Immersion Therapy/Иммерсивная терапия

В сутках слишком мало минут. Гермиона всегда была в этом уверена, но по мере взросления убедилась еще больше. Как можно ожидать, что один человек, даже если он очень организованный и целеустремленный, сможет реформировать магический мир с научной, этической и организационной точек зрения всего за одну тысячу четыреста сорок минут в день? Это ведь такой жалкий промежуток времени. Иногда ее амбиции казались почти неосуществимыми, особенно когда Министерство продолжало отклонять ее просьбы о выделении Маховика времени. Гермиона планомерно передвигалась по своей лаборатории, помещая каждый из своих текущих экспериментов под чары стазиса, и глотками пила смесь, состоящую из кофе и бодроперцового зелья, от которой у нее слезились глаза, а из ушей шел пар. Она дошла до конца длинного рабочего стола, проверяя, все ли в порядке, и поняла, что опережает график на восемь минут. Пока Гермиона стояла там, на нее нахлынула волна усталости. Она подавила зевок. Вчера она немного вздремнула, прежде чем прокрасться и проникнуть обратно в свою собственную лабораторию, где она сейчас и находилась. Технически и официально, со вчерашнего дня и в течение следующих двух недель она была в отпуске. Она не должна была здесь находиться. Но разве ей было до этого дело? Если она хотела провести свой отпуск, работая в своей лаборатории, то кто ее остановит? Никто. Она позаботилась об этом. Гермиона не была трудоголиком. Она просто пыталась произвести революцию в магическом мире, поэтому сон был пустой тратой времени. Из-за шести часов, проведенных в бессознательном состоянии, ее гениальный ум потряс бы магический мир на шесть часов позже. Кто в здравом рассудке желал бы такого? При достаточном количестве исследований она, вероятно, нашла бы волшебный метод сделать сон совершенно неактуальным. По крайней мере, таков был план. Но, к сожалению, он все еще находился в процессе разработки. Она сварила еще кофе, наполнила им свою бездонную кружку и скрупулезно добавила абзац к своим заметкам. В три часа дня ее часы прозвонят, знаменуя начало сессии с ее новым психотерапевтом. В глубине души Гермиона пребывала в противоречивых чувствах в отношении психотерапии. Все это было очень полезно для Других Людей, но ей она была не нужна. Какие вопросы мог бы задать Гермионе психотерапевт, о которых она сама еще не раздумывала? Она обдумала их столько, что хватило бы на сотню терапевтов. Но потом она увидела рекламу. Магическая иммерсивная терапия! Закончите тот самый начатый разговор со своей мамой. Скажите своему бывшему, что Вы на самом деле о нем думаете! Проинформируйте босса о том, куда он может засунуть свое мнение. Специальное рождественское предложение! Забронируйте четыре сеанса по цене трех! Идея была заманчивой. Лицензированные терапевты приходили, принимая обличие любого человека, которого ты хотел видеть, и инициировали те разговоры или ссоры, которые ты умирал от желания инициировать в реальной жизни. Гермиона игнорировала эту идею, как обычно думая, что она хороша для Других Людей, пока… Ну… Она глотнула еще кофе с бодроперцовым зельем, развернулась и прошествовала в свой кабинет. В углу комнаты в мусорном ведре стояла увядшая пуансеттия. Она была доставлена на прошлой неделе с написанной знакомым почерком сопроводительной запиской без подписи, в которой говорилось, что цветок должен был «украсить [ее] ужасный офис». Гермиона сидела, нервно барабаня пальцами по столу. Минуты ползли за минутами, и она была уверена, что часы идут вспять. Потому, что как могло так получиться, что еще не настало три часа? Она начала грызть ноготь большого пальца. Раздался громкий стук. Гермиона глубоко вздохнула и подошла к двери, открыв ее с улыбкой, которая сразу же исчезла при виде Драко Малфоя. Она в ужасе уставилась на него. Почему он был здесь? Его не должно было быть здесь. Он не должен был здесь находиться. Она выставила руку, чтобы остановить его, и почти вытолкнула с порога, прежде чем ее уставший мозг внезапно осознал одну вещь. Это был не Малфой. Это