С Рождеством, мистер Маггид.

Фолкстон, графство Кент, Англия. 24 декабря 2015 года

      Когда Джон показался у стеклянных створок просторного кабинета своего начальника, облокотившись плечом о хрупкое лишь с виду, но калёное полотно дверного проёма и скрестив руки на груди, Дэвид заметил парня и жестом указал молодому архитектору занять место в кожаном кресле напротив себя. Продолжая без интереса вслушиваться в раздражённый женский голос, ошмётками негодования вырывающийся из динамика в пространство отодвинутого на безопасное расстояние от уха мобильника, мужчина демонстрировал явственное нежелание поглощать резонансные нотки её высокого тембра, искривившись всем своим нутром. — Категорически с вами не согласен, — с долей напускного превосходства в голосе отвечал он. — С самого своего становления приоритетом «BritishArchitect» являлись высочайшего качества материалы для строительства, не требующие дополнительной проверки, и, конечно же, лучшие умы Англии, способные воплотить в жизнь не только идеи наших заказчиков, но и сделать это тактично, без лишних неудобств для тех, кто проживает в непосредственной близости от объекта строительства. Потому, смело могу вас заверить, что шум улицы, кажущийся вам проверкой работоспособности сточных труб по ночам, не имеет ни малейшего отношения к строящемуся неподалёку от вашего дома апарт-отелю нашей организации. — Это миссис Уитакер? — одними губами безмолвно поинтересовался Джон, бросив удручённый взгляд на подаренные отцом часы, всегда сопровождающие его запястье.       Дэвид подтвердил все опасения коллеги коротким кивком головы.       Вечер обещал быть сорванным из-за полоумной старушенции, а на поджатых губах Маггида залегло недовольной дугой знакомое сожаление. Джон видел такое не раз. Их планы относительно сочельника летели в тартарары со сверхсветовой скоростью. Нетрудно было догадаться, что телефонный разговор, по всей вероятности, затянется надолго: ещё никому из сотрудников «BritishArchitect» не удавалось пресечь пустопорожние обвинения этой «леди», кажется даже не собирающейся останавливать тираду на том конце провода. Дамочке определённо следовало уродиться с клыками подлиннее, да поострее, только бы оправдать своё превосходное — точно принадлежащее вампиру высшего уровня — умение высасывать все имеющиеся соки из собеседника.       Андерсон ловко накинул себе на шею воображаемую петлю, театрально изобразив висельника с вывалившимся наружу языком. Но уже спустя мгновенье, завидев недовольство своего непосредственного начальника и любовника в одном лице, обернулся вновь серьёзным и рассудительным главным архитектором крупной строительной компании. Одним словом, тем, кем, собственно, и являлся.       Маггида забавляла эта способность любовника разряжать накалившуюся обстановку некоторой ребячливостью, но потворствовать подобному поведению он нисколечко не собирался, взращивая и вылепливая для себя достойного и интеллигентного партнёра. И представься Джону шанс выйти в свет высшего еврейского общества в качестве спутника жизни соучредителя «BritishArchitect», вряд ли кому-то пришло бы на ум заменить столь блистательную партию кем-нибудь другим — Британец никогда бы не ударил в грязь лицом, держась вышколено и гордо. Вот только двадцатидевятилетний англичанин всё ещё оставался недостойным открытого признания. Откровенно говоря, по прошествии четырёх лет их отношений Андерсон уже и сам изрядно сомневался, что однажды мог бы быть удостоен официального титула партнёра не только по бизнесу, но и по жизни. — Невзирая на профессию, я всегда считал судебные разбирательства исключительно крайней мерой, миссис Уитакер. Поверьте моему опыту, ни одной из сторон такие дела не способны принести удовольствия. Суды — удел американцев. Но, ведь, мы с вами выше этих напыщенных холестериновых пожирателей фаст-фуда, не так ли?       