***
В экипаже Рене надела подвеску, медленно обводя подкову указательным пальцем. Металл на мгновение нагрелся, узнавая свою хозяйку. Она лишь печально улыбнулась, понимая, что сейчас ей понадобится все везение этого украшения. Рене хотела все решить до того, как явится Актис. Она не знала, когда его ждать, но, скорее всего, он проявит себя в ближайшее время. В самое ближайшее, если учесть, что они виделись всего несколько часов назад и он непрозрачно намекнул, что объявится, как только к ней вернутся воспоминания. Рене содрогнулась, представляя, что произойдет, если она сама все не уладит. Из экипажа она выбралась медленно, нехотя. Разбираться с проблемами текущей жизни совершенно не хотелось. Она ведь могла бы все бросить и сбежать куда-нибудь на следующие семь лет. А там и решать ничего не придётся. Но оставлять Бенджамина вот так ей тоже не хотелось. Мужчина и так никогда не увидит своих внуков, разве может Рене лишить его ещё и возможности общаться с единственной дочерью? Услышав звук остановившегося экипажа, все резко высыпали из дома на крыльцо. Слуги сбились в кучу, с любопытством разглядывая свою госпожу. Отец и муж выглядели обеспокоенными, напуганными и совершенно растерянными. Они не знали, что делать, куда она пропала, где ее искать. Она почувствовала укол вины, от которого стремительно отмахнулась. «Обязательно устрою Актису взбучку за это», — пообещала себе девушка, нахмурившись. Это же надо, вырвал её из дома таким противным способом. Она ненавидела, когда мужчина применял к ней ментальное внушение. По крайней мере, когда она этого не осознавала и не могла его за это крепко стукнуть. — Где ты была? — в ярости выкрикнул Джералд, в его взгляде полыхало пламя. Чувствуется, что гнев мужа сдерживало лишь наличие посторонних. Уже хорошо, не придётся ничего ему ломать. — Рене... — озабоченно окликнул Бенджамин, смотря на неё глазами, полными сожаления. Бедный мужчина винил себя в том, что она сбежала... — Все хорошо... мне просто нужно было немного прогуляться, — Рене никогда не отличалась оригинальностью в подобных делах. Как назло, она теперь не может врать, оставалось лишь лукавить. — Прогуляться? — еще больше разозлился Джералд, его лицо покраснело от сдерживаемых чувств, но Рене не боялась его. Потому что теперь она может постоять за себя. — Да. И я пришла к выводу, что... — она замерла на полуслове, всем телом почувствовав его появление. Не оборачиваясь, Рене точно знала, кто стоит за ее спиной. Она не успела сделать все самостоятельно. — Рин, — его дыхание опалило ухо, прикосновение к спине вызвало стаю мурашек. — Актис... — с дрожью в голосе прошептала она, судорожно сглотнув ком в горле. — Я хотела решить все мирно. — Мирно? — шепотом спросил он, но в его голосе она отчетливо слышала сталь. — Предлагаешь мне простить ему то, как он издевался над тобой? — Да, — тихо прошелестела она в ответ. — Забыть, как он насиловал тебя, когда приходил домой после очередного неудачного заседания в палате? — он говорил мягко, но Рене точно знала, что Актис в бешенстве. — Забыть, как он бил тебя, когда ты пыталась сопротивляться? Забыть, как ты плакала по ночам от безысходности, страдающая от унижения? — Я смогу это пережить, — она и хотела бы отвечать уверенно, но ничего не получалось. Слова Актиса били в цель, вызывая у нее приступ отчаяния. Воспоминания были слишком свежи. — Да? — с сомнением спросил мужчина, нахмурившись. — Ты слишком категоричен, — фыркнула девушка, громко цокнув языком. — Твоё милосердие в таких вопросах никогда не доводит ни до чего хорошего, — бросил он в ответ, поджав губы. Она всегда такая упрямая. — Пойдешь против моей воли? — она круто развернулась на каблуках, впиваясь в него пристальным взглядом. Актис замолчал, гневно глядя на неё. Она прекрасно