***
Раннее утро, солнце только поднималось, а группа из 15 оборотней стояла на краю и проверяла всё снаряжение для похода. Единственный омега отряда стоял впереди с одним из альф группы и обсуждал план экспедиции. В это время командир отряда, смотревший на своего омегу, в тайне гордился и восхищался им, но отвлёкся на вожака, который пришёл их проводить и пожелать удачи. —Ты волнуешься за своего омегу, капитан Пак? —Да, но надеюсь всё обойдётся. —Удачи вам, надеюсь ты вернёшься с хорошими вестями. После экспедиции я жду доклада о ней. —Всё будет в лучшем виде, вожак Ким — В какой-то степени шутливо, чтобы разрядить атмосферу отвечает разведчик, что вызвало улыбку вожака. Похлопав старого друга по плечу, глава стаи ушёл. Они шли сквозь деревья и кусты, собирая на свою шерсть паутину и мелкие ветки. Отряд для скорости передвижения, выбрал перевоплотиться в волков и идти на четырёх лапах. Ветки хрустели под мощными лапами зверей, вокруг пахло лесом, но стоило им ближе подойти к поселению людей, как запах гари и крови усиливался. Отряд уже подошёл к окраине города людей. Пасти всех участников экспедиции были приоткрыты, а глаза широко раскрыты, они увидели на месте некогда замечательного города, руины из камней и угля, будто совсем не давно тут была война, о конфликте людей и вампиров они знали, но предпочитали не вмешиваться. Они не знали, что всё дошло так далеко. Командир отряда приказал разделиться на пять групп по три волка и обследовать территорию. Омега проследовал в один из домов, который был подожжён совсем не давно, судя по запаху. Второй этаж оказался почти не тронутым, в отличие от первого, голубые глаза волка встретились с детской кроваткой. Сердце защемило тоской. Ему так хотелось собственных щенят, но им всё никак не удавалось, а тут ребёнок совсем крохотный и маленький. Волк понюхал человека и с удивлением отметил, что тот жив. Вмиг и вместо волка предстал юноша. Он аккуратно погладил ребёнка, а внутри разливалось приятное тепло, ему так хотелось оставить его себе, но реакция его альфы немного пугала. Оборотень осмотрелся вокруг, обыскивая комнату. Он старался взять максимум детских вещей. Так прошло пару часов и вещи малыша были собраны в походную сумку. Остался только он сам. А то, что человек отправится с ним он не сомневался, омега уговорит свою пару, но заберёт малыша себе. Он так давно мечтал о детях, а тут такой подарок судьбы, его нельзя упускать. Ребёнок окутан и юноша в человеческом обличии стоял у порога дома, дожидаясь своего волка, который подошёл через минут тридцать. Альфа сначала не понял, почему его пара в человеческом обличии, но приблизившись к нему и обнюхав, он обнаружил человека. Взгляд полный недоумения золотых глаз рассеивали решимость оставить человека себе. Ребёнок неожиданно проснулся и обернулся, увидев большого волка, но малыш не испугался, а потянул маленькие пальчики к хищнику и слегка сжал чёрный влажный нос. Волк лизнул младенца и тот мило захихикал. Зверь тяжело вздохнул и посмотрел на просящие глаза пары, и понял всё без слов. Он коротко кивнул и обратился в человека. —Дорогой, можно мы его оставим, он такой милый, я всегда хотел малыша, ну пожалуйста — начал канючить русоволосый. —Хорошо, но как только экспедиция подойдет к концу для тебя, ты отправишься с малышом домой, однако я не знаю, что он ест. — Эм, молоком, я думаю, а потом и мясом накормим. Хорошо, но не могу же я один идти по лесу с ребёнком. — Не можешь, некоторые проверили свои сектора, они и пойдут с тобой, загрузи вещи в караван и покорми его чем-нибудь и когда часть отряда отправиться домой, поезжай с ними, мы пойдём следом. —Я всё понял, капитан Пак, спасибо, что разрешил оставить его, люблю тебя. —И я тебя. Больше, живых находок не было, украшения и другие ценности и просто необычные или целые вещи они забрали с собой, оставляя после себя голые развалины пепелища. Оборотни уже собирались уходить, оценивающе оглядывая пепелище с руинами домов. Малыша, омега решил назвать Чимином, он и сам не знал почему, но был рад тому что нашли в городе людей своей маленькое счастье, а свои дети с мужем появятся в будущем и будут младшими братиками и сестренками. Омега