был психотерапевт. Ее психотерапевт. Тот, которого она вызвала и заплатила, чтобы он пришел сюда в образе Малфоя. Она неловко опустила вытянутую руку для жеста рукопожатия и натянуто засмеялась, продолжая смотреть на почти идеальную копию Драко Малфоя, которая в данный момент стояла в дверях и рассматривала ее протянутую руку так, словно ожидая, что та ударит его по лицу. — Извините меня, — сказала она. — Привет! Извините. На секунду я подумала, что Вы, на самом деле, Драко Малфой, и это практически вызвало у меня сердечный приступ. Брови терапевта резко подскочили вверх, а его ноздри раздулись. — Ч-что? Она неловко рассмеялась. Очевидно, что любой человек был бы оскорблен, если бы его приняли за Драко Малфоя (даже если он буквально выглядел как оный). — Вы пришли на несколько минут раньше! — Ее голос был высоким от волнения, а сама она вся дрожала. Он уставился на нее, в замешательстве сдвинув брови. — Да? Гермиона отмахнулась от него. — Ничего страшного. — Она вытерла ладони о юбку. — Я подумала, что, поскольку это вводная сессия, то Вы придете в образе себя, и, возможно, перевоплотитесь в него уже здесь. Но так тоже сойдет! Она отступила в сторону, чтобы он мог войти, что он нерешительно и сделал. Его глаза забегали туда-сюда, как будто он ожидал ловушки. Она попыталась прервать тягостное молчание. — Можете ли Вы представить, как было бы неловко, если бы здесь в самом деле появился Малфой? Происходило ли такое когда-нибудь с другими вашими клиентами? — Нет, — сказал он тонким голосом. — Не думаю. — Ну, здесь этого тоже не произойдет. — Она взмахнула палочкой, возводя защитные чары, чтобы им никто не помешал. Как только это было сделано, она позволила себе по-настоящему рассмотреть человека, стоящего в ее кабинете. Это было невероятное перевоплощение. Если не принимать во внимание, что он был сконфуженным и немного испуганным, то он являлся точной копией Драко Малфоя. Это выглядело почти сверхъестественно. Ее сердце колотилось от необъяснимого волнения. — Я знаю, в рекламе говорится, что это настоящая иммерсивная терапия, но, должна признать, я ожидала какой-нибудь низкопробной трансфигурации и светлого парика. — Гермиона несколько раз обошла вокруг него, выискивая какие-либо очевидные недостатки. Она приподнялась на цыпочки, вглядываясь в его лицо. — Это что, оборотное зелье? Это законно? У него задергался кадык, когда он начал запинаться в ответ, но она осознала дерзость вопроса. Гермиона отпрянула. — Прошу прощения. Я полагаю, что Вам не разрешено разглашать подобные вещи. Пожалуйста, присаживайтесь. Она села за свой стол, и едва он успел устроиться в кресле напротив нее, как ее часы пробили три часа. Зазвенел колокольчик, раскрашенный в цвет рождественской карамельной трости, и две пальчиковые куклы в шляпах Санты, — одна с черными волосами, а другая с рыжими, — выскочили вместо кукушки, и воздух внезапно наполнился голосами Гарри и Рона, затянувшими песню: — В третий день Рождества мне любовь поднесла трех домовых эльфов, двух карликовых пушистиков и белого хорька в зеленом шарфе! Терапевт повернул голову, уставясь на часы, а маленькие куклы Рона и Гарри поклонились и вернулись внутрь. Гермиона издала еще один нервный смешок. — Это… рождественский подарок. Мои друзья сделали его в качестве шутки. Обычно я храню их дома, но сегодня принесла в офис, чтобы не потерять счет времени и не пропустить нашу встречу. Иногда я… слишком погружаюсь в свою работу. — Понимаю, — наконец сказал он сдавленным голосом. Гермиона старалась не ерзать, сидя за столом. Изучив данный вопрос, она знала, что некоторые терапевты предпочитают отдавать своим клиентам инициативу во время сеансов, но ей хотелось, чтобы он хотя бы изложил свои ожидания и обсудил общий процесс. Вместо этого он наблюдал за ней. — Как это должно проходить? — наконец спросила она, делая глоток кофе, чтобы успокоиться. — Я никогда раньше не была на терапии. Терапевт, которого Гермиона начала называть про себя как «Не-Малфой», несколько раз открыл рот, прежде чем заговорить. — Что ж, — он откашлялся. — Как