Гадость...

      Прекрасный день: на небе не было ни тучки, но полуразрушенные дома и замок, поломанные деревья с темно-синими нитями на их оставшихся ветках, прах жителей средневековья и их вещи, валявшиеся на земле, придавали вовсе не радостную атмосферу. Вся лежащая на земле одежда был однотипная, ведь эти одеяния были в их моде. Замок же был ранее украшен флажками и фонариками, что сейчас беспорядочно валялись везде, где только могли удержаться. Это было поле битвы, руины раньше прекрасной, замысловатой вселенной-империи. Два сильнейших монстра мультивёрса дерутся не на жизнь, а на смерть. Казалось идёт ожесточенная битва, но это были всего лишь игры, на лицах этих персон были ухмылки, если кто-то наносил удар и попадал в цель, то слышался торжественный смех попавшего. Больше всего смеялся Разрушитель. Если бы их кто-то увидел, то они бы стали серьёзно выглядеть и вести себя как заклятые враги, но сейчас продолжали эту игру. Им важно узнать, кто же выиграет её.       – Эй, радужная задница! Признай – ты проиграл! – Крикнул, пропев последние слова, Эррор своему врагу, который стоял на ногах, так же как мог чувствовать настоящие эмоции. Разрушитель встал на землю рядом с Инком, прихлопнув шлёпками перед этим. Смотреть на еле стоящую пассию было приятно из-за предвкушения удовольствия. – Ну, давай уже, пошли. – Ухмыльнулся Глюк и провёл пальцами по позвоночнику Чернильницы, заставляя того прогнуться. Эррор услышал со стороны своего любовника шорох и звук открытия флакона. – Неугомонный! – Рыкнув, он выпустил свои нити и попытался схватить бездушного, но тот быстро ушёл из под атаки. Приставив к своему рту флакон алой ярости, Инк сделал пару глотков, прикрывая свои глазницы. Эррор закатил глаза, уже наизусть зная этот сценарий. – Бес!       – Уж прости, Руру, но я не планировал сегодня проигрывать. – Безумная улыбка появилась на лице кляксы, но она тут же пропала. Художник не мог сдвинуться с места, больше не было энергии для атак. Со стороны послышалась пародия на разочарованный выдох.       – Думать ты так и не попробовал… – Разрушитель подошёл к Инку и заставил нити сжать его, так чтобы тот встал столбиком. – Мало ли что ты планировал, у тебя бы всё равно не хватило энергии меня нагнуть. Как в прошлый раз захотел? – Эррор аккуратно придержал того, чтобы он не упал. – Я не хочу ждать пока краска выветрится, так что пошли. – Процедив тот, взял чернильницу на руки и, открыв портал, пошёл в него.       – Нет, я ещё не сдался. Стой! – Прикрикнул связанный, начав брыкаться. Эррора это начало раздражать, поэтому, закрыв ему рот нитями и скрипя душой, Разрушитель нёс Инка в место, где они смогут уединиться.       АВ не отличалась особыми пейзажами, просто лес со всякими пеньками, на которых можно посидеть, и небольшие пристанища для путешественников, где они могут отдохнуть за недорого. Гличи заходит в отель на окраине этой АВ и смотрит на уже знакомую крольчиху, нервно усмехаясь на её вопрос: «Опять?».       – Не опять, а снова. – Язвительно заявил Эррор. – А так да, ничего нового. –      Управляющая поманила Разрушителя рукой, провожая его до комнаты. – Оплачу завтра с утра. – Сказал несущий мычащую тушку Инка, то что говорит каждый раз пребывания здесь. На что получил тихое «ага» крольчихи.       Дойдя до комнаты, девушка открыла её и положила ключи на тумбу в прихожей, прикладывая бейдж к индикатору, который считал карточку и открыл доступ к электричеству в номере. Она быстро попрощалась и убежала обратно за стойку, смотря себе под ноги. Эррор проводил крольчиху взглядом до ближайшего поворота и посмотрел на связанного в его руках. Инк же начал сильнее брыкаться и пытаться вырваться, из-за чего Разрушитель нахмурился и быстрым шагом зашёл в номер, готовясь бросить свою пассию на пол. Вдохнул и прикрыл глазницы на пару секунд, проходя по памяти в комнату. Хранитель громко замычал, привлекая внимание на себя и опять пытаясь сказать, что он не согласен с исходом битвы. Глюк дёрнулся, почувствовав сильную волну лагов на всём теле, резко кидая Инка на кровать. Глянув на пару секунд на мычащий комок пинков и возмущений, ушёл от туда, заходя на кухню и сразу поворачивая к раковине.       – Всё нормально, Эррор, ты можешь вытерпеть этого радужного беса, он скоро успокоится. – Открыл кран Разрушитель переключил воду на холодную. – И возможно, – протянув каждую «о», умылся водой Гличи, – даже смирится, – ещё раз брызнул себе на лицо студёной жидкостью, – с позицией, – несильно ударив себя руками по лицу, – пассива. – Отойдя от раковины, тот снял с себя куртку, кинув её на стул возле стола, пошёл к до сих пор мычащему Инку. Хранитель, как только заметил Эррора, начал сразу же брыкаться и даже рычать. – Чернильница… – Разочаровано прошептал Разрушитель и посмотрел на лежащего.       Глюк прикоснулся к глазницам и распял с помощью синих струн Инка на кровати: руки были привязаны насмерть к изголовью, а ноги разведены в стороны и притянуты к краям кровати. Инк, смотря на Эррора, начал пытаться сводить ноги, "намычивая“ на выигравшего бранными словами. Разрушитель, медленно подходя к распятому, небыстро снимал с себя одежду: шлёпки, шарф, свитер, оставаясь в футболке и шортах и готовясь мучать пассию. Резко сев между ног Инка, он провел руками по его бедренным косточкам, потирая через штаны несильные неровности. Снизу начали слышаться более агрессивные бурчания. Эррор, поставив руки по сторонам от головы Хранителя и убрав нити из его рта, поцеловал лежащего и заставил открыть рот, нажав на щёки с двух сторон рукой, проходя в его рот языком. Мычания прервались, что несомненно радовало Разрушителя, но быть неоспоримым доминантом долго ему не дали. Началось восстание за главенство в поцелуе. Эта попытка была мгновенно прервана лёгким царапаньем затылка Чернилки и грозного взгляда Эррора. Инк от таких действий быстро смирился с доминантной позицией Глюка в танце языков, который походил всё же больше на бой. Гличи сполз с затылка, ладонью погладив шейные позвонки, заставляя Чернильницу прогибаться и вздрагивать от этого, провёл рукой до ключиц и начал растирать одну из них. Другой же рукой, Разрушитель начал оглаживать рёбра через кофту, иногда пробираясь в грудную клетку, из-за чего Инк дёргал руками, тихо рыча в «поцелуйчик». Эррор поддел рукой органайзер для красок и порвал его в одном месте, на что услышал громкое, недовольное фырканье Хранителя. Потирания ключицы превратились в поглаживания, а потом и вовсе в мягкие касания, которые вызывали приятные мурашки. Чернильница попытался отодвинуться от рук «насильника», но Эррор схватил того за руку, прижимая к кровати. Глюк разорвал поцелуй, оставляя от него только воспоминание и мостик из слюны, который мгновенно разорвался. Эррор порвал топ с кофтой Инка возле его плеча, начав водить языком по красивым и незамысловатым узорами.       Разрушитель всегда любил эти узоры, они всегда ему казались прекрасной особенностью его любимого скелета, если бы их не было, Хранитель вероятно потерял бы маленькую частицу себя, которая изменила его очень сильно. Для Чернильницы они казались в какой-то степени уродливыми: эти линии, завитушки и точки закрывали его шрамы полученные в битве. Узоры были просто прикрытием для его израненного тела, делая его более элегантным, что как раз таки и обожал Эррор. Глюк обводил пальцами узоры, «целовал» каждый завиток, всякой точке было уделенно особенное внимание. А обведение линий языками являлось неотъемлемой частью их секса, и сегодняшний не исключение. Каждое прикосновение к узорам Разрушитель наделял любовью, несвойственной ему.       – Эррор! – Прикрикнул связанный на увлекшегося. – Я всё ещё не согласен со своей позицией! – Тихо хныкнул от особенно приятного поглаживания рёбер. – Но если ты уж так сильно хочешь меня трахнуть, – Инк вздрогнул и прогнулся от прикосновения язычком к грудине, – то сделай это уже! – Хранитель замычал, почувствовав, как Эррор начал использовать свои оставшиеся языки, пробираясь в грудную клетку.       