Джон, наигранно ухмыльнувшись, закатил глаза и уселся в кресло, подхватив утренний номер «The Independent». Должно быть, последний раз он держал в руках газету ещё в школьные времена. А вот его партнёр — тот самый юрисконсульт, который «выше этих напыщенных холестериновых пожирателей фаст-фуда», на самом деле щёлкал одно разбирательство за другим словно подсолнуховые семечки, ничуть не чураясь раздавать судебные повестки направо и налево и обманывая в обратном невежественных одиноких дамочек с их 40 кошками, стремящихся испортить праздник не только себе, но и всем остальным. — С Рождеством, мистер Маггид. И счастливого Нового Года, мистер Андерсон. — С праздником, Седрик, — стараясь говорить как можно тише, чтобы не выдать своего присутствия в кабинете и не переключить на себя внимание миссис Уитакер на том конце линии, обернулся на голос уборщика Британец, завистливо подметив, что офис покидает даже тот, кто обычно уходит из него самым последним.       Дэвид услужливо приподнял ладонь над головой, продолжая удерживать телефон на небольшом расстоянии от уха другой рукой, отправив Седрика подобным жестом на заслуженные выходные, которые темнокожий сотрудник, несомненно, проведёт с женой и своими двумя, пятью, или сколько их там было детьми (и десятью внуками). И план этот мужчина, безусловно, начнёт претворять в действие буквально вот с этой самой минуты, ознаменовавшей неизбежно испорченный вечер для неудачника Джона и вполне себе обычный — для трудоголика Маггида.       В коворкинге за стеклом погасили потолочное освещение, и озарять широкое дизайнерское пространство остались только несколько перешедших в спящий режим мониторов, блуждая по экранам мыльными кибер-пузырями, да настольная лампа библиотечного типа в кабинете — любимица юрисконсульта, разместившаяся на дорогущем ореховом столе. Она, похоже, была пережитком прошлого Маггида со времён, когда молодой еврей проводил долгие вечера не на пьяных студенческих вечеринках, а за талмудами гражданского права, выискивая прецеденты доверенных ему на рассмотрение дел. — Уверяю вас, миссис Уитакер, потраченное на разбирательство время лучше посвятить, ну, скажем, двухнедельному отдыху, к примеру, в Риме. Как считаете, Рим был бы рад встретить вас в ближайшие выходные? — раскланивался Советник перед резонирующей противным голосом телефонной трубкой. «Ох, Дэвид. Зря ты это…» — Ну что вы?! Я вовсе не пытаюсь откупиться! — принялся оправдываться мужчина, по всей видимости, молниеносно пожалев о своём намерении накинуть бабке на карман путёвку в Италию и отвязаться от этого разговора. — Тебе конец, — прошептал Джон, давно изучив пристрастия миссис Уитакер, подкуп для которой был хуже красной тряпки для быка в руках тореадора и, ехидно улыбнувшись, демонстративно раскрыл газету на первой попавшейся странице.       Да. Теперь беседа, несомненно, затянется до утра. Прощай ужин при свечах. Прощайте лёгкий морозец и крупные белоснежные хлопья за окном. Прощайте украшенные новогодними огнями улочки, витрины магазинов, счастливо улыбающиеся случайные прохожие. К чёрту сочельник! Да здравствует вечное рабство в «BritishArchitect» и старая кошёлка на том конце провода!       Джон пробежался глазами по жирному заголовку, негодующе прицыкнув языком: «Корстон и Филипс: раздел голубого имущества или как развалить многомиллионный бизнес за четыре месяца».       Зарегистрированный одним из первых после одобрения однополых браков, союз миллионера Эндрю Корстона и наследника крупного часового бизнеса Мэттью Филипса треснул по шву спустя четыре месяца после заключения. Бывшие супруги приступили к бракоразводному процессу и делёжке капиталов…       Статье уделили целую страницу! Много букв о небывалой внеземной любви когда-то бывших любовников вымазали в грязных отходах юридических распрей и обоюдных претензий.       