Пособие по соблазнению

— Ещё один… эксперимент? — Дилюк без особого интереса отодвинул от себя банку, в которой плавало нечто, смутно напоминающее две маринованные помидорины. — Неудачный, — согласно кивнул Дотторе, забирая своё «сокровище» назад и прижимая к груди. — Но некоторые выводы я сделал, поэтому в следующий раз точно получится. И тогда…       Разглагольствовать о том, что именно случится в случае удачного опыта, доктор мог вечно. В таком случае следовало поскорее выставить его за дверь, если не собирался выслушивать тираду целиком (пока не закончит — не отстанет), но помидоры настолько сбили Дилюка с толку, что он позволил незваному гостю, вломившемуся в его кабинет посреди рабочего дня, начать свой рассказ об идеальном мире-утопии, в котором вполне могло бы жить человечество. — Мне нужно работать, — строго сказал владелец винокурни, уповая на совесть временно поселившегося у него исследователя. — Разве? — Дотторе тут же утратил интерес к своей банке, поставил её на другой стол, от и до заваленный бумагами и прочим хламом, среди которого подобное «произведение искусства» смотрелось очень даже гармонично. — Посмотри, у этого документа вышел срок, его можно не рассматривать, а здесь…       Дилюк молча сидел с пером в руках, наблюдая за тем, как Фатуи с голубыми волосами задумчиво перебирает его текущие дела, одно за другим обозначая их как «негодные» или «требующие исправления». И хотя верхнюю часть лица доктора скрывала маска, нижняя часть (и особенно — эти громадные зубы-клыки) вполне справлялась с выражением всего спектра эмоций, которые переживал его обладатель.       А когда из писанины осталось всего два небольших дела, Дотторе с видом победителя положил их перед ним, позволяя только проставить две подписи. — Итак, раз уж с делами покончено, может, прогуляемся?       От такого предложения Дилюк опешил. В его планы на сегодня входила работа, работа и ещё раз работа, пока не выдохнется настолько, что не сможет держать в руках перо, а затем он переоделся бы в Полуночного героя, чтобы прогуляться по ночным улицам и немного расслабиться, наслаждаясь вечерней тишиной и спокойствием. — У меня есть ещё дела, — Дилюк кивнул в сторону того самого стола, представляющего собой кипу недоделанной бумажной работы. — При виде тебя меня тоска одолевает, — со стоном пробормотал Дотторе, щёлкая пальцами. Одновременно в кабинет вошли ещё двое абсолютно идентичных ему Дотторе, которые при виде тотального беспорядка, недовольно причмокивая и ругаясь почём зря, принялись за уборку. — Если ты и сегодня мне откажешь, то я пойду прямо к твоему названному брату и потребую официальной аудиенции, чёрт возьми.       Удивление никак не отразилось на лице Дилюка, тот только поднял голову, со своим обычным ничего не выражающим выражением разглядывая того Дотторе, который приложил так много усилий, чтобы пригласить его «пройтись». — Для чего тебе это? — он сунул перо обратно в чернильницу и поднялся, поправляя воротник рубашки. — Ты Фатуи, я позволил тебе остаться только из-за просьбы моего близкого друга, так с чего бы мне…       Доктор недовольно причмокнул, негодуя от того, что собеседник не понимал даже настолько простых, настолько базовых вещей, что даже необразованная шавка бы уже догадалась, в чём именно дело с этим «приглашением»! Но сказать прямо? Нет, это было ниже его достоинства, поэтому вместо объяснений он толкнул Дилюка к стене, закрывая своим телом все потенциальные пути отхода. — Подумай ещё, — предложил Дотторе, хищно улыбаясь. — Если поймёшь, я не откушу тебе голову. — Рот не откроется мне голову откусить, — скептически отметил Дилюк, скрестив руки на груди. — Повторюсь, я занят, у меня нет ни одной свободной минутки, и если будешь настаивать, то я выгоню тебя и твоих к…       Чужая рука в перчатке оказалась у него во рту раньше, нежели фраза подошла к концу. Дилюк широко распахнул глаза, не понимая, следует ли ему сейчас же врезать по наглой морде постояльца или же ударить коленом под дых? У него изо рта невольно капала слюна, стекая по подбородку и частично оставаясь на ткани чужих перчаток… но, казалось, Дотторе не возражал, наоборот, — наслаждался происходящим больше, нежели кто-либо другой. — Вот так-то лучше, а то твой рот постоянно всё портит, — доктор улыбнулся во всю ширину собственного. — Давай проведём эксперимент. Если я смогу тебя удивить, то ты выполнишь одно моё требование, идёт?       