Нечто

Шаг за шагом, дверь за дверью. Они взбудоражены новостью, которую несут, как почтовые голуби, летя на всех парусах домой. Заросшая дорожка пропускает их вперёд, несмотря на то, как они шутливо толкают друг друга, постоянно сминая траву вокруг. Это всего лишь игра, детские салочки после школы, в ожидании встречи с братом. Пусть тучи сгущаются и на небосводе уже не остаётся светлых прорезей, пусть накрапывает дождь - это не страшит отважных близнецов, ведь интерес кипит в их крови. Сколько же вопросов ещё предстоит задать! Сколько всего им предстоит увидеть! Ветер не успевает уносить с собой эту паутину мыслей, надёжно запутавшуюся в светлых головах. Дверь издаёт протяжный скрип, впуская детей на порог. Сапоги быстро слетают с ног и остаются сохнуть где-то на придверном коврике. Резкий запах ударяет в ноздри, заставляя обоих поморщить свои вздёрнутые носы. Что-то столь неприятное, будто дуриан пожарили на сковороде с тухлой рыбой и подали на одной тарелке с сыром Вьё Булонь. Или же кто-то отрубил электричество ещё шесть дней назад, и все продукты в холодильнике успели обзавестись новыми микроорганизмами в себе. Однако, влажный запах шёл вовсе не с кухни, а из комнаты, в которую младшим обитателям дома запрещалось даже заглядывать. Это было некое подобие домашней лаборатории. Если верить словам брата, всё там было настолько стерильно, что нахождение любого другого человека, кроме него, могло разрушить эту особую атмосферу. Правда, он никогда не объяснял, что именно там хранится и чем он занимается. Обходился краткими отмазками по типу "Новый проект" или "По работе". — Как думаешь, у него там всё хорошо? Этот запашок не кажется чем-то хорошим, - прервал тишину звонкий голос близнеца, в недоумении потирающего свой вихрастый затылок. — Нужно проведать его! Нутром чую, это не к добру, - отвечал второй, сдвинув светлые брови к переносице и уверенными шагами направляясь к заветной двери. Неважно, что это могло быть, опасно ли оно или просто ужасающе. Сейчас важно то, что там, внутри, происходит "что-то", иначе, брат услышал бы, что они пришли и элементарно крикнул бы слова приветствия, заявляя о своём присутствии в незапертом доме. Ближе к комнате голова уже кружится от едкого запаха. Друг за другом мальчики проходят в глубь, оглядывая все поверхности и стены, надеясь вскоре найти источник неприятностей. Везде разложены различные инструменты, названия которых невозможно даже запомнить. В одной стене встроено множество приборов, некоторые из них показывали какие-то символы и цифры, периодично меняя их на предложения, видимо на латыни или английском. Яркие надписи электронных приборов сбивали с толку, смешиваясь с этикетками баночек и бутыльков, аккуратно подписанных вручную маркером. Все столы до болезненности белы, так что на них однозначно видны любые загрязнения, а тем более отпечатки и прочие следы прибывания кого-то чужого. С хлюпом упавший предмет привлёк внимание, позволяя заметить, что комната имеет две части, вторая из которых находится, судя по всему, за поворотом. На углу расположился выступ, видимо предназначенный для грязной работы, поскольку был полностью окружён бортиками. Почти полностью. С одной стороны бортик отсутствовал, но не было похоже, что его намеренно убрали. С неровных, будто расплавленных, краёв стекала водянистая жидкость неестественного тёмно-зелёного оттенка, падая каплями на пол, также уже приобретавший зелёный цвет. Безмолвное удивление отдавалось ели слышными выдохами, после которых близнецы переглянулись и кивнув друг другу, подошли ближе. Упавшим предметом оказалась плоть. Не человека, и вряд ли животного. Такую морщинистую кожу, имеющую цвет разводов бензина в луже под солнцем, не имело никакое земное существо, по крайней мере, известное детям в столь юном возрасте. Рассматривать эту вещь было бы интересно, если б их не прервал громкий