надеялся, что сможет воспитать малыша как следует. Путь до поселения был дольше, из-за находок разведчиков, они проделали тяжёлую работу и отправлялись по домам, оставив добытое на вожака и старейшину. Капитан Пак стоял рядом с вожаком, докладывая о всех мелочах поездки, в том числе и о найденном человеческом ребёнке. —Вы нашли ребёнка? —Оглядывая повозки интересуется вожак. —Да, моя пара, решила его усыновить, это омега по имени Пак Чимин. —стараясь не улыбаться говорил глава разведки. Он за время пути успел привязаться к малышу. —Пак? Ты серьёзно? Но если он вырастить жестоким, как и остальные люди, ты знаешь, что с ним будет. —Предупреждающе тянет. —Да, вожак, но я уверен мы с моим омегой сможем воспитать его. —Может тогда он сможет подружиться и с моим альфой Намджуном? —Дружба между альфой и омегой? Ну это вряд ли, ты знаешь как моя дружба с омегой кончилась. —Да знаю и сейчас вы со своим «другом» решили усыновить человеческого омегу. —Не факт, что Чимин окажется парой Намджуна. —Что-то мне подсказывает, что это будет весело и мы с тобой породнимся, Пак. —Может и так, Ким — с лёгкой издёвкой произнёс разведчик. —Вы много принесли. Я распоряжусь чтобы всем омегам досталось по такой ткани, хотя бы рулон, она довольно необычная. И посуда, её не так много, но всё же. —Надо было всю забирать? —А вы не всё брали? —Эм, не знаю, я говорил чтобы большую часть брали, но место было ограничено. —Тут много детской одежды, это из-за вашего пополнения? —интересуется шутливо вожак. —Нет, мы подумали для подрастающих волчат подойдёт, чтобы не мёрзли. —Ага, но волчата любят перекидываться и быстро вырастать, а тут только один максимум три размера. К тому же одежды для них хватает, да и любят они в волчьем обличии бегать больше. —Нууу… —отводит глаза не зная что ответить. —Ладно, лучше скажи деревня подлежит восстановлению? Если мы восстановим человеческие поля и дома, мы сможем там жить, если что-то случится? —переводит тему вожак. —Думаю да, вампиры вряд ли сунуться туда повторно. —Отлично! Когда мы сможем приступить к задуманному? —В ближайшее время, на следующий неделе точно. —Хорошо, ты свободен, отдохни, ты тоже много работал.** *
—Дорогая, ты слышала новости о том, что вампиры напали на человеческую деревню и сожгли её? —Спрашивает у своей супруги человек лет 25. —Нет, любовь моя, а в живых никого не осталось? —искренне интересуется вампирша. Её угольно чёрные длинные волосы заплетены в косу, перевязанные красной бархатной лентой, а большие и круглые оленьи глаза, обрамлённые чёрными густыми ресницами, которые трепетали от удивления. —Нет, душа моя, никто из людей не выжил. —Констатирует мужчина со слегка грубоватыми чертами лица. —Когда я гуляла по рынку, многие женщины на меня косились и о чём-то шептались, я слышала их разговор. —У вампиров, настолько хороший слух? И о чем они говорили. —О том, что в городе есть вампир, дорогой мне страшно, за нашего малыша Гука. —Я защищу вас, даже ценой своей жизни. Я люблю вас больше жизни и не перенесу вашей гибели. Ты моя жизнь, дорогая, я спасу вас с Чонгуком не переживай, я всё улажу, просто доверься мне. —Успокаивающе шептал на ухо любимой приятные слова, успокаивающе поглаживая её по спине. —Если вдруг что произойдёт, бегите в дальний замок на краю леса, там безопасно, никто о нём не знает. —Любимый, я без тебя не сбегу. —Сбежишь, всё будет хорошо. Весь оставшийся вечер этого дня глава семьи Чон успокаивал супругу. А в это время губернатор города людей собрал консилиум из управляющих чиновников. Они расселись за большим деревянным столом в просторном кабинете мерии. Слухи о вампире среди людей была основной темой собравшихся. —И как нам успокоить народ? —сказал один из толстопузых людей, точнее старик лет 50. —Может объявим что это миф, и просто ложная информация? —предлагает второй сухой мужчина с бородой и шрамом на щеке. —Они не поверят! К тому же это правда. —отвечает один из советников. —Как правда? У нас в городе есть такой монстр? —Удивлённо спрашивает второй. —К сожалению, я думаю мы должны его убить, а потом уже сделать объявление. —говорит мужик со шрамом. —Зачем объявлять давайте просто казним этого