Под бой курантов

Приятные запахи корицы и горячего шоколада с самого утра наполняли дом уютом и предновогодней атмосферой. Гирлянды Гарри развесил ещё в начале недели, а елку, которую, матерясь, притащил Антонин они украсили вчера под недовольное ворчание Долохова. На душе было тепло. Наконец Гарри праздновал Новый год и Рождество дома. Не у Дурслей, радуясь лишнему кусочку индейки, который не стал доедать Дадли, ни в Хогвартсе, где, конечно было приятнее, чем в доме родственников, но все так же одиноко. Скажи кто-нибудь полтора года назад Гарри, что он будет распевать праздничные песенки под звон бубенцов с самым опасным Пожирателем, Поттер бы, и не дослушав, приложил безумца ступефаем, сказав на прощание пару ласковых. Но судьба достаточно своевольная и ироничная мадам. Именно поэтому сейчас, в заснеженном русском пригороде, название которого Гарри так и не запомнил, Поттер со смехом заворачивает подарки в яркие упаковки, пока в паре метров от него Антонин агрессивно нарезает крабовые палочки, недовольно комментируя на русском идущую по телевизору мелодраму, но все же с интересом поглядывая на экран. Общество Пожирателя оказалось… приятным. Мужчина был мастером в области различных направлений защитных и атакующих чар, что, по правде говоря, сразу же подкупило Поттера. Поначалу пребывать в обществе приспешников Темного Лорда и самого Волан-де-Морта было сложно — приходилось сдерживать себя, чтобы от чужого резкого движения не кинуть в кого-нибудь заклинание. К его удивлению, Пожиратели держались от него подальше и сами старались не влезать в конфликты, чтобы не охватить от Лорда. Волан-де-Морт занял пост министра магии несколько месяцев назад. Этому предшествовало затянувшееся по юридическим причинам подписание мирного договора обеих сторон, из-за чего Гарри и пришлось так часто бывать за столом переговоров, окружённого аврорами и ближним кругом Лорда. Среди них был и Долохов, начинавший в отсутствии главных представителей сторон шутки шутить, от которых, кажется, только Гарри чуть ли не сползал под стол в попытках успокоиться до конца перерыва. И пусть у половины шуток смысла Гарри не понял из-за того, что русский то и дело невольно переключался на родной язык. Два сапога пара, что сказать. А потом, после одного случайного разговора, Поттер во всю кидался всеми известными ему заклятиями, метаясь по периметру дуэльного зала от летящих в него. С Антонином, уже Тони, было легко. Резкий, но внимательный, строгий и немного безбашенный, но чуткий и аккуратный; сам обрабатывал раны и синяки полученные Гарри во время их тренировочных дуэлей, а после мужчина провожал его до треклятых каминов: ему не надоедало смеяться каждый раз, когда Поттер, чертыхаясь, вываливался из зеленого огня. Кроме того, Долохов сразу стал общаться с ним, как с взрослым магом, в отличие от других, видевших в нем лишь несмышленого подростка с играющими гормонами, и это вызывало симпатию. Гарри часто уходил из дома (не важно откуда — будь то Гриммо или Нора), ради приятной компании в лице человека, чья безумная ухмылка недавно красовалась на листовках с надписью «Особо опасный преступник». И с каждым разом Гарри хотелось остаться с ним все дольше и дольше, думая, что разливающееся тепло в груди вызвано дружбой. Гермиона, бывало, смотрела на него с понимающей хитрой ухмылкой, значение чему Гарри не придавал, скрывая от самого себя зарождавшиеся чувства. Поттер не стал бы давать себе глупых и опасных надежд, если бы не подруга, начавшая твердить, что Тони, определенно, проявляет знаки внимания. — Поживи, хоть немного, ради себя Гарри, — она аккуратно коснулась его плеча. — Даже если чувства окажутся невзаимными, ты не будешь жалеть о том, что не попробовал. И Гарри плюнул на все: на то, что они были по разные стороны баррикад, что Антонин буквально служил убийце его родителей, что он был жестоким кровавым палачом, забравшим многие невинные жизни. Один раз живем, как говорится, ну, а Поттер по жизни следовал этому утверждению. Поэтому, после очередной тренировки, собравшись