Искусство любить.

Потрескавшийся белый потолок был последним, что желал увидеть Кенни спросонья. С одной стороны, потому что чрезмерно светлые цвета резали глаза, привыкшие к жизни во тьме. С другой же - больница Южного Парка совсем не соответствовала своему названию. Она была не столько путёвкой в ад, сколько не самой удачной тропинкой в царство Сатаны. Медицинский персонал, словно коршуны, парили над очередным пациентом, что-то в него пихая или разрезая, и никогда не оставляли наедине с собой. Разве захочется умирать в таком балагане? Кенни никогда не понимал, в чём заключается садисткая прелесть в оттягивании кончины. Если тебе суждено умереть - ты умрёшь. Врачи давали призрачную надежду на то, что ты скоро встанешь на ноги, а затем под продолжительный писк кардиограммы выводили в своём дурацком блокнотике слово " скончался ". Он слегка пожмурился и попытался приподняться. Не вышло. Всё, что ниже пояса, как будто онемело. Кенни сфокусировал зрение и осмотрелся: он лежал в полусидячем положении, а его постель сверху соединялась с железной конструкцией из палок. Над ним торчало несколько тросиков, которые были прикреплены к его левой ноге и фиксировали её. Нога точно окаменела, ведь наложенный сверху гипс достаточно сильно ограничивал движения. Даже пальцами нельзя было пошевелить. Обречённо запрокинув голову, Кенни начал искать объяснение всем этим неудобствам. Мысли сменялись одна за другой, но чёткого ответа не выстраивалось. Словно на его голову пришёлся удар молотка, и умение рассуждать вытекло, как кровь из расколотой черепушки. Было понятно одно - в этих четырёх стенах он задержится надолго. Тогда он уныло повернул голову в сторону окна, в надежде занять себя наблюдением происходящего за стеклом. Покачивающиеся макушки елей напоминали какой-то ленивый танец, который ставили на школьные мероприятия, чтобы растянуть время праздника. Обычно во время него одни преподаватели незаметно выскальзывали из зала, а другие не обращали особого внимания на танцующих. Поэтому их исполнение не всегда соответствовало ожиданиям публики. Правда, Тестабургер, участвующая везде и всюду, постоянно спасала подобные выступления, чем оживляла зал. Она держала гордую улыбку, пока выслушивала ликования учеников, но когда среди всеобщих возгласов слышался голос Марша, Венди становилась гораздо скромнее. Они больше не сходились вместе, хотя было заметно, как сильно они дорожат теми чувствами, что появляются при встрече с друг другом. Ставни окон болезненно поскрипывали, и в палате становилось холоднее. Морозный воздух пробирался сквозь одеяло и проникал под кожу. Изношенная больничная рубаха была ему не соперником. МакКормик поёжился и скатился спиной вниз по подушке, принимая не самую удобную, но более защищённую под покровом одеяла позу. Он грозно сверкал глазами, ненавистно смотря на лазурное небо. Если на нём и были облака, то казались скорее мазками на полотне, чем воздушными массами.. И мгновенно Кенни удивился самому себе, ведь он определенно не был мастером ассоциаций. Его стезей было излагание реальных фактов, а не углубление в витиеватые метафоры. Это было свойственно только одному человеку, которого он знал. Дверная ручка в тот же миг бешено закрутилась, не сразу впуская непрошенного гостя. Прошло несколько минут, прежде чем человек совладал с заевшим механизмом, и на полу палаты запрыгали тени всякого, кто проходил по коридору мимо. Кенни почувствовал запах антисептика и скривился, с головой прячась под одеялом. Ему не хотелось вступать в разговоры с врачами и чувствовать их фальшивое дружелюбие. Однако мысль о том, что к нему могла прийти молодая и красивая медсестричка, заставила его взглянуть на своего посетителя. Когда же Кенни услышал приближающиеся к койке шаги, его макушка заинтересованно выползла из своего