Любовь к объятиям.

Намджун, конечно, сначала смеётся: чего только им не пишут хейтеры, поэтому то, что написано в комментариях - бред. Смеётся даже сам Чимин. Ну, подумаешь! Чего он только не читал. Но когда он получает файл у себя в личке, то пугается: огромными красными буквами «Сдохни» и какая-то мерзость внизу. Он сразу говорит об этом менеджерам, те закрывают его сообщения и следят за переписками. Однако, дичайщий спам продолжает выскакивать везде: под комментариями, в твиттере, в инсте, где Пака отмечают с разных аккаунтов. И Чимин перестаёт спать. Волнуется, хотя и пытается переиграть разум: всё чушь, ерунда. Но больше никто не получает такого... Это бьет по самолюбию и становится грустно ко всему прочему. Не то, что бы он хотел, чтобы остальные переживали, но... — Я такой эгоист, — шепчет Чимин и блокирует телефон. Настоящая паника начинается, когда после фан-встречи они разбирают коробку с личными письмами и Пак находит ЭТО: глянцевый плакат, на котором он сам с прифотошопленной раной в груди и варварски-вырезанными глазами. Огромными буквами написано «Умри» и как издевательство - смеющийся смайлик. Чимин паникует. В комнате кроме него никого нет, все сейчас у Чонгука, он единственный решил отдохнуть и в тишине почитать... Хватает лист и бегом мчится туда. Распахивает дверь и только сейчас понимает, что плачет. Слезы текут по лицу, капают на футболку, а из горла доносится хрип. Намджун подрывается с кровати первый. — Чимин-а! Что?! Тот швыряет плакат ему в ноги и забирается на кровать, утыкаясь в грудь Тэхёна. Не самое безопасное место, если честно, Тэхёна бы самого защищать, но ему хочется, чтобы кто-то обнял и утешил, а тот способен на это. Ким притягивает друга к себе, гладит по спине, зарывается пальцами в волосы и вопросительно смотрит на Намджуна. — Это конец, — шепчет тот, показывая «посылку» всем. В комнате становится тихо, лишь слашатся всхлипы Чимина. Тэхён склоняется так, словно закрывает Пака собой, сгорбливается как кошка и утыкается носом ему в макушку. Чонгук нервно выдыхает. — Да что за хрень?! – материться он не хочет, знает, что получит по губам от хёнов. Усаживается на колени и тоже тянется к Чимину, гладит по боку и взволнованно смотрит. — Намджун... — Да кто это?! — Джин хмурится. — Получается, этот Кто-то был на фан-встрече? А раз так, то это могло быть опасно. — Ничего подозрительного не было, — вспоминает Хосок. — Да и Чимин смеялся все время, мы бы заметили. — Значит, я поеду в офис и буду серьёзно разговаривать с менеджерами, охраной и остальными. Попрошу на время прекратить встречи. Чимин резко выбирается из рук Тэхёна так, что бьёт того головой по подбородку. Вскидывается и надрывно кричит: «Нет!» На него смотрят как на ребёнка, которому нужно втолковать умную мысль, но не знают как подступиться. — Нет, — повторяет он, утирая слезы. — Из-за меня! С ума сошли? Ничего мне никто не сделает! Это я просто... Устал. Поэтому и плачу. Дурак. Тэхён ловит его щеки ладонями, снова заставляет лечь обратно. — Хватит, хён. Во-первых, если не сделал сейчас, не значит, что ничего не будет потом. А, во-вторых, это может быть опасно для арми. Какой-то псих будет целый день в толпе, кто знает, что у него на уме. Всё уляжется, возможно найдут его и вернёмся. — А на концертах будем рядом всегда, — поддакивает Чонгук. — И в аэропортах, — Юнги садится ближе и тоже касается Чимина. — Ты думаешь, что мы - шестеро мужиков не защитим одну принцессу? Чимин пинает его ногой и улыбается сквозь слезы. — М-может мне уйти? Я только всё порчу: сначала вокал, потом что-то с танцами не то, будто и не танцевал никогда. То на концертах падаю, то болею, то спину потянул и не мог выступать, то голос пропал! Всех подвожу. И сейчас... Юнги цокает и закатывает глаза. — Ты сам этого хотел, хён, — шепчет Пак, смотря на Мина. — Да! Сто лет назад! Я тогда хотел, чтобы все ушли, даже я сам, потому что у нас нихрена не получалось, все на нервах были, вот и