***
Стрелка часов медленно перевалилась за полночь. Готовый ужин до сих пор стоит на плите, медленно остывая. По помещению больше не раздается стуков ножа, больше не горит свет. Единственным источником света и звука остался телевизор, сменяющий каналы один за другим по очередному нажатию кнопки. Скучно. Майлз задерживается на одном из каналов с новостями, вытягиваясь на диване и слушая вполуха монотонный голос ведущей, рассказывающей о произошедших событиях за сегодня. В каком-то доме соседи затопили весь этаж, в другом городе в зоопарке родились медвежата, в таком-то районе полицейская машина сорвалась с моста…Полицейская? Это совсем рядом с его домом. Мужчина сел на диване, делая звук громче, теперь внимательно слушая ведущую.— А теперь к главным новостям за сегодня: в районе n полицейская машина по непонятным причинам сорвалась с моста, падая на нижнюю трассу, устраивая массовую аварию. На месте работает моя коллега Бритни Смит. — — Спасибо, Тиффани. Сейчас я нахожусь прямо на месте происшествия. Именно на этом месте всего пару часов назад разбилась полицейская машина. Как говорят очевидцы, сначала машину повело из стороны в сторону, а уже после та сорвалась с моста, пролетая порядком десяти-пятнадцати метров, падая на другой автомобиль. В кратчайшие сроки на место аварии прибыли скорая и пожарная службы. Пока что о состоянии водителя ничего известно. По предварительным данным водитель скончался на месте. Репортаж вела Бритни Смит с места происшествия.-
Как же так… Этого… Этого не может быть! Ведь еще вчера они разговаривали по телефону, обсуждая всякие мелочи. Он слушал его рассказы о работе, о парочке хулиганов из школы неподалеку, которые попытались его обокрасть, об уличных котах, которых стало чересчур много и как минимум пару котов за пять минут ты точно увидишь. Или про то, как он пытался приготовить себе ужин и едва не спалил съемную квартиру. Они так мало поговорили в тот раз. Знал бы он, что такое случиться, то говорил бы с ним до самого утра! Майлз отключил телевизор, оставаясь в кромешной темноте, где слышен только бешенный ритм его сердца. Тук-тук-тук. В помещении резко стало невыносимо жарко. Желание курить зашкаливало как никогда раньше. Он встал и подошел в окну, открывая его настежь и доставая сигарету из коробки на подоконнике. Закурил. Выдохнул едкий дым, закашлявшись. Тук-тук-тук. Воздуха не хватало катастрофически. Вдох-выдох. Вдох-выдох. В голове совершенно нет мыслей. Лишь большая черная дыра, что моментально засасывает в себя слова, которые Майлз даже не успел произнести у себя в мозгу. Ноги становились ватными и отказывались держать его тело. Дойти до ближайшего предмета мебели сил не хватило. Он скатился на пол, прижимаясь затылком к стебе и закрывая глаза. Среди ярких кругов и пятен проскакивало лицо того человека. Его улыбка, сияющие глаза, в уголка которых уже начали появляться морщинки. В ушах рокотал его ласковый голос. Таким тоном он говорил только с ним. Только он называл его всеми возможными прилагательными и уменьшительно-ласкательными, что только были на этом свете. Неужели он больше никогда не услышит этого голоса и этих слов…? Невыносимо… Тук-тук-тук В дверь постучали. Майлз вздрогнул и приоткрыл глаза, прислушиваясь. За оком светло, а на часах «07:15». Когда он успел уснуть? Тук-тук-тук Опять. Поднявшись на резко ослабшие ноги, медленно, едва опираясь на стопы, чтобы не издавать звуков, направился в коридор. Уже у самой двери сердце вновь заколотилось. Кто мог прийти в такой время? Соседи, что узнали о смерти одного из проживающих в