Undefeated

С того решающего вечера даже обычные завтраки стали для юного Эймонда настоящим испытанием - сидя за общим столом и заново просчитывая каждое движение, он лишь мысленно молил судьбу, чтобы ничего не задеть и не стать для брата очередным поводом для насмешки. Вдруг рука с левой стороны дёрнулась каким-то неловким жестом, будто бы наощупь, расплёскивая воду из чаши - принц вздрогнул, едва заметно поджал губы и нахмурил брови, будто готовясь вот-вот заплакать, но сдержался. –Эйгон, вытри,– ровным голосом, не меняя выражения лица и отрываясь от завтрака произнесла Алисента - старший Таргариен возмущённо округлил глаза, выражая крайнее негодование всем своим видом. –А почему это сразу «Эйгон»? Кто разлил, тот пусть и... –Эйгон!– оборвала его королева, осаждая прохладным взглядом - бурча что-то по-прежнему недовольное, тот картинно вздохнул и всё же покорно взял одну из расшитых салфеток. –Косорукий,– бросил он бледнеющему на глазах Эймонду - Алисента одарила сына ещё одним строгим взглядом. –Сейчас выйдешь из-за стола. Однако, из-за стола неожиданно вышел как раз-таки Эймонд, не говоря ни слова и не глядя ни на кого - поднявшись и отходя в сторону, чтобы не мешать хотя бы кому-нибудь в этом зале поесть спокойно, Алисента подозвала старшего сына. –Ты хоть когда-нибудь отдаёшь себе отчёт в том, что говоришь и делаешь?– тихо, но с напором заговорила она, глядя ему в лицо и пытаясь найти там хоть что-нибудь осмысленное, а лучше так и какие-нибудь просветы совести. –Это ты всё время дразнил его, что у него одного нет дракона! Ты придумал эту глупость и подначил ваших племянников привести ему ту несчастную свинью, и только после этого он полез ко всем драконам подряд, чтобы найти своего - потому что ты, его старший брат, вместо того, чтобы поддерживать и защищать его, только толкал на всякие сумасбродства! И именно из-за твоих дурацких придирок он ввязался в эту проклятую историю и потерял глаз, ты всегда стравливал его с этими детьми - посмотри, чего ты добился! И после этого ты ещё смеешь продолжать над ним смеяться? Ему только десять лет, а он уже покалечен, и это больше никуда не денется - мало того, что ты не смог его уберечь, так у тебя ещё хватает наглости его обижать? И кого я только воспитала... –Он уже не младенец, чтобы я должен был его от чего-то «уберечь»,– пробормотал Эйгон, с тоской чувствуя, как в душу действительно заползает совесть, хватаясь за неё липкими лапами - он ненавидел это чувство, и вызывалось оно у старшего принца лишь ценой больших усилий, но всё же ещё дремало где-то в глубине. Алисента посмотрела на сына с болью и горечью - и почему судьба распорядилась так, сделав именно его будущим наследником, а не наоборот? Очередная злая прихоть. –Уйди прочь с моих глаз,– наконец сказала она - Эйгон лишь пожал плечами, направляясь из зала с показной беспечностью. В груди уже всё равно безнадёжно скреблось. Когда Эйгон всё же нашёл Эймонда, тот сидел на своей постели - взгляд его был устремлён к окну, а белыми прядями играл лёгкий ветер. Он был задумчив, кажется, но всё равно не плакал - Эйгон вообще не помнил, чтобы он хоть раз плакал при нём с младенчества. Ему в первый раз подумалось, что это, наверное, странно: и так же в первый раз - что он всё-таки ещё в самом деле очень маленький, даже если они привыкли этого не замечать. При взгляде на располосованную половину лица, виднеющуюся краем, ему вспомнился тот роковой вечер: как их всех перебудил дикий крик из подземелий и последующая суета; как он спросонок не мог сообразить, что происходит - все куда-то бегали, то тут, то там доносились тревожные, случайные фразы... «Дети подрались», «Люк выколол Эймонду глаз», «Эймонд украл дракона» - тогда он хоть что-то понял лишь увидев брата, бледного и перепачканного в крови, с этой страшной раной на лице: он держался изо всех сил как маленький воин, но Эйгон всё равно даже тогда знал, что он напуган. Больше он не видел этого в младшем принце никогда. Ему только сейчас подумалось, что, наверное, ему в самом деле стоило быть там тогда - быть может, при нём, старшем, на Эймонда, по крайней мере, не осмелились бы накинуться вчетвером против одного. И наверное, вдвоём им всё же было бы проще. Вспомнился тот выговор от матери - как она сказала? Они должны защищать друг друга - не сказать чтобы он в этом усердствовал. Вернее, если совсем уж честно, он не видел в этом большой необходимости - несмотря на рост, Эймонд всегда готов был драться как бешеный дракон, так что более актуальной, напротив, казалась защита как раз-таки от него: вспоминая брата, окровавленного, почти что беспомощного против сборища безразличных взрослых, он всё больше потихоньку осознавал, что это не совсем так. –Чего ты дуешься,– сказал Эйгон, не зная, с чего можно начать такой разговор - Эймонд не обернулся. –Иди отсюда. Эйгон только вздохнул и сел на кровать рядом, заметив, как он демонстративно отодвигается - наконец всё-таки сказал, собрав путающиеся мысли: –Слушай... Ну ладно, это всё было глупо. Я знаю. И сейчас, и тогда, с этой... свиньёй, будь она неладна. Я не подумал, что тебя это так уж заденет - понимаешь? Думал... ну, думал мы все просто посмеёмся и всё. Мне бы в голову не пришло, что у тебя такой серьёзный настрой. И... я, наверное, тогда должен был там быть, да? Мы бы вдвоём наваляли этим выродкам. Эймонд вдруг всё же повернулся, хмурый и бледный, смерив брата недоверчивым взглядом - ничего даже близко похожего он не слышал с его стороны никогда в жизни. –Это мама заставила тебя так сказать, да?– больше утвердил, чем спросил он - Эйгон невольно удивился. Неужели малейшее проявление чего-то человеческого в нём может настолько удивлять? –Нет, почему сразу... –Это мама сказала,– с напором повторил Эймонд, глядя прямо ему в лицо. –Ты бы никогда сам такого не решил - она просто тебе всыпала как следует, вот ты и придумал. Эйгон помолчал - он давно заметил, что после травматичного инцидента у Эймонда стали случаться странные, болезненно-убеждённые идеи, порой сопровождающиеся вспышками неконтролируемой ярости: зная только один способ от этого, он обхватил лицо брата обеими ладонями, вынуждая не отворачиваться и как бы пытаясь достучаться куда-то туда, где он его не слышал. Хотя бы временно усмирить ту силу, что готова была взыграть в маленьком принце со всей стихийной неудержимостью и непредсказуемостью. –Так, послушай меня - ладно? Ничего она мне не говорила. То есть говорила, но зато не заставляла говорить всё это тебе - понял? Я просто подумал, что... Ну, мы же Таргариены, ведь так? Нам надо держаться вместе. Отцу всё равно плевать, и я подумал, что если не он, то мы сами должны друг за друга держаться, даже когда хочется поубивать обоим - так или не так? Эймонд вгляделся в его черты, будто пытаясь каким-нибудь образом проверить, врёт ли он как всегда или всё-таки сохранил хоть долю искренности - опустив взгляд, он всё же решил ещё раз поверить. Даже если никаких поводов на то не оставалось - хотя бы ради того, что Хелейна сказала в саду. –Так.