Глюк прошелся пальцами по позвонками пассии, кое-как нависая над ним. Он решил чуточку поменять позу. Резко заведя руку за клетку из рёбер, положил её на позвоночник, приподнимая его, другую же руку положил пониже, начиная растирать ложное ребро. Дрожащее тело Инка его не слушалось, в том числе из-за нитей. Хотел свести ноги – нет, там Эррор и нити тянут сильно. Лечь чуточку поудобнее – нет, эти синие струны и опять же этот грёбанный Разрушитель. Зрачки Чернильницы начали дрожать от новой позы: он не мог видеть, что происходит снизу и что делает актив, но Инк чувствовал как близко был победитель к тазу. Это начало нехило играть на нервах пассива, тем более, почти пропавшая самоуверенность от алой краски говорила орать на Глюка, но пришедшая рациональность перекрикивала её с выводом: «Потерпи. Потом его трахнешь, а то хуже будет!». Самого же Эррора радовало, что Хранитель наконец перестал сильно брыкаться и начал от мучающего его удовольствия постанывать совсем тихо, но хоть как-то. Гличи резко убрал все языки кроме одного и начал следовать каждой извилине узоров опять, заставляя пассию хныкать от маленького щипания мелких ран, которые остались после их сегодняшней борьбы за роль актива. Позвоночник подвергся насилию над ним и основанием рёбер; каждая впадинка была растёрта до неприятной боли. Ложное ребро начало гореть изнутри, от чего Инк зашипел, а Разрушитель перешёл на косточку повыше и начал проделывать тоже самое, что и с прошлой.       – Эррор, прекрати… – Прошептал дрожащим голосом пассив, пытаясь этим вызвать жалость и немедленное прекращение таких неприятных действий. – Прошу… – Спародировав шмыг носиком, Хранитель подумал, что актив прекратил и дал по тормозам.       Но он ошибся. Эррор, недовольно фыркнув, укусил ребро Инка. Пассия вскрикнула от неожиданной боли, которая переросла в сильный испуг, а тот резко надавил на нервы. Нервная система не выдержала такого сильного давления и сделала «стоп». Чернильница задрожал, повернул голову на бок, и его вывернуло. Шарф был безвозвратно испачкан чернилами, а по щеке пассива текли чёрные капли. Хранитель попытался откашляться, но его лопатки процарапали до кровавых потёков. Это вызвало ещё один приступ рвоты, который накрыл Инка с головой, и он не мог прекратить это, что заставило Эррора отстраниться от него.       Разрушитель скривил морду отвращения, но голову любимого скелета приподнял, помогая справиться с приступом.       – Фу, блять, Инк! Прекращай. – Сильно сбивающимся голосом из-за лагов произнёс актив. Он взглянул на лицо Чернильницы, которое выражало отвращение, а зрачки дрожали окрасившись в фиолетовый – цвет неприязни и брезгливости, и в зелёный – стыда и недоверия. – Да ты сейчас опять вывернешься только уже без остатка и эмоций. – Сказал, как сплюнул, Эррор.       Хранитель дрожа посмотрел на приподнимающего его голову скелета, после отведя взгляд в сторону. – Ладно, хватит поблажек. – Прорычав сказал Разрушитель, опуская голову Инка на подушку.       Глюк спустился обратно вниз, но на этот раз, разрывая кофту полностью. Начав кусать и зализывать оставленные только что ранки, он провёл по позвонкам пальцами, оставляя в некоторых местах слишком глубокие царапины, из которых хлынули чернила. Болезненно простонав, Художник прогнулся и чуть поддался в бок, стараясь избежать насилия над позвоночником. Эррор это не оценил, и, схватив за позвоночный столб, резко дёрнул Инка вниз, прижав к кровати и вырывая из него громкое шипение. Он остановился и посмотрел пассиву в глаза, процедив: «Хватит!», проговаривая отчётливо каждый слог. Подрагивающий Хранитель кивнул и посмотрел на нависающего над ним скелета, проглатывая свои шуточные фразочки. Разрушитель был заведён не на