знала ответ и бессовестно пользовалась этим. Что он может ей еще ответить? Разве может он сделать что-то наперекор Рене? — Ты же знаешь, я никогда не попру твою волю, — смиренно ответил мужчина, устало прикрывая глаза и отпуская ее из крепкого объятия. — Вот и хорошо, — холодно бросила девушка, кивнув. Раз это единственный способ убедить Актиса отступить, что ж... Повернувшись к нему спиной, Рене медленно, с гордо выпрямленной спиной направилась к дому. Там стояли обескураженные мужчины. Но если во взгляде отца читалось сожеление, без капли осуждения, Джералд метал в нее гром и молнии. — Кто это? — спросил муж, замерев на месте, как статуя. Ему нужен был ответ на вопрос незамедлительно. — Просто мой хороший друг, — бесцветно пояснила Рене больше для отца, чем для мужа. — Но вас, милорд, этот вопрос более не касается. Я хочу развода. — Что? — опешил мужчина, растерявшись. Такого поворота разговора он точно не ожидал. — Я более не намерена терпеть подобные унижения. Я больше не позволю вам поднимать на меня руку и пользоваться мной, как какой-нибудь шлюхой из публичного дома, — слова были, как пощечины, но пыл его не угасал. Ярость Джералда набирала обороты. Как эта женщина смеет говорить с ним в подобном тоне? — Что? — вмешался в разговор Бенджамин, схватившись за левое плечо. Его сердце определённо не выдержит этого удара. — Прошу вас, отец, не нужно нервничать. Все уже позади, — Рене мельком обернулась к мужчине, чтобы ободряюще улыбнуться ему. — Ты не можешь развестись со мной, — выдал Джералд, ощетинившись. — Женщина не имеет такого права. — Действительно. Но уверена, вы бы не хотели, чтобы весь город узнал о том, что герцог Джералд О'Мейнсер воспользовался своим влиянием, чтобы довести барона Ториуса до банкротства. А после данного нелициприятного действия вынудил дочь барона, сокрушенную проблемами отца, выйти за него замуж. Мало того, регулярно герцог О'Мейнсер бил свою молодую жену и даже принуждал к исполнению брачных обязанностей. Джералд молча стиснул руки в кулаки. Он даже не стал спрашивать, откуда ей известны такие подробности произошедшего. Джералд так старательно заметал следы. Заметив, как разом весь пыл слетел с мужа, Рене удовлетворённо кивнула. — Я сообщу слугам, чтобы они собрали мои вещи и привезли домой. Надеюсь, мы поняли друг друга, герцог О'Мейнсер, — чопорно поджав губы, Рене отвернулась от мужа, ободряюще улыбнулась бледному отцу и, не глядя ни на кого, побрела в дом. Но не успела она сделать и трех шагов, как интуиция заверещала от ужаса, призывая обернуться. В этот же миг она услышала звук возводимого курка. Резко развернувшись, она увидела, как Джералд достал свой револьвер и направил его прямо ей в голову. Лучше он убьет её, чем разведется и отдаст другому мужчине. Его палец дернулся, почти спуская курок. Рене в ужасе смотрела на мужа, силясь понять, что делать. Всё происходило в считанные секунды, она не могла увернуться, так как пуля наверняка попала бы в отца, стоящего прямо позади неё. Но ей не пришлось ничего делать. Уже в тот момент, когда Джералд решился на крайний шаг, послышался звук обнажившегося металла и в следующий миг мужчина упал замертво. Кровавое пятно тут же образовалось вокруг его головы. Джералд даже не успел осознать, что умирает. Актис метнул кинжал, попадая точно в глаз, мгновенно убивая мужчину. Пораженно, она оглянулась на Актиса, уже успевшего приблизиться к ней. Он устало осмотрел её на предмет повреждений или ран, хотя и так знал, что с девушкой все в порядке. — Как я и сказал... твоё милосердие не доводит тебя ни до чего хорошего, — монотонно повторил Актис, с пренебрежением глядя на труп. — Ты знал. Поэтому и пришёл, — слишком поздно она осознала причину его такого скоропалительного прихода. Действительно, Актис ведь