тёплого убежища. И тогда он увидел не совсем то, чего ожидал: Баттерс Стотч собственной персоной стоял с глупой улыбкой, которая дрожала из-за переизбытка эмоций, а украшенная ленточками корзина в его руках готова была упасть наземь. От его вида внутри что-то приятно ёкнуло. - Кенни! - он бросился к МакКормику и склонился над ним. На его лице уже прослеживалась влага, а сам Баттерс начал шмыгать носом, чуть ли не надрывая голос от радости. - Ты наконец-то очнулся! Как себя чувствуешь? Кенни быстро принял своё изначальное положение, выпрямившись. У него закружилась голова, и он выставил перед собой руку, вынуждая Баттерса замолчать. - Как труп, - губы скривились на подобие улыбки, когда Баттерс растерянно похлопал глазами, а затем понял, что это была шутка. МакКормик избавился от чувства подавленности, сопровождающего его с самого пробуждения, но не был готов к продолжительным диалогу. Хотя он, несомненно, был приятен ему. - Может, лучше сядешь? - Конечно, - Баттерс просиял, услышав хриплый голос Кенни, и быстро придвинул маленькую таберутку к его постели, сев на неё. Корзину он поставил на располагавшуюся рядом тумбочку. Кенни увлечённо изучал её, и Баттерс поспешил утолить его любопытство. - Это тебе. Я знаю, как тяжело есть здешнюю пищу, так что я принёс фруктов! В них много витаминов, и из-за этого можно быстро пойти на поправку. Кенни заприметил среди апельсинов и грейпфрутов клочок бумаги и потянулся рукой, чтобы его вытащить на свет. Сделав это, он повертел бумажку со всех сторон, замечая всё больше красивых деталей в виде разных кошечек, среди которых курсивом было выведено: Кошки лечат, так что выздоравливай скорее! Проведя пальцем по блёсткам на бумаге, Кенни прикрыл глаза и удовлетворёно вздохнул. - Мне стало гораздо легче, когда ты пришёл. Спасибо. Баттерс сжал ткань своих брюк пальцами, покрываясь румянцем, и улыбнулся, образуя милые ямочки на щеках. - Я очень рад это слышать, - но затем он заметно погрустнел. - Ты не приходил в себя со вчерашнего дня. Кенни распахнул глаза, ошарашенно смотря на него. Обычно за такое время он успешно умирает и на следующий же день оказывается у себя дома. Что же пошло не так вчера, раз он проснулся не в своей захудалой комнате, а здесь, в единственном и неповторимом позоре под названием медицинская лечебница Южного Парка? - Хорошо хоть память не отшибло, - МакКормик усмехнулся, но затем увидел настороженный взгляд Баттерса и забеспокоился. - Что? Стотч молча разглядывал его, и казалось, словно он расщипляет Кенни на атомы. А затем спросил: - Что самое главное в девушке? Как-то раз они затронули эту тему на ночёвке. Однако ожидаемого расхождения во мнениях не было, а был лишь синхронный ответ: - Душа, - произнёс Кенни на выдохе и тихо рассмеялся, потому что сильно напрягать горло ему было нельзя по какой-то неведомой причине. Он с прищуром взглянул на Баттерса. - Ты думал я это забуду? - а затем схватил из глубины корзины яблоко и надкусил его. МакКормик чуть не застонал от того, насколько оно было сочным, а самое главное кислым и сладким: В меру, как он любил! - Чёрт, Лео, повезёт же кому-то с тобой. Только Баттерс мог изменить своё лицо от подозрительно до растерянного в мгновение ока. - Кенни, вообще-то мы встречаемся. И тут кусок яблока застрял в горле. Кенни разразился ужасным кашлем и согнулся в три погибели, пока Баттерс осторожно хлопал его по спине. Отдышавшись и придя в норму, МакКормик не верящими глазами уставился на него. - Не может быть, - он обхватил руками голову и дёрнул себя за волосы. - Мне точно мозги отшибло! Как я мог это забыть? Баттерс нежно отвёл его руки от головы и взял их в свои. Он не выглядел обиженным или грустным, скорее понимающе отнёсся ко всему произошедшему. А ещё как-то виновато смотрел на Кенни. - Мы играли в снежки после