Запретная связь

      Холодный ветер вперемешку с дождём и с отчаянным завыванием так и стремился проникнуть в дом; сквозь щели в стене и окне. Попытки были тщетны, соприкасаясь со строением, ветер тут же превращался в слабоватый сквозняк.       Сколько Йохан помнил, на улице, где располагались «Три жабы», всегда было холоднее, нежели в других районах Праги. Почему так — для многих было непонятной загадкой, но старшему Либерту такое наоборот было по душе.       Деревянные доски скрипят под весом молодого человека. Йохан старался быть как можно тише, хоть смысла в этом и не было — в доме он был абсолютно один.       Голые стены и одинокий стул вместе с прогнившем столом так и нагоняли тоску. Находиться здесь было тошно. У стены стояла кровать — на ней всегда спала Анна. А рядом — зеркало в полный рост. Йохан подходит к нему, кладя ладонь на гладкую поверхность; в зеркале фоном отражалась комната. Йохан всей душой ненавидел этот дом.       Но если бы ему предложили жить здесь, вместе с ней, он без раздумий бы согласился.       Ведь она — его вторая половинка, с которой они должны быть вместе.       В зеркальном отражении синеватые глаза заостряют внимание на очертаниях лица. Всё как у неё: белоснежная кожа, аккуратный нос и светлые брови. Всё это будто не принадлежало ему. Чем дольше юноша смотрел в зеркало, тем больше казалось, что видел он не себя, а Анну.       — Я хочу быть с тобой… — Йохан шепчет и соприкасается губами с холодной поверхностью, целуя своё отражение. Он так давно не видел свою сестру, так давно не трогал её...ему бы хотелось этого, хотя бы разок.       Йохан резко отрывается, быстрым шагом направляясь к старенькому шкафу, доставая оттуда такое же старое платье, больше напоминающее ночнушку. В тот же момент пиджак вместе с водолазкой сползают на пол, за ними следуют штаны. Пыльное платье, которым не брезговали, прикрывает собой обнаженное тело вместо брошенной одежды. Йохан снова возвращается к зеркалу. Теперь он выглядит гораздо женственнее. Ему бы ещё парик, состоящий из длинных светлых волос — и вылитая Анна!       — Анна… — Полушепот-полустон вырывается из уст. В районе паха из-под тканей платья торчит бугорок. Йохан возбуждается от самого себя, от мыслей о сестре и о том, что сейчас он, взрослый парень, расхаживает по заброшенному дому в женском образе. Во всём этом есть… что-то манящее и возбуждающее.       — Анна… — продолжает тот, чувствуя, как и без того возбуждённая плоть возбуждается ещё больше от прикосновений. Йохан трогает сам себя, параллельно смотря в зеркало; хотелось бы, чтоб именно она была здесь и сейчас, а не её корявый образ, построенный братом. Юноша стаскивает нижнее бельё до колен, приподнимая подол платья; теперь оголённый член отражался в зеркале, вызывая у Йохана усмешку. Такого у Анны точно нет.       Он грубо хватается за плоть, быстрым движением руки потирая её из стороны в сторону. Так приятно...но прикрывать глаза, опрокинув голову назад, представляя, что это делает его любимая сестра, было ещё приятнее.       — Анна..! — Йохан будто одержимый, повторяет имя сестры снова и снова. Всё, что он делает прямо сейчас…было настоящим безумием, но только так он может получить удовольствие. Быстрая работа руки приводит к кульминации; сперма «стреляет», попадая прямо на зеркало.       — Йохан…? — Старший Либерт резко дёргается, услышав позади девчачий голос. Такой родной и приятный. Он медленно поворачивается, встречая ту, о которой фантазировал несколько минут назад и мечтал встретить последние года. — Не ожидала тебя здесь увидеть.       Судя по стекающей вязкой жидкости и Йохана, одетого в платье, тот тоже не был готов увидеть кого-то. Анна проходит мимо, смотря с отвращением, и падает на скрипучую кровать.       