шутку: он готов рвать на куски и трахать жертву до потери сознания. Ошмётки одежды полетели в стороны, оказываясь во всех углах комнаты. Художник с желанием прикрыться, начал дёргаться и метаться по кровати, чем вызвал громкое рычание Глюка, который уже принялся за шею и лобковые косточки. Шейные позвонки подверглись особому виду издевательств, медленным, но при этом резким и болезненным. Укус, секунды сильного сжимание шеи, отстранение, пару секунд отдыха, и по кругу. И это могло происходить очень долго, даже иногда на одном и том же местечке, которое не заживало после этого днями. Пассия начала упиваться приятному ощущению тягучей и горячей боли, захлёбываясь стонами. Снизу же, пальцами, Разрушитель, пробежав сначала по копчику, оставляя одну глубокую царапинку, начал обводить подвздошные косточки. Хранитель тихо зашептал в воздух имя актива, от каждого прикосновения к чувствительной косточки. Эррор массировал лобковые кости, когда почувствовал сильное давление и скопление магии в паху лежащего под ним.        «Скоро, он будет стонать, как сученька», – сильнее сжал шейные позвонки доминант, усмехаясь своим мыслям. Не успев даже закончить мысль, он почувствовал, как орган Инка упёрся в руку. Пустив шею, истекающую чернилами, Глюк спустился к его тазу. Обхватил руками подвздошные кости Хранителя, приподнимая ближе к себе.       – Инки, хватит сжиматься. – Томным хриплым от возбуждения голосом сказал Разрушитель, в ответ услышав отрицательное: «М!». На свой протест Хранитель получил резкий рык актива, от которого сам сжался ещё сильнее. – Хорошо, так уж и быть.. – Эррор лизнул головку пениса Инка, легонько сжав зубами местечко ниже неё, и провёл языком с самого начала и до конца члена. Облизавшись, он пару раз сжал языками основание, надавливая на уретру пальцем, проникнул внутрь. Послышался хриплый и протяжный вскрик. Эррор аккуратно начал обводить кончиками пальцев венки на члене Художника, царапая некоторые. Начали слышаться заглушённые постанывания, которые отчаянно пытались скрыть, но это не удавалось. Довольно ухмыльнувшись, Разрушитель убрал из уретры кончик пальца и начал двигаться языками по члену, обхватив руками таз, царапая его. Коготками проникая в маленькие отверстия в крестце, вызывая судорожные всхлипы и несдерживаемые стоны. Инк выгнулся, толкнувшись на встречу языкам, пытаясь получить как можно больше прикосновений от Эррора. – Всё, ты доигрался! – Отстранившись и подобрав свои языки обратно, рявкнул Разрушитель, снимая свои шорты. Вставил в мокрую промежность пассии свой член, толкаясь и заходя полностью.        Хранитель вскрикнул имя актива, сильно сжав его внутри. «Поцелуй меня!» – Всхлипнул он, выгибаясь под напором Разрушителя, – «прошу!». Актив схватил Инка за шею, прижав его к кровати, и начал двигаться. По комнате рассыпались стоны, вскрики и всхлипы пассии. Эррор зарычал от удовольствия, почувствовав, как его сжимают горячими, мягкими, шелковистыми стенками и как же сильно скручивается пружина в животу от этого.       – Прошу, поцелуй меня! – Захныкав, Инк весь задрожал, пытаясь прижаться к активу. Разрушитель проигнорировал того, сильнее прижав его к кровати. Начали слышаться шлепки эктоплоти друг о друга и хлюпы естественной смазки. – Прошу! – Пассия закатив глаза, сжался и почувствовал, как закручивающаяся пружина в животе до этого момента, слетела. – Руру! – Громко простонал имя любовника, прикрыв глаза. Эррор, укусив ребро Инка, излился внутрь него. Через несколько секунд вовсе упав рядом с ним, освободив его от нитей. Хранитель размяв запястья, лёг, распластавшись на кровати, отдыхая. Разрушитель, лежащий рядом с ним, привыкший к такому, начал засыпать. – А, Эррор! – Инк повернул голову к Эррору. – Почему ты меня не поцеловал? Мне не хватает ласки... – Недовольно посмотрел на Эррора, с синим – означающим грусть и горе, и розовым – любовь и похоть, зрачками.       – Гадость...