ляпнул. — С кем не бывает! — Намджун хмыкает. — Джин, вон, обувь терял на сцене и ничего. И он не знает слов ни одной песни, кроме своей партии. А я вообще всё ломаю. Разве, нам тоже нужно уйти? Да тут можно оставить только Чонгука и Юнги, чтобы писал ему песни. — Эй, а я! Что они будут делать без моей красоты?! — Тэхён обиженно дует губы, но все смеются, даже Чимин. — Так что думать не смей, ясно? Иначе, прибью. Намджун, действительно, едет на следующий день в агентство, согласовывает всё, пока мемберы носятся вокруг Пака даже в общаге. Чимин чувствует себя разбито после вчерашних слез, лежит головой на коленях у Тэ, который почесывает его шею. Хоби сидит где-то на полу, играя с Джином в приставку; Чонгук на диване, рисует маркером на ноге Пака свой очередной шедевр и даже Юнги здесь, что-то читает в телефоне, изредка поднимая глаза, чтобы посмотреть на ход игры. Чимин тяжело вздыхает. — Что я сделал плохого в прошлой жизни, что получаю в этой? Тэхён щипает его за кожу, недовольным котом урчит и шепчет: «Не говори ерунды, такое могло быть с любым из нас». — Да, конечно... Просто этот человек, он так настроен. Все эти надписи, фотки. Вы видели ту рану на плакате? Она такая реальная. И эти изуродованные глаза... — Ой, Чимин-а, тебе хотя бы такое пишут, — смеётся Хосок. — Мне, в нашем начале, вообще ничего не писали. А потом стали писать, что я урод, похожий на лошадь. — Завали, — шипит Юнги, которого вообще бесит тема про внешность. — Поменьше слушать всяких идиотов надо. Напряжно только то, что этот человек пришёл на фан-встречу. Так бы писал и писал, но, кто знает. Много случаев, когда и кислотой в лицо, и лезвие в цветах, например... Его голос стихает, когда он понимает, что на него гневно смотрит пять пар глаз. — Что?! — Да ничего, хён, — Чонгук ежится. — Умеешь поддерживать. — Да я в этом лучший. Ничего, Чимин, всё будет хорошо. Сейчас Намджун-и договорится. Пак прячет лицо на колене Тэхёна и засыпает в переживаниях. Просыпается он в темноте. Проморгавшись, понимает, что лежит в комнате Кима и Сокджина. Но старшего нет, а вот младший лежит рядом, на другом боку и листает ленту в Интернете. Чимин аккуратно касается чужой спины. Тэхён вздрагивает, поворачивается и улыбается. Блокирует телефон и становится совсем темно. — Полтретьего, — сообщает он время и ложится ближе. — Сокджин-хен к тебе ушёл. Ты в порядке? Пак отрицательно машет головой. — Наверное, драматизирую слишком, но мне страшно. — Это нормально. — Я снова всех подвожу. — Хватит, прошу, Чимин-а! — Тэхён шепчет умоляюще. — Пожалуйста. Мы все здесь семья, разве это ненормально - бояться друг за друга? — Это другое. Это нормально. Но то что происходит - происходит во вред нашей группе. — Прекрати. Не будем об этом говорить. Намджун вернулся, когда ты заснул. Сказал, что люди займутся поиском этого человека, а пока усилят охрану. Да и мы рядом, маленький, всегда рядом. Веришь? Мы, если что, Чонгука натравим на него. Мелкий порвёт его просто! Чимин хохочет. — О, он может, опасный очень. — Или попросим Намджуна, тот сломает ему что-то. — Там и Чонгука хватит, серьёзно. Он бы мог стать боссом мафии. — Забавные мысли, детка, — Тэхён спускается по подушке вниз, чтобы потереться носом о чужой. — Ты же знаешь, что я рядом? Чимин ежится от приятной щекотки и теплоты, что расползается по всему телу. С Кимом хорошо, хочется поддаться нежности и потеряться. Хотя бы на одну ночь. Но с друзьями ведь так не поступают... Даже с очень близкими. — Я знаю, Тэ-Тэ. Убьёшь его своей красотой? — Ради тебя могу и чем-то ещё, — серьёзно отвечает Тэхён и Чимин пугается. — Ты дурак, да? Прекрати шутить так. — Не шутка, Чимин. Кто-то тронул моё, а такое я не прощаю. А потом смеётся. — Я тоже могу стать боссом мафии, а? И подмигивает. Чимин бьёт его ладошкой по груди, которую тот перехватывает и прижимает к себе. Гладит успокаивающе и укладывается на плечо Паку. — Все будет хорошо, Чимин-а. Вот увидишь. И Чимин верит...