дал бы ей разобраться самостоятельно, не угрожай её жизни опасность. — Конечно знал, — хладнокровно подтвердил мужчина, скрещивая руки на груди. — Я всегда знаю, когда твоя жизнь висит на волоске. Слишком часто, между прочим. Рене чопорно поджала губы, отводя взгляд в сторону. Он снова спас ей жизнь. Как всегда, пришёл на выручку. — Я никому не позволю причинить тебе боль, — более мягко сказал он. Рене знала это и без лишних слов, но каждый раз, когда он говорил это, ей становилось теплее на душе. Когда знаешь, что за твоей спиной такой защитник, чувствуешь себя спокойно. — Я знаю, — тихо прошептала она, прикрывая глаза. Неизвестно, насколько Актис вновь пропадёт из её жизни. Она будет ужасно скучать по нему. — Не забывай обо мне, — ласково попросил он, касаясь пальцами её щеки. Она подалась вперед, обнимая его, прижимаясь всем телом к такому дорогому мужчине. И хотя Актис исчезает на неопределенный срок, Рене точно знает — он даст о себе знать, если снова будет угрожать опасность. — Я всегда помню о тебе.Я всегда помню о тебе
11 декабря 2022 г. в 01:40
Повязав шелковый шарф, Рене устало взглянула на собственное отражение, оценивая внешний вид. На первый взгляд ничего не бросалось в глаза, значит и отец не заметит. Ей пришлось очень постараться, чтобы косметикой скрыть все признаки усталости и печали. Кто бы мог подумать, что на ней так скажется замужество...
— Ты готова? — он вошел в комнату без стука, нисколько не заботясь о ее самочувствии. Гораздо больше мужчину волновал ее внешний вид. Не хватало, чтобы еще кто-то увидел.
— Да, — сдавленно прошептала девушка, старательно не глядя на собственного мужа. Коленки невольно подкосились от страха. Не стоит лишний раз злить Джералда.
Мужчина прошелся по ней критическим взглядом, заостряя особенное внимание на лице. А ведь эта женщина была так красива всего год назад. И хотя внешне она не сильно изменилась — каштановые волосы были все так же прекрасны и ухожены, на смуглом лице ни единой морщинки, но в ее зеленых глазах пролегла такая тоска, что даже смотреть на Рене было невыносимо. И Джералд знал, что именно он источник такого состояния жены. Это злило больше всего остального.
— Идем, — грубо бросил мужчина, покидая ее покои. Она до боли сжала руки в кулаки, стараясь собраться с силами. Выдавив из себя милую улыбку, она постаралась напомнить себе, зачем все это. Она не может подвести своего любимого родителя...
Несколько лет назад у отца начались большие финансовые трудности. Он являлся владельцем одного из крупнейших банков страны и большую часть своей жизни Рене ни в чем не отказывали. Но в какой-то момент клиенты начали забирать свои деньги из банка отца и заключали контракт с другим. Так, барон оказался на грани разорения. В этот же период времени, на одном из балов Рене познакомилась с Джералдом. Сама девушка не знала, чем так заинтересовала мужчину, но через месяц герцог решил сделать ей предложение. Позднее Рене заподозрила, что в неожиданном банкротстве виноват ее муж, который хотел заполучить девушку, но понимал, что просто так она не согласится выйти за него. Отец же не хотел выдавать ее замуж, зная, что она не любит Джералда. Но Рене чувствовала себя обязанной отцу и сама решилась на этот шаг. Убедила его, что герцог ей симпатичен, и он согласился.
Вначале все и вправду было хорошо, муж был хорошим человеком, заботился о ней, как мог. А потом все изменилось. Рене не знала причину, он просто возвращался домой поздно ночью, пьяный, и сразу же шел к ней. Если Рене сопротивлялась, он бил ее, будто получая от этого большее удовольствие, чем от секса. И она никому не могла рассказать об этом. Отец не переживет такого удара. Он ведь хотел, чтобы его дочь была счастлива, а не страдала от брака, на который решилась ради него же.