Андерсон бросил читать на середине, отправив газету обратно на письменный стол начальника. Дэвид, тем временем, позволил себе чуточку вольности, смирившись с неустанным напором дамочки по ту сторону телефонного динамика и, откинув голову на подголовник кресла, ослабил узел галстука — всё равно никому, кроме сидящего напротив архитектора, уже не представится возможности лицезреть этот расхлябанный — а именно таковым Маггид его и считал — внешний вид. — Смею заметить, миссис Уитакер, что, даже предположив, будто ваши претензии имеют под собой должное обоснование, в половину девятого вечера, в сочельник, — сделал особый упор на последнем слове юрисконсульт, — увы, их уже некому зафиксировать в достойном виде. Что, если мы с вами перенесём данную беседу, скажем, на второе января? Уверен, Рогсана со всем вниманием отнесётся к ваш… Да, миссис Уитакер… Нет. Я вовсе не… Конечно. Конечно, мы можем зафиксировать ваши основные требования сейчас.       Молодой архитектор глубоко вобрал носом воздух и, окончательно смирившись с происходящим, вывел ручкой на свободном от печатных букв краешке газеты несколько слов, повернув написанное к мужчине, уже успевшему подготовить пару чистых листов, которым к утру, видимо, было суждено быть исписанными мелким почерком с обеих сторон. Дэвид, обронив в трубку лаконичное «Внимательно вас слушаю», занёс было в воздухе перо, да, вчитавшись в адресованное ему газетное послание, застыл, заинтригованно посмотрев на любовника.       Британец поднялся с кресла, попеременно приспустив аспарагусовые матовые жалюзи, призванные в моменты переговоров ограждать собеседников от посторонних глаз и нежелательного любопытства. Надо заметить, за четыре года Дэвид Маггид и Джон Андерсон ни разу не воспользовались ими по назначению, и в этот со всех сторон пошедший кривой, удручающей тропкой вечер архитектор рассчитывал впервые использовать их правильно: пусть в офисе никого и не осталось, но вездесущим камерам слежения было фиолетово на праздничные дни. Для помигивающих красными зрачками линз не существовало понятия выходной.       Когда на пустующее кресло напротив полетел сброшенный пиджак, тёмная бровь юрисконсульта взлетела в воздух неверующим вопросом, тогда как пальцы, удерживающие титановый корпус мобильника, едва уловимо дрогнули в такт труднопроходимого горлом комка. Слушая собеседницу вполуха, Маггид ещё раз скользнул глазами по отведённому для него посланию, наконец, сообразив что оно на самом деле могло означать. «Пожалуй, начну без тебя»       Джон готов был поклясться, что тонкие губы любовника украдкой тронула пошлая ухмылочка, но где там было её разглядеть в полумраке изумрудного свечения настольной лампы, да ещё и обладая знаниями, что Маггида не так-то просто раскрутить на внешние проявления чувств. На всегда сосредоточенном лице юрисконсульта (в его тридцать шесть) сложно было усмотреть даже самые микроскопические морщинки — столь неподвижной оставалась мимика сдержанного еврейского гада. Хотя, если подумать, недовольство Советника Андерсон распознавал в два счёта. — Не вздумай, — прорычал соучредитель «BritishArchitect», прикрывая пальцем динамик мобильника и вперивши блеснувшие дьявольским огнём глаза на Британца. — Ну, так останови меня, — растянув коварную улыбку, дёрнул верхнюю пуговицу белоснежной рубашки Джон. — Миссис Уитакер, позвольте минуту…       Но, миссис Уитакер не позволила, по всей видимости, предполагая, что услужливый и до этого не перебивающий распалённой тирады юрисконсульт строчит слово в слово льющуюся из её рта ересь. Дэвид поджал губы и, обратив взгляд к девственно чистому листку бумаги перед собой, слегка мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Вот только молодой архитектор не был навязчивой идеей или призраком Рождества. Перед ним стоял Джон из крови и плоти. И плоть эта, бесстыжая, но такая желанная, с каждой расстёгнутой пуговицей (которых к тому моменту оказалось уже три, а тонкие пальцы занимались четвёртой) являла свету гладкую кожу груди, затуманивая не без того усталый после десятичасового рабочего дня разум юрисконсульта. — Прекрати, — прошипел Маггид, но Андерсон хорошо изучил любовника за минувшие годы: если бы Дэвид всерьёз желал остановить парня, он сделал бы это быстрее, чем даже сама мысль провернуть подобный фокус пришла бы Джону на ум. — Я буду вести себя тихо, — облизнул пересохшие губы Британец, покончив со всеми пуговицами на рубашке и оставив ту свободно висеть на полуобнажённом торсе. — Обещаю.       