Завтрак в постель

Теплая вода худо-бедно, но справляется с тем, чтобы смыть часть не только пыли и грязи, но и усталости после недельной миссии. Облаченный лишь в мягкие домашние штаны и полотенце на мокрой шевелюре, Брок лениво вываливается из ванной, где его встречает сонным «мурк» черный короткошерстный кот, медленно выгибающий спину и потирающийся о его ноги: - Привет, детка, - зевает Рамлоу, - я тебя разбудил? Ответом ему служит клыкастый зевок и утвердительное «Мряв». Задрав хвост, черный зверь удаляется в сторону спальни, явно не имея ни единого сомнения, что хозяин последует за ним.   Брок вальяжно распластался на кровати и нащупав пульт, заставил плазму напротив зажечься. Кликать по каналам было пиздец как лень, но и в сон так быстро проваливаться вояка не хотел. Все-таки было что-то умиротворяющее в этом ленивом вечере, когда за окном шумит листва, из динамиков телевизора доносится закадровый смех какого-то древнего, как сам Брок, сериала, а мягкая перина заманчиво утягивает в свои объятия, даруя обещание спокойной ночи. И все же, чего-то не хватало во всей этой уютной картине мира.   - Ох… – дергается Брок, когда тельце кота плюхается ему на грудину. Тот возится, садится на обнаженную смуглую кожу, загораживая своим ликом телевизор и принимается вальяжно вылизывать лапу и умывать морду: - Это что, месть, Барнс? – ворчит Рамлоу, но гнать кота не спешит. Наоборот, тянет руку и почесывает за ухом. Все же он скучал по этому засранцу и, судя по разодранной, свеже-преклееной обои в углу, Баки скучал по хозяину не меньше.   - Совсем нет сил перекинуться и встретить меня по-людски? М? На это ему тоже отвечают загадочным «Мяв», не удосужив даже взгляда. Зато вот боднуть широкую ладонь, выуживая больше ласки, это всегда да, пожалуйста, за милую душу. Брок и не против, чешет под подбородком, когда кот запрокидывает чуть голову и зарывается пальцами в короткую шерсть на спине, когда живность все-таки укладывает у него на груди и начинает мирно тарахтеть.   Вот теперь картина умиротворенности дополнена.   Сознание Брока начинает потихоньку проваливаться в объятия Морфея, когда до слуха доносится очередной «Мряв», заставляющее приоткрыть сонные глаза. Рамлоу смотрит оценивающим взглядом на кота и тот, заметив взгляд хозяина, изгибается в спине и приподнимает зад, вздыбив хвост. Ползет чуть вперед, заставляя смуглую ладонь почесыванием сдвигаться вниз к основанию хвоста. Брок хмурится и устало качает головой: - Знаю я, что ты удумал. Или лежи смирно и наслаждайся, или я иду спать. Кот испытывающее заглядывает ему в глаза, но когда Рамлоу перестает перебирать пальцами короткую шерсть, виляет недовольно кончиком хвоста, но укладывает свою тушку обратно на пригретое место. Брок хмыкает и возобновляет поглаживание, перемещая ладонь между кошачьих ушей, от греха подальше, стараясь сконцентрировать внимание на ситкоме и не провалиться в сон, подарив коту еще пару заслуженных минут почесушек. С этим он справляется ровно на установленные в голове «пару минут» и снова приоткрывает глаза на этот раз на достаточно громкий и раскатистый «Мрррряв!».   Хвостатое безобразие снова изогнулось и сместилось так, чтоб все еще медленно ласкающие пальцы снова опустились к основанию хвоста. Броку лень гнать Барнса, сознание работает медленно, а потому пока он думает убрать ладонь и окончательно провалиться в сон, его тело снова дергается и Рамлоу отчаянно вздыхает. Ему не нужно открывать глаза, что бы знать, что из черного кота чертов засранец Баки Барнс перекинулся в человека: - Ты невыносим. - Мряв, я скучал… - отвечает Барнс немного мявкающе, перестраиваясь обратно на человеческий язык. - Будь человеком, отстань. - Я кот. - Так будь котом! Коты любят спать, - хнычет Брок, уже из вредности не открывая глаза. Шерсть хвоста щекочет лицо, а кончик маячит прямо перед носом, и Рамлоу громко чихает, вынужденный все таки открыть сонные глаза. - А я соскучился, Бррррррок, - выдает Баки и сразу же выгибает призывно молочную спину, как только встречает взгляд Рамлоу. Тот не шевелится, стараясь всеми силами не оценивать соблазняющей позы, а только недовольно смотреть в серые глаза с узким вертикальным зрачком. Игнорировать засранца становиться сложнее, когда тот нетерпеливо, но плавно машет хвостом и шерсть мягко бьет по скулам Рамлоу. - У меня три выходных. Мы успеем все, что ты захочешь. – еще одна попытка выторговать себе сон заканчивается лишь довольной клыкастой ухмылкой Барнса. - Я запомню… - протяжно мявкает тот и изгибается еще сильнее, - но я так сильно скучал, что совсем не касался себя.   