Хотя она и шла рядом с Джералдом, все равно старалась держаться от него как можно дальше. Его присутствие вызывало у нее нервную дрожь. Все, что оставалось — это смириться. Мужчина помог ей сесть в карету и она тут же уныло посмотрела на улицу. Погода была под стать настроению. Пасмурно, ни единого лучика солнца. Как будто мир сочувствовал ее горю.
Взгляд невольно зацепился за небольшую таверну на углу улицы. Перед глазами вспыхнула странная картина: вот она сидит в окружении десяти незнакомых девушек, рядом мужчина, который с такой теплотой смотрит на нее, что сердце невольно возликовало. Ничего подобного никогда не было в ее жизни, но почему-то на душе стало гораздо теплее. Как вживую, Рене услышала его бархатный голос: «Ты не обязана это терпеть».
Она невольно закусила губу, отбрасывая странные мысли. Ей больше нельзя мечтать. Единственное, чего хотелось — это свободы. Свободы, от которой она сама же и отказалась.
Джералд не успел спуститься с коня, когда отец уже открывал дверь кареты, помогая дочери ступить на территорию родного поместья. На лице родителя отпечаталась усталость, но он старался не показывать ей этого, искренне радуясь приезду дочери.
— Наконец-то ты здесь, Рене, — тепло поприветствовал ее Бенджамин, крепко обнимая дочь. Такую любимую и дорогую.
— Здравствуй, отец, — мягко ответила девушка, обнимая мужчину в ответ.
Джералд приблизился к ним, ожидая, когда приветствия закончатся. Вроде бы, Бенджамин ничего не заметил. Это не могло не радовать.
Через какое-то время они все же прошли в гостиную. Там уже стоял горячий чай и печенья, дворецкий приглашающе указал рукой на диван. Рене печально посмотрела на него. Она ужасно тосковала по родному дому.
— Расскажите, как поживаете? Все хорошо? — участливо спросил Бенджамин, когда они сели на диван и взяли в руки чай.
— Все хорошо, — ответила девушка, с трудом проглатывая ком в горле. Она не любила врать, но рассказывать отцу правду нельзя. Она слишком любила его, чтобы позволить чувствовать себя виноватым в её проблемах.
— Мы собираемся в Париж через две недели, — сообщил Джералд, ласково улыбнувшись жене. Рене внутренне поморщилась, меньше всего на свете ей хотелось ехать куда-то с ним. А эта приторная наигранная улыбка вызывала лишь раздражение.
— Да, я смогу встретиться с Мелиссой, — как-то чересчур радостно добавила Рене. Ее рука на мгновение дрогнула, горячий чай выплеснулся из кружки, орошая белое кружевное платье коричневыми пятнами.
— Ох, какая я неуклюжая, — раздасованно бросила девушка, отставляя чашку в сторону и осматривая пятна. — Я поднимусь наверх, переоденусь и попрошу слуг застирать платье, пока его ещё можно спасти.
Мужчины кивнули. Проблема не казалась такой уж глобальной, но они знали, насколько щепетильны женщины в вопросах красоты.
Рене поднялась вверх по лестнице, вежливо отказавшись от помощи в переодевании. Она давно привыкла обходиться собственными силами. Еще не хватало, чтобы кто-то увидел те ужасные синяки, которыми испещрено ее тело.
Уже приблизившись к своей комнате, она резко замерла. Взгляд упал на лестницу, ведущую на чердак. Она редко заходила в эту часть дома, там складывались давно ненужные вещи, которые было жалко выкидывать. И почему-то именно сейчас очень захотелось туда подняться.
Рене замялась, не зная, стоит ли идти туда. Она потеряет время, пятна засохнут и тогда одно из любимых платьев придется выбрасывать...
Но в этот момент стало как-то все равно. Медленно, неуверенно ступив на первую ступеньку, тело наполнилось уверенностью в собственных действиях и уже без задней мысли Рене стремительно поднялась наверх, открывая дверь и скрываясь от других на темном чердаке. Будто прячась от всего мира.