Пальцы скользнули на ремень, лязгнувший пряжкой, и хвост натуральной кожи глухо рассёк накалившийся в кабинете воздух. — Смирись. Это неизбежно, — поиграл бровями архитектор, ухватив член рукой поверх тонких брюк, дабы продемонстрировать своё несгибаемое желание. — Лишив меня ужина в роскошном ресторане, ты не посмеешь отказать мне в десерте, не так ли? — Вкушать сладкое тебе придётся в одиночестве, — отрезал Советник, мгновенно переключившись на кряканье в телефоне. — Несомненно, миссис Уитакер. Я внимательно слушаю и фиксирую все до единого ваши замечания, — соврал он, скомкав так и не использованный листок, и швырнул его в грудь нахальному любовнику.       Андерсон внутри возликовал: внимание Дэвида с этого момента было сосредоточено… Да какое там сосредоточено — Маггид буквально пристолбил взглядом Джона к месту. Мужчина выдернул кабель из стационарного телефона, ткнул на красный ярлычок сброса звонка, зажал кнопку отключения мобильника, не поведя даже бровью, и нагло развалился в кресле, что, к слову сказать, не было свойственно этому всегда вытянутому в струну, статному и породистому королю невозмутимости. Отъехав назад, он вальяжно расставил ноги шире, представ перед Британцем этаким зрителем у экрана телевизора. — Если бы ты сделал так час назад, мне бы не пришлось отменять бронь в ресторане, — криво усмехнулся архитектор. — Помолчи и приступай к десерту, — практически приказал юрисконсульт. — Раз пошла такая пьянка, может ты тоже захочешь кусочек пирожного? — Всё будет зависеть от того, насколько убедительную речь ты состряпаешь для моего оправдания перед миссис Уитакер за столь резкий кульбит в переговорах с ней. — Я буду о-о-очень убедителен, — заверил Джон, потянувшись к молнии на своих брюках. — Пока, мистер Андерсон, вы только и делаете, что бездоказательно треплетесь. А, как вам известно, моё внимание дорого стоит и заслуживает вознаграждения. Неказистым откупом вы тут не обойдётесь. Так что, прошу вас, приступайте. И не советую меня разочаровывать. — Слушаю и повинуюсь, — поплыл Андерсон, придавленный к матушке-похоти всем телом.       Британец, так и оставшись на расстоянии нескольких шагов от пожирающего его глазами зверя, спустил зиппер до основания, высвободив на свободу возросшую от предвкушения эрекцию. Таким членом трудно было не гордиться: внушительный в обхвате, увитый красивыми изгибами вен и жадный до прикосновений, пульсирующий, точно перетянутый жгутом, он чуть покачивался, убеждая сидящего напротив Маггида, что достоин быть тем самым вознаграждением, которого ждали от его хозяина. — Возьми его в руку, — скомандовал Советник. Тембр его голоса упал на два тона ниже и стал мягким, бархатистым, но при этом сохранил нечто пугающее, волевое, не терпящее неповиновения. Джона передёрнуло сладостной дрожью на загривке от последовавшего дополнения, когда его пальцы обхватили ствол. — Крепче.       За поглотившей пару трудовой рутиной, секс давно отошёл на задний план. Хотя для Дэвида он никогда и не стоял на первом месте. А в преддверии новогодних праздников градус работоспособности и вовсе поднимался на максимальный уровень, превращая не только правящий состав «BritishArchitect», но и всех его сотрудников в бурлящий котёл. Помимо имеющихся котировок и ранее отыгранных аукционов, в игру вступал так же и не реализованный бюджет, который государственным организациям необходимо было освоить в кратчайшие сроки.       