И на это Брок сглатывает. Барнс был тем еще ебливым животным. Когда Рамлоу не дергали на миссии, то трахать Джеймса приходилось с завидной регулярностью. Конечно, Брок любил секс. Обожал. Наверно, именно по-этому это черное безобразие так к нему и прикипело, хотя каждый раз невинно заглядывает в глаза после оргазма и мурлычет о любви. Чушь. Секс он любит, а не Рамлоу. Иначе дал бы несчастному Броку завалиться спокойно спать!   Но вот мысли о том, какой Баки сейчас чувствительный, после недели воздержания. Черт. И Брок тянется к основанию хвоста быстрее, чем успевает дать себе в этом действии отчет. Нажимает большим пальцем чуть выше копчика и снова шумно сглатывает в ответ на раскатистый стон и подрагивающие кончики черных ушек на голове Барнса. - Все семь дней?- не веряще уточняет Рамлоу, аккуратно массажируя пальцами чувствительное местечко, чем вызывает скулеж хвостатого. - Семь с половиной… Ты ушел утром, а вернулся только сейчас… - жалобно мявчет Джеймс и выгибается еще сильнее, грудью ложась поперек кровати. - И котенок все время ждал? – пальцы скользят на хвост, сжимают основание, а после слитным медленным движением гладят к самом концу, чем вызывают неконтролируемый мурк. - Мррржалуйста… - тянет Баки и аккуратно начинает переминать руками, будто лапами. Брок окидывает взглядом вздернутые ушки, зажмуренные с силой глаза и подрагивающие сильные мышцы спины, и шепчет: - Ты с ума меня сведешь, - шепчет Рамлоу, продолжая наглаживать гладкий черный хвост, - такой чувствительный… Хорошо, но кончишь ты только от меня. Или никак. Понял? Держи руки так, чтобы я их видел. Спинные мышцы сокращаются чуть чаще от довольного мурчания, а руки Барнса вытягиваются вперед, заставляя бледную спину выгнуться до предела. Брок скользит второй рукой под Баки и касается подушечками пальцев изнывающего без ласки члена. Мягко очерчивают влажную от предэкулята головку, пока вторая рука продолжает наглаживать хвост. - Где? – хрипло спрашивает Брок, невесомо лаская истекающую смазкой головку кончиками пальцев, заставляя Баки подрагивать сильнее в его руках. Рамлоу знает, что Баки поймет его с полуслова и ушастая голова кивает в сторону своей подушки. Брок хмыкает и выуживает из-под нее бутылек со смазкой. Смазывает указательный палец и подставляет к узкому отверстию. Игриво надавливает и задевает края коротким ногтем, но не спешит проталкивать внутрь, наслаждаясь тихим «мявканьем» и подрагиванием чувствительного тела: - Мрррражалуйста… – доносится тихое и неуверенное от Барнса, и Брок расплывается в улыбке, проталкивая палец внутрь. Баки пиздец узкий и Рамлоу не помнит, когда тот в последний раз был таким. Ассортимент игрушек Барнса поражал даже Брока, хотя он помнил каждую, которую покупал. Когда же они были вместе, то он трахал Барнса по несколько раз на дню. Иногда Баки даже упрашивал его не вынимать, так и засыпая с членом внутри этой жадной дырки. Потому факт того, что Баки сейчас настолько узкий уже сводил с ума, Брок готов кончить только от этого.   Он мягко растягивает тугие стенки, а костяшками пальцев свободной руки щедро массирует и наглаживает гиперчувствительное основание хвоста. Брок знает, что тот чуть ли не на столько же чувствительный, как и член Барнса. Наличие такого количество эрогенных зон на теле Баки превращала его в сплошной оголенный нерв. А еще в нимфомана. Только коснись, и этот кошачий пиздец сам начинает выласкиваться и потираться о тебя. Впрочем, рядом с ним нимфоманом становился и сам Брок.   