***
— Боже, — выходит Минхо из супермаркета, отдавая пакеты стоящему у входа Джисону. — Я больше никогда не зайду сюда. — Почему? — Руки кассира меня развращают, — признаётся Минхо. — Он такой… слов нет, чтобы описать. Горячий? Сексуальный? Я уверен, что его рукам можно найти хорошее применение. — Я не хочу слышать о том, как ты пускаешь слюни на кассира. Джисон тащится с двумя огромными пакетами в то время, как сам Минхо несёт только пол-литровую бутылочку воды. Как вообще получилось так? Джисон даже не пытается вернуть пакеты — знает, что это бесполезно. Минхо если захочет, Джисон и его на спине потащит. — Ты говорил, что купить нужно только муку. Я уверен, ты купил половину супермаркета. — Эй, там всё нужное, Джисон-и. Тем более я хотел поглазеть на руки, поэтому брал всё, что видел. Кстати, у тебя же нет дел на сегодня? Я решил выделить тебе время и приглашаю тебя к себе домой, чтобы испечь торт. — И съесть его? — Нет, конечно. Это заказ. Но я накормлю тебя сырым тестом. — Иу, — Джисон хмурится. — Я тут вспомнил… — Ладно, ладно, я купил продукты, чтобы сделать тебе нормальный обед, — смеётся Минхо. — Ты такой великодушный, — фыркает Джисон. Как только Минхо делает узел на ленте вокруг коробки с тортом, он слышит звонок. «Надо же. Какая пунктуальность». Он, не снимая фартук, направляется к входной двери, краем глаза замечая спящего на диване Джисона. «Он такой беззащитный, когда спит. Я его убью, он и не заметит». Открывает дверь. «Вау…» — думает Минхо. — Эм, здравствуйте, — парень слегка краснеет. — Я пришёл за тортом. Вам, должно быть, звонил Феликс? — Феликс? — единственное, что успевает услышать Минхо. Его взгляд бегает по фигуре парня. «Ахренеть. Он откуда спустился? С небес? Во эти руки действительно… горячие. Горячее, чем кипячённая вода. Боже, блядь, а эти кудряшки. Теперь я знаю, как бы выглядел Бог». — Вы за тортом, да? — спрашивает Минхо, опомнившись. — Ну, да? — Минхо замечает, что кончики ушей парня немного покраснели. «Может чаем его угостить? Подольше здесь пробудет». Проходит несколько десятков секунд. Минхо продолжает бессовестно рассматривать того-о-ком-говорил-Феликс. — Так? Я могу забрать торт? — разрушает молчание Чан. — Торт? Да-да, конечно. Не стойте на пороге, сейчас принесу. «Минхо, ты придурок. Ты просто сейчас стоял и смотрел на бедного парня. Кажется, он даже немного испугался. На чай его пригласить? Безнадёжный идиот, » — он ругает себя всю дорогу на кухню и обратно. Видит, что парень вошёл внутрь, но больше ничего не делает. Смиренно ждёт, о чём-то сосредоточённо думая. Минхо останавливается. «Сначала кассир, теперь этот несчастный. Минхо, тебе нужен секс». Он видит, как взгляд парня напротив медленно поднимается. Он неловко улыбается. Минхо видит ямочки на его щеках. Минхо тает. «Какой же он милашка. Минхо, ты влип». — Вот, — подаёт Минхо, — ваш заказ. — Я должен заплатить или? — Феликс сразу всё оплатил. Приятного аппетита, — он улыбается. — Надеюсь, имениннику понравится! — Спасибо. Ему понравится. Чан всю дорогу до квартиры Феликса пытается поспать в такси, но ему постоянно мешают чужие мысли. Он то и дело думает, кого такого прекрасного встретил его собеседник, что уже целый час только о нём и бредит. Честно говоря, Чана это немного начинает злить. Во-первых, потому что ему действительно нужно поспать. Его синяки под глазами ярче Сириуса. Во-вторых, Феликс его не простит, если Чан не оценит по достоинству вечеринку, устроенную в его честь, а Чан почему-то уверен на сто процентов, что будет отвлекаться от праздника и, в конце концов, запрётся на балконе, чтобы не слышать окружающего шума. Феликс обязательно припомнит об этом на следующий же день и обиженно надует губы. — Ладно, — уже вслух слишком громко произносит Чан, вызывая у таксиста испуганный взгляд в зеркало заднего вида. — Переживу, — он расплачивается и выходит из машины. Видит, как Ликс уже ждёт его у подъезда. — Ты чего так