Весьма безобидные особы вроде миссис Уитакер не могли серьёзно навредить репутации и ходу строительства, но по многим причинам становились той самой занозой в заднице, что требовала дополнительных усилий как раз-таки во внеурочное время, ибо в рабочее на неё попросту не оставалось ни минуты. — Подрочи для меня. Ты так давно этого не делал, — прохрипел Маггид. — А ты так давно этого не просил, — улыбнулся Джон, поведя рукой по стволу.       Ничего не было более будоражащим, чем этот пристальный, полный желания увидеть больше взгляд, по которому Британец скучал вот уже несколько месяцев кряду. Осознание, что собственное тело всё ещё способно вызывать в любовнике подобный отклик, пустило по телу тёплую волну. Плотно сжатые губы юрисконсульта были не меньшей наградой. Джон знал, что такое проявление невозмутимости на самом деле было ни чем иным, как истинным возбуждением, которое Дэвид так старательно прятал за покровом спокойствия и выдержки. Но, рано или поздно, эта бесстрастность должна была взорваться всеми искрами неумолимой жажды обладания. А обладать Советник умел. До встречи с ним Андерсон и подумать не мог, что в принципе способен прогибаться под кого-либо в постели.       Несколько размашистых движений, затем чуть более сосредоточенных и быстрых, и архитектор оторвался от плоти, чтобы плюнуть в ладонь. — Андерсон! — грозно прервал Маггид. — У меня нет с собой смазки, — мгновенно отреагировал Джон, зная, сколь категоричен его партнёр в отношении естественного лубриканта. — Я же не могу делать это на сухую. — Только давай без лишних вопросов, — огрызнулся соучредитель «BritishArchitect», выдвинув ящик стола и достав из него небольшой тюбик, который моментально подкинул в сторону любовника.       Джон ловко поймал подачку, вопрошающе уставившись на Дэвида. — Мы ни разу не занимались этим в офисе. Откуда тут смазка? — ехидно сощурил глаза парень. — Мы же договорились — без лишних вопросов. — Ни о чём подобном мы не договаривались, — прыснул Британец. — Ты сказал: «Давай без вопросов», но я тебе ничего не обещал. — Она всегда лежит здесь, — деловито отреагировал Маггид, едва приподняв уголок рта кверху. — На такой вот, непредвиденный случай. — А срок годности у неё тоже непредвиденный? — рассмеялся архитектор. — Не волнуйся, я меняю её каждые три месяца. — Мы встречаемся четыре года, а ты не перестаёшь меня удивлять, — хмыкнул Андерсон, щёлкнув в воздухе колпачком. — Подойди ближе, хочу видеть всё с первых рядов, — на мгновенье широко улыбнулся юрисконсульт, чтобы через секунду вновь укрыться непроницаемой маской.       Британец приблизился на расстояние вытянутой руки, и Дэвид, воспользовавшись этой покорностью, развернулся на кресле и, ухватив за свисающий хвост ремня, дёрнул парня на себя так, что тот оказался ещё ближе — в аккурат меж его ног. — Первый ряд — вот здесь, — прошипел мужчина. — Как скажешь, — перешёл на шёпот Джон, задышав чуть глубже от этой близости.       Член его теперь располагался прямо напротив рта любовника. Можно не делать сносок на то, какие картинки моментально завладели поехавшим от возбуждения разумом архитектора. — А в твоём ящичке случайно не завалялось ещё чего-нибудь интересного? — съюморив, попытался отвлечь себя парень от накатившего жара, вновь взявшись за медленные ласки. — Всё самое интересное перед тобой, — отключил звук и Маггид, вступив в их игру перешёптываний.       Джон шумно выдохнул, когда крепкие пальцы любовника легли на его бёдра, одним отточенным движением стянув брюки вниз. — Когда-нибудь твой член отвалится от холода, если не начнёшь носить трусы зимой, — съязвил Дэвид, вернув пальцы сначала на бёдра, а затем крепко вонзив их в ягодицы архитектора. — Крепче, Джон. Ласкай его крепче.       