А именно потому дразнить Баки было особенным удовольствием. Тот изгибался и захлебывался стоном от абсолютно любых, даже самых незамысловатых ласк. Жаль, что руки у Брока только две, а за игрушками вставать было откровенно лениво. Потому он, недолго думая, шепчет: - Детка… покажи как ты любишь? Как тебе нравится, когда я выкручиваю твои соски?  И Барнс всхлипывает, покрывается мурашками и тянется одной рукой к собственной груди, мягко потирает горошину соска и мрявчит, вздергивая хвост сильнее. На это Брок полностью вытаскивает палец, а следом загоняет уже с силой два, попадая прицельно по простате. - Не так, детка. Сильнее. Барнс вкрикивает на движение пальцев, вздергивает зад сильнее, послушно выкручивает бусинку соска и оттягивает, сминая простыни свободной рукой. - Еще. Если хочешь, чтобы я продолжал. Давай еще. – хрипит Рамлоу, снова втрахивая два пальца в разгоряченное тело Барнса, и тот заходится в мявкающем стоне, послушно терзая свой сосок. Брок жадно наблюдает, как тот наливается кровью и припухает. Знает, каким чувствительным тот становится, и во рту скапливается слюна от одной мысли, как его котенок будет кричать, если разлизать истерзанную плоть. - Второй. – приказывает Брок, добавляя смазки и вытрахивая Барнса уже тремя пальцами, каждый раз приходясь ровно по простате. Края дырки подрагивают под напором смуглых пальцев, жадно сжимаясь вокруг них на каждом толчке и только благодаря годам практики, Рамлоу способен уловить движение со стороны, даже будучи загипнотизированный этим горячим зрелищем. Свободная рука Барнса мягко, стараясь остаться незаметной тянулась к стоящему колом члену и Брок напущено ласково и спокойно шепчет: - Коснись себя и я прекращу. Будешь всю неделю играть только с фалоимитаторами с кольцом на члене. Барнс издает протяжный скулеж, но послушно убирает руку обратно, начиная еще более усердно играть с собственными сосками, стараясь заслужить прощение Брока за вольность. Тот довольно хмыкает и в качестве похвалы разводит пальцы «ножницами» внутри уже податливой дырки Баки. - Знаешь, детка, думаю день с поясом верности пойдет тебе на пользу. Обязательно этим озаботимся на следующих выходных. Надо научить тебя сдержанности. На это Баки только сильнее подставляется под пальцы, толкаясь бедрами в попытке насадиться сильнее. И Рамлоу позволяет ему, еще несколько раз с силой загоняя пальцы, приходясь прямо по простате. - Кис-кис-кис, - сбивчиво зовет Брок, когда Баки в очередной раз оглушает его громким криком удовольствия, смешанным с болью, видимо слишком увлекшись и оттянув сосок сильнее обычного. Впрочем, сам Рамлоу терзал Барнса куда сильнее. Именно это он и хотел сделать, - Давай, котенок. Ты знаешь, что делать. Папочка совсем вымотался.   Баки требуется минута, чтоб до затуманенного возбуждением разума дошла информация. Пока Барнс собирает себя в кучку и старается на непослушных дрожащих конечностях устроится у Брока на бедрах, он высвобождает свой изнывающий без внимания член из под домашних штанов, даже не удосуживаясь их приспустить и лениво смазывает, подрачивая и наблюдая за соблазнительным телом напротив. Даже не смотря на непослушность от подрагивания и перевозбуждения, тело Баки было наделено невероятной грацией. Сплошная услада для янтарных глаз.   Брок придерживает Джеймса за поясницу, пока тот послушно отводит одной рукой ягодицу в сторону, второй хватаясь за смуглое плечо, чтобы не потерять равновесие. Рамлоу приставляет головку своего члена к растянутому и подрагивающему от резкой пустоты входу и мягко толкается, плавно, но настойчиво заставляя Баки опуститься на член. Тот закатывает глаза от удовольствия, обвивая пушистым хвостом собственную лодыжку, а ушки то встают торчком, то с силой отводятся назад. Рамлоу пиздец как обожал наблюдать за котячими эмоциями, а потому в экстазе тянет ладонь к макушке и мягко сминает кожанное ухо, вызывая громкое урчание