долго? Заблудился? — Нет, всё нормально, — Чан передаёт коробку с тортом. — Всё отлично. Феликс несколько секунд крутит коробку в руках, рассматривая её со всех сторон. — Минхо даже ленточки для коробок красивые выбирает, — отмечает Феликс. — Ага, миленько, — соглашается Чан. «Стоп. Минхо?» — он отшатывается. Переводит взгляд с лент на Феликса. — А кто такой Минхо? — осторожно спрашивает Чан. — Как кто? Ты что, забрал торт и даже не спросил, как его зовут? — удивляется Феликс. — Это Ли Минхо. Мы ходим вместе в один танцевальный зал. — Понятно. «Нет, ни черта не понятно». — Ладно, пойдём. Чан не помнит, как успели собраться все гости, как он выпил две бутылки дешёвого вина, а потом залил это всё несколькими бокалами текилы. Он радостно принимал поздравления и иногда подарки. В его голове были миллионы мыслей, из который добрая половина принадлежала не ему. — Чан-хён никогда так много не пил, — слышит он голос Хёнджина, адресованный Феликсу. — Да ладно тебе. Его день рождение как никак. Пусть оторвётся. — Ага, — к ним подходит Чанбин, — ещё он слышит своего соулмейта, ребят. Продолжение разговора Чан не слушает. Он выходит на балкон. Опускается на старое кресло и закуривает. Он смотрит на небо, закрытое множеством облаков, и хочет вернуться в Австралию, чтобы часами смотреть на звёзды. Его голова ходит кругом. «Так, завтра понедельник. Стоит, наверное, пораньше лечь. Завтра в зал. Хотя Феликс говорил, у него какая-то туса сегодня. Интересно, он вообще будет?» «Где моя любимая футболка?» «Я забыл купить корм. Мои кошки меня съедят на завтрак». «По телеку даже нечего посмотреть». «Пойти прогуляться что ли?». Дальше был поток с вопросами, где худи и кроссовки. Чан понял — Минхо решил выйти из дома. Чан выбрасывает сигарету. Холодный воздух помог ему немного протрезветь. Он возвращается и сообщает Феликсу, что поедет домой, но сами ребята пусть тусуются дальше. Он не слушает уговоры остаться, натягивая кожанку, выходит из квартиры. Он не знает, куда пошёл его соулмейт, но надеется испытать удачу и попасть в это место абсолютно случайно. Вызывает такси и тычет на карте в парк развлечений. Он добирается быстро — ночью на улице мало машин. Войдя в парк, он совершенно не понимает, что ему делать. Он видит бегающих подростков, парочек на колесе обозрения, парней, пытающихся выиграть игрушку в тире. Он обходит их всех стороной, усаживаясь на скамейке недалеко от входа. Слушает. «Хорошо, что я недалеко отсюда живу. Ночью здесь всегда красиво». Он слушал, как Минхо распинался о красоте какого-то парка, и какого было удивление Чана, когда он увидел его, стоящего у входа. «Чёрт, моя скамейка занята. Если я буду просто сидеть там, он же не будет мне мешать?» «Нет, чёрт, конечно, буду,» — думает Чан, рассматривая приближающегося парня. «Почему он на меня так пялится? Ещё и в кепке этой, не вижу нормально лица. Вдруг он маньяк какой-то, а я так спокойно подхожу к нему». — Я могу здесь сесть? — спрашивает Минхо. Он поднимает взгляд на лицо парня. — О! — всё, что он может сказать. «Да ну нафиг! Это же не может быть он… Или это он?» — Привет, — здоровается Чан. — Да, ты можешь здесь сесть. Я один. «Это он. Ямочки, по крайней мере, точно его. И пальцы, да». — Спасибо. Мы виделись уже сегодня, да? — осторожно спрашивает Минхо. — Да. Я забирал торт. Не думал, что мы можем опять встретиться. — Да, я тоже. «Нет, я думал. Я даже планировал спросить у Феликса, кто ты, потому что ты Бог во плоти, честное слово. Ты такой гейский гей, Минхо». Чан усмехается этой мысли. — Феликс бы рассказал, — говорит Чан. — Что? — Феликс бы тебе всё обо мне рассказал, если бы ты спросил у него про меня, Минхо, — уточняет парень.Часть 1
3 декабря 2022 г. в 14:44
Примечания:
пб включена
«Щас бы пудинга навернуть».
«Дори такая милашка, я не могу. Надо пойти притащить Суни и Дуни. Будем вместе валяться».
«Ужас, почти час ночи. Какого чёрта я смотрю схему вязания шапки?»