вампира прилюдно. Они увидят его смерть и успокоятся. —предлагает кто-то. —А это может сработать, думаю так и поступим, но кто этот вампир? —вроде тот из Кимов, которые торгуют мясом, не? —Сто процентов нет — отвечает первый. —А кто тогда? —это та женщина из дворянской четы Чонов. Те что живут на окраине. —А-а, эти то, да та девка точно вампир. Обсуждения длились долго. Они обсуждали проблемы города и как их решить, как лучше казнить и успокоить граждан. Во время обсуждения проблем семья Чон готовилась к побегу. Они прекрасно догадывались о волнениях среди людей и слухах, которые гуляли по их небольшому городку. Первым делом было решено собрать детские вещи и некоторые вещи главы семьи, сразу следом остальные оставшиеся вещи мистера Чона и некоторые вещи его жены. Последним отправиться повозка со всем остальным. Семья чуть-чуть не успела с отправкой последней телеги, как их дом окружили горожане. Толпа с видами и факелами громко кричала, треся оружием под окнами. —Дорогая, я поговорю с ними, я уверен они всё поймут. —Успокаивал мистер Чон. Он вышел к крыльцу дома, где стояли люди. Их лица были перекошены в гримасе отвращения, губы и брови исказились. —Давайте всё обсудим… —начал старший Чон, как его перебивает кто-то из толпы. —Чон, мы знаем что ты прячешь этого монстра, мы убьём её во блага города, а то она, как и её сородичи перебивает нас и высосет кровь. —Аааа — резкий женский крик пронзил резко и неожиданно. Бросив часть толпы, Чон бросился к источнику шума. Часть особняка уже была в огне и люди, что это сделали уже, вернулись. А в комнате лежало уже мёртвое тело любви всей его жизни. Последнее, что он слышал среди треска огня было: —Мы убили монстра! —Донеслось на последок откуда-то сзади. Всхлип, ещё одни. Слезы катились нескончаемым потоками по щекам. Глухой звук удара. Мужчина ползёт на коленях к любимой и из его горла вырывается толи крик, толи рык, толи хрип не разобрать. Истерика от смерти любимой. Горечь утраты и моральная боль, граничащая с физической, разрывала разум. От крика или страха раздался детский плачь. Чонгуку было не понятно что происходит, где его родители. От досады хотелось ещё сильнее рыдать, но сильные руки отца подняли его и они побежали в древний замок его жены на окраине леса. Чонгук боялся заплакать, боялся издавать звуки, опасаясь что и его убьют. Но они прибыли во дворец, тихое место, о котором никто не знал. Островов безопасности, где можно отдохнуть и перевести дух.*несколько лет спустя замке семьи Чон*
Завтрак проходил тихо. Просторная комната с мраморными стенами и картинами. Большие окна делали помещение более светлым и уютным, но только не для Чонгука. Мужчина вальяжно сидел во главе стола, меланхолично читал и лениво ел завтрак. А юный вампир ждал и боялся. Он не знал наверняка, что выкинет глава семьи. Но каждый гребаный день он пил что-то алкогольное, а потом велел Гуку зайти к нему в «кабинет». Мальчик всей душой ненавидел отца и то, что он делает с ним каждую ночь. На всё протесты и просьбы ребёнка о прекращении кончались либо побоями, либо лишением крови. Всё это началось когда парню, исполнилось десять лет. Отец прямо в его день рождения отметил его схожесть с матерью, что погибла от рук таких же людей. Это давало, юному вампиру ненавидеть родственника ещё больше. В тот день старший Чон сильно напился и без приглашения завалился в спальню сына. Сначала это был обычный секс по принуждению, но потом Гук подрос, и отец словно с цепи сорвался. Из раздумий и воспоминаний о прошлом подростка вырвал голос человека, который попивал виски в соседнем кресле. —Чонгук, у тебя ведь день рождения сегодня — не сколько спрашивает, сколько утверждает человек. —Зайди ко мне сегодня, за подарком — делая акцент на последнем слове говорит старший Чон. —Н-но, я не… —начинает неуверенно 16-ти летний вампир. —Никаких, но—слегка повышает голос отец. Гук боится его и ненавидит одновременно. Гук с четырнадцати лет знает какие у него подарки. Но делать нечего. Чонгук готовился морально пройти через новые унижения, терпя выходки отца и планируя месть. Вечер для вампира настал слишком быстро. Ему хотелось отменить этот момент до последнего, но