того, как сходили на свидание. Ты хотел увернуться от моей атаки и побежал по асфальту. Там был жуткий гололёд, а дорога переходила в гору. Ты поскользнулся и полетел прямо вниз, - болезненно рассказывал Баттерс, словно он сам получил перелом, но только не физический, а душевный. Он уткнулся в руки Кенни и промямлил. - Прости, ничего бы не произошло, если бы не я! Для тебя это было худшим свиданием. Теперь всё встало на свои места. Ему не отгрызла конечность собака, зараженная бешенством, не распили кости бензопилой - он всего лишь поскользнулся. И вдобавок ударился головой, чем озадачил своего парня. Живой Кенни вызывал больше переживаний, чем мёртвый. МакКормик вздрогнул, когда кожу его ладоней обдало тёплым и прерывистым дыханием. Пушистые волосы Баттерса щекотали его, но он не замечал этого. Все недуги отошли на второй план, кроме Стотча. В этой ситуации виноватым был исключительно Кенни, но Баттерса всегда делали козлом отпущения, даже когда он был вовсе и не причастен. Неудивительно, если бы Эрик, узнав о случившемся, начал обвинять его в неспособности вносить пользу в эту их гомосятину. - Лео, - позвал Кенни так мягко, как только он мог позволить себе в разговоре с Карен. - Для меня худшее свидание - это поход по магазинам одежды, ты же знаешь, - Ему действительно не нравилось большинство дизайнерских творений, и он предпочитал свою излюбленную оранжевую парку, которая бросалась с ним и в огонь, и в воду. И которая, к слову, куда-то пропала. Кенни тихо попросил Баттерса поднять голову, и, когда тот это сделал, он наклонился, поцеловав его в край глаза. - Я не стою твоих слёз, не проливай их зря. Баттерс постепенно успокоился, хотя последняя фраза заставила его возмущенно надуть щеки и походить на одного из своих хомячков. Только он был ужасно мил, в отличии от них, которые всегда кусали Кенни за пальцы. И как этот светлый человек, воплощение истинной непорочности, мог получить психологическую травму на всю жизнь из-за того, что родители были слишком несправедливым к нему? Он этого не заслуживал. Пропуская сквозь пальцы светлые пряди, Кенни массировал голову Баттерса. Царила уютная тишина, которую никто из них не мог нарушить - да и зачем? Слова порой излишни. Однако эту идиллию нарушил противный звон наручных часов. Баттерс резко подскочил и посмотрел на дисплей. - Божечки, я опаздаю! - Куда? - Кенни завистливо пялился на часы, презирая их за нарушение такого прекрасного момента. - Через десять минут откроется регистрация на конкурс! - Баттерс закопошился, и Кенни только сейчас заметил квадратный чехол перед входом в палату. - Неужели ты решился..? - Да, Кенни, да, - охлопав себя по карманам, протарорил Баттерс. А потом он застыл и взглянул на Кенни самым печальным взглядом из всех, что у него имелись. - Мне так жаль, что мы не сможем пойти туда вместе.. - Не критично, - пожал плечами Кенни, хотя и был не рад этому факту. - Ты так долго ждал этого и попросту не можешь пропустить исполнение своей мечты из-за меня. Знаешь что? - он схватил Баттерса за воротник и притянул к себе, легко чмокая его в нос. Кенни отстранился и хитро прищурился. - Я люблю тебя. Удачи. Неуклюже приблизившись к Кенни, Баттерс раскраснелся так, будто пробежал сто километровый марафон. Он зажмурился, когда его носа коснулись мягкие губы. Подобное ощущение близости всегда заставляло сердце уйти в пятки. И тогда Баттерс пытался передать окружающим то, что он чувствует, в самых ярких красках. - Я тоже люблю тебя! - Баттерс почти что крикнул это в лицо Кенни, отчего тот лишь улыбнулся, и встал с табуретки, быстрыми шагами удаляясь к двери, чтобы взять чёрный чехол с холстами внутри. Когда он переступал порог, его голова повернулась обратно к Кенни. - Пока! И он ушёл. Палата вновь погрузилась в удручающую тишину, возвращая Кенни