«Какая глупость», — подумала девушка, медленно обводя взглядом помещение. Слуги периодически заходили сюда, чтобы убрать пыль, но чердак все равно больше походил на заброшенную часть дома. Сундуки с различными предметами, шкафы, переполненные старыми вещами, мебель, которую поменяли на более новую еще десять лет назад. Отец не решался выбросить весь этот хлам, так как многие из этих вещей принадлежали маме...
Вздохнув, Рене приблизилась к одному из сундуков и открыла его. Туда слуги сложили одежду мамы после ее смерти. Пышные платья, одежда для конных прогулок, туфли и так далее. Рене плохо помнила свою мать. Она умерла, когда девушке было пять лет. Джозефина отправилась к своим родителям в Испанию, когда там началась вспышка чумы. Они даже не смогли похоронить ее, лишь через три года им удалось попасть к ней на могилу. Смерть жены разбила Бенджамина, он погрузился в работу и заботу о дочери, единственной радости в жизни. Он не смог жениться во второй раз, хотя сама Рене никогда не возражала против этого. Бенджамин просто не мог смотреть на других женщин.
И хотя девушка очень смутно помнила, как выглядит ее мать, да и то только благодаря портретам, хранившимся здесь же, на чердаке, она тосковала. В детстве ей ужасно не хватало общения с мамой, и она приходила сюда, на чердак, куда отец спрятал все её вещи, чтобы лишний раз не напоминать себе о собственном горе. У них было всего два портрета с мамой: общий, который был нарисован через месяц после рождения Рене, и одиночный. Отец тогда еще только искал себе жену, и ему привезли несколько портретов незамужних девиц. Как он сам же и рассказывал, он влюбился в маму, едва увидел ее на этом портрете.
Рене могла часами сидеть на чердаке, рассматривая свою маму, запоминая. Ей было всего шестнадцать лет, такая красивая и счастливая. Удивительно, как художник смог ярко передать ее лучезарную улыбку, радость в голубых глазах, красоту и изящество. Рене не знала свою мать, но любила всем сердцем.
Взяв в руки одно из платьев, она прижала его к груди, будто обнимая маму. Запах ее духов, даже спустя столько лет, еще сохранился на одежде. Закрыв глаза, Рене могла вообразить, как Джозефина обнимает свою дочь и говорит о том, как сильно любит. Ей так нужна была сейчас любимая мама. Ее поддержка и понимание.
Убрав платье обратно в сундук, Рене смахнула слезу со щеки. Тоска тисками сжала сердце, так больно было от того, что её нет рядом с ней. Взгляд упал на портрет и, как в детстве, Рене села на кресло, что стояло напротив, поджала под себя ноги и какое-то время просто смотрела в лучистые глаза матери, выискивая там поддержку. Будто спрашивая совета.
Отец и слуги говорили, что они очень похожи. Рене досталось от матери все: цвет волос, красота, черты лица. Только глаза были, как у отца — зелеными и чуть суженными.
Мельком, Рене скосила взгляд в сторону. Там было небольшое окно, пропускающее тусклые лучи солнца, лишь слегка освещающие помещение. Как-то своевременно вспомнилось, что от окна вниз вела небольшая лестница на случай, если начнётся пожар. Безопасный выход с верхнего этажа.
«Беги», — вспыхнула в голове мысль. Тело налилось какой-то ужасающей силой, эта единственная мысль стучала, побуждая к действию. Душу охватила паника, будто, если она не убежит прямо сейчас, произойдет что-то плохое.
И она, резко встав с места, помчалась к окну. Где-то там, за дверью, уже слышалось беспокойство. Рене отсутствовала слишком долго, и они обратили на это внимание.
Накинув белоснежную накидку, которая все это время висела на ее предплечье, Рене поспешила к окну. Распахнув его, впуская в помещение свежий воздух, она посмотрела вниз. Лестница была крутой и выглядела не очень прочной, но она все же рискнула сделать первый шаг, а затем еще один и еще. Рене даже не заметила, как оказалась внизу, свежий воздух проникал в легкие, очищая разум от лишних мыслей. В доме можно было различить звуки голосов и криков. Она еще могла вернуться назад...