Ваш… терапевт, я здесь для того, чтобы выслушать Вас. Революционный подход. — Есть ли у вас предпочитаемая методология? Психоанализ Хиппенс-Криппенс? Или околоюпитерная техника? Или магический язык Пипа? Он снова откашлялся. — Это мой собственный метод. Очень… новый. Почему бы вам… эм… не рассказать мне подробнее, чего Вы надеетесь достичь за время этих… сеансов? Она нахмурилась. — Я все описала в своей анкете, разве Вы не читали… — Конечно, читал, — быстро ответил он. — Од-однако… — Он запнулся самым не-малфоевским образом. — Я… я имею в виду, у нас есть политика, согласно которой мы также обсуждаем анкету с клиентом лично. Просто чтобы… чтобы лучше оценить Ваши… потребности. — Ох! Да, конечно, я должна была догадаться. — Она улыбнулась, чувствуя себя глупо из-за своей паранойи. Не все стремятся подловить тебя, Гермиона, только Малфой. А это не Малфой. Малфой думает, что ты в отпуске. Глубоко вздохнув, она сначала сложила руки на груди, но затем вернула их в прежнее положение. — Я занимаюсь исследованиями, работаю над… хм… многими вещами. Моя основная направленность — это проекты по интеграции магловской науки и магии, по стандартизации методов и количественной оценке магии измеримыми способами. Однако я думаю, что мной манипулируют. Мои друзья говорят, что я параноик, но, — ее голос стал зловещим. — Я уверена, что мой главный инвестор, Малфой, то есть Вы, замышляет что-то злодейское. Одна из бровей Не-Малфоя изогнулась. — Серьезно? Она кивнула. — Да. Он притворяется изменившимся, но я просто уверена, что он что-то замышляет. Он поерзал в своем кресле и чуть не промахнулся локтем мимо подлокотника. — В отношении Ваших исследований? Она отрицательно покачала головой. — О, нет. Он — мой лучший инвестор, если честно. Он отдал мне полный контроль и эксклюзивные права на мою работу. Я уверена, что Вы знаете о войне. Он пытается реабилитировать имя Малфоев. Вот почему он захотел инвестировать. Это все для пиара. — Ах… — сказал он, все еще пребывая в замешательстве. — Нет… — Гермиона заговорщически наклонилась вперед. — Он что-то замышляет в отношении меня лично. Тайная вендетта. И прошлая неделя подтвердила это. Вот почему я записалась на этот сеанс, — потому что мне нужно выговориться. Серебристые глаза ее терапевта округлились. — Что? — Вендетта. Путь мести или что-то в этом роде. — Ее руки дрожали от кофеина. Или, возможно, от недостатка его. Гермиона схватила запасной кофейник и вылила его содержимое в свою кружку, прежде чем добавить в нее немного бодроперцового. Она сделала большой глоток и выдохнула, когда энергия хлынула в ее мозг, заставляя нейроны оживиться. — Стать моим инвестором было первым шагом на этом пути. Это словно сеть, которая медленно затягивается вокруг меня, пока я полностью не окажусь в ловушке его коварных схем. — Сказав это, она мертвой хваткой вцепилась пальцами в свою кружку и сделала еще один глоток. — Я думала об этом всю неделю, и мне кажется, я собрала все кусочки паззла… воедино. Не-Малфой как-то подозрительно смотрел на нее, и это заставило ее смутиться, так как от бодроперцового у нее пошел пар из ушей. — Я поняла, что все это — часть тщательно продуманного плана, целью которого является мое публичное унижение, — сказала она. — Малфой неуклонно вклинивается в мою жизнь с тех пор, как стал моим инвестором. Я думала, что все эти частные встречи, деловые обеды и совместные командировки на симпозиумы в поисках новых возможностей для исследований — это все бизнес, понимаете? — Ммм… — Не-Малфой тихо поперхнулся и выглядел так, будто что-то попало ему не в то горло. — Однако со временем все изменилось. — Гермиона поджала губы. — Всякий раз, когда я вижу его, у меня возникает это нервное ощущение в животе, учащается сердцебиение, повышается кровяное давление, и мне хочется дать ему пощечину… или что-то подобное. Все это очень странно. Не-Малфой выглядел явно заинтересованным этим. — Я проводила тесты, встречалась с целителями, посещала ликвидаторов проклятий. Но ничего не обнаружилось. — Гермиона глотнула еще кофе, чтобы