к его мыслям. Новая порция эмоций и информации хорошо взбодрила его, поэтому он медленно выстраивал свой грандиозный план - помехой в нём был лишь этот чёртов гипс! На кровать осыпалась штукатурка, что не проигнорировал Кенни. Он взглянул на потолок и усмехнулся так же, как Джек Воробей, задумывающий свою новую авантюру. Единственным, что увидел врач, отвечающий за палату 6, при входе туда, была сломанная под весом упавшего потолка койка и лужица крови под ней. * Итак, план заключался в следующем: а) найти ключи от старого доброго Харлея. б) разузнать, где конкретно проводится выставка картин, в числе которых будут детища Баттерса. в) раздобыть смокинг, чтобы соблазнить порадовать Баттерса. И если первые два пункта не вызывали проблем, то объяснить Кайлу, почему через окно его комнаты перелезло что-то, покрытое слоем снега и грязи, было достаточно нелегко. Кенни откинул капюшон и свесил ноги, сидя на подоконнике. - Кенни, а ну проваливай, ты испачкаешь мне пол! - Брофловски, отвлеченный от написания какой-то научной работы, развернулся в своём кресле. Он обречённо застонал, когда Кенни самовольно прыгнул вглубь комнаты. Но Кайл не злился. На Кенни было бессмысленно злиться. - Пора отучить тебя от привычки лезть ко мне в окно. - Старик, какими судьбами? - лениво произнёс Стэн, лежащий на кровати Кайла и рассматривающий листы с текстом перед собой. Он вытянул кулак в сторону друга, и Кенни приветственно ударил по нему. Стэн ненадолго задумался, а потом вопросительно поднял бровь. - Ты же должен быть в больнице. - Выписался, - заявил Кенни, поспешно оглядываясь по сторонам и, в конце концов, фокусируя внимание на Кайле. Он готов был поспорить, что эти двое сидят здесь не только, чтобы отрабатывать домашку от Гаррисона, поскольку им уже давно не по восемь лет, да и Стэн наконец взялся за голову в плане учёбы. В плане личных качеств он, к сожалению, не изменился. - Простите, что прерываю ваши прелюдия, но мне нужен деловой костюм. Кайл, ты говорил, что у тебя остался смокинг, который тебе не подходит. Зелёные глаза впились в простодушный профиль Кенни. Кайл никак не отреагировал на его подкол по поводу их со Стэном отношений. - Да, но мы хотели отдать его Айку на вырост. МакКормик развёл руками в стороны. - Айку он в скором будущем не понадобится, - он возмущённо топнул ногой, отчего грязь от его сапог разлетелась по полу. - Сколько ему? Семь? - Двенадцать. - Чувак, семикласснику смокинг нужен так же, как мне Картман, то есть, никак. - Стэн выразительно помахал рукой в сторону Кайла, как будто бы снимая его раздражение сквозь пространство. И этот жест действительно сработал. Кайл что-то пробубнил себе под нос и встал со своего рабочего места. - Ладно, - он направился к шкафу, но, услышав, как Кенни топает за ним, обернулся. - Стой на месте! Я сам его найду. И Кенни действительно больше не двигался, лишь переглядывался со Стэном. Когда Кайлу пришлось наклониться вглубь своего гардероба, он показал неприличный жест, который побудил Марша нахмуриться и кинуть в него подушкой. Правда, тот промахнулся, но дал Кенни прекрасно понять, что румянец на щеках Стэна что-то да значит. - Я вас двоих прикончу, - сказал Кайл, когда наконец нашёл то, что искал, и обернулся. Он держал в руках массивную серебряную вешалку, когда оглядывал Кенни с ног до головы, и вдруг заявил. - Раздевайся. Кенни присвистнул и начал спешно выполнять просьбу. - Стэн, забери у него одежду. - Мне придется сказать Баттерсу, что вы меня совратили и заставили участвовать в оргии! - Кенни в открытую смеялся и вертелся на месте, пока Кайл молча и настойчиво одевал его в деловой коричневый костюм. Он бросил на него язвительный взгляд. - Ага, мечтай, - Кайл завязывал галстук-бабочку так туго, будто осознанно хотел задушить Кенни за его сортирный юмор. - Он