с мыслями, Гарри решительно подошел к Антонину и притянул за мокрый воротник футболки, не очень умело втягивая мужчину в поцелуй. Бабочки в животе усиленно начали бесоебить, сладко дурманя голову. Долохов не отталкивает, наоборот — прижимает сильнее, забирая инициативу себе. От этого подкашиваются ноги, но крепкая хватка на талии не дала упасть от взбунтовавшихся в миг гормонов. Целовать Антонина в разы лучше, чем Джинни или, тем более, Чжоу Чанг. Мужчина вальяжно провел руками по его телу, заставляя Гарри плавится под уверенными опытными движениями. — Блядство, — шумно выдыхает Тони куда-то в районе шеи, когда они оба перешли в горизонтальное положение, а на теле осталось не так уж и много одежды. — Давай не будем торопить события. Я понимаю, ты намного старше, чем тебя привыкли видеть, но все же ты ещё горяч на голову и не шибко опытен. Я не хочу, чтобы после ты жалел о своих действиях. Губы Гарри растянулись в счастливой улыбке. Тони не оттолкнул его — лишь дал время на то, чтобы полностью осознать свои чувства. Он не лишал его тактильного контакта, требуемого по новой взыгравшими юношескими гормонами, просто, как человек более опытный, контролировал действия обоих. Сейчас с его признания прошло ровно три месяца, и Гарри может с уверенностью сказать, что Тони сделал правильно, уговорив Поттера на медленное и поэтапное развитие отношений. И это было даже не сколько про секс, сколько про само взаимодействие между ними. По крайней мере, это помогло обоим легче находить компромиссы и научиться полностью доверять друг другу, отбросив страх того, что в один момент в тебя бросят третье непростительное. В конце ноября Антонин, когда узнал о том, что Гарри не имеет планов на зимние каникулы, неожиданно предложил провести это время, отметить Новый год (Рождество в России не праздновали) вместе в его родном городе. Наверное, это было лучшим подарком для Гарри, согласившимся на предложение без раздумий. В дверь постучали. Антонин, закончивший с салатом, вытер руки об кухонное полотенце и недовольно направился к двери. — Huli nado? — Гарри улыбнулся. Антонин никогда не отличался приветливостью. — И кто там был? — оборачивается парень, смотря на закрывающего дверь Долохова. — Соседи. Хотели пригласить меня и моего «младшего брата» отмечать вместе с ними, — Антонин усмехнулся. — Извините, но сегодня я хочу посвятить вечер только двум людям: тебе и мне. Ну еще этому сраному салату, на который я потратил полтора, блять, часа. — Я тебе говорил, что ты слишком много материшься? Гарри хохочет с его выходок, и мужчина втягивает Гарри в долгий поцелуй, как только тот издает последние смешки. Антонин подхватывает Поттера под ягодицы и усаживает на столешницу, ни на секунду не отрываясь. Губы размыкаются с влажным звуком, и Гарри снова тянется к Долохову, но внезапно соскакивает с столешницы и со смехом убегает на кухню.

***

Время близится к полуночи. Гарри сидит с Тони в обнимку под пледом и смотрит Иронию Судьбы с кривой адаптацией на английский. Комнату, кроме телевизора, освещали разноцветные мигающие огни. Уютно. Гарри есть салат с одной миски с Тони, пьет глинтвейн и смеется с комичных возмущений мужчины. С Долоховым Гарри смеялся чуть ли не каждые десять минут, постанывая и держась за живот и вытирая капли слез в небольших перерывах, пока Тони снова не сделает или не скажет что-нибудь. Антонин мельком бросает взгляд на часы и тут же подскакивает с дивана, стараясь не задеть журнальный столик с едой. Через пару минут он возвращается с бутылкой шампанского и двумя бокалами, один из которых комично торжественно вручает Гарри. Часы бьют двенадцать и небо над Кремлем озаряется разноцветными всполохами салютов. Бокалы отставляются в сторону за ненадобностью. Антонин нежно проводит по лохматым вихрам, пальцами зарываясь в непослушные кудри. Гарри тянется ближе, кладет руки мужчине на шею, обнимая, и сам начинает томный поцелуй, явно намекающий на продолжение. Долохов обнимает Поттера за талию и тянет за собой на кровать, понимая желание