успокоиться. — Симптомы проявляются только в присутствии Малфоя. Я думала, что это может быть яд. Но я проверила продукты питания, напитки, нитевые волокна, образцы воздуха. Ничего. Это не его рук дело. Поэтому я подозреваю редкое заболевание. Я начала стараться избегать Малфоя, отправляя отчеты вместо личных встреч. Это действительно имеет смысл, потому что тогда я могу тратить больше времени на работу и сосредоточиться на своих исследованиях. Я не думала, что он будет против, но мое…. состояние изобличило его истинную натуру, продемонстрировав, что ему вообще наплевать на меня или на частоту моих сердечных сокращений. Он закатил истерику и попросил своего адвоката прислать мне юридический документ со ссылкой на все те пункты нашего контракта, которые я нарушу, если не буду регулярно встречаться и сотрудничать с ним. Гермиона сделала глубокий яростный вдох. Она почувствовала жар в груди и сжала свою кружку. — Потом, когда я снова встретилась с ним, он сказал, что потребовал этого только потому, что мне «нужны перерывы» от моей лаборатории. А затем он в основном хотел узнать, сколько именно часов я провожу там и ухожу ли я домой каждый день. Мои друзья говорят, что он беспокоится обо мне. Но это же Малфой, поэтому очевидно, что эти вопросы намекают на то, что у меня низкая продуктивность. С тех пор я удваиваю свои рабочие часы. Не-Малфой согнул ладонь, а затем сжал ее в кулак. — Я вижу. — И когда мне уже не о чем информировать его на наших встречах, знаете, что он делает вместо того, чтобы позволить мне уйти? Он заставляет меня идти с ним на ланч и спрашивает, читала ли я что-нибудь интересное в последнее время или есть ли у меня какое-нибудь хобби. Мои друзья говорят, что это просто светская беседа. Но я думаю, это делается только для того, чтобы подчеркнуть, что у меня нет свободного времени, как у него, потому что я не богата. Вы согласны? Не-Малфой подался вперед, упершись локтями в колени и сложив ладони вместе, как будто он молился. — А возможно ли…. что ему нравится…. видеть Вас? Или, — он потер затылок. — Я не знаю, к примеру, хочет убедиться, что Вы делаете перерывы от своей лаборатории и обедаете? Гермиона громко рассмеялась. — О да, это звучит гораздо правдоподобнее. Драко Малфой беспокоится обо мне. Он опустил взгляд в пол, приложив руку ко лбу и ненадолго спрятав лицо. — Неужели это может быть настолько невероятно? — Его голос прозвучал несколько приглушенно. Гермиона подавленно вздохнула. Было ясно, что ее психотерапевт никогда не имел несчастья встречи с Малфоем. — Уверяю Вас, Драко Малфою ни до кого нет дела, особенно до меня. Но Вы даже не слышали самого худшего. Не-Малфой теперь выглядел исполненным дурных предчувствий. Она поежилась. — Эта болезнь… или что бы это ни было, она прогрессирует из-за воздействия Малфоя. Поэтому от отчаяния я решила притвориться, что беру отпуск. Его брови так высоко подпрыгнули, что это выглядело комично. — Притвориться? — Да, — она самодовольно вздернула подбородок. — Я подала заявку на двухнедельный отпуск. Чтобы иметь возможность спокойно работать здесь, в своей лаборатории, без каких-либо помех с чьей-либо стороны. Я не была уверена, что он это одобрит, но он одобрил. На самом деле, он даже казался обрадованным этим, что, как мне стоило догадаться, было плохим знаком. Как бы то ни было, это была блестящая идея. У меня было все распланировано, я даже отправила срочный запрос на Маховик времени, думая, что смогу удвоить, утроить или, может быть, учетверить свою производительность, но… — ей захотелось разрыдаться из-за того, как трагично все это закончилось. — Вы знаете, что произошло потом? У Не-Малфоя было противоречивое выражение лица — смесь недоверия, ужаса и возмущения. Несомненно, на ее счет. — Нет, — сказал он напряженным голосом. — Малфой пригласил меня посетить с ним несколько праздничных мероприятий, — мрачно сказала она. — Это, несомненно, займет больше времени, чем рабочие встречи! Он сделал вид, что это были его личные приглашения, но я-то знаю, что это для того, чтобы он мог похвастаться