“Ты будто взлетал и забивал! Это потрясающе!”

Все начинается с прилетевшего в блондинистую голову волейбольного мяча, что попал идеально в нос, будто виновник целился, но Чан начнет вас уверять, что он и правда случайно и вообще раненый Феликс ему нравится ужасно. “Думаешь я бью людей которым хочу понравится?” он объяснялся перед другом пострадавшего. Его звали Хенджин, и какому то левому парню со спортивного кружка он, почему то, верил. Ах, ну эти слова о симпатии звучали достаточно правдоподобно, Феликс бы обрадовался если бы слышал их за дверьми мед. кабинета, потому что всю игру он залипал на того, кто разбил ему нос. И как только младший вышел, перед ним на колени упали, о прощении молили. Не мог блондин на него злиться, не получалось, да и нос вроде более менее целый. Второй раз Чан и Феликс пересеклись в столовой на обеденном перерыве. Столы были все заняты, помещение кишело людьми, но весь этот шум свелся к минимуму как только к блондину и его другу подошел волейболист. Ликс будто только его и слышал. Слышал то слышал, но, видимо, не слушал совсем, потому просьбу присесть благополучно пропустил мимо ушей. Зато ее услышал Хенджин, и дал свое милостивое разрешение. Только вот теперь за столом их стало, почему-то, четверо. Оказывается к Чану в комплекте шел его друг, видимо тоже с волейбольной команды. Его звали Чанбин и, как заметил Феликс, Хенджин уж слишком долго на него (Чанбина) пялится. За обедом, Ликс то и дело краснеет, потому что Чан слишком добрый и, кажется, тактильный. Купил младшему шоколадный батончик в качестве извинения, цвет волос похвалил, по голове погладил слегка. И смотрит он так нежно, мягко и тепло, что блондин не хочет идти на уроки, он хочет вечно сидеть с Чаном и испытывать эти приятные ощущения в животе, будто кто то внутри вяжет свитер. Хенджин же сидел прекрасно зная, что тут и к чему идёт, но внимание то и дело переходило от друга ко второму волейболисту, ухмылка которого “была просто очаровательна”. Компания будто сидела отдельно от всего остального мира, в своем личном пространстве, наполненным романтикой и теплыми диалогами. Звонок рушит идиллию, они мило прощаются друг с другом, но все же, волейболисты успевают предложить посмотреть на их сегодняшний товарищеский матч с другой школой, и Чан судорожно обещает, что все будет не так, как на их совместном уроке физкультуры этим утром. Феликс ему верит и приходит с Хенджином после занятий. Они болеют за них, хлопают на каждое заработанное очко. Хенджин даже чуть ругаться не пошел когда другая школа Чанбину сказала что тот нырок делать не умеет и мяч не отбил, а потом оказалось, что перед этим соперники сетку задели. “Лошки!” – прикрикнул шатен и Феликс закрыл ему рот, чтоб тот еще чего случайно не сказал. В роли центрального блокирующего Чан рвал и метал, он хотел выиграть. Капитан команды на то и капитан. Каждый удар был точен, словно мяч подчинялся мыслям старшего. У блондина никак не получалось оторвать взгляд, ибо из милого и доброго парня, что гладил его по голове, Банчан превратился в камень, на лице которого из эмоций была только одна – серьезность. Прыжок брюнета поражал, сила ударов заставляла вжаться в скамейку и дергаться от громких стуков мяча о пол. На уроке физкультуры и правда было все по другому. Но самое страшное случилось на тайм ауте, когда вспотевший старший протер лицо краем футболки, Ликс почти потерял сознание. “3-0 в пользу старшей школы Дже Вай Пи” Чан сидит в раздевалке принимая на себя кучу комплиментов от всех подряд, но самыми приятными оказались те, что сказал Феликс в фойе. “Ты будто взлетал и забивал! Это потрясающе!” В этих глазах читалась искренность и она придавала столько энтузиазма, что Банчан был готов сыграть хоть сотню матчей, лишь бы еще раз это услышать. И он слышал. Каждая тренировка с сидящим на скамейке Феликсом становилась в сто раз воодушевленнее. А когда вспоминались угощения в качестве печенья и другой выпечки от младшего, так Чан загорался еще сильнее. Тренер команды слепым не был, потому и разрешил блондинистому пареньку приходить и мотивировать капитана. Да чего скрывать, Хенджину он тоже разрешил, ибо с его присутствием их либеро Чанбин стал как то усерднее принимать мячи. Межшкольные отборочные соревнования. Феликс радуется заработанным их школой очкам, кричит с трибун имя Чана и крепко обнимает после вырванной с руками победы. Блондин не мог пропустить ни одного матча, он ходил на все. И в какой то момент все падает, потому что табло светит счет “2-3”, а по щекам капитана текут слезы. Феликс не мог смотреть как Чан плачет, вешаясь руками на своих товарищей, прижимая их к себе от боли в груди. После игры, сидя на скамейке у их школы, Ликс сцеловывает соленые ручейки с чужих щек. Старший просит прощения за свою неумелость и неуклюжесть, но блондин лишь затыкает Банчана, накрывая его губы своими. Тогда Феликс начал читать о волейболе в интернете, смотрел соревнования и будто стал читать игру, наблюдая чужие тактики и способы игры. После проигрыша он и его душа загорелись неподдельным интересом и любовью, потому что даже с трибуны Ликс ощущал весь этот адреналин. Ему нравился волейбол, но не как игроку. Тренер представляет его команде как нового второго менеджера. Его ругают за то, что тот не предупредил, но ему абсолютно все рады, особенно капитан, что теперь взлетает еще выше.