звериный вскрик, ударяющий по перепонкам, из-за чего мальчики тут же поспешили закрыть руками уши и зажмурить веки. Когда звук прекратился, оба ошарашено взглянули в сторону той части лаборатории, позже решились на цыпочках пройти в неё. Воздух перестал поступать в лёгкие на несколько секунд, обжигая глотку своей нехваткой, а живот скрутило, давая понять, что недавний обед просится наружу от увиденного зрелища. Деформированное человеческое лицо возвышалось над всем на длинном отростке, похожем на тот, что коим-то образом оказался на манипуляционном столе, истекая непонятной жидкостью. Отросток отходил прямо от конусовидного туловища, представлявшего из себя огромное нечто покрытое морщинистой кожей всё того же цвета радужных разводовразводов. И всё это на основании, покрытом то ли упругой субстанцией неизвестного происхождения, то ли просто слизью поверх кожи. От этого же конуса отходило ещё три конечности, две из которых имели на себе клешни, которые при виде детей начали неритмично пристукивать. На третьей находилось несколько красных воронок, то сужающихся, то снова принимающих изначальную форму. Подобие головы лишь отдалённо походило на человека. Вместо волос теперь сверху были непонятные обрывки плоти, чем-то напоминающие короткие рожки. С того, что раньше было подбородком, теперь же свисали похожие „рожки“, заменяющие привычную бороду. А вот глаза не изменились. Глаза, как глубокий тёмный лес, в котором не составит труда потеряться. Глаза старшего брата, которого близнецы знали с самого рождения. Веснушчатые схватились за руки, медленно отходя назад. В головах крутилась только мысль о том, как и куда бы поскорее сбежать. Сбежать, не оглядываясь на чудовищный образ брата, рот которого медленно открылся, лишь через пару секунд начав издавать звуки. Хотя, теперь это была уже осмысленная речь. — Ребятки, тут такое дело…, -хриплый, но знакомый голос увеличил количество табунов мурашек, что так и бегали по коже. Он начал оправдываться, будто этим можно что-то изменить. — Это неудачный эксперимент, я не знал, что так получится. Споры не должны были взаимодействовать с человеческим организмом, как не крути. Напряжение и ужас ситуации сковывал всё тело, не давая произнести ни слова, потому чудовище продолжило говорить. — Как бы странно не звучало, но с последней экспедиции нам привезли споры инопланетных жителей, проживающих на планете Йит. Она похожа на нашу наличием атмосферы и силой притяжения, однако на ней всё обустроено совсем иначе. Если кратко, у них всё наоборот. Вместо облаков летают островки земли, а ходят они по…,- голос затмило нарастающее постукивание. Брат умолк, но губы продолжили ходить ходуном, пока с них не сорвался громкий вскрик. — Ничтожество! Как ты смеешь говорить о великой планете и расе, до которой вам никогда не дотянуться?! Ваше существование в принципе является ошибкой этой вселенной. Не могут такие самоубийцы проживать столько веков и губить планету больше, чем себя, - вещал свирепый голос, не зная, что говорит в пустоту, ведь близнецы смотрели только на его голову, а если быть точнее, на то, что оставалось от неё. С невообразимой скоростью она менялась до неузнаваемости, окончательно принимая вид инопланетянина, переставая как-либо напоминать о том, чем когда-то это был их брат, человек. Бездушные глаза уставились на детей, пока одна из клешней выводила в воздухе круг раз за разом, а губы шептали что-то нечленораздельное. Через полминуты повторения этих манипуляций, между мальчиками и чудовищем возникло что-то, что по фантастическим рассказам называлось порталом. Воздух исказился, начиная светиться почти небесно-голубым, открывая вид на другое, совсем незнакомое место, где вместо земли комкались облака. Прыжок за прыжком, шаг за шагом. Оно невозмутимо перебралось на ту сторону портала, который практически сразу исчез. Это всё совсем не детская игра.