебя на свидание, а смысл было звать? Разок покувыркаться? Если для тебя норма переступить и пойти дальше, то для кого-то нет. Но это вовсе не значит, что меня устраивает дружба, — вылилось, я не смог удержать. Действовал на эмоции.       После небольшой задумчивой паузы и моего отрезвляющего хмыка Альфар отмирает:       — Выходит, тебе не нужна романтика встреч и не нужна дружба. Чего ты хочешь тогда? — он впервые так смотрел на меня. Словно вуаль дурачка слетела, серьезно и насторожено.       — Избавься от старья, выброси хлам. Я предлагаю тебе простое — честность. Без всей той требухи, чем ты обвешан, как морское чудище.       Я не знаю, откуда я хлебнул решительности, но склонился и поцеловал. Прильнул к долгожданным губам со всей жадностью, что уже накопилась и разволновалась как океан. Выплёскивается так, что мурашки забегали по телу, проступает. А когда отстранился, был сбит с толка. Парень сидел со стеклянным взглядом и смотрел куда-то сквозь меня, далеко. И я понял, что этого мало.       — Не вздумай говорить, что любишь другого, я не поверю, не отпущу тебя, — хватаю показательно за кисть руки, что безвольно лежит на поверхности столешницы. — Не надумай предлагать свободных отношений, забудь о таком, — переплетаю пальцы в крепкий замок. — Не надо рассказывать о терпении, не желаю слышать совсем, — клонюсь за новым поцелуем.       Буду действовать попеременно, говорить столько, сколько нужно, целовать и целовать, пока не дойдет, чего я на самом деле от него хочу.       — П… — как будто туго соображает, доходит с трудом. — Почему?       — Ты уже однажды обманулся, приняв терпение за любовь. Они очень похожи, правда? Тем не менее смог разобраться. А я влюблен, разве не видно, разве не понятно, разве ты не чувствуешь? — прижимаю его ладошку к себе, в районе сердца. Пусть слышит, как колотится.       — Ого, завернул! — наконец-то он захохотал привычным мне звоном. — А как красиво-то! Такого я точно от тебя не ожидал.       Смеется и смеется, словно я сказал что-то смешное, а не признался в любви. Тем не менее выглядит довольным, трется носом об оставленный им укус на скуле, что не успел зажить как следует. Не разжимает руки, наоборот, крепко держит.       — Я смог к тебе дотянуться, да? — подставляет сочные губки, дразнится и завлекает.       На вид дурак дураком, беспечный и вертлявый, тем не менее всегда знает наверняка то, о чем говорит. Разглядеть его непросто, водиться с ним опасно, утащит за собой в сокрытый мир. Знаю, знаю все прекрасно, но все одно готов рискнуть. Сжимаю покрепче, целую поглубже, «тащу» в человеческий, зазываю, маню, чем только могу.       Так увлекся, что не сразу заметил — все померкло вокруг. Источники света снизили яркость, а вскоре вовсе потухли. Городская традиция — выключение электричества на несколько минут, напоминание о празднике. Как никак последний из братьев несет для нас всех Рождество.       — Кертасникир* съел все свечи, — прошептал ему на ушко я, — что же мы делать будем теперь?       — Нашел о чем переживать, гляди, чтоб тебя самого ненароком не съели. — парень ловко прикусил мне губу, на этот раз не болезненно, и залился заразительным хохотом.       — Думал, милый эльф мне попался, а тут целый людоед подкрался! — засмеялся и я.       Зима холодна, темна и бесприютна? Да, раньше бы тоже так сказал.