Ветер за окном стал завывать сильнее, а ливень шёл как из ведра. Девушка прикрывает глаза и в голову лезут воспоминания такого же холодного дня.       В тот день мать ушла. Просто прогуляться или на блядки, всем было всё равно, главное, что ушла. Тогда Йохана оставили «за главного». Как и полагается старшему брату, он уселся на стул возле кровати Анны, пытаясь её уложить спать, читая на ночь.       Детской сказки не нашлось, поэтому перед сном Анна слушала описание постельной сцены из бульварного романа, найденного в тумбе у матери. Забавно. Она точно помнила, как чуть ли не двумя абзацами описывались все прелести поцелуев. Тогда и промелькнула мысль: неужели, поцелуи, это и вправду так приятно?       Анна приподнимается, смотря на брата. Тот не замечает этого, уткнувшись в книжку и продолжая монотонно читать. Взгляд заострился на его губах, и недолго раздумывая, Анна предлагает:       — Может, поцелуемся?       — Может, поцелуемся? — Анна будто путает фантазию и реальность, повторяя наяву слова своей маленькой «я». Йохан поворачивается, смотря на сестру. Тогда не отказал. Не факт, что и сейчас откажет.       Вместо ответа пол снова скрипит. Юноша продвигается к кровати, залезая на неё и нависая сверху; он прикрывает глаза, медленно наклоняясь к лицу сестры. Губы нежно соприкасаются друг с другом, будто сейчас происходил невинный поцелуй двух подростков. Как и тогда. Но каким бы милым всё это не казалось, поцелуй всё равно будет считаться грязным, потому что происходит между людьми, которые не должны иметь романтической и сексуальной связи.       — Можем ли мы зайти дальше? — Йохан не дожидается ответа, накрывая рукой грудь, слегка сжимая. Тяжкий вздох вылетает из девичьих уст, она тихо шепчет слова согласия, и старший Либерт действовать начинает увереннее. Анна помогает ему, освобождая себя от лишней одежды: обуви, джинс и нижнего белья. Даже куртка толком не была снята, но на неё было плевать.       Йохан облизывает свои пальцы и проводит ими у сестры между ног. Раздвигая влажные складочки, он аккуратно вводит палец, двигая им внутри, медленно разрабатывая. Анна поджимает ноги и жмурит глаза, цепляясь руками за плечи брата. Постепенно вводится и второй палец.       Анна шумно дышит, подаваясь навстречу, помогая разработке. Когда два пальца спокойно двигались внутри, Йохан принимает решение, что пора.       Задернув платье, старший Либерт двигается ближе к сестре, головкой теревшись у входа. Медленно войдя, юноша останавливается, давая девушке привыкнуть.       — Давай…. — Анна даёт зелёный свет, и Йохан начинает движение. Темп постепенно нарастал. Комната также постепенно наполнялась стонами и рваным дыханием. В голову приятно давало обоим. Анна смущается до покраснений и горения кожи, от мыслей, что она получает нереальный кайф. Близнецы будто слились в единое целое, наконец, став одним организмом. Всё это неправильно, но зачем отказываться, если так приятно?       Йохан чувствует, что уже на пределе. Анна тоже. Она сжимает пальцы на ногах, крепче упираясь руками в мужские плечи.       — Я сейчас… — Девушка не успевает договорить, как оргазм накрывает с головой. Внутри она вся сжимается, доставляя этим удовольствие и Йохану. Успевает он высунуть в последний момент и кончает сестре на живот. Падает рядом, разделяя тяжелую одышку.       Старым платьем Йохан пытается вытереть семя, после дав себе передохнуть. Найдя в себе силы, он встаёт с кровати, подбирая свою одежду с пола. Покидает комнату, оставляя Анну наедине с мыслями.       Это неправильно, запретно и грязно, но кажется, никто из них не жалеет.