нашими рабочими отношениями и наказать меня за то, что я хочу отдохнуть. И, просто назло мне, он выбрал все те мероприятия, на которые я сама хотела бы пойти. — Назло Вам? — Вы должны понять, Малфой очень коварен. Это было сделано, дабы быть уверенным, что мои друзья не поверят мне, когда я скажу, какой он злодей. Понимаете ли, всякий раз, когда я пытаюсь им это сказать, они просто начинают задавать вопросы не по делу, типа: «Ты спала? Над сколькими проектами ты сейчас работаешь?». И когда я рассказываю им обо всех своих симптомах рядом с ним, они говорят: «Гермиона, ну серьезно, даже ты не можешь быть настолько слепой». Так что я проверила и свое зрение тоже, и оно идеальное! Не-Малфой выглядел обоснованно огорченным всеми унижениями, которые Гермионе приходилось претерпевать. Его сочувствие согрело ее сердце и заставило все внутри затрепетать. — Но есть кое-что еще хуже, — сказала она торжественно. — Одно из мероприятий, на котором мы будем присутствовать вместе, — это благотворительный аукцион по продаже выпечки, организованный, чтобы собрать средства для помощи домашним эльфам. Я, действительно, еще со школьных времен крайне увлечена проблемами домашних эльфов. Поэтому Вам могло бы показаться, что это невероятно вдумчивое приглашение. А потом он спросил, не хочу ли я выставить что-нибудь на аукцион. Звучит здорово, правда? Не-Малфой начал нерешительно кивать. — Вы ошибаетесь! Он спросил это только для того, чтобы намекнуть, что я не умею готовить. Его глаза выпучились, а рот приоткрылся. — Я действительно не… Она мрачно покачала головой. — Вы понятия не имеете, насколько ужасно коварен Драко Малфой. Если он собирается кого-то оскорбить, то это будет сделано самым изощренным способом, какой только возможен. У него интрига на интриге. Так что, теперь я на крючке, и мне придется что-нибудь испечь, иначе будет казаться, что мне на самом деле наплевать на домашних эльфов! Но единственная праздничная выпечка, которую я умею готовить, — это фруктовый кекс. Никто не потратит сотни галлеонов на фруктовый кекс даже на благотворительном аукционе. Возможно, он даже не получит стартовой ставки. Ей хотелось разрыдаться только от одной мысли об этом. Она прерывисто негодующе вздохнула. — На самом деле, это, вероятно, и есть истинный план Малфоя. — Она быстро кивнула самой себе, когда все кусочки головоломки сложились в ее голове воедино, и сделала еще один успокаивающий глоток кофе. — Теперь, когда я действительно думаю об этом, держу пари, что он спросил меня об участии специально. Потому что понимал, что я достаточно умна, чтобы распознать оскорбление и взять на себя обязательство что-то испечь. А он каким-то образом догадался, что я умею печь только фруктовый кекс. Поэтому все это сделано только для того, чтобы унизить меня. Не-Малфой уставился на нее с выражением ужаса на лице. — Вы… действительно все продумали. Она кивнула, польщенная его восхищением. — Да. И вот именно поэтому мне нужен иммерсионный терапевт. Потому что я боюсь, что если я не выговорюсь, то влеплю Малфою пощечину во время праздников, и он отберет мою лабораторию. Не-Малфой отклонился назад, как будто мог почувствовать пощечину на себе. — Понимаю. — Последовала долгая пауза. — Могу ли я спросить, когда Вы в последний раз спали? Гермиона негодующе моргнула, не понимая, какое отношение этот вопрос может иметь к делу. — Я очень занята. Я провожу эксперименты днем и ночью. У меня нет времени на сон! Он вздохнул. — Я уверен, что это так. Мне просто кажется, что сон — это одна из тех вещей, которые важны для хорошего самочувствия человека и… его душевного равновесия. — Ну, если Министерство просто одобрило бы мой запрос на Маховик времени… Глаза Не-Малфоя сузились. — Я почти уверен, что если бы в Вашем распоряжении был Маховик времени, то Вы бы просто использовали его для проведения еще большего количества экспериментов. Гермиона уставилась на него. — На чьей Вы стороне? — На Вашей. Полностью. От того, как он это сказал, у нее внутри все затрепетало, но она замаскировала это обидой. — Сомневаюсь в