Андерсон стиснул пальцы на стволе, практически ощущая, как головка касается губ партнёра. Или ему просто этого хотелось. Безумно хотелось почувствовать влагу плотно обхватившего член рта. Сквозь зубы парень вбирал обжигающий воздух, силой мысли стараясь включить кондиционер в помещении, но чёртова коробка под потолком не поддавалась. Когда один из пальцев любовника скользнул в щель между ягодиц, Джон издал короткий стон и непроизвольно толкнулся бёдрами вперёд, наконец, добившись, пусть и нечестным путём, мимолётного прикосновения к губам мужчины. — Ха-а-а, — вырвалось вслед за стоном.       Руки действовали уже сами по себе. Британец вцепился свободной в плечо Маггида, а вторая настойчиво продолжала быстрые движения у самого основания. Всё тело пробивало мелкой дрожью в такт приближающейся разрядки. Дыхание превратилось в прерывистое подобие, сопровождаемое вырывающимся постаныванием. — Дэвид… Я близок, — предупредил Джон, и громко застонал, изливаясь, когда Советник позволил ему неглубоко протолкнуть головку себе в рот и сильно надавил пальцем на анус. — Вот чё-ё-ёрт… Ха-а-а…       Посторгазменные конвульсии ещё не успели покинуть тело парня, до сих пор напряжённое и превратившееся словно в один единственный сгусток нервных окончаний, когда Маггид резко дёрнулся вверх, рывком развернул архитектора спиной и, опрокинув на стол не сопротивляющегося любовника, привалился сверху, нашаривая рукой молнию на собственных штанах. — Где лубрикант? — дрожащим от перевозбуждения голосом, прохрипел Дэвид. — Не знаю… — нехотя отозвался Британец.       Смазка осталась валяться там, куда Джон опрометчиво швырнул её за ненадобностью после использования — на гостевом кресле. — Ну… значит, ты сам виноват… — резюмировал Советник, ухватившись за обмякнувший член партнёра, собирая остатки лубриканта с него. — Тут не так уж много…       Маггид наспех смазал только головку на уже стоящем во всю свою мощь члене, несколько раз толкнул большой палец в узкий проход, вызвав очередной стон Британца и, настойчиво, но максимально аккуратно, насколько позволяло заволоченное похотью сознание, подался внутрь. — А-а-ах, твою мать! — упёрся лбом в ореховый стол Андерсон, стиснув кулаки. — Да! Да, чёрт возьми! — Терпи… — шипел Дэвид, склонившись над затрясшимся от жёсткого проникновения любовником. — Терпи, Джон. — Ох, чёрт! Дэвид… Сильнее… Хочу!       Джон сам подался назад. Голова закружилась от боли, приносящей сумасшедшее, безумное наслаждение. Маггид вонзил пальцы одной руки в левую ягодицу, другой надавив на поясницу парня, заставляя максимально прогнуться в спине. — Ммм, — стонал архитектор, принимая толкающийся мелкими, настойчивыми движениями ствол. Всё нутро растягивалось под напором этих толчков, принимая и крича во всеуслышание, что готово к большему. — Ты безумен, Джон… — кусал губы Маггид, наращивая темп. — Ты безумен. — О, Господи! Как же… больно… Ммм… Как же хорошо…       Никаких поблажек в виде внезапных остановок, времени на привыкание Маггид не давал. Да и за ненадобностью они были. Грубый, неистовый секс был лучшим подарком, что Дэвид мог преподнести этим вечером Британцу.       Бьющий по простате член вновь пробудил в опавшем стволе парня неимоверное желание, срывающее крышу, точно ураган Катрина. Головка истекала естественной смазкой, и Джон, более не способный с собой совладать, протиснул руку, помогая себе приблизиться к очередному взрыву.       Дэвид, уже и сам не готовый сдерживаться, но мечтающий продлить это безумство, сжал себе яйца, притормаживая подступающий оргазм. Но этого оказалось недостаточно, стоило пальцам свободной руки отодвинуть ягодицу Андерсона и увидеть с каким рьяным напором его орган вонзается в покрасневшее от трения отверстие. — Джон… Кончаю… Ммм… — И я… — задрожал под мужчиной архитектор. — Твою мать…       На вспотевшую и поблёскивающую в свете настольной лампы спину брызнуло горячей струёй. Довершающие начатое движения члена любовника продолжали скользить взад-вперёд по пояснице как-то по-особому успокаивающе, сладостно; так, что впору было дождаться осторожных прикосновений махрового полотенца, вбирающего в себя плоды их общей страсти, и, рухнув на постель, провалиться в рождественский сон без сновидений.       