Барнса. - Двигайся… – рвано выдыхает Брок и для пущего эффекта толкает бедрами вверх, подгоняя Баки. Дважды повторять не приходится, Джеймс послушно склоняет голову чуть вниз, позволяя Броку сминать пушистые уши, а сам сразу же набирает константный темп, практически полностью снимаясь с члена и резко, с силой, насаживаясь обратно, добавляя ощущений непрерывающейся вибрацией от мурчания. Брок уже тянется обеими руками к припухшим, чувствительным соскам и выкручивает их, заставляя Барнса исходиться в крике. Раз за разом крутит их то в одну, то в другую сторону, неизменно оттягивая и впитывает в себя всхлипы и еле разборчивое мявкающее «пожалуйста». Брок на сто процентов уверен, что это «пожалуйста» о продолжай и не останавливайся. Хотя очень сомневается, что в целом способен остановиться, когда дело касается Баки.   Брок притягивает Барнса плотнее к себе, одновременно с этим выпрямляясь в спине и припадает губами к ореолу правого соска, разлизывая и покусывая их. Баки кричит что-то о том, что «так не может» и «ему очень надо, пожалуйста, Брок», тот на инстинктах снова ловит руки Баки, заводит их назад. Отрывается от своего занятия лишь на мгновение и шепчет короткое: - Можешь. Выпускает заведенные руки и опускает ладонь к основанию хвоста, наминая у копчика, поглаживая и почесывая у самой кромки. Параллельно с этим уже сам с силой толкаясь в податливое, разгоряченное тело, будто в бреду нашептывая, в перерывах между покусываниями: - Давай, детка, кончай. Я знаю, ты можешь. Такой горячий, - проводит широко языком по истерзанной плоти и с силой прикусывает, - жадный, принимающий, - тоже самое повторяет со вторым соском и довольно жмурится на вскрик. - Не могууу… Мрррок, - вырывается из Баки, когда тот не успевает, в который раз, перехватить ладони, и Баки все же тянется к своему члену, успевая пару раз провести по нему ладонью.   На это Брок злится. Опрокидывает Барнса на спину и с еще пущей рьяностью втрахивает тело под собой в матрас, поршнем проходясь по простате. Пока одна рука держит баланс над головой Баки, вторая перехватывает его член у основания. Рамлоу наклоняется ниже, к самому уху, прихватывая мочку губами: - Вот теперь не можешь. – рычит он, пережимая эрекцию достаточно сильно, что бы у Джеймса не было и шанса кончить.  Сам же он изливается всего за пару сильных толчков, кончая глубоко в податливое тело. Барнс исходится на крик, исцарапывая смуглые плечи и с силой прижимая бедрами к себе чужое тело. Брок тяжело дышит, приваливаясь чуть сбоку от корчащегося в сухом оргазме Баки. Лениво сцеловывает слезы, лижет размашисто губы и мягко поглаживает  - Кончил все таки, а говорил не можешь... - Да.. Но…мряу надо.. -  Чшшш… Знаю. Но без рук. Слышишь? Хочу, что бы ты кончил от меня. Баки быстро кивает, а Брок улыбается, трется нежно носом о висок и заискивающе шепчет: - Давай, грудью на кровать, - и стоит Баки выполнить, приказывает, - руки за спину, хитрец, нет тебе доверия.   Баки без возражений сцепливает ладони за спиной, обхватывая свои кисти рук и Брок закрепляет все это железной хваткой, тремя пальцами второй же руки нещадно долбит растраханую дырку, иногда проводят большим пальцев по краю, задумываясь, не протолкнуть ли и его следом.   На этот раз Барнсу хватает пары минут, чтобы кончить, так и не прикоснувшись к себе. Он изливается на собственную грудь, простынь, и оргазм кроет до того сильно после всего воздержания, что несколько капель умудряются брызнуть на шею и подборок. Брок откидывается на подушки, приподнимая лениво веки, когда Баки снова седлает его бедра. Рамлоу не может сдержать сонной улыбки при виде довольного, растраханного Барнса. Собирает пальцами семя с его груди, перед этим щелкнув по гиперчувствительному измученному соску, и пока Барнс тихо шипит на касание к потревоженному месту, подставляет к его губам перепачканные пальцы. Кот сразу же забывает о дискомфорте и с тихим мурчанием принимается вылизывать «лакомство»:                                                    - Хочу в рот… - Баки слизывает собственное семя с чужих пальцев при этом преданно заглядывая в янтарные глаза. Брок смеется и качает головой: - Акстись, чудовище. Мне надо отдохнуть, - Джеймс отрывается от пальцев, выпуская последний с громким причмокиванием и строит глазки, вызывая еще один тихий смешок из Брока, - утром. Завтраки в постель не готовишь, так хоть минетом с утреца порадуй. - Я люблю тебя, - мурлычет разнеженный Барнс, устраиваясь у Рамлоу под боком, явно намекая, что никто из них в душ не пойдет. Брок на это только фыркает, прижимает к себе теплое тело и зевает: - Ага, любишь. С члена бы вечность не вставал, дай тебе только волю. Приехал бы я без него, ты бы мое присутствие даже не заметил, - язвит он и закрывает глаза, явно давая понять, что разговор окончен и он слишком вымотан. Даже если ощущает на себя выжидающий взгляд кошачьих глаз еще с пару минут.   ***   Просыпается Брок от звона посуды разносящегося из кухни и стойкого запаха гари. Не сложно сложить два плюс два, когда под боком не находится обычно заспанной тушки Барнса. Тот факт, что вместо того, чтобы нагло выпинывать Брока с кровати, на отъебись даря утренний поцелуй, потому что «жрать охота», тот сам поплеся на кухню значило, что или Брок проспал, или Баки ударился головой. Тот от плиты шарахался, как от самого страшного орудия пытки, боясь случайно подпалить хвост. И Рамлоу переживал, что преусловатый запах гари по всей квартире стоит именно из-за того, что кошмары хвостатого пиздеца стали явью.   Рамлоу застает Баки на кухне, господствующим явно над пиздецом. Потому что, другими словами, творящееся на кухне описать очень сложно. В муке абсолютно все, включая темную шерсть хвоста и ушей Баки. На столе для готовки размазано тесто в перемешку с яичной скорлупой, в мусорнике красуется горелое месиво, которое, наверно, по задумке должно было быть блинами. Натюрморт дополняется стоящим смогом из дыма и слишком сильным запахом гари. Учитывая гипер-чувствительный нюх кота, Брок удивлен, что тот не дополняет «аппетитную» картину в мусорке выблебывывая туда остатки вчерашнего ужина. Красота, что тут еще скажешь. Доброе субботнее утро, Брок Рамлоу.   Ох нет, доброе оно становится, когда Баки замечает Брока. Вместо воплей «помоги» и радости от геройства Рамлоу, который уже морально готов разгребать очередную прихоть кота, который видимо решил поиграть в Гордона Рамзи, тот шипит на него: - Ты зачем мррришел? Ну охуеть не встать. Брок тоже опешил, а потому переспрашивает: - Что? - Уходи! Темные уши навостряются, образуя маленькое облачко из муки над головой Баки, которая выбилась из резко поднятой шерсти. - Ты занимаешься самосожжением? Или я тоже должен, по плану, сгореть заживо? Садись за стол, я са… Броку не дают договорить. Барнс подскакивает к нему в два шага и толкает в грудь, недовольно виляя хвостом: - Иди в кровать! Уходи! Брок в ахуе, но спорить с яростным котом себе дороже. Проще потом его искупать, утешить и убрать весь этот пиздец, чем получить еще и когтями по морде впермешку с обидой, потому что в попытках увернуться случится что-то из серии «Ты наступил мне на хвост! Насильник!». Знаем. Плавали. - В душ можно хоть? - Уходи! – повторяет ему Барнс, и Брок принимает это за да.   После водных процедур Рамлоу заваливается обратно на кровать и включает телек, бездумно клацает пультом, но ничего особого интереса не вызывает. Он убавляет звук на каком-то музыкальном канале, оставляя яркие картинки мелькать на экране под приглушенные ритмы очередной попсы, а сам погружается в сетевую паутину, увязая сознанием в самом важном и необходимом, что может предоставить глобальная сеть интернета – смешные видео с котятками. Именно за этим его и ловит личное хвостатое безобразие, Баки Барнс. У Рамлоу ощущение, что его поймали как минимум за просмотром порнушки, как максимум за изменой родному Отечеству, именно это читается во взгляде серых глаз.   