подъезде и решили поддержать? Полиция? Грабители? Гадать не было смысла. Он подошел ближе, заглядывая в глазок. Подсолнухи. Все, что было видно через маленький кружочек стекла. Майлз резко распахнул дверь, едва не ударяя человека за ней. — Живой. — — Котенок, ты чего? Кто живой? — Дэниел опустил букет с цветами, чуть наклоняясь вперед, чтобы их лица были на одном уровне. — Я тебя разбудил? Прости! Обычно ты уже не спишь в это время и собираешь на работу… — Я… Я… — Он не мог связать и двух слов. — Боже… Я думал ты. В новостях рассказали про полицейскую машину на мосту, я подумал это ты! А ты тут… Передо мной… С цветами… — Сколько они так простояли? Десять минут? Тридцать? А может всего несколько секунд? Майлз вдруг перестал чувствовать время. — Ох, котенок… — Дэниел несильно подтолкнул его назад в квартиру, заходя следом и закрывая дверь. — Прости, что наврал тебе про продление командировки. Я хотел сказать, что приеду сегодня. Очень хотел. Но желание сделать тебе сюрприз оказалось куда сильнее. — Его крепкие руки прижали Майлза к груди, а нос зарылся в темные лохматые волосы, вдыхая их запах. — Все хорошо, котенок. Все хорошо. — Он вновь слышит этот голос. Вновь видит эту улыбку, эти сияющие глаза с морщинками. Он все напридумывал себе? Или он все еще спит? Это неважно. Главное, что Дэниел вернулся к нему. Живой. С этими несчастными цветами и какой-то коробкой. Коробкой? — Что в ней? — Легкий кивок в сторону коробки на полу. — А. Это? — Дэниел отстранился, беря ее на руки и снимая крышку. — А это вторая часть сюрприза. — Из коробки на него смотрела пара черных маленьких глаз. Щенок радостно заскулил, вставая на здание лапы и протягивая передние к Майлзу. — Ты же любишь овчарок, да? — Невесомый поцелуй в лоб. — У кинологов и так собак много, так что нам разрешили забрать новых щенят. Это девочка, кстати. Как назовешь? — Майлз достал малышку из коробки, прижимая к своей груди. Уворачиваясь от мокрого шершавого языка и улыбаясь, он пошел в сторону кухни. — Руби. Ее зовут Руби. — Оставив кутенка на кресле, включил чайник и плиту. — Мой руки и быстро за стол. Я ужин несколько часов готовил. — — Обожаю твою улыбку. — Шепот на ухо. Талию обвили руки. — Самая лучшая на свете. Неповторимая. — — Она стремная. — — Вовсе не стремная! Прекращай так думать. — — Все, иди мой руки. Отпускай пеня, пока ложкой по лбу не треснул. — Просьбу Майлза нагло проигнорировали. — Какой же ты у меня умничка, хозяюшка. Люблю тебя безумно! И как ты меня только тер. Ай! — Дэниел вздрогнул и отстранился. Ложкой по лбу все-таки треснули. — Иди уже. Потом нанежишься. — — Вредина. — Мужчина клюнул его в щеку и ушел в ванную. Он дома. Он рядом. Он живой. После его прихода тараканы в голове разбежались по своим углам, исчезла та черная дыра, позволяющая вновь ясно думать. На душе стало спокойно. Из ванны доносился звук текущей из крана воды, голос Дэниела, что снова по привычке напевает какие-то мелодии. На кресле развалилась Руби, разглядывая свой новый дом и хозяина, облизываясь и сопя. На столе уже стояла разная посуда с вчерашним ужином, печеньем и чаем. На полу стояла небольшая глубокая тарелочка, у которой уже крутилась малышка, похрустывая собачьим кормом. Все хорошо. Все будет так, как было раньше: Майлз убежит на работу в цветочный, Дэниел завалиться спать после тяжелой работы. Руби… Руби займет себя чем-нибудь сама, либо не даст спать своему второму родителю. — Дэниел, я ушел! — С коридора раздался голос, оповещая полицейского об уходе. — — Хорошо, котенок! Аккуратнее по дороге! — Да. Все хорошо. Определенно.