Дилюк скептически приподнял брови, мол, о чём вообще речь, если через секунду ты уже не будешь находиться среди живых…       И пока Дотторе ждал ответ, его руки молниеносно отвесили клону пощёчину (от неожиданности тот сделал шаг назад, выпуская свою жертву), и тогда владелец винокурни со своим самым суровым видом схватился за свой двуручный меч, готовясь разом покарать всех троих нарушителей спокойствия… ему ничего не стоило и сжечь здание винокурни к чёртовой матери, поскольку отстроить дом было проще, чем отмыть запятнанную честь. — Потише, дорогой! — три доктора почти что синхронно отскочили к стене. — Мы можем всё обсудить. — Какого чёрта ты от меня хочешь? — раздражённо выдохнул Дилюк, крепко стискивая рукоять своего двуручного меча.       Дотторе сдержанно кашлянул, осторожно выступая вперёд и пытаясь достучаться до крайне горячего владельца винокурни, готового сию секунду превратить все его старания в пыль: — Тебя.       Это простое слово, сказанное внезапно с искренним чувством, объяснить которое с помощью логики у Дилюка не находилось никаких сил… Он стоял с мечом в руках, словно идиот, и смотрел на Фатуи, три месяца назад почти что умолявшего предоставить всего одну комнату, который теперь… признавался ему в любви? Нет, вероятно, это было просто непонимание, доктор желал, скорее, нового подопытного для экспериментов, поэтому и говорил нечто подобное, собираясь заманить его в ловушку!       И всё же Дилюк опустил меч, наблюдая за тем, как двое клонов снова взялись разгребать завал на столе. — Ты издеваешься? — его собственный голос звучал отнюдь не мягко, и если бы это услышал кто-то другой, точно подумал бы, что владелец винокурни уже вышел из себя и в порыве гнева расчленяет нарушителя личных границ… — Дилюк, — Дотторе шагнул вперёд, явно рискуя собственной жизнью, поскольку чужие руки уже вскинули оружие. — Я могу победить тебя. Меня больше, в конце концов, один меч тебя не спасёт, поэтому предлагаю вернуться к этапу переговоров. Нам сейчас абсолютно не нужны жертвы. — Объясни, что ты имел в виду, и я опущу оружие, — спокойно сообщил Дилюк, устраивая обе руки на рукояти перед собой.       Доктор, всё ещё негодуя нежеланию своего собеседника принимать одну простую истину, со вздохом спросил: — Ты действительно не понимаешь, по какой причине один из Предвестников мог «случайно» оказаться в Мондштадте? — Чтобы творить злые дела, — этот ответ был словно выведен на задней стороне черепа Дилюка.       Он следовал этому правилу всю свою жизнь, но именно сейчас собственные слова показались ему какими-то… детскими, абсолютно бессмысленными; как будто человек, стоящий перед ним и который все эти месяцы раз за разом заявлялся в кабинет и как ни в чём не бывало рассказывал о своих делах, мог являться тем самым бесконечным злом, способным уничтожить мир. — Вот как, — Дотторе шагнул ближе, собственными пальцами касаясь щеки Дилюка. — «Злые дела»…       Владелец винокурни внезапно для самого себя покраснел. — Дилюк, — доктор широко улыбнулся, — я приехал сюда, чтобы провести особый «эксперимент». И для этого мне понадобится твоё тело. — Бред, — Дилюк выпустил меч, позволив ему со звоном, от которого два остальных клона синхронно подпрыгнули, упасть на пол.       Дотторе хмыкнул, наслаждаясь противоречиями, которые вызвали его слова: — Разве тебе не хочется по-настоящему сразиться с Фатуи? — Дай мне это, — со вздохом согласился владелец винокурни, закрывая глаза и опуская руки, одновременно признавая своё полное и безоговорочное поражение. — Нет уж, — доктор похлопал его по щеке. — Смотри на меня, когда я буду тебя целовать, Дилюк.