Чан резко просыпается. В его голове путаются мысли. Он тянется к телефону.
3 октября. 00:57.
— О, нет, — шепчет Чан, натягивая одеяло на голову. — Нет, нет, нет…
«О, да. Игрушечную кошечку связать я бы хотел, » — опять врывается в его голову. Чан зажмуривает глаза. Ему никто не сказал, что мысли его соулмейта будут слышны даже во сне. Он не спал двое суток, и, решив наконец нормально выспаться хотя бы перед днём рождения, в его голову врываются настолько абсурдные мысли, какие в час ночи адекватному человеку в голову не приходят. Он надеется, что это можно как-то исправить. Мысленно пишет заметку: «сходить в библиотеку и прочитать всё о соулмейтах».
«Не забыть бы завтра испечь торт. Муки правда нет. Придётся утром ещё и за мукой идти. Зачем я вообще в выходной день принял заказ? Ладно, деньги мне нужны, — сам себя убеждает парень. — Тем более Сони придёт. Дам ему попробовать тесто. Давно я не кормил его сырым тестом».
— О, боже… Когда это закончится? — Чан встаёт с кровати и идёт на кухню, слушая беспорядочные мысли на другом конце связи. Он достаёт из холодильника бутылку холодной воды и пьёт с горла. — Интересно, а меня он слышит? — думает Чан. — Эй, ты, слышишь? Дай мне поспать, — пытается достучаться до… собеседника — Чан решил называть его так. Но быстро понимает, что его не слышат — поток мыслей не прекращается. Чан возвращается в кровать, закрывает глаза и надеется, что скоро собеседник захочет спать. Эта надежда испаряется, когда стрелка переваливает за 2 часа ночи. Чан совсем отчаивается, когда мысли продолжаются в 3 часа ночи. И, наконец, под 4 часа утра ему удаётся заснуть.
В 6 утра звенит будильник.
— Ты чего такой загруженный, хён? — спрашивает Чанбин. Он сидит напротив Чана в студии и уже несколько минут наблюдает, как его друг непрерывно пялится в микрофон за стеклом. Чанбину кажется, что он даже не дышит. — Эй, — он машет рукой перед глазами Чана, — у тебя всё хорошо?
— А? Да, да… Всё нормально. Просто плохо спал, — он опрокидывает голову на руки. — Ужасно спал.
— Вчера ты обещал, что ляжешь пораньше, чтобы оторваться сегодня на вечеринке Ликси как следует. Он для тебя с утра места себе не находит.
— Да-да, я знаю, — Чан выпрямляется и серьёзно смотрит в глаза другу. — Ты знал, что мысли соулмейта слышны даже во сне?
Чанбин на несколько секунд зависает, пытаясь уловить связь. А потом громко выдаёт:
— Точно! Тебе же 21 исполнилось! Я думаю, какой к чёрту вообще соулмейт?
— Понятно, Бинни. Всё с тобой ясно.
— Нет-нет, расскажи мне. Ты из-за этого плохо спал? Слушал что там на другом проводе? И как тебе? — Чанбин подвигается ближе.
— Ужасно, — признаётся Чан. — Он заснул только под утро, следовательно и я тоже. Это просто поток несвязанных между собой предложений. Я за 3 часа прослушиваний узнал, что у него три кошки, которых он считает самыми прекрасными существами на свете, что ему нужно сходить за продуктами и что Сони совсем обнаглел есть у него. О, и ещё я могу полностью пересказать тебе сюжет сраного человека-паука, потому что этот придурок полночи строил теории и пытался найти какие-то связи. Это было ужасно, Чанбин.
— А кто такой Сони?
— Я знаю? Я вообще надеялся, что ты меня поддержишь и пожалеешь, а тебя интересует, кто такой Сони?
— О, прости, Чан. Мне так тебя жаль. Очень неприятно, что ты начал слышать мысли человека, который является твоей родственной душой и, скорее всего, подходит тебе, как вторая палочка Твикс. Какая досада, хён!
— Не ёрничай, — Чан закатывает глаза. Он встаёт с места. Смотрит на время. — Мне пора идти. Нужно ещё пару дел уладить. Потом ещё и за тортом ехать. Обещал Феликсу, что сам заеду за своим тортом для себя же. Обожаю Феликса.
— А сейчас что думает твой соулмейт?
«Блядь, какие руки… Хотел бы я, чтобы эти пальцы оказались внутри меня, » — слышит Чан в голове.
— Что погода сегодня плохая, — врёт Чан, выбегая из студии. Чанбин смотрит на уведомление «Солнечно, +18» на экране телефона.