«Беги», — вновь полыхнула мысль, подстегивая рвануть вперед, не обращая внимания на то, что на ногах неудобная обувь на каблуке. С удивительной скоростью она побежала по улицам, не откликаясь на окрики прохожих, многие знакомые окидывали ее осуждающим взглядом, но было все равно.
«Беги», — набатом звучало в голове, дыхание сбилось, но она продолжала бежать, не разбирая дороги, лишь бы подальше ото всех. От всего мира. Куда-нибудь, где она будет в безопасности. Где муж никогда не найдет ее.
Рене не заметила, как оказалась на окраине города. Перед ней была опушка леса, она легко могла бы сейчас скрыться в тени деревьев, исчезнуть из этого города навсегда. Уже более спокойно, но все так же уверенно, она продолжила свой путь, даже не подумав о том, что может заблудиться в лесу. В душе, с каждым шагом крепла уверенность, что там она будет в безопасности. Там никто не поднимет на нее руку. Там никто не будет насиловать ее против воли...
Она сделала несколько шагов вглубь леса, её белоснежный силуэт скрылся среди деревьев, никто не заметил, как Рене покинула город.
Через некоторое время она замерла, осматриваясь. Порыв улетучился, будто его и не было, оставляя после себя лишь сладкое послевкусие и зарождающуюся панику.
Действительно, что за глупость? Как она выживет одна, вдали от родных людей? Она ведь совсем не ориентируется в лесу, потеряться в таком месте для девушки не составит труда.
Справа от неё хрустнула ветка, привлекая внимание. Рене тут же развернулась, мгновенно встречаясь взглядом с абсолютно незнакомым мужчиной. На задворках сознания мелькнуло недавнее видение: именно этот мужчина был там.
Он смотрел на нее с какой-то странной тоской, будто сожалел о чем-то. В его тёмном взгляде читалось раскаяние, тело мужчины было напряжено, как струна. Но больше всего внимание Рене привлекли его волосы: чёрные, как сама ночь. Она и раньше видела мужчин, с чёрными волосами, но такого глубокого оттенка этого цвета ещё не встречала. Да и сам он казался каким-то сюрреалистичным, будто сотканным из тьмы. Но он не внушал ей страха, наоборот. Рядом с ним её охватило облегчение. Глядя на него, встречаясь с его тёплым, полным печали, взглядом она понимала, что рядом с этим мужчиной ей более ничего не угрожает.
Не издав ни звука, он молча приблизился, скользя взглядом по ней, заостряя особое внимание на лице девушки. Он медленно поднял руку, кончиками пальцев касаясь её правой щеки, скользя ниже. Большим пальцем он мягко обвел синяк на скуле девушки, который она так старательно прятала все утро под толстым слоем косметики.
«Неужели его видно?» — в панике подумала Рене, представляя, какая картина предстала знакомым, встреченным на улице, пока она бежала.
Он с сожалением вздохнул, опуская руку ниже, скользя аккуратными пальцами по ее предплечьям, касаясь самых болезненных мест. В этот момент Рене поняла, что, даже если синяки скрыты от посторонних глаз, он их видит. И как бы она их ни прятала, он все равно обнаружит.
Стыд охватил её с головой и она попробовала сделать шаг назад. Мужчина не стал останавливать, позволив ей выскользнуть из слабого объятия, но в его взгляде теперь читалось ещё большее раскаяние. Будто он винил себя в каждой её травме, во всех её бедах. Слишком необычная реакция, от которой на сердце стало теплее. Ей не нужно было рассказывать ему что-то. Он все видел сам и прекрасно понимал, что происходит в ее жизни.
— Не бойся меня, — тихим шепотом попросил он, слабо улыбнувшись ей. Выражение его лица, такого бледного на фоне чёрных волос, смягчилось.