Не смотря на инстинкт дернуться, резко погасить экран телефона и спрятать источник ревности подальше от кота, Брок напротив медленно откладывает гаджет, будто так и надо и манит к себе застывшего с подносом в руках Барнса.   - Это мне? – мягко интересуется Брок, хлопая по свободной части кровати ладонью и внимательно заглядывая в лицо Джеймса, - иди сюда, котенок.   Барнс отмерзает и грациозным движением забирается на матрас, ставя поднос с завтраком Рамлоу на колени. Тот старается не думать, сколько продуктов перевел Баки перед тем, как у него получились весьма симпатичные золотистые оладушки. Радует, что кот хотя бы догадался отмыть себя, перед тем как придти к нему. Смуглая ладонь тянется потрепать Барнса между ушей и тот сначала поддается, но после сползает ближе к краю кровати, внимательно наблюдая за Броком: - Попробмррруй, - кот склоняет голову набок и виляет кончиком хвоста, явно предвкушая собственный триумф. Рамлоу послушно следует указаниям и расплывается в довольной улыбке от тающего теста на языке. Вкусно. Пускай и сладко, но Брок знает, что именно такую еду Баки и любит, а значит ему было определенно важно порадовать Брока. Выбирай подарок, который хочешь, чтобы подарили тебе и все такое. Вот только коты и подарки значат две вещи, по мнению Рамлоу. Или ты уже совсем в глазах хвостатого не в состоянии о себе позаботиться, или где-то явно накосячил и примитивно задабриваешь: - Что за повод, Бак? – аккуратно интересуется мужчина, отправляя очередную порцию оладушков в рот. - Просто так… - задумчиво тянет хвостатый, но при этом смущенно отводит взгляд в сторону и дергает ухом. - Попробуешь? – Брок протягивает кусочек Барнсу, но тот отшатывается и качает головой. Брок же щурит глаза, а шестеренки в его голове начинают крутится быстрее. Все вот это вызывает подозрения, потому что Баки никогда не отказывается от еды. Тем более от сладкого. Особенно, если это сладкое явно в его вкусе. Вопрос напрашивается сам собой: - Что там? - Мяу? - В оладьях. Что ты подмешал? - Что? – Баки нервно бьет черным хвостом по матрасу, а зрачки в неверии расширяются. «Попался, засранец» думает Брок и фыркает себе под нос, ощущая себя правым. А потому продолжает: - Колись, засранец. Что там? Виагра? Афродизиак? Ебливое животное. - Нет там ничего! - Не придуривайся Брок отставляет поднос на прикроватную тумбочку и складывает руки на груди, прожигая кота взглядом. Вот только его физиономия от удивления переходит во вселенскую обиду и тот всплескивает руками: - Ничего там мррнет! Баки явно начинает психовать и уже готов подскочить с кровати, когда его хватает смуглая ладонь и дергает обратно на матрас: - Стоять. Джеймс супится, но покорно застывает на месте, смотря куда угодно, но не на Брока: - Еще обидься на меня. Пушистые уши жмутся к макушке и Баки упорно продолжает отводить взгляд. Рамлоу решает сменить гнев на милость: - Давай, засранец, колись, что ты натворил? Ну вот такая у Рамлоу своеобразная милость. Ну а что? Барнс был тем еще котячим пиздецом, чтобы просто так и завтрак в постель. Совсем Брока за дурака держит? Явно тут что-то не так. И он продолжает напирать, медленно притягивая кота еще ближе: - Бак, что приключилось? Что ты сделал? Чем быстрее я пойму, что не так, тем быстрее я с этим разберусь. И тот все-таки бросает на Рамлоу неуверенный взгляд, но снова паникует. Пытается дернуться, но хватка достаточно крепкая, чтобы на корню прервать это действо и тогда Джеймс замирает, явно к чему-то готовясь. «Блядь», думает про себя Рамлоу и в конечном итоге утягивает котячий пиздец к своей груди, укладывая на нее голову Баки: - Не надо от меня сбегать в кошачью форму, Бак. Все в порядке, я не буду сильно злиться, просто скажи мне что происходит. - Ты смотрел на других котов. - Это было после оладьев. - Ты заведешь другого кота? Брок вздыхает. Видимо, придется сначала разобраться с этой непонятной ревностью к самым обычным котам в интернете, прежде чем он доберется до пиздеца, что уготовил ему Барнс. Рамлоу просто надеется, что тот не переборщил со скорее всего возбудителем