***
— я буду спать в своей комнате, дай одеяла, — заявляет как-то хосок зимним вечером, протянув альфе руку с требовательным "сейчас надо". намджун в шоке хлопает глазами и неловко шмыгает носом, пытаясь понять что произошло с его омегой. чон-почти-ким навис над ним маленькой грозной тучкой, поджимая пухлые губки. он в чужой широкой кофте, доходящей ему едва ли не до колен, выглядит настолько очаровательным и тискательным, что намджун не выдерживает и разводит руки в стороны, приглашая омегу в крепкие объятия. хосок фырчит на это, но с удовольствием принимает приглашение, зарываясь носом альфе в грудь, и бурчит в ткань: — я все равно буду спать один. намджун втягивает усилившийся запах булочек с ванилью и бросает взгляд на стену, где висит календарь. через неделю у хосока течка, а значит сейчас омега делает все, чтобы благополучно провести ее в комфорте и уюте. — возьмёшь одеяло с нашей кровати? — спрашивает альфа, поглаживая спину сидящему на нем малышу и откидывая голову, чтобы дать явно заинтересованному чужим феромоном хосоку еще бóльший доступ к нему. — я достану с антресоли те шерстяные одеяла. чон тщательно обдумывает сказанное, не спеша отвечать, и только потом мотает головой: — тебе будет холодно под обычным пледом, я не хочу. вот и весь хосок.***
намджун искренне считает, что у его омеги получается лучше всех создавать уют. хосок старается. он передвигает мебель в своей комнате с чужой помощью (перестановка эта происходит каждые три месяца) и сосредоточено сопит, пока взбивает подушки как ему надо. одеяла уже постелены друг на друге, и в центр кровати кинут огромный мягкий медведь, подаренный намджуном буквально на следующий день после новостей о том, что хосоку плохо спится без альфы. намджун лезет в шкаф с одеждой, придирчиво щупая ткань свитеров, штанов и носков и откладывая те, что, по его мнению, больше дают тепла. омега стоит рядом, зависнув на выпирающих на руках венах и литых мышцах. он чуть поддается вперед, утыкается носом в крепкую шею и сжимает в ладошках чужое предплечье. — а-альфа.. — шепчет вмиг пересохшими губами и скользит по профилю мутным взглядом. — большой и сильный.. намджун на это тихо посмеивается и целует в пушистую макушку в благодарность. ему, как и хосоку, нравится их разница. особенно, когда омега громко стонет под ним, сжимая в тонких пальцах простыни, и скулит, пока его покрывают.***
намджун, глубоко погрузившись в свои мысли, не замечает, как дверь в ванную оказывается открытой, а в наполненную горячей водой ванну уже лезет хосок. он даже не снимает домашнюю одежду и плюхается на альфу, прижимаясь к широкой груди спиной. — я дико возмущен, — вот и все, что говорит чон. он дует губы и сверлит взглядом дыру в кафеле. — что случилось? — мягко интересуется альфа, надеясь не вызвать вопросом волну негодования. омега сейчас намного эмоциональнее и чувствительнее, чем обычно, поэтому вывести его на слезы может что угодно: от упавшего куска хлеба до рекламы сиротского приюта. — я решал за сестру домашнее, пытался помочь, — раздается громкий всхлип, и намджун прижимает хосока еще ближе, обвивая худое тело руками. — а там нихрена не понятно. в душе не ебу, как это решается. а вот сейчас он рыдает навзрыд. ким подхватывает его и поворачивает лицом к себе, тут же крепко обнимая и успокаивающе поглаживая по спине. он покрывает поцелуями острые подрагивающие плечи и щедро делится своим успокаивающим феромоном. домашние задания джи-ву — проблема всех ее родственников и знакомых. министерство образования в этом году придумало новую учебную программу и решило, что все новоявленные пятиклассники должны заниматься по ней. все бы ничего, вот только новых учебников учителям никто не предоставил. пришлось изворачиваться как только можно. — я пойду к ним и прирежу там всех к чертям собачьим, — внезапно взвинчивается хосок, сверкая глазами. он уже начал возиться в чужих руках, чтобы встать и тут же помчаться в министерство устраивать кровавую бойню. — по мордасям всем накостыляю, ахреневшие. — эй-эй-эй, малыш, — урчит намджун, зацеловывая румяные мягкие щеки и иногда переходя на губы, сразу же просительно раскрывающиеся и краснеющие. — давай сделаем следующим образом: сейчас мы оба моемся, потом идем кушать, и я решу задания джи-ву. ну что, согласен? хосок упрямо поджимает губы, но все-равно робко кивает, пока с него снимают полностью намокшую одежду.***
без хосока спать холодно. кровать пустая и ни черта не греет. там нет развалившегося в позе морской звезды омеги, который во сне постоянно лягается пяткой и может даже по лицу попасть. было такое, фингал потом долго сходил. нет ни бессвязной хосоковой болтовни во время сна. нет ни мягких бедер, которые тот постоянно закидывает на альфу. однако омега сейчас гнездится, и намджун силой заставляет себя лежать на месте и не тревожить чужой покой. ночь проходит беспокойно. он едва ли смог заснуть на пару часов, все остальное время думая об омеге и его безопасности. а с утра на кухне появляется хосок: заспанный, мягкий и податливый. с нежным мурлыканьем льнет ближе, подставляясь под ласки, и смеется, когда заглядывает в чужие глаза. — доброе утро!***
в последнюю ночь перед течкой они спят вместе. хосок долго ходил за альфой, поглядывая на него из-за густых нахмуренных бровей, а вечером после ужина пригласил в свою комнату, робко покусывая губы и перебирая пальцами. позвал в свое гнездо. намджун уже хочет осторожно залезть в маленький домик из одеял, но омега возится, скидывает с себя покрывала и выпячивает мягкую, так и просящуюся на шлепки и укусы задницу. он красуется и что-то мямлит себе под нос, бросая на альфу лукавый взгляд из-под челки, полностью ложится грудью на чуть смятые простыни и приподнимает бедра, покачивая попкой. намджун покрывает его. лижет и покусывает подставленную холку, частично удерживая себя на весу, чтобы ненароком не задавить хосока. омега на тяжесть и ласку благодарно стонет и мурчит. — нам надо поспать перед твоей течкой, — намджун переворачивает пикнувшего чона на спину и поглаживает чужой животик. — а завтра я позабочусь о тебе еще больше, омега.