— Я не боюсь, — тем же шепотом отвечала Рене, не понимая собственных чувств. Любой здоровый человек, увидев незнакомого мужчину посреди леса, опрометью бросился бы бежать, мало ли кто это может быть. Но, даже не зная имени собеседника, она чувствовала какую-то незримую связь с ним. Как будто он один из самых дорогих её сердцу человек.
— Хорошо, — он слегка наклонил голову вбок, разглядывая девушку, запоминая её образ, такой необычный для него. Засунув руку в сумку, висящую на бедре, он выудил оттуда что-то, что она не смогла разглядеть.
Он позволил себе вновь приблизиться к Рене и, взяв её за руку, вложил предмет в хрупкую ладошку, мгновенно сжимая пальцы девушки в кулак. Ещё несколько секунд он просто смотрел на неё, ласково поглаживая большим пальцем прохладную ладонь. Рене не могла оторвать взгляда от его ярких тёмных глаз, сейчас пронизанных теплом и лаской. Рене могла поспорить, что так он смотрел только на нее.
— Возвращайся домой. Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, ты вспомнишь, кто я такой, — прошелестел его тихий голос. Она даже не заметила, как он просто исчез из виду, оставив её одну посреди леса.
И хотя она не видела его, Рене ощущала его присутствие до тех пор, пока не вышла на опушку леса. Будто он присматривал за ней с целью убедиться, что девушка не заблудилась.
«Вероятно, я слишком мнительная», — подумала она, отгоняя от себя эти мысли. Всё-таки, этот день был определённо очень странным. Ей следует как можно скорее вернуться домой.
«И что на меня нашло?» — думала по дороге Рене, выискивая взглядом свободный экипаж. К счастью, ей не пришлось долго ждать. Сделав всего десяток шагов от окраины города, она смогла нанять свободную карету. Они ехали медленно, кучер будто специально давал Рене возможность собраться с мыслями.
«Что это было, вообще?» — хмуро размышляла она, оглаживая собственный, крепко стиснутый кулак. Посмотреть, что ей дал незнакомец, девушка попросту не решалась.
Покачав головой, она решительно разжала кулак и глупо уставилась на подвеску. Самая простая, незамысловатая небольшая серебряная подкова. Никаких излишеств, драгоценных камней или чего либо подобного. Лишь подкова на серебряной цепочке.
— Чтобы удача всегда была на твоей стороне, — вспыхнуло воспоминание в ее голове. Вспомнилось, как он протягивает ей эту подвеску с тёплой улыбкой на губах. Он надеялся, что у неё, всегда такой неудачливой, наконец появится хоть толика везения.
Она нахмурилась ещё больше. В последнее время ее все чаще и чаще посещали непонятные видения, самые разные и невероятные. Она часто видела себя в разных эпохах при разных обстоятельствах. Неизменным оставался лишь этот мужчина...
Но как бы часто она ни видела его, имя мужчины оставалось загадкой. Будто бы недоставало какого-то рывка, решительного, бесповоротного, которое, наконец, откроет ей глаза. Будто бы она никак не могла обрести самую главную часть себя. Свое прошлое.
Как-то своевременно карета вновь проезжала мимо таверны, той самой, вызвавшей в ней вспышку воспоминаний в прошлый раз.
— Остановите, — громко и поспешно крикнула она кучеру, поддавшись импульсивному желанию посетить это место.
Кучер подчинился, останавливая экипаж. Рене поспешила выйти из кареты, не дожидаясь помощи, и порывисто помчалась ко входу. Там, в этом месте, она наверняка найдёт ответы на свои вопросы.
Это было небольшое помещение, переполненное самыми разными людьми. Вокруг сновали разносчицы еды и напитков, приветливо улыбающиеся всем посетителям. К ней поспешно подошла одна из девушек и склонилась в изящном реверансе.
— Добро пожаловать, миледи, позвольте проводить вас за ваш столик, — девушка говорила негромко, но её голос был таким мягким и лучистым, что у Рене сердце защемило.