выбора у него не было. Нужно следовать плану до конца. Чонгук открыл деревянную дверь, которая тихо скрипнула, пропуская вампира в чёрноту комнаты. Он успел сделать лишь пару небольших шагов во тьму, опасаясь каждого шороха. Вампиры хоть и хорошо видели в темноте, но в полном мраке совсем ничего. Это зрение можно сравнить с кошачьим, чтобы хоть что-то увидеть необходим хотя бы мизерный процент света. Резкая боль в затылке и парень теряет связь с реальностью. Гук приходит в себя прикованным к кровати. Он мог бы порвать верёвки, но он очень давно не пил крови. Помимо рук в путах было и тело. Жгут образовывал петлю на шее и расходился в стороны, переплетаясь с горизонтальными верёвками образуя паутину. На шее был чёрный кожаный ошейник с кольцом сзади. От него отходила цепь, что предусмотрительно была привязана к кровати. —О ты уже очнулся? —язвительно подмечает знакомый голос, от которого хочется выть и спрятаться куда подальше. Чон начинает сильнее дергаться в путах, пытаясь сбежать, но все попытки были безуспешны. —Нет, отец, прошу не делай этого. —уже умоляет младший. Начиная хныкать. —Ну же Гуки, ты уже взрослый не плачь. И ты ведь так похож на свою мать. —звонкий удар по щеке отрезвил, но не избавил от панического страха. Мужчина грубо впился в губы подростка, которого от действий отца тошнило. Ему были противны его прикосновения. Когда вампир пытался отстраниться или укусить, то его били в живот, выбивая болезненный стон. Отец Чона грубо сдал вялый член сына. —Ай! —от неожиданности и боли выкрикивает, пытаясь отползти от мучителя, но безуспешно. Отец начинает грубо дрочить. Так резко и быстро, сильно сжимая кулак. От чего Гук просит прекратить. Мучительно прекращает, выполняя просьбу. Он отходит на некоторое время, возвращаясь через минуту. Небольшого освещения от открытой двери, которая так и не была закрыта, давало Гук осмотреться в привычном помещении для его пыток. Его отец стоял возле кровати, держа в руках какие-то признаки для белья и короткую, но широкую палку с привязанными к ней с двух концов верёвкой. Мужчина подходит к парню и цепляет на такие чувствительные соски признаки, которые вызывали дискомфорт. А палка стала своеобразным кляпом. Мужчина взял свечу и зажег её. Красный воск таял, какая на грудь бедра и живот, обжигая. От жжения и боли, от веревок, что терли кожу, хотелось выть. Но вскоре эту боль затмила другая более резкая и сильная. От такой неожиданности у Гука потекли слезы и он снова забился в путах, пытаясь высвободиться из плена мучителя. Адское жжение в промежности вызывал кулак, который старший Чон пытался изнасиловать младшего. Гук пытался отползти, но попытки не увенчались успехом. Мужчина перестал делать это рукой. Он достал свой большой член. И приставил его ко входу младшего, как тот успел извернуться и ударить его ногой. —Чёртов щенок, ты сегодня был плохим мальчиком, а я хотел ведь по-хорошему, но ты вынуждает меня быть грубым. Старший перевернул вампира на живот, перекрутив верёвки на запястьях, сдавливая тонкие руки, и резко вошёл сжатый анус сына. Он проник в горячее нутро, разрывая его. Кровь текла, пачкая постельное белье, а слезы подушки. Хлесткий удар своим звонок рассек воздух, заставляет сдаться. Ещё один удар, такой сильный и размашистый заставлял Чонгука дернуться и сжаться, когда отец грубо толкался. Альфа обильно кончил внутри, вынимая уже вялый орган. Из ануса толчками вытекала сперма вперемешку с кровью. Из глаз текли злые слезы, а обессиленное тело дрожало от злости и ярости. Альфа развязал вампира, думая что тот без сознания, но нет этим моментом Чонгук и из последних сил впился зубами в шею. Он пил сначала жадно и оголодало, но удалив первобытный голод, он высасывал душу и жизнь из мучителя. Глоток за глотком, он становился сильнее и бодрее, словно вся жизнь отца переехала к нему. Кровь альфы была горькой и не приятной, будто она сгнила изнутри, как и её владелец, что мертвым иссушенным телом лежал на кровати. Сил прибавилось и вампир избавился от веревок. Он встал с кровати и вышел из ненавистной комнаты закрывая дверь. Первого сентября в свои шестнадцать лет Чонгук в первые в жизни вздохнул полной грудью.