Гарри без слов. — Иди сюда, — Гарри выдыхает в самые губы, попутно стягивая с Антонина футболку. Кто бы что ни говорил, но Гарри до сих пор не мог понять, как зимой в минус тридцать, пусть и в отапливаемом доме, можно ходить в абсолютно летней одежде. Тони целует его везде, куда только может дотянуться, расплавляя Гарри своими горячими прикосновениями. Долохов вкладывает в действия все свои чувства, и Гарри по-настоящему ощущает себя любимым и желанным. Гарри дышит прерывисто, водит руками по крепким мышцам спины и рук, оставляя кроткие поцелуи на лице и шее Долохова. Они стаскивают последние элементы одежды и жмутся друг к другу вплотную, сгорая в обоюдном желании. Гарри проводит языком по всей длине члена Тони, вырывая из его горла хриплые несдержанные стоны, сразу вбирает в рот на всю длину, наслаждаясь тем, насколько его действия сводят с ума партнера. Мужчина кончает с протяжным утробным стоном, восхитительно-сексуально запрокидывая голову назад. Гарри любуется изгибом его шеи, пока вытирает отброшенной футболкой сперму с щеки и носа. Когда Тони отходит от первого оргазма, Поттер сам подкладывает себе подушку под поясницу и нетерпеливо ерзает на месте. Недовольно поскуливает от нарочито медленных действий партнера. Антонин ведет кончиками пальцев по ребрам, ниже, к выпирающим тазовым косточкам, слегка массируя. Довольно улыбается, видя как плавиться юноша под ним. Антонин отстраняется, наклоняется куда-то к нижним ящикам тумбы и возвращается с тюбиком прозрачного геля и презервативом. Долохов делает все до чертиков, осторожно. Выдавливает на пальцы гель, аккуратно вводит в Гарри по одному, каждый раз спрашивая о его комфорте. — Ты прекрасен, — горячо шепчет на ухо под полувздох-полустон Гарри. Поттер скрещивает ноги на пояснице Тони, прижимается всем телом, пытаясь иметь как можно больше контакта кожей. Мягко целует в сгиб между шеей и ключицей, проводит языком по выступающей артерии, оставляя влажный след, холодящий кожу. Антонин постанывает и отвечает на умопомрачительные ласки. Где, Мордред его побери, этот Поттер научился таким вещам? Первые толчки всегда осторожные, пробные. Не важно сколько они занимались сексом, Тони всегда давал Гарри время, чтобы привыкнуть — размер члена к этому обязывал. Затем, когда Гарри сам уже подается тазом назад, стараясь насадиться глубже, подхватывает его под бедра и набирает темп, устраивавший их обоих. Не слишком медленно, но и не слишком быстро. Так, чтобы растянуть удовольствие на подольше, но и не дать остыть пылающей страсти. Антонин млеет от каждого громкого протяжного стона, который вылетает из раскрасневшихся и опухших губ Гарри. В такие моменты он себе клянется, что в один день соберет все такие воспоминания во флакончики, чтобы на старости лет пересматривать в омуте памяти. Восхищенно целует, когда тело любовника вновь выгибается дугой от особенно глубокого проникновения. Гарри гладит его по плечам, груди, лицу, обводя дрожащими пальцами скулы и подбородок с легкой щетиной. Искренне кайфует, видя, что зрачки напротив почти полностью затопили серо-голубую радужку. Антонин внезапно усмехается своим мыслям и резко переворачивает их обоих. Гарри не стесняется. Откидывает мокрые пряди волос с лица, устраивается поудобнее, оглаживая точеный пресс мужчины. Смело двигается сам, жмурясь от переизбытка ощущений, когда ладони Тони скользят по голой коже ног. Тони кончает первым, вслед за собой утягивая Гарри, доводя до разрядки несколькими движениями руки по налитому члену юноши. Гарри скатывается с мужчины, ложась рядом и натягивая на двоих одеяло. Где-то на улице, кажется, еще слышны раскаты салютов и петард вперемешку с поздравлениями и пожеланиями. — Знаешь, у нас говорят, что как Новый год встретишь, так его и проведешь, — как бы невзначай роняет Антонин, глядя на Гарри из-под полуприкрытых век. Поттер заливается смехом и кидает Тони в лицо подушку, бурча что-то про слишком извращённые фантазии, хотя у самого уже есть очень много планов на Антонина в ближайшие праздничные выходные.