Но уже спустя краткий миг, спину обожгло шероховатой бумажной салфеткой, плохо впитывающей клейкую жидкость, тут же неприятно стянувшую кожу. А в рёбра упёрлась до этого момента даже не ощущаемая жёсткая поверхность деревянной столешницы. — Почему не внутрь? — ещё не способный до конца прийти в себя, уточнил Джон. — Нам предстоит несколько часов плодотворной беседы с миссис Уитакер, не забыл? — издевательски напомнил Дэвид. — Мы ведь не хотим, чтобы ты промочил свои брюки вытекающей из тебя спермой? Тем более, при условии, что ты не носишь трусы. — Я смотрю мои трусы тебе покоя не дают, — усмехнулся Британец, возвращаясь в вертикальное положение и натягивая на задницу штаны. — Не трусы, — гавкнул Советник. — Их отсутствие.       В половину второго ночи они вызвали такси, наконец, покончив со списком претензий полоумной старухи. В ожидании, Дэвид заварил кофе и разлил по маленьким чашкам эспрессо. — Что думаешь об этом? — бросил короткий взгляд на статью о бракоразводном процессе Корстона и Филипса архитектор. — Зачем мне об этом думать? — ответил вопросом на вопрос Маггид, разминая шею в кресле. — Ну, не знаю. Просто странно всё это. Ведь закон уже одобрили и утвердили. Зачем писать провокационные статьи на тему однополых браков? Точнее, разводов. Подобная информация подрывает доверие в адрес таких, как мы. — Мы не такие. Эти двое — публичные личности. — Вот именно поэтому я и взбешён! Из-за двух придурков, хайпанувших новое веяние, нормальные однополые пары будут страдать. Брак — это ведь… — Пока вот тут нет опоясывающего золотого дерьма, — указал на безымянный палец левой руки Дэвид. — Нет и подобного идиотизма, — кивнул он на лежащую на столе газету. — Да, наверное, ты прав, — нехотя согласился Джон.       В кармане пиджака завибрировало, и парень, натянув на лицо лёгкую улыбку, пояснил: — Такси прибыло.       Через час машина притормозила у дома юрисконсульта. — Вечером увидимся? — спросил Дэвид, выходя из такси. — Если тебя не охомутает очередная ненормальная старуха, — подтвердил архитектор. — С Рождеством, Джон. — С Рождеством, мистер Маггид, — усмехнулся парень.       Когда автомобиль свернул на Claremont road, Британец, завидев горящий в окне свет на втором этаже одного из зданий, попросил остановить. — До конечного пункта не поедете? — уточнил водитель. — Хочу немного пройтись, спасибо. С Рождеством. — И вас, уважаемый, — принял плату таксист и был таков.       На улице было морозно. Уже несколько лет в Фолкстоне не бывало такого романтичного Рождества, без слякоти и пронизывающего ветра. Сыпал мелкий, пушистый снег, припорашивая влажный асфальт. И стояла такая умиротворяющая тишина, от которой по неволе становилось немного грустно.       Джон покурил на крыльце и, достав мобильник из кармана пальто, набрал номер. — Алло? — послышался слегка взбудораженный женский голос на том конце. — Привет, ты не спишь? — Нет. Ну что, рассказывай? — Я под твоим крыльцом. Можно у тебя переночевать? Не хочу домой.       Вызов сбросили, а через минуту выкрашенная в зелёный цвет дверь с подвешенным на ней новогодним веночком отворилась, и Лорэйн, припрятывая пижаму и запахивая тёплый махровый халат, сочувственно улыбнулась. — Входи, конечно.       В гостиной горел искусственный камин, но даже от присутствия в комнате ненастоящего огня, что-то доброе, уютное немного согревало душу. — Сам расскажешь, или мне придётся тянуть клещами? — поинтересовалась девушка, ставя на журнальный столик две чашки горячего чая.       Джон запустил руку в карман пиджака и выудил из него небольшую коробочку, обитую тёмно-синим бархатом. Раскрыв, он поставил футляр с кольцом на стол рядом с чашками и спросил: — Как думаешь, получится вернуть его в магазин? — Ох, милый… Мне так жаль… — ответила Лора. — Мне очень жаль.