этом, если Вы не можете понять, почему я достойна Маховика времени. Они дали мне один, когда мне было тринадцать! Почему не сейчас? — По моему профессиональному мнению, мне кажется, что Вас вообще не волнует благополучие Гермионы Грейнджер, — холодно сказал Не-Малфой. — На самом деле, выслушав все это, я думаю, что если бы Вы поспали часов восемь, то, проснувшись, могли осознать, что Драко Малфой не злодей и даже не слишком коварный. И совершенно очевидно, что что-то еще происходит между вами двумя. Гермиона фыркнула. — Ха, держу пари, что если бы я так поступила, то, проснувшись, обнаружила бы только то, что он еще хуже, чем я думала. Не-Малфой вздохнул и откинул голову на спинку стула так, что на его шее стали отчетливо просматриваться сухожилия. И от этого зрелища у Гермионы пересохло во рту, а кровяное давление резко подскочило. Она спрятала лицо за кружкой, делая очередной глоток кофе. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. — Не кажется ли Вам, что есть определенный шанс, что между Вами и… Малфоем произошло некое недоразумение? Она вскинула руку. — Я не вижу, что тут можно неправильно понять. У него заиграли желваки на скулах. — Как ваш психотерапевт я, честно говоря, теоретизирую. Просто… мне, как постороннему наблюдателю, кажется, что предположительно могло возникнуть недоразумение. Возможно, с вашей стороны несколько несправедливо изначально предполагать, что все, что он делает… является злодейством по своей сути. — Драко Малфой — злодей по своей сути, — отрезала Гермиона. — И я хотела бы добавить, что Вы присутствуете тут в качестве моего психотерапевта, а не адвоката Драко Малфоя. Мы здесь не для того, чтобы говорить о моих привычках относительно сна или о том, какое место Малфой занимает по шкале злодейства. Вы здесь для того, чтобы я могла попрактиковаться говорить Малфою то, что я о нем думаю, не чувствуя себя такой нервной и… склонной залепить пощечину. — Ладно. — Не-Малфой драматично вздохнул, как будто вживаясь в роль. — Скажите мне, если бы Драко Малфой сидел сейчас здесь, прямо перед Вами, что бы Вы хотели ему сказать, если бы могли? Гермиона глубоко вздохнула и почувствовала себя словно переполненной словами, но когда она попыталась выпустить их на волю, они все будто застряли у нее в горле. Она встала и обошла стол, пока не оказалась перед ним, уперев руки в бока. Гермиона снова открыла рот, но слова по-прежнему не шли. — Встаньте, — велела она. — Я не хочу говорить все это, нависая над Вами. Это ощущается неправильным. Он поднялся со стула, и они оказались неприятно близко друг к другу. Она внезапно почувствовала дрожь во всем теле, ее сердце бешено заколотилось, как будто слишком много энергии было заперто внутри нее. — Перестань… перестань мне надоедать, — сказала Гермиона. Последовала пауза. Он не выглядел впечатленным. — И это все? — спросил Не-Малфой. Его голос стал низким, и он стал манерно растягивать слова, — особенность речи, с которой Гермиона была слишком хорошо знакома. Ее сердце подпрыгнуло, забившись, как у зайца. Она знала, что это все еще был ее психотерапевт, но каждая клеточка ее существа внезапно закричала, что это был Драко Малфой. Он был здесь, в ее кабинете. Ее инстинкт «Бей или беги» активировался. Гермиона Грейнджер никогда в жизни не убегала с поля битвы. — Нет, — сказала она. — Перестань притворяться будто ты теперь хороший. Он ухмыльнулся, и его голос стал еще ниже. — А, может, я и есть хороший. Жар разлился по ее телу. Она дерзко вздернула подбородок. — Нет, это не правда. Может, ты и одурачил всех моих друзей, но меня тебе не обмануть. За всей твоей «хорошестью» стоят скрытые мотивы. Он склонил голову в знак согласия. — Справедливо. Я признаю, что у меня действительно есть скрытые мотивы. Она преисполнилась триумфа. — Вот видишь? Я знала это. Если у тебя есть скрытые мотивы, я смогу их разгадать. Мне все равно, какую злодейскую вендетту ты затеял, просто прекрати это. Займи чем-нибудь другим свое время. Ты меня не обманешь! Он склонился к ней, и от него повеяло ароматом пряностей и