И снова настигло видение: вспомнилась и эта девушка, и все остальные, как они готовились к какому-то балу. Рене учила их правилам поведения, заставляя повторять все тонкости этикета. Воспоминание показалось нереальным, как служанки из таверны могли попасть на бал? И все же...
— Грэгор, я вернусь к тебе через минуту, — крикнула откуда-то из другого конца зала девушка, стремительно скрываясь в помещении для работников.
Рене тут же впилась взглядом в мужчину, с лёгкой улыбкой махнувшему вслед служанке. Их взгляды встретились. В карих глазах мелькнуло сомнение, а следом узнавание. Он все более удивленно взирал на девушку, резко поднявшись со своего места. Будто бы он не верил своему взгляду.
Перед глазами как-то разом все поплыло, пока в голове, кусочек за кусочком, собиралась вся её жизнь. Воспоминания вспыхивали одно за другим, вытесняя все остальные мысли, сжигая её изнутри. В этот момент она восстанавливалась, просыпалась от долгого, многолетнего забвения. Наконец-то она вновь была свободна.
— Грэгор, — прошептала девушка, когда взгляд, наконец, сфокусировался на приблизившемся графе.
Он выглядел обеспокоенным, но на его лице читалась глуповатая и счастливая улыбка. Он был невероятно рад увидеть её вновь.
— Рин, — прошептал мужчина, подаваясь вперёд и крепко обнимая.
Ласково улыбнувшись, девушка легко провела рукой по его волосам, вспоминая их первую встречу. Он ведь был совсем ребёнком, когда его родители погибли от чахотки. Мальчик тоже был болен, слуги уже похоронили своего юного господина, когда к ним пришла она. Для всех девушка совершила чудо, когда спасла Грэгора. Для нее же это не составило труда, ему повезло, когда Актис рассказал девушке о нем.
— Рене, — поправила она, отстраняясь.
— Есть смысл обращаться к тебе так? — с сомнением уточнил граф, весело хмыкнув.
— Возможно.
На какое-то время они затихли, разглядывая друг друга. Грэгору было непривычно видеть ее такой, совершенно изменившейся. Снова. Возможно ли привыкнуть к этому? Возможно ли осознать, что, пока он стареет, эту девушку никогда не постигнет подобная участь?
— Ты замужем? — изумился Грэгор, замечая на пальце Рене обручальное кольцо.
Она тут же помрачнела, задумчиво взглянув на руку. Теперь, когда воспоминание вернулись к ней, брак стал большой проблемой.
— Что-то вроде того, — хмуро бросила девушка, анализируя сложившуюся ситуацию.
— Полагаю, это не Актис? — с тихим смешком уточнил Грэгор, понимая, в каком ключе движутся мысли Рене.
— Не Актис, — еще более хмуро подтвердила Рене, закусив губу.
— Он знает?
— Полагаю, что да, — недовольно буркнула девушка, насупившись. — Надо решить данную проблему прежде, чем это сделает он. Актис ведь такой категоричный, даже разбираться не станет.
— Он категоричен только в вопросах твоей безопасности, — поправил мужчина, в душе посмеиваясь над ней. Но показывать свое веселье Рене было чревато непредсказуемыми последствиями. — Если твой муж не причиняет тебе боль, Актис не будет решать все... кардинально.
Рене помрачнела ещё больше. В этом то и состояла проблема. Как бы ей ни был отвратителен Джералд, смерти мужа Рене не желала.
Заметив выражение лица девушки, Грэгор напрягся. Интуиция подсказывала, что все гораздо хуже, чем бытовое рукоприкладство.
— Рин? Он ведь... не делает ничего такого, на что Актис мог бы разозлиться? — все же решился уточнить граф, заранее зная, что ничего она ему не скажет.
— Мне нужно возвращаться домой, — невпопад ответила Рене, разворачиваясь на каблуках. — Я зайду к тебе как-нибудь.
— Конечно, — рассеянно ответил Грэгор, провожая её обеспокоенным взглядом.
«И почему ей так не везёт с мужчинами?» — печально подумал он, припоминая прошлую историю.