быстрее поверит в то, что у нас со Стэном роман, нежели в то, что ты решил разрушить ваши здоровые отношения. Кенни отчётливо видел, как стоящий рядом с кучей грязной одежды Стэн воодушивился и нахохлился, словно гордый павлин. Если Кайл кинул эту фразу не осмысленно, то Стэн воспринял это, как проблеск надежды. Но МакКормик был не столько увлечён их маленькой интрижкой, сколько хотел узнать о своём виде. - Ну, и как? - он вздохнул полной грудью и приподнял подбородок. Кайл оценивал его с минуту, обходя с разных сторон. - Как будто на тебя сшили, - Брофловски хотел было поднести руку к его растрепанной причёске, но остановил себя в последний момент. Это было изюминкой Кенни, без которой он вряд ли походил бы на себя. - Но куда ты собрался? - На художественную выставку в доме культуры. У Кайла появилась хитрая умылка, и он свёл брови вместе. - Ого, так ты идёшь просвещаться. Кенни кивнул в ответ, понимая, что Брофловски догадался об истинной причине этого похода. Грязную одежду Кайл обещал постирать и передать в следующий раз, как только Кенни снова навестить его. Тот поблагодарил парочку за чрезмерно тёплый приём и бесплатную аренду смокинга и хотел было обратно перелезть через подоконник, как его схватили за руку. - О нет, в этот раз ты выйдешь из дома, как нормальный человек. Стэн, проводи его. - А как же поцелуй на прощание? - прокричал Кенни, когда Стэн, то ли слишком близко к сердцу приняв это предложение, то ли из-за своей вредности, начал выталкивать из комнаты. Кайл посмотрел им вслед, когда они спускались по лестнице, и слышал театральное оханье своей матери, которая очень восхитилась МакКормиком в костюме. Он зашёл обратно и брезгливо посмотрел на лужицу грязи около окна. Боже, как же он ненавидел свойство снега превращаться в воду. * - Пропал? - Баттерс прикрыл рукой рот, чтобы разговор по телефону не было так сильно слышно. Его голос начал приобретать тревожные нотки. - Как это произошло? - Звонок из больницы застал его прямо в разгар мероприятия, поэтому Баттерсу было тяжело найти тихий уголок, чтобы услышать чужой ответ. Получив его, он отнюдь не успокоился, а наоборот, начал негодавать. - Сто ваших сотрудников не могут уследить за тем, чтобы один человек не сбежал? - человек по ту сторону трубки начал возмущаться, и на это Баттерс лишь закатил глаза. Он поступил глупо, оставив Кенни одного в этой проклятый больнице. Этот вечер был окончательно испорчен. Хваленные ценители, приглашённые на выставку, не блистали умом и не старались этого скрывать. Например, один важный господин взглянул на композицию Баттерса и вынес вердикт, что его собака нарисует то же самое гораздо лучше. В тот момент на лице Баттерса застыла дружелюбная улыбка, с которой его приучили встречать гостей, но, заведя руки за спину, он сжимал пальцы в кулак. Надо было перетерпеть льющийся в его сторону негатив, чтобы только получить себе спонсора. На выглаженной до идеала белой рубашке осталось пятно от вина, случайно пролившегося на Баттерса благодаря одной из дам. Даже организаторы посмеивались, смотря в сторону Стотча и его картин. Все ожидали, когда наступит очередь этого простофили произносить речь по поводу своих творений. Однако зазвонивший телефон и реакция Баттерса на него перевернули всё вверх дном. - Мне срочно нужно уехать. - произнёс он, обращаясь к одному из организаторов. Тот осуждающе посмотрел на него и фыркнул, показывая пальцем в сторону картин Баттерса. - Тогда забирай это и проваливай. По залу прошелся гогот. Кто-то подбежал к холстам и скинул их с пьедестала, бросая к ногам Баттерса. - Хорошо, - Кажется, стук сердца отдавался в голове так сильно, что смех окружающих людей стал менее слышен. Баттерс, словно в трансе, поднял с пола свои картины, вернув их в чехол, и с пустым взглядом направился к выходу. Он