Милая зверушка.

Кровь. Что может быть вкуснее его крови? От сильного укуса мелкие капельки выступают на рыжеватей шерсти, а ты слизываешь их. Причëм так медленно, так мучительно медленно. Сладкая. Такая же сладкая, как запах его шампуня. Мятный. Ты знаешь его вдоль и поперёк, как облупленного, но его реакция всегда приносит удовольствие. Нежный. Он такой мягкий и нежный, будто может сломаться от одного удара, но его позвоночник может громко хрустеть, когда он выгибается. Удовольствие. То, как его плоть сжимается, когда твой член внутри, как он громко стонет, когда ты играешь с его телом, как тихо, вперемешку со сладкими стонами и жалобным писком он шепчет твоë имя. Когда он смотрит на тебя при всех, его взгляд холоден и твëрд. Ведь он главный над тобой. Но когда вы одни, он смотрит затуманенно, мягко и нежно, с любовью, которую можно почувствовать не только во взгляде, но и во всех прикосновениях. Ведь он снизу. Он должен доставить удовольствие, удовлетворить своего хозяина. А ты именно хозяин. Он может быть тихим и скромным, а может быть пошлым и развратным. Ему приятно доставить хозяину удовольствие, он с радостью начинает тебя всячески ублажать, если намекнуть ему на это. Он так выгибается, когда ты в полную длину проходишься по простате, что иногда кажется, будто он сейчас сломается пополам. Но он не ломается. И всегда, даже если занят в мастерской или лаборатории, он находит время на удовольствие. Он находит время для хозяина. Он находит время для тебя. Он не боится громко кричать, не боится просить о большем, не боится сказать, что ему больно. Ведь ты не против. Ты прислушаешься к его словам и сделаешь, как он просит. Ведь ты его любишь. Любовь. Как приторно сладко. Так мило и слащаво. Зависимость. Уже лучше. Если ты сделаешь слишком больно, он обидится, и не будет с тобой разговаривать. А ты не можешь этого допустить. Ведь тогда вам обоим будет в разы больней. А не нужно, что бы было больно. Нужно, что бы было хорошо. Хотя даже если больно, он может промолчать, ведь боль приносит ещë больше удовольствия. Дырочка. Такая маленькая, что еë почти не видно, когда он в смущении раздвигает перед тобой ноги. Как же тебе нравится на полном ходу долбиться в неë, пока он извивается под тобой, пока его хвосты мечутся в стороны, не находя себе места, пока он обхватывает тебя руками и ногами, прижимаясь всем своим хрупким телом, пока шепчет твоë имя. Всë его существо готово трепетать лишь от соприкосновения этой дырочки с твоим твëрдым членом. Его шерсть встаëт дыбом, когда ты вставляешь лишь один палец. Он уже дрожит, когда ты начинаешь спускаться от его груди ниже. Когда тебе надоедает тянуть, он всегда готов. Когда ты входишь в него, чувствуя, как сжимается его плоть. Как же приятно иметь такую послушную зверушку. Зверушку, которая и отсосëт, и попрыгает, и новшества примет, если ты того пожелаешь. Ты давно стал зависим от него. Но... Что это? Почему ты видишь, как он мило общается с кем-то кроме тебя? С кем-то, кто... лучше?... Твоя серо-синяя шерсть не сравниться с его угольно-чëрной. Всеми твоими многочисленными тренировками не добиться тех результатов, которые демонстрирует его телосложение. Но ты можешь лишь наблюдать, стиснув зубы. Главный здесь доктор Майлз, а не ты. Но ночью он снова мило примет всë от тебя, послушно проглотив. Он снова усядется к тебе на колени, нарочно начав ëрзать, нежно массируя твои соски большими пальцами. Он снова будет неумело пытаться себя растянуть, пока ты не положишь свою ладонь поверх его, казалось бы, детской ладошки, и осторожно не введëшь дополнительно к его пальчикам свой палец. Он снова будет медленно насаживаться, говоря, что ему не нужна твоя помощь, но при этом заметно дрожа и с силой сжимая твои плечи, которые послужат ему опорой. Он снова станет твоей послушной зверушкой, которая готова ради хозяина на всë. Даже когда ты говоришь, что хочешь что-то попробовать, он не отказывается. Он послушно терпит, пока ты вставляешь в него что-то кроме своей горячей плоти, но скоро начинает громко стонать, чувствуя, как внутри что-то сильно вибрирует, упираясь в тот самый комочек мышц, пока любимый ëжик играется с ним, пристегнув к кровати и надев на него красный ошейник с красным поводком, как на настоящую зверушку. Ведь больше ни с кем ему эта, казалось бы, мерзость не будет так приятна, как с тобой. Сам он не любитель экспериментов в этом плане, ты прекрасно знаешь, что он предпочитает, когда вы так близко друг к другу, что на глаза наворачиваются слезы, а губы застывают в немом крике, который не под силу его горлу, поэтому за послушание ты всегда его награждаешь. Только поэтому он любит такие дни. В такие дни он доходит до предела дважды, и во второй раз он чувствует тепло любимого ëжика, как по его нутру разливается горячая вязкая жидкость. И ты обязательно заткнëшь его дырочку анальной пробкой, что бы он дольше это чувствовал, что бы неподвижно лежал, ощущая лишь эйфорию и тепло внутри, пока ты наводишь порядок. Потом ты обязательно освободишь его от этого дискомфорта, он протянет к тебе руки, но ты отойдëшь за салфетками и полотенцем, пока он, не видя тебя из-за того, что перед глазами всë плывëт и для его затуманенного взгляда в комнате слишком темно, будет в панике смотреть по сторонам, пытаясь понять, куда пропал хозяин. В эти моменты он такой глупый и беспомощный, но такой милый и прекрасный. Потом ты обязательно вернëшься, тщательно его вытрешь, отбросишь всë лишнее в сторону и ляжешь на кровати рядом, накинув на него и себя одеяло. Он снова протянет к тебе руки, и ты ляжешь ближе. Нащупав в темноте твою шерсть он крепко схватит тебя и прижмëт к себе, к сердцу. Ты обнимешь его, уткнувшись носом ему в шею. Его шëрстка такая мягкая и он такой тëплый, что, прижавшись к нему, ты засыпаешь почти мгновенно, пока он нежно шепчет что-то тебе на ухо. Слегка хрипловатый его голос звучит мелодично, пока руки легко поглаживают тебя по голове, по спине, по иглам. Зверушка хорошо постаралась, хозяин доволен. Зверушку ждут завтра вкусный кофе с утра, завтрак в постель и множество незначительных мелочей, которые подтвердят ей любовь хозяина. Которые подтвердят Майлзу твою любовь, Соник.