трав. Удивительно, насколько все это было реалистично. — Но что, если ты ошибаешься насчет моих мотивов? Она презрительно фыркнула. — Я никогда не ошибаюсь. — Ты действительно думаешь, что я трачу тысячи галлеонов на твои исследования только для того, чтобы действовать тебе на нервы и ставить тебя в неловкое положение на… благотворительном вечере, посвященном домашним эльфам? — Да. — Ее дыхание стало прерывистым, и она почувствовала, что ее почти переполняет желание дотронуться до него. — Это очень на тебя похоже. — Может быть, если бы мне было двенадцать, но я вырос. Как и ты. — Он шагнул к ней, но Гермиона не отступила. — Нет. Ты не изменился, — надменно сказала она. — Я мог бы, если бы у меня была веская причина. Гермиона вызывающе вздернула подбородок. — И какая бы у тебя была причина? Теперь он стоял очень близко, но она не отступала. Ее кровь бурлила. — Причина, которая, по-видимому, очевидна буквально всем, кроме тебя. И он поцеловал ее. Несущиеся мысли Гермионы, учащенное сердцебиение и предполагаемый резкий ответ — все это столкнулось в огненном взрыве, когда их губы встретились. Это был ее психотерапевт. Это был Драко Малфой. Но с какой стати кому-то из этих людей было целовать ее? Гермиона пыталась задать себе этот вопрос, но ее отвлекло ощущение его губ на своих губах, а ее желание ударить его было смягчено тем, что она вцепилась в его мантию, впиваясь пальцами в ткань. Она предвидела более восьмидесяти различных сценариев того, как может пройти сеанс терапии, но такой вариант она не рассматривала. Гермиона обнаружила, что ее разум на мгновение был заторможен от искреннего изумления. Поцелуй был очень неспешным. С той же томной расслабленностью, которую Малфой демонстрировал во время их обедов и встреч, как будто он отказывался торопиться даже на секунду. Но, конечно, очевидно, что это был не Малфой. Не настоящий Малфой, потому что Драко Малфой думал, что она в отпуске, и у него не было никакого желания целовать ее. Она была уверена в этом. Но зачем ее психотерапевту целовать ее? Может быть, он решил, что она была так взвинчена, потому что подсознательно увлечена Малфоем? Чего, конечно, не было. Всплеск адреналина внутри и ощущение мурашек, бегущих по спине от поцелуя, были, без сомнения, очень редким побочным эффектом бодроперцового зелья. Да, это кофе и бодроперцовое зелье заставили все внутри нее затрепетать от прикосновения губ, ощущения пальцев, ласкающих ее лицо, и нажатия большого пальца, приподнимающего ее подбородок. Ее губы приоткрылись, и она позволила ему углубить поцелуй. Он обнял ее за талию и прижал к себе. — Наконец-то, — выдохнул он ей в губы, запустив одну руку в ее волосы. Где-то прозвенел колокольчик. Она проигнорировала это, сжимая его галстук пальцами. — В четвёртый день Рождества мне любовь поднесла... Неожиданное звучание голосов Гарри и Рона заставило Гермиону выпрыгнуть прямо из его объятий, дико озираясь по сторонам, пока ее взгляд не упал на часы. — …четыре золотых проныря, три домовых эльфа, два карликовых пушистика и белого хорька в зеленом шарфе! — пропели куклы, когда ее рождественские часы пробили четыре часа. Куклы поклонились и исчезли. Задыхаясь, Гермиона стояла и не могла понять, было ли это из-за часов или из-за поцелуя. Она взглянула на… Малфоя. Не-Малфоя. Малфоя? Он уставился на нее, вытянув руки, а выражение его лица было настороженным. — Я могу объяснить… Это был не Малфой, твердо сказала она себе. Не Малфой. Не-Малфой. Это не мог быть Малфой. Это был не Малфой. Малфой был злодеем. Человеком коварных интриг и двусмысленных комплиментов. Который никогда, ни за что не поцеловал бы ее. Она заставила себя разглядеть в нем своего терапевта. Незнакомца, который влюбился в нее во время сеанса терапии из-за невзгод, что она мужественно переносила. В этом было гораздо больше смысла. Она могла бы проигнорировать нарушение этических норм. — Ну что ж! Вот час и прошел. — Ее голос был высоким и резким, как звук флейты. — Грейнджер… Она нашла свою палочку, сняла защитные чары со своего кабинета, открывая его, и быстро