хотел показать себя с лучшей стороны, доказать этим людям, что чего-то стоит! Но, куда бы ни приводила его судьба, итог был один: позор. - Приятного вечера. Всем вам. Хотелось откусить себе язык. Зачем он продолжал любезничать с этими людьми? Баттерс вжал голову в плечи. Крик отчаяния вырывался наружу, но он не мог этого допустить. Не здесь. Не сейчас. - Кому говорю, отойди, мудила! - на выходе кто-то ругался с охранником, который всеми силами пытался не пропустить наглеца. Баттерс не обращал внимания на них до тех пор, пока его не позвали. - Эй, Лео, скажи этому идиоту, что я приглашён вместе с тобой! Охранник наполовину развернулся к Стотчу и переводил взгляд с одного на другого. И тогда-то Баттерс понял, кто стоял на крыльце дома культуры. Кенни, чёрт бы его побрал, МакКормик, улыбающийся во все тридцать два зуба. Он ничего ему не ответил, а лишь прошёл мимо верзилы-охранника и схватил за руку, спускаясь вниз по ступенькам. - Эм, вообще-то мы должны идти в обратном направлении, - Кенни недоумевающе следовал за своим парнем, который больно сжимал его руку и молчал. - Да что случилось-то? Почему мы уходим? Баттерс резко остановился, из-за чего на него чуть не налетел его спутник. Он выронил из рук чехол и повернулся к Кенни. - Почему ты сбежал из больницы? Я только сейчас об этом узнал! - его губы дрожали, пока он говорил. Когда Баттерс злился, слова чётко вылетали из его рта. - Я хотел поехать искать тебя, а ты.. Ты просто заявился сюда, хотя тебе противопоказано вставать и тем более ходить! Кенни не только видел, но и чувствовал, как его трясло. Со стороны казалось, что Баттерс отчитывает его, как провинившегося мальчишку, но в этих репликах была заложена забота такой степени, какую вряд ли бы мог распознать кто-то другой. Повисло молчание. Кенни не знал, что ответить на подобные заявления. Кенни не мог объяснить, почему его смерть скрыли за призмой побега. Кенни лишь снял с себя пиджак, надел его на дрожащего от холода Баттерса и прижал к себе. Тот лишь пропыхтел ему в плечо и спустя мгновения неуверенно обнял в ответ. - Я хотел поддержать тебя. - тихо прошептал Кенни. Он почувствовал, как на его нос упала маленькая снежинка. А потом ещё одна. И ещё. МакКормик понял, что начался снегопад. Сейчас было неподходящее время, чтобы стоять посреди улицы и обниматься, но Баттерс держался за него, как за последнюю соломинку на ветру, и он не мог этому возразить. Послышался смешок, заглушенный тканью рубашки Кенни. - И поэтому украл дорогой костюм? - Баттерс слегка отстранился от него, чтобы чётко задать вопрос и хитро приподнять уголки губ, тем самым заставив сердце Кенни пропустить удар. - Не украл, а одолжил! - Кенни показушно надулся и отвернулся головой от Баттерса. - У нас с Кайлом уговор! Нежное прикосновение руки к лицу заставило его краем глаза взглянуть на Стотча. - Значит, ты сделал всё это ради меня? - Кенни без раздумий кивнул головой. Баттерс аккуратно провел тыльной стороной ладони по его щеке и готов был биться об заклад, что в этот момент услышал тихое мурчание. - Но.. - он грустно опустил взгляд туда, где под его ногами лежал черный футляр для картин. - Меня оттуда выгнали из-за того, что я хотел поехать искать тебя. Ты проделал это всё зря. Кенни посмотрел на то же, что и Баттерс, а затем пожал плечами. - Вообще-то нет, - он поднял со снега чехол и протянул его владельцу. - Мы можем устроить собственную выставку дома. Без роскоши и прекрасных женщин, но все же! - Баттерс почувствовал на своей талии аккуратные прикосновения и смутился. - Я наслажусь красотой всего, что ты сможешь мне предложить. Кенни не слыл за романтика, но этот бесстыдный флирт приходился Баттерсу по душе. Он прокашлялся, прежде чем ответить: - Только не говори так при Карен. - шутливо толкнув его в плечо, сказал Баттерс.