или ничто нигде вот-вот не взорвется и мир не погрузится в хаос. - Ты не хочешь, чтобы я заводил обычного кота? Почему? – Брок выделяет голосом обычность, потому что вот таких особенных, как Баки, надо еще поискать. Конечно, в их мире Барнс не был уникальным в своем виде, но определенно был особенным для самого Рамлоу. - Откуда ты знаешь, что на тех видео «обычные»? – бурчит Барнс, но потихоньку расслабляется, лежа на теплой груди и вдыхая знакомый мускусный аромат смуглого тела. А когда сильная ладонь начинает мягко перебирать длинные пряди на затылке, то и вовсе прикрывает глаза, но бдительности не сбавляет и как бы, между прочим, вопросительно мрявкает, когда Брок задерживается с ответом: - Ты та еще дурында, но я не могу представить тебя впиливающимся лбом с размаху в дверной косяк. Или падающим в унитаз, потому что пытался лапой вылакать оттуда воду. На это Баки фыркает и бодает Брока в плечо, намекая на более активные почесушки. Ну и куда ему деваться? Чешет, конечно же. - Мряу все равно не хочу, чтобы ты заводил другого кота… - Хорошо. – просто соглашается Брок. Он и не собирался, ну если совсем уж честно, нахуй ему сдался еще один кошачий пиздец? Хотя как уже без своего хвостатого пиздеца Брок тоже не представлял, любил эту балду: - Мы разобрались с котами из интернета, которые так и останутся моим грешным удовольствием в виде дурацких видеороликов? - Ты будешь смотреть только на «обычных»? - Да, Бак. Что за странная ревность. Янтарные глаза косятся на оттирающуюся о его плечо мордаху и Брок невольно расплывается в улыбке на явно кайфующего от почесушек кота. Да, он абсолютно точно без него не сможет. Но это не отменяет странности его поведения: - Кис-кис-кис, - привлекает к себе внимание Рамлоу и мягко проводит подушечкой пальца по вздёрнувшемуся в его сторону носу, - так что с оладьями, Баки? - Да ничего! Что ты заладил! Барнс снова заводится и Брок устало вздыхает, прекращая поглаживания и вместо этого трет ладонями лицо. Все это пиздец его выматывает. Ну что за утро, ей богу: - Баки, пожалуйста! Я устал. Ты не дал мне нормально лечь спать, чуть не спалил кухню, обшипел меня с самого утра и теперь строишь драму. Просто скажи что произошло?! И тут случается то, чего Рамлоу никак не ожидал. Вжавшись к нему под бок Баки всхлипывает. Брок застывает, а внутри разливается мерзкий холодок. Только кошачьей обиды и слез ему не хватало в выходные. Он дает себе минуту придти в себе и продумать дальнейшую стратегию: - Ты плачешь? И на это ему служит еще более громкий всхлип. Надо было дать себе подумать две минуты. Брок мрачнеет и пытается снова поймать в объятия кота, но тот изворачивается с врожденной грациозностью и не будь сейчас накала драматизма в их моменте, он бы пошутил про котов, которые все таки жидкость. Сейчас же в голове бьет только одна назойливая мысль, и Рамлоу не сразу соображается, что нашептывает это вслух: - Только не перекидывайся, пожалуйста, только не в кота. Будь человеком. Будь со мной. Ему все таки удается сгребсти Баки к себе в руки и он с силой жмет к себе подрагивающее тело с плотно прижатыми к макушке ушами и хвостом, окутавшим бледные длинные ноги: - Котенок, детка, что случилось? Расскажи мне. Я все решу. Ну же. И Баки утихает в его руках, шмыгает носом и неуверенно поглядывает то на Брока, то вновь куда угодно, только бы не встречаться глазами с янтарным омутом. Речь кота становится до того бессвязной, что Рамлоу приходится максимально сосредоточиться: - Ты… я… и мряв говорил про люблю, а ты нет. Ну все. В целом все понятно. Да. Нет. Не понятно. Хотя. Ну хотя бы то, что Броку не подсыпали виагры в завтрак, и они вот-вот не взлетят на воздух или не топят соседей стало понятно. Уже какой-никакой, а успех. - Так, детка, соберись. Ты умница, но я не особо разобрал. Хотя Брок и догадывается, что это за очередная истерия сейчас происходит на фоне соскучившегося кота. Но Баки, видимо, и в первый раз с трудом далось высказать все, что он себе напридумывал, а во второй раз кроме «ты», «не люблю» и мрявканья Рамлоу ничего разобрать не может. Видимо, кот просто соскучился и решил закатить ему что-то из серии «ты меня совсем не любишь, я соскучился, обнимай и обожай». Ничего особо нового, потому мужчина подтягивает ближе к себе хвостатое безобразие и целует в макушку: - Ну и почему ты решил, что я тебя не люблю, балда?   