проговорила: — Я не уверена, что продолжение этих сеансов будет на пользу. Я подумаю об этом и дам Вам знать. Последнее, в чем она нуждалась, было еще более учащенное сердцебиение, дрожь, а теперь еще и мысли о поцелуе с Малфоем. Или Не-Малфой. О поцелуе с кем бы-то ни было. Он открыл рот, готовясь возразить, но замер, когда они оба осознали, что не одни. В дверях стоял волшебник средних лет, одетый в аляповатую блестящую мантию и светлый парик. Его лицо было покрыто пудрой, чтобы осветлить кожу, и множеством гламурных чар, в попытке скрыть тяжелый подбородок и круглый нос. Но от них кончик его носа лишь выглядел эксцентрично заостренным. — Я стучал. Несколько раз, — высокопарно сказал он. Не-Малфой поперхнулся. Гермиона уставилась на двух мужчин, стоявших перед ней, и ее мозг впервые в жизни решил, что для одного дня он уже достаточно размышлял, и просто отказался обдумывать что-либо из этого. — Посторонним вход воспрещен, — сказала она, выпихивая Не-Малфоя за дверь и захлопывая ее.

*****

В лаборатории Гермионы было тихо. Каждый эксперимент все еще находился под чарами стазиса, пока она стояла, прихлебывая кофе, сдобренный бодроперцовым зельем, и в сотый раз проигрывала в голове сеанс своей психотерапии. Возможно, ей стоило пойти домой. Возможно, поспав несколько часов, она могла бы по-новому взглянуть на ситуацию и проникнуться внутренним пониманием, необходимым, чтобы убедить себя в том, что мужчина, ожидавший ее у дверей кабинета, на самом деле не был ее настоящим иммерсивным терапевтом. Безвкусные одежды и белокурый парик были просто… данью моде. Рококо снова стал популярным, а она этого и не заметила. Да, определенно. Драко Малфой, эта злодейская змея, не смог бы притвориться ее психотерапевтом. Он никогда не смог бы так обмануть ее. Она была слишком умна. Да, она определенно могла найти случившемуся рациональное объяснение. Только потому, что оно не имело смысла, не означало, что она впустила Малфоя в свой кабинет на целый час и рассказывала о… Нет, нет, она этого не делала. Ни при каких условиях. Она просто поцеловала своего психотерапевта. Решительно. Так гораздо лучше. Ее рука сжимала кружку, а уши дымились. Возможно, ей стоит вздремнуть. А когда она проснется, ее будет ждать совершенно логичное объяснение всему этому. Гермиона начала уже поворачиваться к двери, но остановилась. Нет. На сон не было времени. Это было ее "окно возможностей". Две недели отпуска, чтобы спокойно поработать. Она планировала провести, по меньшей мере, пятьдесят экспериментов, даже без Маховика времени. Она повернулась к ближайшему из них, находящемуся под чарами стазиса. Словно по сигналу, из вентиляционного отверстия над дверью выскочил клочок бумаги и опустился прямо перед ней. Грейнджер, Было написано чертовски узнаваемым почерком Малфоя, Я подумал, что наш сегодняшний сеанс психотерапии был невероятно информативен и что нам стоит продолжить их в обозримом будущем. В идеале, с аналогичным завершением и, возможно, с последующим ужином. Кончики пальцев Гермионы начали тлеть от ярости, прожигая насквозь дырку в пергаменте. А сейчас, когда ты стоишь там и планируешь мое убийство, я хотел бы напомнить тебе, что ты официально находишься в отпуске, на который ты подала заявление, а я его одобрил. Любые покушения на мою жизнь должны планироваться вне этих стен. Твоя лаборатория находится на моей территории, а это значит, что в настоящее время ты вторгаешься в чужие владения. Я прикажу охране выдворить тебя, если ты еще раз ступишь ногой в лабораторию до нового года. Иди домой. Используй гребаный отпуск. Увидимся на благотворительном аукционе. Как всегда с нежностью (пожалуйста, ради любви к Гриффиндору, перестань приписывать мне злодейские мотивы), Драко P.S. Я куплю любые фруктовые кексы, которые ты испечешь, за столько сотен или тысяч галлеонов, за сколько ты пожелаешь. P.P.S. Нет. Я не буду извиняться. Ты пыталась нанять психотерапевта, чтобы он выдал себя за меня, и сымитировала свой отпуск. Мое единственное сожаление лишь в том, что я не смог целовать тебя дольше.