***
Форстер просыпается от скрипучих стенаний кровати, на которой лежит. Хоши знала, что кровать в их комнате скрипит при малейшем вздохе и скрипит ужасно громко, но что-то её насторожило в этих частых скрипах, в том, как та, что делила с ней одну кровать, ворочалась во сне. С вложением огромных усилий, через «не могу» и «не хочу» Хоши медленно приподнимается на локтях и переводит сонный взгляд на девушку рядом. Сэм выглядела ужасно беспокойно, невнятно бормотала и едва не каталась по кровати, дыхание её было сбито и хвостик громко стучал по матрасу, словно взбивая его. Ясно одно — сейчас Хоши, как хорошая жена, должна успокоить свою девушку. Осторожно, даже в каком-то смысле опасливо, придвинувшись к Сэм, Хоши мягко обвивает маленькое тельце, обнимая. Тельце в ее руках казалось столь хрупким; одно небрежное касание, и она распадется на тысячу осколков — потом ходи да собирай то, что осталось, если ветер ещё не унес осколки. От этих мыслей стало неуютно и тогда Форстер прижала девушку к себе, крепче обнимая. Она стала тихо намурлыкивать успокоения, ласково поглаживая Сэмми по спине. Руки стали ненавязчиво поглаживать девушку: мягко приглаживали волосы, легонько почесывали за ушками, по плечам и бокам, пока губы мягко оцеловывали лоб Форстер. — Тише, всё хорошо… — сонно забормотала она, — ты в безопасности… Я здесь… Сэм мелко дрожала. Может дело в кошмаре, а может в едва работающих обогревателях — неважно, Хоши лишь подтянула одеяло ближе, закутывая в него трясущуюся девушку. — Хоши!.. Хоши! — забормотала она и Хоши ласково и вкрадчиво ответила: «я тут», а затем добавила: «ты в безопасности». Но ситуация лучше не стала. Схватившись за чужую ночную рубашку Форстер лишь с новой силой забормотала и за умоляла. Делать нечего — придется будить… — Эй, эй, — негромко говорит Хоши, став гладить и нежно сжимать веснушчатые щечки, — птичка, я здесь, всё хорошо, просыпайся, давай… — с нескрываемым волнением просит она и вдруг, громко втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Сэмми резко просыпается, едва не впечатавшись лбом в чужой нос, но спасшись из кошмара. Она здесь… В их комнате, в их мягкой, скрипучей постели, в руках любимой жены. — Хоши… — тихо зашептала Сэмми, прижавшись к девушке рядом, мягко обвив её талию руками. Хвост до сих пор ходил ходуном, хоть и заметно поуспокоился. Ни одна не решалась произнести и слова, Хоши лишь продолжала успокаивающе перебирать белоснежные волосы на голове девушки. — Что тебе приснилось?.. — тихо интересуется она и тогда Сэм дергается словно в испуге, — Эй, всё хорошо… Ты можешь говорить если не хочешь — успокаивает её Хоши, прижимая голову Форстер к своей груди. — Потом… — тихо бормочет она, как-бы откладывая разговор о своих снах до завтра. Происходит это уже не в первый раз и даже не во второй, пора бы уже дать этому объяснение, рассказать, в чем дело, но… Не сейчас. Завтра утром, когда тьма холодной ночи спрячется в углах дома, в чулане, под лестницей. — Как пожелаешь… — зевает она и прикрывает глаза, став медленно почесывать девушку за ушком, мягко массируя чувствительную кожу головы. Замурлыкала Сэм далеко не сразу, что было предсказуемо, ведь свою роль здесь играл страх после кошмара. Для того, чтобы заставить девушку мурлыкать потребовалось около двух минут медленных почесываний. Хоши всегда любила почесывать эту белоснежную макушку. Было в этом что-то такое… Медитативное и приятное, когда у тебя под боком мурчит ласковая кошечка. Вскоре, из груди Сэмми зазвучало нежной мелодией кошачье урчание, что становилось с каждым новым почесыванием громче. Тем временем, девушка мягко оглаживала спину Форстер между лопатками, на что та лишь тихо поскрипывала зубами. В конце концов, девушки вновь легли на кровать, на что та тихо заскулила. — Нам стоит поменять кровать… — подметила Сэм. — Если бы не она, я бы не узнала, что у тебя очередной кошмар, — парирует Хоши, — верно? Сэмми вздыхает. — Да, — мямлит она, устраиваясь поудобнее и тогда кровать вновь заскрипела, — ты права. — Не начинай это, — пригрозила Хоши, — ты уже давно не ребенок, — закатила глаза она, прекращая массировать голову девушки. На то Сэм тихо заворчала, чуть крепче обнимая Форстер и тогда почесывания вернулись и Саманта замолкла, сменив ворчание ласковым мурлыканьем. Цифры на часах стремительно двигались к пяти утра, а девушки всё ещё не спали, мягко лаская и гладя друг друга, говоря обо всём подряд. — Эй? — окликнула возлюбленную Сэм — М? — Спасибо и… Спокойной ночи, — тихо бормочет Сэмми, уже практически засыпая. — Конечно, дорогая, конечно… — говорит она тихо, мягко целуя девушку в светлую макушку, — спокойной ночи…***