Да, пускай он и не так часто об этом говорит Барнсу. Но тот абсолютно точно знает, что любим. Просто свою любовь Рамлоу проявляет действиями. Вон обои переклеили, потому что «ну это же отвратительно! Я не уверен, от старости или от собственного уродства они пытаются слезть со стены, но мне не нравится! Брок!» и Рамлоу почти и слова не сказал, что сам Баки их подрал, когда Брока задержали на очередной миссии. Ну ладно, может и сказал, но не больше трех раз! А вот когда Баки выбрал самые дорогие в магазине и обшипел работника, заставив Рамлоу клеить все самому – он точно молчал. Потому что абсолютно точно любит Джеймса. И давно смирился, что кошачья любовь вещь непостижимая и, скорее всего, несуществующая. Не то чтобы и покупку, и поклейку обоев он считал высшим проявлением любви от человека. Но, откровенно говоря, попроси Баки что угодно, Брок бы в лепешку разбился, но постарался сделать. Он бы ему и собачьи бои организовал собственные. Просто что бы Барнс мог потешится превосходством кошачьей расы, как иногда делал, рассматривая воющих волков по дискавери и вслух комментируя, какие все-таки даже «обычные» псы тупые (да, мы будем замалчивать факт лапами лакающих туалетную воду котов). - Нет! – Недовольно бьют его ладонями по плечам и снова громко всхлипывают, - Ты не веришь, что я ТЕБЯ люблю! - Ох.. – потому, что тут сказать Броку нечего и никакая отмазка не приходит в голову, он просто глупо повторяет, что говорил и всегда, - я знаю, что тебе очень нравлюсь. Потому ты позволяешь касаться и коты очень переборчивые. Я очень ценю твое доверие… Прерывает его речь взгляд стальных глаз с узкими, будто ушко от иголки, зрачками. Хвост в раздражении бьет по смуглым ногам, а смольные уши отведены назад: - Ты тупой? - раздраженно шипит Барнс и не дожидаясь ответа продолжает, - Не нравишься. Не хочу. Не касания. Не доверие. Я говорю о любви! Брок сжимает губы и всем своим видом старается выражать, что слушает Баки, лишь бы тот не заводился еще сильнее. Злой Барнс зрелище поистине страшное, уж кому, как не Броку знать об этом. - Я люблю тебя, Брок. Я не знаю, что за тупость в твоей голове засела или какие другие коты у тебя были, что ты не можешь в это поверить. Я не хочу знать, были ли у тебя вообще другие коты. Но я кот. Я Баки Барнс. И я тебя люблю. Брок прикрывает глаза, стараясь сдержать дрожь, разливающуюся по всему телу, и просит: - Скажи это еще раз. - Я люблю тебя. Брок морщится, а пальцы с силой вжимаются в поясницу Барнса, притягивая кота плотнее, тихий шепот: - Еще… Барнс льнет к нему, ластится, мурлыча и посылая вибрация по всему телу, которая отдается будто в самую душу самого Брока, и нашептывает ему в самое ухо: - Люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.   Рамлоу определенно точно тает от этого, расслабляется и в какой-то момент уже не сам держит Барнса, а оказывается прижат к нему, оттираясь ответно, будто перенимая кошачьи привычки Баки. Вот только он знает, что Баки врет, потому говорит:   - У меня не было других котов, Барнс. Только ты.   Он знает, что Баки врет о том, что ему все равно. Не все равно, тот ревнивый собственник, тут как пить дать. А вот в любовь верит. Потому что замечает несколько ожогов на подушечках пальцев кота, и только любовь могла заставить Барнса прикоснуться к плите. Брок тянется к ожогам губами, зацеловывает и зализывает. А потом вжимается в сильное тело, позволяет чуть когтить свою спину и наконец-то говорит то, что так нужно Барнсу: - Извини. Я буду внимательнее к твоей любви. Я верю. Теперь верю. Просто дай мне время ее принять, - а после шепчет в самые губы, - И я тоже люблю тебя.